Где таятся змеи

ГЛАВА 10

Осторожно переступая через рухнувшие обугленные балки, почерневшую мебель и битые кирпичи, Себастьян пробирался через выгоревшие комнаты, открытые безрадостному свету хмурого вечера. С улицы доносились громыхание повозки и выкрики точильщика: «Кому точить ножи, ножницы!». А здесь стояла неестественная, обволакивающая тишина.

Виконту пришла мысль, что посещение «Академии на Орчард-стрит» может оказаться более плодотворным с наступлением темноты. Поэтому он вернулся на пепелище, пытаясь найти ответы на пока не заданные вопросы.

Пробравшись через разрушенный дверной проем, Себастьян осмотрел помещение, прежде служившее кухней. Если Розу Джонс застрелили в проходе между домами, как утверждает мисс Джарвис, тогда убийцы наверняка притащили тело жертвы сюда прежде, чем поджечь приют. Возможно, они даже воспользовались огнем кухонного очага.

Смутный шорох привлек взгляд виконта к тени в дальнем углу, поначалу принятой им за собаку, разыскивающую съестное. Только это была не собака. На звук шагов вскинулась голова ребенка с потемневшим от грязи и копоти личиком и спутанными волосами. Сдавленно вскрикнув, маленький оборванец стрелой пронесся сквозь бывшие двери, вздымая босыми ногами облачка пепла.

– Стой! – окликнул Себастьян, но мальчишка, выскочив через заднее крыльцо, уже помчался между домами.

Виконт последовал за беглецом в узкий, мрачный, воняющий отбросами и мочой проход. Слева вымощенная булыжником дорожка упиралась в кирпичную стену. Мужчина повернул направо, двигаясь тем же путем, которым должна была спасаться мисс Джарвис. Путаные отпечатки ног в грязи могли принадлежать кому угодно. Но возле выхода на улицу он нашел то, что искал: засохшую кровь, размазанную по булыжникам, словно здесь волокли тело.

Себастьян присел, пытаясь обнаружить что-либо необычное среди гниющих капустных листьев и мусора, но ничего не увидел.

Откинув голову, он вгляделся в окружающие дома. Должен же был кто-нибудь хоть что-то заметить – или услышать.

Виконт начал обход с чайной лавки, занимавшей угловой дом. Хозяйка, дородная вдова средних лет с массивным подбородком и непреклонным взглядом оловянных глаз, взвилась и замахала фартуком при первом упоминании о приюте Магдалины.

– И к лучшему, вот что я скажу, – загремела она. – У нас респектабельная улица, нам здесь шлюхи без надобности. Если хотите знать, это кара Господня.

– А вы не заметили ничего подозрительного? Незадолго перед пожаром? Может, каких-то мужчин, следивших за домом?

Лавочница, повернувшись, подняла и переставила в сторону здоровенный ящик с такой легкостью, словно корзинку с рукоделием.

– Вокруг этого места постоянно околачивались мужчины. Оно и понятно, разве нет? Учитывая, чем эти бесстыдницы занимались.

– А выстрелов вы прошлым вечером не слышали?

Обернувшись, хозяйка смерила посетителя хмурым, неприязненным взглядом. Сбоку на ее носу росла большущая бородавка с тремя торчащими волосками. Волоски шевелились, пока вдова подозрительно осматривала виконта с головы до ног, оценивая результаты стараний Калхоуна: ослепительно начищенные сапоги, безукоризненно сидящий сюртук, накрахмаленную белоснежную рубашку и шейный платок с замысловатым узлом.

– А вам-то что до этого? Такому ладному джентльмену?

– Навожу справки по просьбе друга. Полагают, пожар вспыхнул не случайно. Будто бы произошло убийство.

– Полагают? – лавочница уперлась мясистыми кулаками в пышные бедра. – И кто ж это, интересно, полагает, а? Не иначе, квакеры. Кучка безбожников, если хотите знать, с еретическими обрядами и бредовыми суждениями. Только бы порочить богобоязненных христиан. Пожар это был, – подалась вперед толстуха. – В Лондоне каждый день горят дома. Особенно дома нечестивых.

– Кара Господня?

– Именно.

Выйдя из душной чайной лавки, Себастьян прошелся по улице, поговорив с подручным бакалейщика, галантерейщиком, торговцем углем и продавцом шерстяных тканей. Ни одного желающего засвидетельствовать, что вчера вечером было замеченочто-либо необычное, не нашлось, пока виконт не переступил порог сырного магазинчика.

Худенькая, русоволосая девчушка за грубым деревянным прилавком была юной, не старше четырнадцати-пятнадцати лет, по-деревенски розовощекой и ясноглазой.

– А как это: не видала ли я чего этакого перед пожаром? – переспросила она, заворачивая выбранный покупателем кусок голубого сыра.

Тусклый свет непогожего дня просачивался сквозь старые окна, искажающие очертания проезжающих карет. Себастьян обнаружил, что, находясь в лавке, можно беспрепятственно разглядывать почерневшие кирпичные стены и обвалившиеся дымоходы приюта напротив.

– Возможно, кого-то, кто выглядел нездешним? – предположил он.

Девушка подняла глаза, изогнув губы в озорной улыбке:

– Навроде вас?

– Я выгляжу настолько нездешним? - рассмеялся Девлин.

– Ну, к нам такие нечасто захаживают – это уж точно, – опершись локтями о прилавок, собеседница подалась вперед, загасив улыбку и понизив голос. – Только я и впрямь приметила что-то чудное. Даже папаше своему шепнула, да он велел не совать нос. Сказал, что новые напасти нам ни к чему.

Лавку наполнял острый аромат выдержанного чеддера и запах свежего творога. Виконту стало любопытно, с какими неприятностями сталкивался прежде торговец сыром, но он спросил только:

– Что же ты видела?

Юная лавочница бросила быстрый взгляд на отгороженную занавеской часть помещения, словно пытаясь убедиться, что оттуда не выглядывает строгий папаша.

– Мужчин. Джентльменов. Они тут долго слонялись: шныряли по улице взад-вперед и в лавки заходили, только не покупали ничего.

– Сколько их было?

– Точно не скажу. Трое. Может, четверо. Парочка из них и сюда заглянули. Прикидывались, что товар рассматривают, а сами глаз не сводили с дома, что напротив.

– У них были темные волосы? Или светлые?

Девчушка ненадолго задумалась.

– У тех двоих, что к нам наведались, темные. Оба вроде постарше вас были, но самую малость.

– Что-то еще о них можешь сказать?

– Ну-у-у, – протянула она и наморщила лоб, пытаясь припомнить. – Эти мужчины чем-то на мистера Нэша смахивали.

– Мистера Нэша?

– Богача из Индии, который раньше частенько у папаши моего сыр покупал. Помер в прошлом году.

– Так чем же они походили на мистера Нэша?

– Не знаю. Похожи, и все, – пожала плечами собеседница.

Сквозь ячеистый переплет окна Себастьян посмотрел на то, что осталось от входа в приют Магдалины.

– Ты видела, как те джентльмены заходили в дом напротив?

Дочь торговца мотнула головой:

– Такой туман налег, что вздумай сам король проехаться по нашей улице, я б и его не углядела.

– А после пожара? Потом, в толпе не видела?

Она снова покачала головой. Затем, еще больше понизив голос, добавила:

– Зато слышала выстрелы. Два раза бабахнуло. Перед самым пожаром.

Столько людей в округе отрицали какие-либо выстрелы, что не будь рассказ мисс Джарвис подкреплен заключением Гибсона, Себастьян уже засомневался бы в ее словах.

– Больше никто не признался, что слышал хоть что-то. Почему? – поинтересовался виконт.

Опять быстрый взгляд через плечо.

– Так этот дом здешним никому не по нраву, – шепнула девушка. – Все хотели, чтоб его не было.

Девлин окинул взглядом нежные черты юного личика, по-детски мягкие русые волосы, в беспорядке выбивавшиеся из-под чепчика.

– Ты намекаешь, что …

Собеседница, округлив глаза, потрясенно ахнула, поняв, как джентльмен мог истолковать только что услышанное.

– Да Бог с вами! Я же не про то, что кто-то из тутошних подпалил квакеров. Просто соседи много раз жаловались на приют, и теперь боятся, как бы не попасть под суд, когда констебли начнут разбираться, с чего там пожар приключился.

Себастьян взял завернутый сыр, оставив на прилавке щедрую плату.

– Почему же ты мне рассказала?

– Пиппа? – донесся зов из задней комнаты. – Ты что, до сих пор с этим покупателем?

Пиппа попятилась.

– Так почему? – переспросил Себастьян

Но девушка, крутнувшись, уже исчезла за занавеской.

Виконт вышел из сырной лавки на улицу, наполненную удлиняющимися тенями и продуваемую холодным ветром. Как только Себастьян направился к своему экипажу, из густого сумрака за фургоном с углем выдвинулась знакомая мужская фигура, преграждая путь.

– Удивлен нашей встрече, Девлин, – протянул полковник Брюс Эптон-Смит. – У меня сложилось впечатление, что вы забросили свое прелюбопытнейшее хобби ради того, чтобы упиться до смерти.

Виконт смерил нарочито неторопливым взглядом высокую, элегантную фигуру бывшего кавалерийского офицера, от изящно загнутых полей его касторовой шляпы до начищенных высоких черных сапог. Эпсон-Смит служил орудием лорду Джарвису, когда тот угрожал Кэт Болейн смертью за шпионаж. Это был умный, жестокий и смертельно опасный человек.

– О каком хобби вы говорите?

– О добровольно возложенной вами на себя миссии мстителя за невинных девиц, преждевременно сошедших в могилу, – мужчина кивнул в сторону почерневших руин сожженного приюта. – Только вот девицы были не совсем невинны, не так ли?

– Как я понимаю, вы тут по делу лорда Джарвиса?

Полковник небрежно засунул большой палец в кармашек шелкового жилета.

– Я бы сказал, что, по крайней мере, на сей раз мы здесь по одному и тому же делу.

– Неужели? Я заинтересован в том, чтобы свершилась справедливость. А вот ваше участие наводит на мысль, что лорд Джарвис стремится к чему-то противоположному.

– Справедливость? Для полудюжины никчемных потаскух? Кто они вам?

– Восьми, – поправил Себастьян. – Восемь погибших женщин. И если они такие никчемные, почему тогда вы здесь?

Если агент Джарвиса и знал о причине заинтересованности хозяина, то был слишком умен, чтобы выдать ее, заметив только:

– Знаете, мы могли бы сотрудничать.

– Вряд ли.

Не переставая улыбаться, Эпсон-Смит повернулся, однако задержался достаточно, чтобы оглянуться и бросить напоследок:

– Если передумаете, вам известно, где меня найти.