Жажда смерти

3

Во дворе послышался звук подъезжающей машины, затем знакомый громкий жизнерадостный бас. Хлопнула дверь, и на пороге возник сияющий Боня. Был он, как всегда, опереточно импозантен, как всегда, навеселе, улыбался и задорно сверкал золотыми очками. В одной руке он сжимал бутылку коньяка, а другой обнимал за плечо невысокую хрупкую девчушку лет шестнадцати. Несмотря на бойкий макияж, вызывающе короткую юбку и черные колготки, девушка робела. На Боню она взирала с некоторым страхом, а увидев убранство гостиной и двух незнакомых мужчин, она и вовсе обмерла.

— Да пойдем-пойдем, котенок, — подталкивал ее Боня, посмеиваясь над ее замешательством. — Чего струсила? Здесь маленьких не едят. Их тут все любят.

Он подмигнул Виктору и Пономарю, давая оценить сказанную двусмысленность.

Не решаясь ступить на ковер, девушка остановилась и стала снимать сапоги.

— Вот умница, — погладил ее по голове Боня. — Только жевательную резинку к дивану не клей, ладно?

Он прошел в гостиную и пожал руки сначала Виктору, потом Пономарю.

— Заждались уже? — продолжал он. — Прошу пардона. Я бы раньше добрался, да с женщинами разве сладишь? Битый час собиралась. «Ой, я не успела накраситься! Ах, не то надела!» — Он шутливо погрозил кулаком своей спутнице.

— Да ты сам на сорок минут опоздал, — пискнула она.

— Не опоздал, а задержался, — поправил Боня. — У меня же дела. Это ты с утра до вечера телевизор смотришь, пока я экономикой занимаюсь. А вы-то что одни тут сидите? — обратился он к Пономарю и Виктору. — Сказали бы, я б ее подруг прихватил.

— Да наши там, внизу, развлекаются, — отозвался Пономарь.

— В бассейне, что ли? — оживился Боня, явно знакомый с расположением комнат в доме Пономаря. — Ой! Держите меня! Я к девчонкам побежал! Обожаю с женщинами голым купаться! Поднимает умственную активность. Ха-ха! Пойдешь со мной? — он потянул девушку в сторону лестницы. — А то ведь я другую себе найду. Я такой!

Та с сожалением посмотрела на накрытый стол и сглотнула. Виктор поймал ее взгляд.

— Да погоди ты, неуемный! — остановил он Боню. — Накорми хотя бы человека. Кто ж пристает натощак! Тебя как зовут, родная? Марина? Ну, садись, Марина. Давай выпьем за знакомство.

Девушка нерешительно проследовала к столу и расположилась на краешке стула, хлопая густо накрашенными ресницами. Боня не спеша опустился рядом, налил коньяку себе и вина ей и принялся накладывать закусок ей в тарелку.

— Ну, как у вас дела? — спросил Пономарь, придавая своему голосу равнодушие.

— Если бы у всех дела шли, как у нас, в стране давно коммунизм бы настал! — самодовольно отозвался Боня.

Виктор скептически фыркнул, как будто и не ожидал от него ничего другого. Пономарь помрачнел. Боня тут же это заметил.

Хотя Боня и изображал бурный восторг от встречи, ехал он сюда безо всякой охоты. И сейчас, валяя дурака, чувствовал себя неуютно.

Он понимал, что столь важные люди, к тому же главные клиенты его фирмы, просто так выпить коньяку и позабавиться с девушками его, Боню, не позовут. Поскольку и пить коньяк, и развлекаться они вполне могли и без него. Ускользнуть ему в бассейн они не дали. Это означало, что они настроены на серьезное выяснение. И ему, Боне, предстоит допрос с пристрастием. Скорее всего, они что-то пронюхали, и у них возникли сомнения в надежности предприятия. Может быть, они даже подумывали о том, чтобы забрать свои деньги. А вот этого допускать было никак нельзя. Как раз в этом и заключалась Бонина работа.

Боня машинально погладил под столом девушку по ноге. Она стрельнула глазами на Виктора и Пономаря, состроила укоризненную гримасу и одернула юбку.

— Да я чисто для вдохновенья, — успокоил ее Боня.

Боня был профессиональным аферистом, хотя и представлялся пустым болтуном. То есть болтуном он, конечно, был от природы, но эту свою особенность он намеренно подчеркивал и раздувал. Так легче было морочить головы окружающим.

На самом деле он был сметлив и довольно наблюдателен. О делах своей фирмы он знал гораздо больше, чем все полагали. Ему было известно такое, о чем не имел ни малейшего представления даже Владик, и уж тем более не догадывались эти двое. Но раскрывать им тайны Боня не собирался.

Целясь вилкой в копченую рыбу и делая вид, что выбирает кусок, Боня сосредоточенно оценивал ситуацию и обдумывал линию поведения. По глубокому Бониному убеждению, все люди делились на тех, кто «разводит», и на тех, кого «разводят». То есть на аферистов и лохов. Боня знал, как вести себя с лохами.

Лохи, разумеется, бывали разные. Чаше всего встречались «чмошники», от которых напрасно было ожидать навара и на которых не стоило терять время. Попадались «сладкие», которые легко «велись» на наживу и которых Боня убалтывал «с полупинка». Самой трудной категорией были дотошные лохи, подозрительные и нудные, желавшие знать все досконально. Чтобы их убедить, приходилось попотеть.

Эти двое были в целом «сладкими». Но дотошными. К ним требовался особый подход. Брать их на понт, хвастаясь всем подряд, было бесполезно. Они были очень богатыми людьми, то есть успели объегорить немало народу и, само собой, считали себя аферистами. За лоха здесь они держали Боню.

Переубеждать их в Бонины планы не входило. Напротив, он решил, подыгрывая им и «кося под валенка», глушануть их козырной картой. Своими московскими связями, перед которыми пасовали все провинциалы, включая самых крутых.

Боня опрокинул рюмку, передернулся, закусил и поскучнел лицом.

— Но есть проблемы, — неожиданно сообщил он. — Как же без них?

В глазах у Пономаря мелькнул испуг.

— Какие проблемы? — встревоженно спросил он.

— Строителей хороших не можем найти, — пожаловался Боня. — Набрали стройплощадок, центровых, а строить некому. Шабашников-то, конечно, полно. Чурок всяких. А зачем нам чурки? Нам чурок не надо. — Он еще пожевал и кивнул. — Да. Нам надо по последнему слову техники. Чтобы ух!

Он потряс в воздухе кулаком.

— А что вы строить собрались? — насмешливо поинтересовался Виктор.

Боня видел, что Виктор не верит ни одному его слову. Это был трудный клиент. Хуже всего было то, что в дуэте с Пономарем он играл первую скрипку.

— Смежные производства, — небрежно ответил Боня. Он вел беседу так, словно она его не очень занимала.

Просто пришел человек после работы и делится надоевшими ему проблемами.

— Запчасти будем выпускать для Автозавода. — Он наклонился к Марине. — Да ты ешь, ешь. Вон осетрины возьми. С хреном. Любишь хрен-то?

Он вновь ущипнул ее и захохотал, будто в восторге от сказанной сальности. Марина залилась румянцем и легонько ударила его по руке.

Виктор и Пономарь переглянулись.

— Что-то я не вкурил насчет производств, — подозрительно протянул Виктор. — Какие запчасти?

— Ну, для тачек, — пояснил Боня, удивляясь его непонятливости. — Мы же договор с Автозаводом подписываем. Будем им запчасти поставлять. Сами-то они не справляются. Заодно и сборку на себя возьмем. Не всех, конечно, моделей. А самых ходовых. «Восьмерки», там, «девятки». «Десятки», опять же, пора на конвейер ставить. Главное, чтобы Березовский вперед нас не влез. Вот аферюга, мама родная! У вас, кстати, на его людей выходов нет?

У Пономаря брови полезли наверх. Боня говорил так уверенно, что даже Виктор, кажется, заколебался.

— А на заводе готовы с вами такой контракт подмахнуть? — продолжал он каверзные расспросы в надежде поймать Боню.

— Нет, конечно! — жуя, хмыкнул Боня. Ловушки Виктора он обходил с легкостью. — На фиг мы им сдались? Им и без нас хорошо. Делиться никто не любит. А только куда они денутся? К ним же президент в ноябре приезжает. На юбилей. Речь будет толкать. Руководство завода собирать. Губернатора, там, мэра. Момент больно удачный. Близкие наши в Кремле пообещали, что он там этот вопрос поднимет. Они же в нашей схеме тоже участвуют. По полной программе! А чего, вы думали, они стараются, землю носом роют? Просто так, что ли?

Ни Пономарь, ни Виктор до этой минуты не знали, что президентская администрация роет носом землю, чтобы отдать часть завода Владику и Боне. Ответить им поэтому было нечего.

— И выходит, что ж, завод против президента полезет? — добивал их сарказмом Боня. — Так, что ли?

— А Владик мне ничего об этом не говорил, — пробормотал Пономарь ошарашенно.

Виктор сверлил Боню взглядом, пытаясь понять, есть ли в его словах хотя бы крупица правды или все это является наглым вымыслом.

— Как не говорил? — Боня в ужасе перестал жевать и откинулся на спинку стула. — Правда, что ли? Нет, честно? Блин, опять проболтался! Ну что за язык у меня! Помело поганое! Сколько я уже через это попадал! Отрежут когда-нибудь!

Он с досадой хлопнул себя кулаком по колену и, высунув язык, демонстративно покусал его, словно наказывал этот не подвластный ему орган.

— А ведь в натуре! — вспомнил он, пораженный. — На той неделе клялся Владику, что пока не подпишем, никому ни звука! Ну что я за лошина! Как пасть открою — беда.

И Боня поспешно выпил.

— А ты не заливаешь? — в упор спросил Виктор, не сводя с Бони острого подозрительного взгляда.

В нем все еще ощущалась враждебная отчужденность. Но Боня чуял, что тот уже тоже повелся. И решил закрепить успех.

— Мы бы вообще этот завод под себя забрали, — доверительно поведал он. — Так уж между нами. Если уж у нас такой базар пошел. С близкими нашими в Кремле я тему обозначил. Ну, вы поняли, с кем, да? Давайте, говорю, входите в половину. Выставляйте его на аукцион. На залоговый. Ваш ресурс, наши бабки. Денег-то у нас во! — он провел рукой по горлу. — А чего? Миллионов за тридцать весь завод оторвать! Плохо, что ли? Да это, считай, на всю жизнь кормушка. Еще правнукам останется. Они, конечно, не против. Двумя руками «за». Но там одна фигня есть, — он вздохнул и сокрушенно покрутил головой. — Короче, попросили дать время.

— А чего ждать-то! — возбудился Пономарь. — Если такое можно провернуть, надо срочно браться!

— Президент пока не готов, — опять вздохнул Боня. — Говорит, надо подумать. Может, говорит, я его под себя заберу. Этот Автозавод. Под зятя. Ну, под Окулова. Чтобы в одних руках и «Аэрофлот» был, и завод. Дочка ему так подсказала. У ней же своя логика. Я уж все как есть говорю. Потому Ельцин и приезжает, что посмотреть хочет личными глазами.

Про зятя Боня вставил специально, зная, что ничто не придает такого правдоподобия, как детали, относящиеся к родственным связям. Получалось, что Боня сведущ в семейных секретах президента. Виктор и Пономарь подавленно молчали, размышляя над услышанным.

Нарочно не замечая их состояния, Боня не спеша доел, выпил еще и поднялся.

— Ну что, пойдем, поплаваем? — бодро предложил он.

— Ты иди, — кивнул ему Пономарь. — А мы минут через пять подтянемся.

На сей раз тон Пономаря был дружелюбным. Он явно потеплел.

— Да хватит вам о делах! — укорил Боня. — Жить-то когда?

И не теряя времени, он подхватил Марину и устремился вниз по лестнице.

— Что скажешь? — озадаченно спросил Пономарь у Виктора. — Врет, по-твоему? Пургу гонит?

— Черт его знает, — Виктор почесал в затылке. — В целом, конечно, врет. Горбатого лепит. Но что-то, может, и правда.

— Как будем поступать? Виктор еще подумал.

— Про завод я вообще-то не очень верю, — начал рассуждать Виктор. — Кто их туда пустит! Лисецкого вон который год уже посылают. А он как-никак губернатор.

Там Березовский всем заправляет. Туда не залезешь. Но дело не в этом. Меня тут другое пугает. Боня же не от себя говорит. Он, как попугай, чужие слова повторяет. Значит, Владик сейчас настроился на производство. А производство, Саня, — это задница. Туда сколько денег ни засаживай, ничего назад не получишь. В России еще никто на производстве и рубля не заработал. Уж мне-то можешь поверить! У нас вся нефтянка в убыток. Вот если бы они с помощью своих московских связей в госбюджет залезли или там с международными кредитами мухлевали, я бы еще подумал. А так нет. — Он сжал губы и помотал головой. — Надо их переориентировать. Срочно.

— Ну давай, я Владику скажу, — предложил Пономарь с облегчением. В интонации Виктора уже не слышалось прежней категоричности. — Меня-то он послушает.

— Мать за ногу! — воскликнул Виктор сердито. — Не знаю, как поступить! Вот нутром чую, что надо бабки забирать!

— Ну, две недели-то ничего не решат, — урезонил его Пономарь. — Давай еще чуток подождем. Посмотрим, чем приезд президента закончится.

Виктор насупился, повертел в руках ломтик колбасы и зачем-то посмотрел его на просвет.

— Ладно, — решил он. — Две недели ждем.

— Это правильно, — повеселев, одобрил Пономарь. — Сколько терпели, а тут всего ничего осталось. А с Влади-ком я прямо на днях переговорю. Заодно предупрежу его насчет твоей доли. Так, на всякий случай. Чтоб не как снег на голову.

— Почему только моей? — встрепенулся Виктор. — А свою что, оставишь, что ли?

Пономарь помедлил, прежде чем ответить.

— Я в любом случае подожду, — тихо проговорил он. — Ты тогда рискнул. С Вовой. А я сейчас хочу попробовать. Мне почему-то кажется, что выгорит.

Если бы Боня слышал их разговор, он бы собою гордился. Ему удалось удержать их на крючке. Или, во всяком случае, добиться передышки.