Жажда смерти

2

В другое время мы, наверное, сочли бы забавными все эти сцены из семейной жизни Пахом Пахомыча. Но когда поздно ночью мы сидели в комнате отдыха нашего спортивного комплекса, всем было не до смеха. Вася, сгорбившись на диване, хмуро перебирал золотые четки и постоянно покашливал, словно что-то его душило. Виктор, чтобы скрыть нервозность и чем-то себя занять, бесцельно гонял шары на бильярдном столе. Паша Сырцов был очень бледен и, забившись в угол кресла, то и дело пил минеральную воду. Его мучила жажда. Храповицкий устало тер осунувшееся лицо с проступившими острыми скулами.

Немтышкина, рассказавшего нам про арест, мы уже давно отпустили и теперь слушали соображения Савицкого, который успел тайно пообщаться со своими коллегами в налоговой полиции.

— Оружие ему, конечно, подбросили, — удрученно говорил он. — Для этого его на дачу и привезли, чтобы подставить. Там это было легче провернуть.

Не удержавшись, он повернулся к Храповицкому и раздраженно проворчал:

— Вообще, воля ваша, Владимир Леонидович, но что-то нужно делать с нашими юристами. А то зарплата у них до потолка, а в решающую минуту подвели. Да и адвоката я бы после такого прокола поменял. Ну, вы сами подумайте! Все-таки ствол, а не иголка. Как же они не уследили?! Ладно, что те ухитрились подсунуть. Но как наш-то его схватил?!

Савицкий нервно поправил очки и прочистил горло, словно устыдившись своей вспышки.

— Этот пистолет фигурировал года два назад в деле об убийстве одного криминального авторитета, — продолжил он в своей привычной невыразительной манере. — Его тогда изъяли с места преступления и отправили на экспертизу вместе с другим оружием. Все оно потерялось загадочным образом. Дело повисло за отсутствием главной улики — орудия преступления. И вот сейчас пистолет чудом обнаружился под кустом возле дома нашего Хаима Шмульевича.

Савицкий не любил прозвищ и единственный в нашей компании называл Пахом Пахомыча его настоящим именем.

— По версии следствия получается, что он так и валялся там все два года. У всех на виду! И смех, и грех. Тут все шито белыми нитками. Им нужен был повод для ареста.

— Сволочи! — пробормотал Храповицкий. — Юриста уволить за такую работу. Тут я с вами согласен.

— Они бы все равно ему что-нибудь подсунули, — вмешался Виктор, поворачиваясь от стола. Он тоже выглядел утомленным и подавленным. — Не ствол, так наркотики. Они же арестовывать приехали. Небось, с полными карманами всякой дряни запрещенной. По делу о мошенничестве они боялись его закрывать. Видишь, практики такой нет — арестовывать по подозрению в экономических преступлениях. Тем более он не бегал, ходил на допросы. А с пистолетом на руках, по этому ельцинскому указу, они спокойно могут продержать его тридцать суток. А потом уже или срок заключения продлять, или придумать что-нибудь новенькое. Я весь вечер сидел с нашим юротделом. Жалобу в суд они сегодня подать не успели. Суды до шести работают. В понедельник с утра повезут.

— О судах чуть позже поговорим, — кивнул Храповицкий. — Это отдельная тема. Здесь нужно линию защиты вырабатывать. У вас есть что-то еще? — обратился он к Савицкому. Видимо, шефу не хотелось обсуждать при нем подробности.

— За всеми здесь присутствующими ведется наружное наблюдение, — бесстрастным голосом добавил Савицкий. — Телефоны поставлены на прослушивание.

— Мобильные тоже? — подал голос Виктор. Савицкий посмотрел на него с укором, словно уж кто-кто, а Виктор должен был знать о прослушивании все.

— Ясно, — проворчал Виктор. — Значит, надо запасаться номерами на чужие имена.

— Лучше менять их постоянно, — посоветовал Савицкий. — Ввести кодовые слова, обозначающие места и время встреч. Даже с проверенного номера — никакой лишней информации. Кабинеты и ваши дома мы будем проверять регулярно, но все-таки я бы попросил соблюдать осторожность в разговорах...

— Короче, переходим на нелегальное положение, — мрачно буркнул Вася. — Дождались! Вот уроды!

— Разрешите идти? — обратился Савицкий к Храповицкому. Тот только махнул рукой.

— Если что, я на связи, — сказал Савицкий, ни к кому в отдельности не обращаясь, и вышел из комнаты.

— Значит, Лихачев получил в Москве «добро» на продолжение своей авантюры, — сквозь зубы произнес Храповицкий. — Это плохо.

— Хуже не бывает, — вставил Вася.

Он плеснул себе виски и выпил залпом. Данный им обет трезвости был благополучно забыт со дня обыска в нашем офисе. Теперь он пил каждый день и больше обычного.

— Капни-ка и мне, — попросил Виктор, подходя к нему.

— Боюсь, что это не последний арест, — подал я голос. Сырцов вздрогнул. Все повернулись ко мне.

— Что ты имеешь в виду? — осведомился Храповицкий.

По возможности сухо я пересказал свою беседу с генералом. Если рассказ Немтышкина с комментариями Савицкого произвел на всех гнетущее впечатление, то мой и вовсе встретили убийственным молчанием. Вася совсем понурился. Виктор, забыв о наполненном стакане, принялся вышагивать по комнате, насупившись и засунув руки в карманы мятых спортивных брюк. Сырцов выглядел раздавленным.

Первым пришел в себя Храповицкий.

— Ты раньше не мог об этом сказать?! — набросился он на меня. — Ты почему молчал?

Вообще-то я не молчал. Я пытался рассказать ему о допросе в аэропорту. Но напоминать об этом при других я счел бестактным.

— Не хотел накручивать тебя перед ответственными встречами, — ответил я. — Да и что это изменило бы?

— Мы бы нашли этого Несмеянова или как его там! — сердито бросил Виктор. — Папилкина, мать его! Кто у тебя директором был? — резко повернулся он к Сырцову.

Но тот, казалось, не слышал вопроса. Губы его дрожали.

— Не у меня, а у нас, — наконец пробормотал он.

— Да какая разница! — огрызнулся Виктор. — Что ты к словам цепляешься?

— А если его уже взяли?! — пискнул Сырцов.

Все посмотрели на него. Он уже не мог сдерживаться.

— Отвечать-то мне! — выкрикнул он. — Мне одному! Ведь там же мои подписи!

Глаза Храповицкого зло блеснули, но он тут же взял себя в руки.

— Успокойся, — проговорил он, стараясь, чтобы его голос звучал мягко. — Во-первых, никто не снимает с себя ответственности. Тебя же не бросают.

— Но они же под меня роют! — не унимался Сырцов. — Почему они в меня вцепились? Что я им сделал?

— Они роют под меня! — рявкнул Храповицкий, обрывая его.

Сырцов сразу замер, вдавившись в кресло.

— Им я нужен, — повторил Храповицкий. Все опустили глаза, понимая, что он говорит правду. — Я. И никто другой. Пахомыч, другие директора и прочие, включая здесь присутствующих, их интересуют постольку-поскольку. Но раз они прибегают к таким методам, значит, никаких доказательств у них нет. Всю технику и документацию нам возвращают в понедельник. Прокуратура признала обыск незаконным. А значит, на сегодняшний день нам нельзя ничего инкриминировать, кроме сплетен, домыслов и сомнительных документов. Скорее всего, поддельных.

Последнюю фразу он произнес с особым выражением, давая понять, что наша позиция подразумевает отрицание всех аргументов противника.

— Короче, идем в несознанку, — ухмыльнулся Виктор. — Отрицаловка — это по мне.

— Вот именно, — без тени улыбки подтвердил Храповицкий. — Если мы будем держаться спокойно, они сядут в лужу.

— Но они же могут и мне что-нибудь подбросить, — пролепетал Сырцов.

— Могут, — согласился Храповицкий. — А могут и мне. Или Вите с Васей. Возьми себя в руки. Давайте по делу. Завтра я намерен разыскать прокурора области.

— Суббота, — напомнил Вася. — Он, скорее всего, уедет куда-нибудь за город, отдыхать.

— Найду, — уверенно пообещал Храповицкий. — Не сам, так через губернатора. У прокурора мобильный телефон по должности включен круглосуточно. Постараюсь добиться от него протеста. Жалобы наших юристов готовы?

Виктор кивнул.

— Надо на всякий случай подстраховаться в суде, — вставил я.

— Теперь о судах. Председателя я беру на себя, — заметил Храповицкий. — На верхнем уровне с коллегией мы все утрясем. Но ты прав, надо дать денег судье, который будет непосредственно выносить решение. Значит, так. За все эти процедурные вопросы, за юристов, адвокатов и судей на местах отвечает Андрей. Кроме того, на тебе остается вся пресса. Проследи, чтобы в понедельник везде, где только можно, появились сообщения о подброшенном пистолете и прочих фальшивках. Готовь залп по Лихачеву лично. Его карьера, дети, все, что можно. Материалами тебя снабдит Савицкий. Я его предупреждал, так что у него все на мази. Такую же информацию надо давать по Гозданкеру. Сынка-кидалу не забудь! Гады!.. Пусть повоют! Если сочтешь нужным, закинь это в Москву, на НТВ. А еще лучше — на Первый канал. У тебя же с ними есть отношения? Короче, не мне тебя учить. Ты, Виктор, принимаешь на себя холдинг. Полностью. Исполняешь мои обязанности, работаешь со всем нашим директорским корпусом. Официально, по производственным вопросам, и неофициально. По всем остальным. Думаю, после ареста Пахомыча они все в шоке. Важно, чтобы никто не сломался. Короче, на тебе сейчас весь бизнес и все наши люди.

— Ясно, — кивнул Виктор.

Он не сумел скрыть своей гордости и чуть порозовел.

— Лихачев решил сыграть ва-банк, — заключил Храповицкий. — После того как мы освободим Пахомыча, инициатива перейдет на нашу сторону. Понимаете, это будет уже его второй серьезный прокол. Сначала незаконный обыск, потом незаконный арест. Два протеста прокуратуры. Два проигранных суда. Тут уже вмешается Москва. Значит, все решают несколько дней. Нам надо продержаться.

— Да я уже начал сегодня с ребятами разговаривать, — отозвался Виктор, стараясь, чтобы голос его звучал как обычно. — Пока они нормально настроены. Не скажу, что по-боевому, но особого страха я тоже не заметил.

— Я на это время из дел выпадаю, — снова заговорил Храповицкий. — Буду вести переговоры. Попробую через Вихрова-младшего пробиться в президентскую администрацию. Лихачева надо давить сверху. Не стоит ждать, пока его начальство проснется и поймет, что он и сам вляпался, и их втянул в скандал.

Деловой, уверенный тон Храповицкого подействовал на всех ободряюще. Даже Сырцов, казалось, начал приходить в чувство.

— А я? — вдруг с обидой встрепенулся Вася.

Выходило, что он единственный из нас остался в стороне от больших событий. Про него Храповицкий действительно как-то забыл.

— Ты остаешься для особых поручений, — мгновенно нашелся шеф. — Кто-то должен пребывать в свободном полете. Всего мы не предусмотрим. Обязательно случится нечто непредвиденное. Виктора сейчас лучше не дергать, ему не до того. Я тоже могу зашиться в этой беготне. Значит, на переговорах тебе придется меня страховать. Может быть, встречаться с губернатором.

Разумеется, Храповицкий скорее бы умер, чем допустил встречу нетрезвого Васи с губернатором. Но сейчас ему было важнее утешить партнера.

— Помимо этого, на тебя возлагается работа с Савицким, то есть получение ежедневных отчетов о действиях людей Лихачева. Если нужно, меняй нам служебные машины, усиливай охрану во избежание провокаций. В общем, в твоих руках наша внутренняя безопасность. Тут ты — начальник.

— Я, собственно, готов, — ответил Вася, поправляя галстук и исподтишка бросая на Виктора взгляд, исполненный превосходства.

Я понял, что теперь в целях безопасности Виктор будет ездить на автобусе.

— Необходимо узнать, в какой изолятор они поместили Пахомыча, — продолжал отдавать распоряжения Храповицкий. — Скорее всего, они переведут его, чтобы от нас спрятать. Вася, выясни это завтра же с утра. Андрей, пошли туда адвоката.

— Если пустят, — заметил я.

— Если не пустят, найди возможность сунуть бабок начальнику изолятора, — повысил голос Храповицкий.

— Хорошо, — ответил я.

Про себя я подумал, что такая возможность уже наверняка пришла в голову Лихачеву, и он лично примет меры, чтобы этого не произошло.

— И запомните, — заключил Храповицкий. — На каждого из присутствующих здесь я рассчитываю как на себя.

Этого он мог и не говорить. Мы понимали, что положиться можем лишь друг на друга.

— А может, мне взять больничный? — не в такт встрял Сырцов.

— А может, ты вообще сбежишь? — уничижительно глянул на него Вася, облеченный новыми для него властными полномочиями. Виктор только фыркнул.

— Да я просто так спросил, — принялся оправдываться Сырцов. — Я же хотел как лучше...

— Паша, ты иди домой, успокойся, — ласково проговорил Храповицкий. — А мы тут еще посидим, посоображаем. Возможно, тебе действительно лучше на время залечь куда-нибудь, подлечиться.

Сырцов вскочил, торопливо пожал нам всем руки и удалился с явным облегчением. Он, видимо, полагал, что пребывание в нашей компании лишь сгущает тучи над его головой.