Женаты по договору

Глава 3. Минди Копш

Детей Мира дожидалась в их игровой комнате, куда ее отправил дворецкий. Пока ребят одевали и причесывали, она сама воспользовалась небольшой ванной, чтобы почистить подол платья, поменять осенние сапожки на удобные, с толстыми и устойчивыми каблуками туфли и слегка поправить макияж и прическу. Немного покрасовавшись перед небольшим зеркалом, она вернулась в комнату, села в кресло и степенно замерла в ожидании.

В голове еще были свежи слова и сочная речь лектора, и Мира воспользовалась моментом, чтобы погрузиться в них и таким образом получше зафиксировать в своей памяти. А ведь это и правда была очень интересная лекция — о физических явлениях и парадоксах, о математических исчислениях и открытиях. Может, это была не самая интересная и любопытная для Миры тема — все же она причисляла себя к натурам возвышенным и поэтическим, но все новое любила нежно и трепетно.

Вот бы ещё магии подучиться…

Но, увы, колдуны и ведьмы открытых лекций не давали, а свои знания берегли как зеницу ока. Хотя одна особая книжечка у Миры все-таки имелась — бесстыдно умыкнутая ею из отцовской библиотеки. Но и в ней не было ничего особенного — простые и элементарные заговоры, рецепты незамысловатых отваров и снадобий. Довольно полезные вещи. Но слишком уж далекие от того самого, настоящего, волшебства, которым могли похвастаться только настоящие маги…

С ворвавшимися в игровую детьми пришел и шум. Не обращая внимания на недовольно окликнувшую их гувернантку, Лаура и Дэни почти бегом бросились к своей учительнице, чтобы наперебой загалдеть:

— Ты посмотри, Мира! Ты только посмотри! — жалобно округлив свои сослегка подкрашенными тушью ресницами глаза, посетовала Лаура и нескромно схватила девушку за руки, — Это же просто ужас!

— Не больше, чем эта удавка! — с горечью добавил ее брат, демонстративно потянув затянутый на шее галстук.

— Дети! Вы ведете себя неприлично! — недовольно окликнула ребят госпожа Люрель, — Немедленно прекратите бегать и кричать!

Но возбужденную ребятню уже было не остановить, хотя раньше всегда старались держать себя в присутствии своей гувернантки максимально спокойно и с достоинством.

Но Мира их понимала. Сочувствовала их «горю» и одновременно — в душе посмеивалась над ними.

На самом деле дети выглядели прекрасно. Лауре, с ее яркой внешностью, смуглой кожей и яркими черными глазами, очень шло взрослое платье темно-лилового цвета с расшитыми по лифу и верхней юбке стеклярусом на пару тонов светлее. Обладая не самым хрупким телосложением, девочка выглядела взрослее и стройнее благодаря облегающему верху, пышным юбкам и изящной прическе с приподнятыми вверх локонами и украшенной цветами из батиста.

Дэни же, похожий на отца, был светлокожим и русоволосым. И хотя его камзол был жемчужно серым, белоснежные кружева, черный галстук и чулки добавляли красок и взрослости и его наряду. Вот только его пушистые и непослушные кудри едва ли удалось уложить должным образом, поэтому они обрамляли его по-детски пухлое личико, освежая и сглаживая хмурое и недовольное выражение.

— Добрый вечер, уважаемые, — старательно сдерживая насмешливую улыбку, деловито проговорила Мира, приседая в неполном реверансе перед ребятами, от чего те явно опешили. Они-то так торопились поделиться своим возмущением, а что получили в ответ? Тем временем девушка продолжила, — Выглядете, между прочим, замечательно. Дэни, цвет твоего камзола очень идет твоим глазам. Ты выглядишь взрослым и серьезным. Лаура, ты прекрасна и женственна, как цветок. Всего пару лет — и ты станешь первой красавицей в городе!

— Фу, Мира! — смешно поморщилась девочка и раздраженно отмахнулась. Но на ее скулах вспыхнул предательский румянец. — Это платье длинное, тесное и неудобное!

— Лаура! — возмутилась госпожа Люрель.

— А эта штука давит на шею! — добавил Дэни.

— Дэни!

— Благодарю вас, госпожа Люрель, — перебивая гувернантку, сказала Мира, — Думаю, вы можете быть свободны. Я присмотрю за ребятами, пока нам не придет время почтить своим присутствием великосветское общество. Во сколько, подскажите, начинается раут?

— Гости начнут прибывать в 8, - прищурившись, недовольно ответила женщина.

— Это прекрасно! Больше у меня нет вопросов. А у вас?

Гувернантка презрительно смерила учительницу своим взглядом и немного нервно поджала губы. Но ничего по итогу не сказала. Резко отвернулась и пошла прочь.

Оно и понятно — когда есть возможность увильнуть от своих обязанностей, она всегда пользовалась этим. И почему, спрашивается, чета Копш терпит подобного работника? Из этой женщины ни нормального воспитателя, ни помощника, ни, прости господи, надзирателя. Но дети относились к своей гувернантке философски. И вели себя с ней подчеркнуто вежливо и прилично, ибо, даже маленькими и юными, были… хорошими людьми.

Вот правда. Просто хорошими, добрыми и очаровательными детками, которые в принципе не понимали, что значит быть жестокими и несправедливыми.

И откуда только в них это?

— Итак, дорогие… — дождавшись, когда за гувернанткой закроется дверь, Мира широко улыбнулась и наклонилась, чтобы заглянуть детям в лицо, — Чем займемся? Ведь вы уже готовы, и у нас полно свободного времени!

— Госпожа Люраль сказала, что теперь мы должны пойти к бабушке, — поморщившись, ответила Лаура.

— Мадам Копш уже прибыла? — удивилась Мира.

— Роуз сказала, что да. Она помогла ей обустроиться в гостевой спальне, — ответила Лаура.

— В той, что с голубыми обоями, — добавил Дэни, упрямо оттягивая галстук в попытках ослабить узел.

— Давай я помогу тебе, — предложила девушка, протягивая в мальчику ладони, — Я не буду распускать его, потому что вашей бабушке это не понравится. Но попробуем сделать так…

Ловкими пальчиками Мира действительно развязала галстук и так же ловко заплела снова — но так, чтобы он выглядел аккуратно и красиво.

Дэни с облегчением вздохнул и повел подбородком из стороны в сторону.

— Это же издевательство какое-то… — выдохнул мальчик, — А папа такой носит каждый день. Это же пытка!

— Со временем привыкаешь, — ласково произнесла Мира, — Скажу по секрету — девушкам тяжелее. Ты даже представить себе не можешь, Дэни, какое мучение — носить корсет! Он сдавливает ребра и внутренние органы, не дает нормально дышать, поэтому иногда даже можно упасть в обморок!

— Какой кошмар! — выпалила Лаура в ужасе, — Но зачем?!

— Потому что того требуют приличия. И мода.

— Из-за моды надо страдать?!

— Понимаю, кажется странным… Но это еще и красиво — корсет стягивает талию, и она кажется тонкой и хрупкой.

— А зачем жертвовать здоровьем ради красоты? — задал резонный вопрос Дэни

— Отличный вопрос, мой дорогой! Я тоже постоянно его задаю себе! И вряд ли я одна.

— Значит, ты тоже носишь корсет, Мира? — спросила Лаура удивленно.

— Конечно! Как же иначе?

— Но я думала, что это ты сама по себе такая стройная… И худенькая…

— Ну ладно, ладно, — Мира рассмеялась, — Спасибо, конечно, но нам, пожалуй, уже надо идти. Иначе Мадам Копш будет ругаться, не так ли?

Но нет, Минди Копш не ругалась. Только оглядела презрительно, вальяжно откинувшись на спинку изящной кушетки и не прекращая лениво обмахиваться кружевным веером. Сначала учительницу в черном — потому что она была и выше, и ярче на фоне нежно голубых стен и светло-бежевой двери. Поочередно задержала взгляд сначала на строгой прическе. Потом — на бледном, но с яркими пятнами неестественно зеленых глаза и пухлых красных губ. Следом — на обтянутом черном батистом округлой груди и тонкой талии.

Потом, конечно, Великая Мадам удостоила своего взгляда и внуков. Они, конечно, не подвели Миру и чистенько поприветствовали бабушку — поздоровались и поклонились, послушно вытянувшись, когда женщина сама к ним обратиться.

— Рада вас видеть, дети. Госпожа Дэрташ, хорошо выглядите, — снизошла до комплимента Минди Копш, расслабленно наклонив голову набок и на секунду смежив веки, — Вот только почему вы всегда ходите только в черном?

Такого прямолинейного вопроса Мира всегда опасалась. Но имела на него один и тоже ответ:

— Мне нравится черный, госпожа Копш, — ни на секунду не задумавшись, ответила она, как обычно, сложив ладони в замок на уровне живота, — Да и по статусу положено…

По какому именно статусу — она не стала уточнять. Люди обычно сами додумывали. Ведь это было несложно.

— Госпожа Дэрташ, вы знаете, что от вас сегодня потребуется? — так же продолжая махать веером, спросила Великая Мадам.

«Разве что-то особенное?» — раздраженно подумала Мира, но вслух ничего не сказала. Только наклонила голову набок, ожидая очередные распоряжения.

— Вам оказана небывалая честь, — чопорно сообщила женщина, на секундочку, в прошлом своем простая дочка рыбака и жена торговца из маленькой лавки. Сейчас же это была пышнотелая дородная женщина с лицом разбогатевшей мещанки, с оттиском не самого большого интеллекта на лице и одутловатостью охочего до чревоугодия человека. И это при всем при том, что своему сыну и невестке сама Минди постоянно говорила про умеренность в еде и вине и побуждала того же требовать от детей.

— Не сомневаюсь в этом. И благодарю вас за это, — даже не хмыкнув, откликнулась Мира.

— Мало кто серьезно может оценить домашнее образование по достоинству, особенно в нынешнее время, — продолжила женщина, — Для аристократов это, конечно, в норме вещей, вот только давно прошли те года, когда образование было доступно лишь избранным. И вы — тому прямое доказательство. Несмотря на вашу молодость и внешность, вы крайне образованы и, как мне говорили, отлично преподаете. Что скажете, дети?

— Да, бабушка, — синхронно отозвались Лаура и Дэни.

— Нам очень нравится Мира, — проговорила девочка.

— Она знает так много и каждый день учит чему-то новому, — добавил ее брат.

— А где вы, собственно, учились сами, госпожа Дэрташ? — проигнорировав детей, спросила Минди.

— Я тоже получила домашнее обучение, мадам, — сообщила Мираэль, — А после замужества, с благословения супруга, занялась самообразованием.

— И, конечно же, с его финансовой помощью?

— Конечно же. Он разрешал мне посещать университет и библиотеки, покупать все новейшие учебники и энциклопедии и нанимать учителей для языковой практики.

— Вам повезло с мужем. Наверное, вы очень его любили? Мои соболезнования.

К счастью, Мадам Копш не требовались комментарии самой девушки. Она чувствовала себя прекрасно, восседая королевой на кушетке и разложив вокруг себя тяжелую парчу и батист платья и нижних юбок, украшенная драгоценностями, как ходячая лавка, и окруженная роскошью дома сына.

— Итак, озвучу общие моменты, — также по-королевски сообщила она, — Не забывайтесь и не берите на себя слишком многое. Ведите себя скромно и молчаливо, следите за детьми, сами в разговоры не вступайте, но от беседы не отказывайтесь. Будут вас о чем-то спрашивать — отвечайте. Четко и по делу. Не кокетничайте с мужчинами, не хамите и не перечьте. Но и не лебезите. Не пристало этого учительнице нашего дома, ведь, в первую очередь, вы наша работница, а не предмет для развлечения.

«Ой ли? — снова подумала раздраженно Мираэль, — Тогда зачем это все вообще?!»

— Я вас поняла, мадам, — тем не менее степенно кивнула девушка.

— Помогайте детям, — продолжила Минди, — Сдерживайте их эмоции, при необходимости помогайте вести диалог — наверняка найдутся люди, желающие проверить их знания воочию. Подносите воду. Следите за тем, как они ведут себя за столом.

— Ребята будут сидеть за отдельным столом? — посчитала необходимым уточнить Мираэль.

— Разумеется, — Великая Мадам поморщилась, досадуя на недогадливость девушки, — И вы сядете с ними, конечно же.

«Кто бы сомневался! Надо же окончательно добить и указать место, которое заслуживает якобы безродная учительница, которой, дескать, повезло выйти замуж за какого-то богатея и тут же — не повезло в скором времени овдоветь и лишиться и покровительства, и статуса!»

Старая, как мир, история! Ничего необычного, ничего странного!

— Как прикажете, — Мираэль изобразила очередной реверанс.

— Присядьте, госпожа Дэрташ. Я хочу пообщаться с внуками. А вы послушаете.

Девушка кивнула и послушно прошла к ближайшему креслу, чтобы с привычным изяществом присесть на самый краешек — с неестественно прямой спиной, со сложенными на коленях ладонями и немного напряженным взглядом.

В их беседе не было ничего особенного. Но и нежности, обычной для родичей, здесь и не пахло. Совершенно официальные вопросы: какие книги читают дети, что едят на завтрак, как часто перечат родителям и с детьми из каких семей они предпочитают общаться. Минди также попросила их решить какие-то простые математические примеры, легкость которых чуть не заставила Дэни рассмеяться — ему математика удавалась лучше сестры. Лауре же лучше давались более нежные науки — литература и история. И девочка тоже успешно справилась с заданием этого самопровозглашенного сфинкса — без запинки продекламировала пару стихотворений, рассказала о краткой истории происхождении родного городка и перечислила самых значимых правителей и полководцев древности.

Минди осталась довольна. И уже немного по-другому посмотрела на молоденькую учительницу, без влияния которой вряд ли получилось достичь подобных успехов.

Хотя сама Мадам вряд ли могла похвастаться и половиной знаний, которыми обладали ее собственные внуки. А ведь и они были неполными. Их надо было еще учить и учить, ведь столько еще непознанного и неизведанного…

— Вы хорошо потрудились, — неожиданно похвалила Минди учительницу, — Но скажите: разве вы не хотите снова выйти замуж? Завести своих собственных детей?

О, этот вопрос занимал многих. И подопечных Мираэль тоже. Они не раз со страхом задавали его, ведь не просто воспринимали свою молодую учительницу как должное, а искренне и трепетно любили, видя в ней не только наставницу, но и верного друга и соратницу.

— Я не думаю об этом, — совершенно честно призналась девушка, — Слишком уж чту своего супруга.

И ведь даже не соврала, надо сказать! Шутка ли — выходить замуж при живом-то супруге? Пусть остальные и не знают этой правды!

А ведь Мираэль получила разрешение от Аттавио ни в чем себе не отказывать. С одним лишь условием — не демонстрировать своих возможных любовников и не выставлять напоказ свои отношения. Но Мира ни разу не воспользовалась этим щедрым предложением. Будучи двадцатитрехлетний и мужней, она по-прежнему оставалась девственной и невинной. И нисколько из-за этого не переживала.

Хотя были и ухажеры, и комплименты. Невесть какие — это ведь только в книжках богатые и красивые обращают внимание на серых и неприглядных скромниц, ведущих уединенный образ жизни, зажигаются огнем страсти и делают все, чтобы добиться взаимности от предмета своего желания.

Ну нет. В реальной жизни были мелкие торговцы. Лавочники. Булочники и мясники. Грузчики и помощники поваров из таверн и кафе. Их внимание было безыскусным и прямолинейным. И потому Мира без каких-либо сомнений отвергала каждое предложение даже просто прогуляться по вечерним улочкам или парку, выпить какао в салоне или посетить театр — новомодное местечко, куда давно уже был открыт вход не только аристократии, но и обычным смертным.

— Удивительно, — неожиданно задумавшись, произнесла Минди Копш, как-то по особенного поглядев на учительницу. И вот же странность — в этот самый миг с нее слетело все то, к чему Мираэль испытывала неприязнь, — кичительство, демонстративная гордыня, позерство.

Великая Мадан вдруг стала… просто женщиной. Немного старой, немного уставшей, немного раздосадованной и раздраженной из-за необходимости исполнять роль, выбранной не только ею, но и окружающими ее людьми.

Ее глаза уже плохо видели, и иногда она подслеповато щурилась, пытаясь прочитать на лице собеседника интересовавшие ее эмоции. Иногда морщилась от неприятного ощущения в спине — наверняка, ее мучили обычные для стариков недуги. Да еще и излишний вес — то еще подспорье для нормального самочувствия.

— Госпожа Дэрдаш, неужели в вас нет ни капли живого прагматизма? — спросила Минди, тем самым безмерно удивив девушку. — Разве для молодой женщины не верно будет желать брака и любви, семейного уюта и собственного дома? Слышала, вы снимаете комнатку в доходном доме.

— Мои потребности скромны, и я вполне довольна тем, что имею, — скрывая недовольство столь грубым вторжением в свою личную жизнь и приоритеты, откликнулась девушка. — Может быть, когда-нибудь я и поменяю свои взгляды, но пока мне очень нравится заниматься учительством.

— Одно другому не мешает. Что же вас смущает на самом деле?

— Бабушка, зачем вы спрашиваете это? — первой не выдержала Лаура, — Если Мираэль выйдет замуж, она уйдет от нас!

— Не обязательно, деточка. И не надо перебивать взрослых!

— Простите…

— Гляжу, внуки за вас горой. Чем же вы подкупили их, кроме своей юности?

«Долго ли да умеючи…» — отвлеченно подумала девушка, а вслух сказала:

— У вас замечательные внуки, мадам Копш. У них пытливый ум и редкая усидчивость. Мне повезло. Обучать их — одно удовольствие.

— Не юлите! — в голосе Мадам снова прорезались властные нотки.

— Если вы думаете, что я собираюсь внезапно отказаться от своего места, — мигом отозвалась Мираэль, — То спешу вас успокоить. Я не бросаю дела на полдороге.

— Вот так, значит? Ну ладно. Я не привыкла верить на слово, но, глядя на вас… Кажется, мирское и правда вам не интересно. Все же, самое главное на данный момент, это продемонстрировать всему эту светскому обществу, что семейство Копш — не абы кто и заслуживает того, чтобы с ним считались! Мой сын столько сил положил, чтобы добиться такого высокого уровня!

Мираэль кивнула.

А что ей еще оставалось? Минди перестала давить — уже за это Мире стоило быть благодарной.

И они с детьми наконец-то оказались отпущены Великой Мадам, чтобы настроиться и подготовиться к началу званого вечера.