Женаты по договору

Глава 6. Супружество. Снова?

Это было жестоко со стороны судьбы — после того, как Мираэль уверенно сообщила детям, что не собирается ни замуж, ни уходить от них, забирать свои слова обратно.

Но что она могла?

Мира не стала задавать вопросы мужу, потому что и так все поняла. Наверняка, в том обществе, в которое новоиспеченный граф нырнул с головой, поползли толки и шепотки — а куда пропала его дражайшая супруга? Жива ли она? Здорова? А если нет? Почему Аттавио скрывает ее?

Наверняка, у мужчины были еще причины отыскать ее и вернуть. Но что девушке до них?

Да, определенно было горько отказываться от свободной жизни в угоду мужскому эго. Но традиции и устои, впитанные с молоком матери, а также воспитание не позволили ей взбрыкнуть и показать свое «фи». Она покорно приняла свою судьбу, хотя внутренне страдала и мучилась.

За что? За что бог-творец наделил ее такой судьбой — капризной и беспощадной?

Решив не откладывать разговор в долгий ящик, на следующий же день после званого вечера она попросила чету Копш об аудиенции. И коротко, без всяких отступлений, сообщила, что определенные семейные обстоятельства вынуждают ее покинуть Фэрдер и вернуться домой. Поэтому, увы, она не сможет продолжить свою службу.

Рауль Копш отнесся к этой новости по-мужски философски. А вот Заира….

— Да как вы можете?! — выпалила возмущенно женщина, — Какие еще обстоятельства? Какие еще семейные дела?!

— Я не стала ничего говорить вчера, чтобы не отвлекать вас от дел, — сохраняя невозмутимый тон голоса, парировала Мира, — Но и детали сообщить, простите, не могу. Лишь могу сказать, что мне правда очень жаль, ведь привязалась и к этому дому, и особенно, конечно, к детям…

— Столько трудов! Столько времени! И все коту под хвост?! Это безответственно, госпожа Дэрташ!

— К сожалению, порой обстоятельства выше нас. Я надеялась, что смогу решить этот вопрос, но, увы, у меня не получилось. В конце концов, я всего лишь слабая женщина, без покровителя и… поддержки…

Покривила тут душой, да. Но не сказать же, что ее отъезда требует тот самый «покровитель»!

Заира еще несколько минут расточала яд и недовольство, пока ее муж не прервал свою супругу властным движением руки.

— Я понимаю вас, Мира, хотя, надо отметить, весьма огорчен, — сказал мужчина. — Вы сами скажете детям о своем увольнении? Или это сделать гувернантке?

— Я сама, — Мира не сдержалась и горько вздохнула, — Хотя это будет непростой разговор…

И она, разумеется, оказалась права. Дети, как того и следовало ожидать, восприняли новость от своей учительнице куда как хуже.

Лаура не удержалась — расплакалась. Стала ругаться, наплевав на нормы приличий, Дэни обиженно поджал губы и дулся, пока не присоединился в сестре — его серые глаза тоже заблестели и по щеке скатилась большая и прозрачная слеза.

— Предательница! — обвинила Миру девочка, — Ты же обещала!

— Мне очень-очень жаль, дорогие мои, — горестно посетовала девушка и, опустившись перед ребятами на колени, мягко, но уверенно сжала их ладошки. Но дети синхронно вырвались из ее рук и отступили назад, с неприязнью глядя на своего друга. — Я помню, что говорила вам… и в тот момент была полностью уверена в своих словах. Оттого мне еще горше, что вынуждена оставить вас. Но вы умненькие ребятишки. И всем азам и даже больше вы уже научились. Если родители не найдут никого мне на замену, вы можете заниматься дальше сами. И у вас несомненно все получится, как в свое время получилось и у меня…

— Но это уже будет не то! — возмутился мальчик, с яростью качнув головой, — Я хочу, чтобы ты осталась! И продолжила нас учить дальше!

— Я не могу, милый, — с сожалением прошептала девушка, — Как бы я того сама не хотела — не могу! Я должна подчиниться…

— Ты врешь! Ты никому и никогда не подчиняешься! Ты всегда живешь так, как хочешь, а сейчас просто хочешь нас бросить! — взвилась Лаура.

— Это не так, дорогая… Не смотрите на это так, пожалуйста, мне самой очень горько. Мы же с вами друзья, вы мои самые любимые и талантливые ученики, разве я согласилась бы по своей воле оставить вас?

— Так откажись! Не едь никуда!

— Я не могу! У меня есть обязательства!

— А перед нами, что, нет?! Вот как получается?! На кого ты нас обмениваешь?! На тех, вчерашних, да?

— Дорогие, я вообще больше не буду преподавать… и для меня это смерти подобно. Я уезжаю из Фэрдера и вряд ли смогу когда-нибудь вернуться…

— Ну и уезжай! — закричала девочка, продолжая лить злые и колючие слезы, — Уезжай и никогда не возвращайся! И больше не приходи к нам! Дэни, идем!

И, подхватив брата под локоть, девочка побежала с ним прочь, оставляя за спиной коленопреклоненную Миру, которая, горестно склонив голову, и себе позволила пролить пару слезинок. Они скатились из уголков ее замутненных искренней печалью глаз, скользнули по побледневшей от переживания коже и поочередно упали на сцепленные на подоле ладони.

Жестоко?

Несомненно.

Несправедливо?

Разумеется!

Но она правда не может иначе…

…А вечером в ее комнатку постучался Рико. Появлению секретаря мужа в доходном доме она не удивилась и потому, приветственно кивнув низкому поклону, даже пригласила его войти.

— Господин граф ждет вас, — сообщил мужчина мягко, тепло улыбаясь глазами. — И… я рад вас видеть снова, миледи.

Казалось, его совсем не удивил ни внешний вид молодой женщины, ни ее мрачное, совершенно не по статусу, платье. Он беззастенчиво разглядывал ее, оценивая, подобно своему хозяину, ее фигуру и выражение ее лица.

— Где? — равнодушно спросила девушка.

— В доме на улице Роз. Он снял его на время, чтобы спокойно закончить все свои дела в этом городе.

— Дела? Какие могут быть дела у графа в Фэрдере?

— Спросите у него сами. Уверен, это будет отличная тема для разговора.

— Мне надо собрать вещи? Я переезжаю туда? — решила все-таки уточнить Мира.

— Совершенно верно.

— Это возмутительно!

— Отчего же? Он ваш муж, и вы должны быть вместе.

Мираэль презрительно хмыкнула. Как это смешно! После неполных-то шести лет раздельного и совершенно независимого друг от друга проживания!

И все же она послушно достала из кладовой саквояжи и принялась за работу. С чем-то ей помог Рико — например, с книгами, тетрадями и прочими канцелярскими безделушками. Не так уж и много было у Миры вещей, чтобы затягивать сборы, поэтому уже два часа спустя, расплатившись с хозяйкой дома и сдав комнату, она уже входила в небольшой, но красивый и богатый дом на улице Роз, не чувствуя ничего, кроме неотвратимости судьбы и горечи.

— Ваша комната, — лично проводил Рико ее в спальню, выдержанную в уютных светло-бежевых тонах.

Мираэль равнодушно мазнула взглядом по дорогому убранству, роскошной мебели и цветам в вазах, отвечающим, между прочим, ее вкусам — роскошные пионовидные розы в обрамлении апельсиновых веточек. Духами именно с таким тонким и при этом изысканным ароматом она пользовалась когда-то, но сейчас она почему-то почувствовала укол раздражения.

— Благодарю вас, Рико, — сказала она мужчине, когда все ее вещи оказались доставлены, — Есть ли какие-либо особые распоряжения от графа?

— Ничего особенного. Он лишь приглашает вас на ужин. Через час. У вас будет время освежиться и переодеться. Если вы, конечно, захотите. Если что, ужин могут доставить вам в спальню.

— Спасибо, Рико. Я буду.

И она правда собиралась прийти.

Зачем артачиться? Зачем строить из себя дерзкую и самодостаточную женщину, если своим согласием она уже отказала себе прежней и согласилась возвратиться в ту, как оказалось, совершенно ненавистную и неприятную ей жизнь?

Вопрос в другом — если она не собирается отлынивать от своих обязанностей, какого черта Аттавио решил заявиться к ней в комнату? Да еще и в такой неудобный момент! Она ведь следила за временем!

Ну да, в этом не было логики.

Не было какого-то особого смысла и, тем более, подоплеки.

Но появление Мираэль в доме, который был в разы меньше их столичного особняка и невообразимо больше, с чего когда-то начинал Аттавио, он почувствовал и осознал сразу.

Надеялся ли он, что та откажется? Нет, это не совсем подходящее слово. Он ждал отказа. И даже принял бы его, беря во внимание аспекты ее практически независимого проживания.

Но вот — свидетельства на лицо. Рико улыбается, как дурак, по этажам снуют слуги, зачем-то приводя в порядок и без того безукоризненно прибранный особняк, в столовой накрыто на две персоны, а количество цветов в каждом углу раздражает и глаз, и обоняние.

Небось, секретарь расстарался. Сам-то граф никаких дополнительных распоряжений не отдавал, помимо того, чтобы для графини подготовили покои.

Эти заметные перемены и в убранстве, и в атмосфере неприятно кольнули Аттавио. И потому, раздраженный, он решает подняться в гостевую спальню и без каких-либо расшаркиваний и официозного стука зайти внутрь.

И очень вовремя. Или наоборот — не очень.

Конечно, молодая графиня не ждала его. И потому, несомненно, удивилась. И возмутилась.

— Аттавио! — возможно, забывшись от гнева, выкрикнула она его имя и тут же бросилась к кушетке, чтобы подхватить свое платье и прижать его груди, прикрываясь.

Но и пару секунд вполне хватило мужчине, чтобы разглядеть свою супругу.

Нет, она не была голой. Но все же не в том виде, в котором приличествует принимать гостей.

Мира оказалась застигнуна им в белье — нательной и тоненькой сорочке, сквозь которую отлично проступали очертания ее стройного и нежного тела с округлыми бедрами и высокой грудью и даже маленькие горошинки сосков.

Босиком. Даже без чулок. С гладкими и стройными ножками и маленькими аккуратными ступнями.

И с распущенными волосами. Такими, какими он их запомнил — блестящими и будто сотканных из света.

Его маленькая и нежная жена. Прожившая несколько лет вдали и вдали же от него повзрослевшая и явно набравшаяся опыта.

Сколько любовников у нее было за шесть лет? Сколько опыта скрывается за целомудренным личиком с поджатыми сейчас губками и нахмуренными бровями?

Странно… Почему его раздражает одна лишь мысль о подобном? Еще вчера этот вопрос его не волновал.

— Мираэль, — приветственно проговорил мужчина, слегка кивнув и сделав вид, что ничего особенного, собственно, он и не заметил.

— Вы в своем уме?! — в ярости прошипела девушка, — Я не одета! Выйдете!

А вот это уже интересно!

Столько эмоций на лице девушки Аттавио видел впервые. И они…

Неожиданно… позабавили?

Очень интересно.

— В этом нет никакой необходимости, — парировал мужчина, скупо ухмыльнувшись, — Что я там не видел? Да и не забывай — мы с тобой, Мираэль, законные супруги. И стесняться тебе нечего.

— На бумаге, господин граф! — теснее сжав платье в своих руках, резко ответила Мира, — Мы никогда не станем супругами в полном смысле этого слова! Поэтому — уйдите!

Но именно потому, что Мираэль потребовала — неожиданно твердо и самоуверенно, нисколько не лишенная достоинства из-за своего неглиже, — Аттавио категорически не понравилось подобное заявление. И потому, нахмурившись и раздраженно дернув подбородком, сделала вперед несколько шагов вперед и оказался совсем рядом с девушкой, возвышаясь над ней и давя мощью и размерами своей фигуры.

Вот только вместо того, чтобы смутиться, Мира только горделиво вскинулась, бесстрашно поглядев на мужа в ответ.

Эх… какие глаза! Большие, яркие и блестящие. Красивой формы. И исключительного цвета. Конечно, все без исключения знали, что у графини Тордуар они зеленые и необычайно красивые — как у русалки. Именно так называли Мираэль в столице, беря во внимание ее тихий нрав и привычку вести себя скромно и не привлекая внимания ни праздными разговорами, ни дерзким поведением. Родовитая провинциалка, да еще с яркой внешностью, она не могла не выделяться из толпы, порой испытывая на себе все прелести чужой зависти — смешки и далеко не всегда тайные обсуждения за спиной. Знал ли об этом Аттавио? Ну разумеется. Рико, этот перфекционист и въедливый, как клещ, да Антуан, его партнер, считали своей обязанностью пристально следить за графиней и обо всем ему докладывать.

Но Аттавио слишком уж берег свое время, чтобы тратить его на такие поступки, как разборки с женскими склоками. Не дело мужчине влезать туда, где он не может получить собственной выгоды. И потому считал за правильным… ситуацию просто отпустить.

Так к чему это он…

Сейчас эти глаза сверкали, как изумруды. И самым неожиданным образом привлекли его внимание, заставив даже как-то сентиментально залюбоваться. Хотя, конечно, мужчина никогда бы себе в этом не признался.

— Отчего же? — тем не менее спросил он, подняв руку и легонько обхватить дерзко вскинутый подбородок девушки пальцами, — Не вижу проблемы все исправить!

— Что? — Мира недоуменно хлопнула ресницами, — Граф, вы… предлагает консумировать брак?! Сейчас?!

Хорошо, что в одном Мираэль нельзя было отказать точно — в ее уме и способности приходить к верным выводам.

За пару секунд она снова четко просчитала все варианты и причины столь неожиданного для нее появления Аттавио в городе. И если далеко не все было ей известно — не обладает же она, право, даром предсказателя? — некоторые вещи она должна была понять и так.

Шесть лет — это немалый срок для брака. И самое то время для появления потомства, о котором раньше Аттавио совершенно не задумывался — для него это было просто не первостепенно.

До определенного момента, как это обычно и бывает.

— Можешь успокоиться, — саркастически ухмыльнулся мужчина, украдкой погладив жену по щеке, — Не собираюсь я тебя брать силой. Только обозначил один важный момент, который ты должна уяснить. Ты же не будешь артачиться, девочка?

— А не пойти ли вам к черту, господин граф? — процедила сквозь зубы Мираэль, — Вы, конечно, человек дела и все такое. Но я не тюк с зерном или бочонок с вином, чтобы распоряжаться мной, как вещью.

— Забыла, что я купил тебя?

— Обменяли, — уточнила девушка, — Деньги на титул. Не на меня. Так что уймите свои таланты и воспользуйтесь услугами одной из своих подруг. А меня оставьте в покое!

Резко дернувшись назад, девушка вырвала свой подбородок из захвата мужских пальцев и отступила.

— Покиньте. Мою. Спальню, — отрывисто проговорила Мираэль снова, глядя на мужа строго и холодно.

— Жду тебя в столовой. Не задерживайся, — на этот раз Аттавио уступил, кивнув. — Нам надо многое обсудить.

— Да-да, — раздраженно фыркнула девушка, — Идите уже! Мне надо переодеться!

Она была права. Но каков же соблазн задержаться и поглядеть на красивую молодую женщину, приводящую себя в порядок! Это куда как лучше, чем смотреть на строгую и чопорную учительницу с холодным и неприступным выражением лица!

Но мужчина отвернулся и ушел. В конце концов, у него есть время. А Мираэль Тордуар слишком умна и воспитана, чтобы проигнорировать правила высшего общества и традиции аристократии, будь они трижды неладны.

Ей не повезло. В отличие от нее, ее супруг был далек от всего этого. И мыслил понятиями более приземистыми и выгодными для себя. Остальное ему было неинтересно.