Женаты по договору

Глава 8. Маленькая хозяйка при большом муже

Когда есть деньги и помощницы, одеться красиво и роскошно, а также причесаться и накраситься нетрудно. Все это Мираэль сделала без особых затей и с такой легкостью, будто не было всех этих лет скромной жизни обычной учительницы, когда в ее распоряжении были строгие черные платья и только собственные руки.

Но, закончив с приготовлениями, девушка едва ли взглянула на собственное отражение, отметив лишь идеально сидящее по фигуре платье, в тон подобранные украшения и совершенную (на ее вкус немного помпезную), но все же очень шедшую ее лицу прическу.

Определенно, получилось хорошо. Может быть, даже слишком хорошо — не хуже, чем у самых изысканных модниц Фэрдера. Поэтому, удовлетворенно кивнув, Мираэль тут же выбросила этот факт из головы и приступила к своим прямым обязанностям.

Девушка была уже в холле, когда в дом графа стали прибывать гости — немногочисленные, но разношерстные, в большинстве своем богатые буржуа, юристы да банкиры. Несомненное, многие узнали ее, но, возможно, посчитали, что обознались, потому что ни словом, ни жестом не выразили своего недоумения. Оно и понятно — слишком уж сильно отличалась благородная дама в сияющем жемчужном платье и с высокой, украшенной сверкающей в пламени свечей диадемой прической от привычного их взгляду образа молодой и замкнутой вдовы. Слишком уж уверенно держалась хозяйка в доме на улице Роз, слишком умело улыбалась и приветствовала гостей, будто всю жизнь только это и делала, слишком красивы и изысканны были срывающиеся с алых губ светские фразы, а глаза — безмятежны и спокойны.

Так самозванки не выглядят.

Да и позже, когда граф Тордуар уже в гостиной, демонстративно обнял ее за талию и представил как свою супругу, ни у кого уже не осталось сомнений — сходство графини и известной им горожанки Фэрдера не более чем удивительное совпадение.

Интересное. Интригующее. Но совпадение.

Сам же Аттавио был снова… нет, не удивлен. И не раздосадован. Наверное, самым подходящим словом было «удовлетворен». Мираэль, аристократка по рождению, но выросшая в провинции, лишенная роскоши и соответствующего ее статусу до поры до времени образования, вела себя…

Идеально.

И нет, она не была «куклой» — механической и потому искусственной. Ее улыбки, обращенные гостям, были искренни и полны очарования, а фразы — лишены заезженности и скуки. Для каждого из присутствующих она с легкостью находила верные слова и фразы, а ее движения и жесты казались верхом женственности и красоты.

Впрочем, разве раньше было по-другому?

Странно, но Аттавио помнил это смутно. Тогда, шесть лет назад, когда, поддерживая обретенный титул и статус, ему приходилось давать добро на организацию светских раутов, он едва ли замечал наличие жены рядом, ограничиваясь положенным этикетом пять минут приветственного слова и попросту избегая раздражающей его светской болтовни.

Он был человеком дела. А не пустого сотрясания воздуха.

Со временем, конечно, он в эту игру втянулся и осознал ее необходимость.

Но уже без супруги под боком. Ее, как правило, заменяла какая-нибудь другая женщина — знающая свет и умело в нем плавающая.

И вот он видит разницу — на первый взгляд совсем небольшую и незаметную, но спустя некоторое время — весьма ощутимую.

Она уютная, его маленькая жена. Теплая. Притягательная. Странно, но ему неожиданно даже начинает доставлять удовольствие то, что она под его боком. И то, как умело и при этом совершенно бесхитростно способна расположить к себе.

Почему-то он не видит в Мире наигранности и заносчивости. И это кажется странным. Нет в ней и самолюбования и желания как-то выделиться, хотя, несомненно, она очень привлекательна и красива. Может быть… даже несколько… слишком красива и соблазнительна…

Черт возьми, да она просто сумасшедше великолепна, надо быть с собою честным! Просто восторженно и как-то совершенно нереально хороша!

Ему нравится, как на нее смотрят — сначала изучающе и настороженно, потом — восторженно и почти раболепно. Она мягка и нежна и при этом вполне самодостаточна. Она грациозно вышагивает среди гостей, разговаривает негромко и вкрадчиво и при этом — ее ясный и чистый голос не может не привлечь внимание правильными интонациями и фразами в тему.

И внезапно Аттавио ловит себя на мысли, что нет-нет, а старается оказается подле супруги, чтобы ненавязчиво прикоснуться, обозначая ее принадлежность ему, своему мужу. И хотя эти касания не совсем соответствует светскому этикету, особенно красноречивый обхват вокруг талии или обнаженных из-за низкого выреза плеч, люди смотрят на это понимающе и даже благосклонно. Кто-то даже говорит, что они прекрасная пара — вместе смотрятся просто великолепно.

И это чертовски ему нравится.

В отличие, наверняка, от Мираэль. Которая принимает комплименты с улыбкой, но без кокетливого, как должно быть, восторга.

Аттавио даже несколько отвлекается от своей истинной цели, ради которой он и организовал это сборище. И едва ли торопиться его заканчивать, как сильно ему нравится то, что он видит и ощущает.

Стареет, наверное. Становится сентиментальным.

Во время ужина, накрытого, как полагается, роскошно и богато, он и Мираэль сидят на противоположных концах стола напротив друг друга. Девушка совершенно не смотрит на него, но Аттавио отмечает, с каким достоинством она продолжает держаться. С каким изяществом держит столовые приборы, как неторопливо ест и пьет и одновременно совершенно естественно ведет незамысловатые беседы с сидящими рядом женщинами и мужчинами. Вот только он сам разговаривает со своим соседом — местным банкиром, Дэрилом Куаром, и едва ли может уловить все, что произносит Мира. Но, судя по всему, ее собеседникам нравится — в их глазах он видит пытливый интерес и искренний восторг.

— Это замечательно, что вы решили задержаться! — говорит Дэрил фразу, которую Аттавио за сегодняшний вечер слышал уже не раз. — Мы успеем подготовить все документы и даже останется время поучаствовать в ярмарке!

— Ярмарке? — вежливо переспрашивает Аттавио.

— В субботу. А вы не знали? Фэрдер — городок небольшой, и развлечения здесь любят. Театр — это, конечно, хорошо, но порой слишком занудно. Мы люди простые и потому любим веселье и праздники. Будут накрыты столы, женщины участвуют в конкурсе на лучший домашний пирог и самую красивую шляпку и бог знает, что еще, а мужчины соревнуются во всяких видах спорта. Разумеется, в тех, которые позволяет погода. А вот летом у нас даже сплавы по реке организуют — вам бы летом приехать, если, конечно, положение графини позволит!

— Какое положение? — прищурившись, спрашивает Аттавио.

— Знамо какое, — простодушно откликается банкир, — То, какой ладный и прелестный…. кхмм… брак у вас, мессир граф, не заметит только слепой. Уверен, совсем скоро жена порадует вас замечательной новостью!

Граф поворачивает голову и жестко и проницательно вглядывается в щекастого мужчину. Дэрил очень красноречиво выделил слова «положение» и «жена», и это просто не могло пройти мимо его внимания. А тот смотрит открыто и вроде как бесхитростно, но что-то в его маленьких глазах и услужливой улыбкой подсказывает Аттавио — это человек скользкий, как уж, и не прочь поворошиться в чужом белье.

Оно и понятно. В маленьких провинциальных городках люди дышат и живут слухами и сплетнями — и даже мужчины. И Дэрил, узнав Мираэль, видимо, пришел к каким-то своим выводам и сейчас пытается выведать определенные детали.

Вот и то, чего страшилась его молодая жена. Только сам Аттавио не считает, что это такая уж большая проблема.

— Брак — это прекрасно! — тем временем продолжает мужчина, видя, что граф не торопится отвечать, — Я сам женат во второй раз, и все же нет ничего горше изо дня в день наблюдать одну и ту же домашнюю картину. Знаете, у нас есть одна замечательная дама, Фелия Онро, ох и дама, ох и сорванец! Переступила уже четвертый десяток, а скачет, как девочка! В субботу вы обязательно с ней познакомитесь и поймете, о чем я говорю!

— Будет занимательно, — кивает Аттавио, на деле не видя в участии в какой-то там ярмарке уважительного повода для очередного выхода в местный свет.

Разве что Мираэль захочет. А он, так и быть, сделает ей этот подарок.

После ужина Аттавио снова находит благовидный предлог встать подле жены в гостиной, полной разомлевших после сытной еды и обильного винного возлияния, и как бы невзначай кладет свою ладонь на тонкий изгиб затянутой в корсет и шелк спины. Пользуясь тем, что люди вокруг заняты исключительно друг другом и совершенно не обращают на стоящих в уголке комнаты супругов внимание, Мира кидает на него быстрый и неприязненный взгляд. И кривит губы. Определенно, эта игра в верных супругов ей категорически не нравится, хоть и справляется она с ней весьма успешно — не подкопаться.

— Нет, — к его удивлению, категорично качает головой графиня, когда Аттавио задает ей вопрос о ярмарке, — Ни в коем случае. Зачем?

— Подобные сборища мещанам по вкусу, — тихо, чтобы никто посторонний не услышал, говорит мужчина и поэтому наклоняется к уху девушку и буквально обдает его своим дыханием, из-за чего Мира вздрагивает и вытягивается в струнку. Аттавио видит, как на ее изогнутой шейке начинает трогательно биться жилка из-за учащенного сердцебиения, а сама девушка шумно выдыхает.

Очень заманчивая и привлекательная картинка, между прочим. А вкупе с отличным видом на высокую и полную грудь с притягательной ложбинкой в низком вырезе — просто отличная.

— Забываетесь, граф! — тихо и недовольно шепчет Мираэль, — Соблюдайте дистанцию!

— В этом нет необходимости, — парирует Аттавио самодовольно, испытывая странное удовольствие от того, что девушка выдает эмоции, пусть, и и не столь приятные. Зато какая показательная разница между этим и ее деланным спокойствием и радушием. — Ты что-то имеешь против местных увеселений?

— Я прожила здесь достаточно долго, чтобы побывать на них всех. И не хочу, чтобы поползла очередная порция слухов.

— Я же говорил тебе — ничего страшного в этом нет. Мы уедем, оставив их за спиной.

— Но осадочек-то останется!

— Ты слишком близко принимаешь это недоразумение к сердцу. Уму непостижимо — как ты вообще жила в столице?

— Не по своей воле, мессир граф, сами знаете!

— Тшш… — самодовольно шипит Аттавио, красноречиво сжимая пальцы на талии жены и почти прижимаясь губами к ее виску, — Как легко ты вспыхиваешь! Смотри, из роли не выйди ненароком!

«Да он же откровенно меня провоцирует!» — возмущенно думает Мираэль.

Вот только непонятно — зачем? Еще и не отходит почти весь вечер. Что, боится, что она учудит что-то и поэтому контролирует? Так не дождется — пока он не стал прижиматься к ней, она весьма успешно поддерживала образ радушной и гостеприимной хозяйки. И даже сумела пустить достаточно пыли в глаза, чтобы никто из гостей в открытую не задался вопросом: а что это молодая учительница делает в доме заезжего графа, да еще и дорогие шмотки на себя напялила?

— Не беспокойтесь, дорогой супруг! — специально улыбнувшись широко и кокетливо, проговорила Мираэль нежно, — Я доиграю этот спектакль до конца и не брошу ни малейшей тени на вашу честь и репутацию. От вас же жду ответной услуги. Мне не нужна обещанная вами неделя. Чем быстрее мы вернемся в Игдар, тем лучше.

— А вот это уже интересно! К чему такое рвение? — усмехнувшись, спрашивает Аттавио, — Я-то думал, что ты привязалась к этому городишку и уже был готов силком везти тебя домой…

— Так мы договорились? — строго проговаривает Мира, проигнорировав замечание супруга и даже слегка хмуря брови.

Снова обведя супругу заинтересованным взглядом, Аттавио неспеша кивает. Решение девушки вполне отвечает его собственным планам, и ему стоит только порадоваться ему.

Вот только был один момент, который сегодня категорически не дает ему покоя. И Аттавио, сделав шаг в сторону, чтобы тем самым отгородиться от любого, даже случайного любопытного взгляда, встает перед Мирой с весьма двусмысленной улыбкой.

— Хорошо. Мы не пойдем на эту проклятую ярмарку. Но при одном условии.

Мираэль красиво наклоняет головку, с недоумением глянув на мужчину снизу вверх.

— Чего вы хотите, граф? — с подозрением спрашивает она.

— Всего ничего. Самую малость. Поцелуй меня, Мираэль.

На это возмутительное предложение глаза девушки возмущенно сверкают, и она снова поджимает губы — недовольно и пренебрежительно. И холодно произносит:

— Ну и шуточки у вас, мессир!

— Нет? Ну и ладно! — легко отступает Аттавио, принимая беспечный вид и распрямляя плечи. — Почему бы и не задержаться и не посмотреть, чем там развлекают себя провинциалы!

Конечно, он снова спровоцировал ее. И ожидал, что это поможет и подтолкнет Миру к этой задуманной мужчиной шалости.

Ну да, как-то по-детски, он даже готов согласиться.

Но слишком уж притягательна сегодня Мираэль Тордуар. И, понаблюдав за ней этим вечером, Аттавио даже не прочь сократить разделяющее их с супругой расстояние и добавить их договорным отношения немного… близости.

Слишком неожиданно?

Но у него всегда так.

Если уж появляется в его поле зрения женщина, привлекающая внимание, то он не прочь показать свою заинтересованность. И обычно он не приступал к активным действиям, если не видел ответного порыва. Но тут-то другая ситуация. Мираэль — его жена! Законная! Обычная тактика тут не подходит.

Казалось бы — какая мелочь! Всего лишь поцелуй!

Но напрягает совершенно другое — зачем этот поцелуй Аттавио?! Очередная шутка, не более! Но этот мужчина не из тех, кто любит шутить, особенно таким образом. Неужели новый образ жизни в светском обществе, среди аристократии, так сильно изменило его?

Или же ему просто нравится подтрунивать над ней? Считывать эмоции, пить ее реакции, как вино?

Вот же извращенец!

Но ей и правда уже не хочется задерживаться в Фэрдере!

Не после того, как дети обиделись на нее.

Не после сегодняшнего раута, где ее рассматривали и оценивали, как дорогую игрушку.

Несмотря на вроде бы как благостную и добродушную атмосферу, свои улыбки и внешнее спокойствие, внутреннее Мира была в постоянной собранности и напряжении. Вспомнить, как вести себя в светском обществе, не составило для нее никакого труда, но избавиться от некоторых приобретенных привычек за несколько часов непросто. За пять лет она привыкла быть простой горожанкой, учительницей. А вот статус графини предполагает совсем иное поведение и иные разговоры…

Поэтому, когда гости наконец-то разошлись и Мира оказалась в своей комнате, чтобы стянуть сковывающее движения наряд, она вздохнула с наслаждением.

И ничто бы не омрачало ее радости по случаю окончания этого спектакля, если бы не номер, который выкинул Аттавио с этим своим поцелуем.

Как же теперь уснуть-то, зная, что через два дня ей снова придется пережить очередное испытание… И думать, что очередная поблажка графа могла бы отлично решить эту проблему.

Но она не решилась. Слишком уж неправильным, по понятиям Миры, это было.