Женщины в жизни Владимира Высоцкого. «Ходил в меня влюбленный весь слабый женский пол…»

«Я писал ей стихи на снегу, к сожалению, тают снега…»

«С этим человеком работалось легко, — признает Лариса Удовиченко (знаменитая «Манька-Облигация» из «Места встречи…»). — Своей доброжелательностью, эмоциональностью он вдохновлял беспредельно. Каждым словом, взглядом, жестом задавал тон партнерам… Импровизировал он — импровизировали мы…»[588] Одна из таких импровизаций — то охромевшее правописание «Облигация-Аблигация».

«Помните, она спрашивала, как писать: «облигация» или «аблигация»? Я по своей неграмотности не знала и спросила Высоцкого. Володя ответил: «Пиши, облигация». А режиссер Говорухин подслушал и ухватился: «О! Замечательно! Оставим в картине». Правда, теперь Говорухин рассказывает на творческих вечерах, что это придумал он…»[589]

Сероглазая чаровница, которую многие мужики-критики сравнивали с ботичеллиевскими красавицами, большая любительница раков и пива, рожденная в Вене и выросшая в Одессе, Лариса Ивановна старательно отрицает его или ее влюбленность друг в друга: «Это такие громкие слова… Что сейчас не придумывают, чтобы возбудить интерес читателей к своей газете… Владимир Семенович — воспитанный, интеллигентный, умный человек. А я была молодая, хорошенькая. Естественно, любому мужчине, мне кажется, приятно смотреть на хорошенькую артистку…»[590]

И все же женщине, к тому же актрисе, потенциальной болтушке, трудно удержаться от некоторых подробностей, и она чуточку приподнимает «занавес за краешек»: «Он говорил мне: «Ты моя несостоявша-яся любовь». Он так шутил. А я бледнела, краснела, покрывалась пятнами и не знала, что ответить. И все на этом заканчивалось… Ему было 40. Сейчас кажется — никакой разницы, но в наше время это казалось огромной пропастью. Я к нему относилась как к мэтру, как к великому барду, популярнейшему актеру…»[591]

Рассказывая о Высоцком, она говорила: «Есть истинное искусство, которое волнует, вызывает слезы, удивление, восторг, надежду на то, что жизнь может начаться заново… Эти ощущения могут вызвать только люди, обладающие истинным талантом… Мне кажется, что Высоцкий сегодня мог бы гениально сыграть генерала Лебедя!..»[592]

У Ларисы Удовиченко всегда было одно требование: чтобы «мужчина был умен и талантлив. Красота — вещь абсолютно ненужная. Сладкие красавцы никогда не вызывали у меня интереса»[593]. Она признавалась: «Я знаю, что с юности нравлюсь мужчинам, хотя их вниманием не злоупотребляю. В этом отношении я человек очень разборчивый…»[594]

Хотя кто-то заметил: кокетство для Ларисы — не каприз, а форма существования… Она любит цитировать слова Станиславского: «Роль — это я в предлагаемых обстоятельствах». И признается, что она — «абсолютная раба любви»[595].

Исполнительницу роли Маньки-Облигации кинокритики часто сранивали с кошкой. А она и не отрицала: «Это не случайно. В Одессе, в доме, где я жила, в окне на первом этаже всегда восседала необыкновенная кошка. Пушистое, мурлыкающее существо нежилось на розовой подушке с розовым бантом на шее… Когда мне предложили роль Маньки, я именно эту кошку вспомнила…»[596]

Проехали.

Каких только эпитетов не удостаивалась неподражаемая Маргарита Терехова от коллег, режиссеров и журналистов, да просто мужчин!.. А она с отчаянным упорством изо дня в день доказывала и на сцене, и на экране, и, думаю, в реальной жизни, что она и есть женщина страстная, роковая, непредсказуемая и стервозная. Ее многочисленные влюбленности и романы с мужчинами много моложе себя создали ей славу обольстительницы, чувственной ведьмы, обладающей секретом любовной ворожбы. Зря, что ли, ее сравнивали с булгаковской Маргаритой!..

Жаль, с Высоцким они пересеклись лишь один-единственный раз на съемочной площадке фильма «Четвертый». «Да, он был одним из лучших актеров нашего времени, — утверждала несостоявшаяся партнерша Высоцкого в «Опасных гастролях». — В «Четвертом» снимались А. Джигарханян, А. Кайдановский, Ю. Будрайтис, М. Лиепа… И все-таки В. Высоцкий выделялся своей игрой — так проникнуть в природу зла мог только очень талантливый и (как это ни парадоксально) хороший человек…»[597]

Не случилось им соединиться и в телеспектакле странного гения Романа Виктюка. Режиссер рассказывал, что Высоцкий «должен был сыграть на телевидении семь ролей Шекспира с Ритой Тереховой. В ту пору она была в совершенно уникальной творческой форме… Начали работать. Но телевизионный начальник стал насмерть: мол, он никогда не покажет этого говна советским зрителям. Так нас разъединили… И играл другой хороший артист… Но того единения и родственности душ между нами уже не было…»[598]

«Он не играл любовь, — считает Терехова, — ее сыграть нельзя! Он нес ее в себе! Высоцкий — гений! Разве это не ясно каждому? Разве это не видно хотя бы по стихам его?!.»[599]

Она говорила: «Мужчины, которые меня окружали, — все были замечательные люди, но, в первую очередь, они — замечательные ДРУЗЬЯ. А чтобы иметь мужа Маргарите Тереховой в нашей стране — это надо его третьим ребенком записать. И чтобы он еще смирился с этим — что маловероятно. Незавидная судьба!..»[600]

Божественный лик Маргариты Борисовны чудесно огранен рассудочностью и ясностью оценок: «Я всегда искала и «завязывала» свои роли на что-то живое, вмешивалась в работу режиссера и в театре, и в кино, чем обесславила себя — говорят, характер невыносимый…»[601]

Самым шумным романом у Тереховой был с болгарским актером Саввой Хашимовым. Они познакомились на съемках фильма «Бегущая по волнам». Савва тогда, в середине 60-х, был одним из самых популярных актеров Болгарии. Был женат, но это не мешало влюбленным встречаться. Рита забеременела, родила дочку. С Хашимовым они стали жить в театральном общежитии, слыли счастливой парой. Но через полтора года Савва сбежал на родину. От кого она родила сына Сашу, Терехова долго скрывала. В конце концов, выяснилось, что отцом Саши был известный клипмейкер Георгий Гаврилов. При Маргарите Борисовне он тоже долго не удержался — уехал от греха подальше в Америку и сегодня возглавляет крупную телекомпанию «Bizz Productions».

Аристократка кино и сцены, светская львица Людмила Васильевна Максакова появилась на свет, чтобы покорять, очаровывать, срывать аплодисменты. Необычная, завораживающая красота, удивительная, мягчайшая женственность, грудной голос, легендарная родословная, независимый характер, острый язык… Что еще? «Дышащая духами и туманами…»? Да.

Она была из соцветия «рубеновых звезд». Для главного режиссера Вахтанговского театра Рубена Николаевича Симонова «важна была порода — других женщин в театр при нем не брали…», — гордо говорила актриса[602].

Она быстро стала звездой в театре, много снималась. Все складывалось отлично.

Но потом начались какие-то странные паузы. Говорят, это было связано с тем, что ее первый муж, талантливый художник-график Андрей Збарский (сын знаменитого врача, бальзамировавшего тело Ленина) неожиданно уехал в Америку. Странная была жизнь…

С Высоцким они встречались на съемках и на театральных премьерах, как говорится, дружили домами. Их связали и одинаковые взгляды на жизнь, и общие житейские проблемы: вторым мужем Максаковой стал иностранец, немецкий бизнесмен Игнебергс Петер Андреас. Ей, как и Высоцкому, никогда не хотелось уезжать из России. По ее мнению, «русский человек не создан для заграницы. Он не вписывается ни в какую заморскую систему, если у него есть душа и сердце. Никакой политический режим не может отвратить русского человека от его Родины. Я за границей больше двух недель не могу находиться физически…»[603]

Аналогичные чувства испытывал и Владимир Семенович.

Их сближала и способность совершить в нужный момент решительный шаг.

Когда умирала мама Людмилы, а мужу-иностранцу не давали визу в СССР, она с ребенком на руках, без денег, наедине со смертью, сходила с ума. В отчаянии дозвонилась в МИД, в приемную всесильного министра Громыко, и закричала в трубку, что если ее мужа не впустят обратно, то она возьмет ребенка и выбросится из окна. Этот ультиматум почему-то смутил Андрея Андреевича Громыко. На следующий день Петеру выдали визу.

Актриса Наталья Фатеева видела в Высоцком не не только коллегу: «…Он мне и как мужчина очень нравился. Чувствовалось, что он способен на поступок… Мне вообще импонируют мужчины такого типа. Не люблю высоких, красивых, ярких. Это чисто природное: может понравиться поступок, взгляд, даже запах. Я сразу фантазирую, что за этим стоит…» И еще Наталья Николаевна грустно вспоминает, как во время съемок «Место встречи изменить нельзя», которые происходили неподалеку от ее дома, к ней всего лишь один-единственный раз заглянули пообедать Высоцкий с Говорухиным… Жаль, что только один раз.

«На роль Соболевской меня пригласил Говорухин, — рассказывала Наталья Николаевна, — к которому я относилась с большой симпанией, к Высоцкому же отношение было иное: я была в него влюблена. Но никогда не говорила ему об этом и даже старалась не поднимать глаза во время беседы. Я знала, что с его проницательностью он все сможет прочесть в моих глазах…»[604]

Удивительной красоты женщина, с магическим голосом и загадочным мерцанием смеющихся глаз, наедине с собой всегда страдала, выбирая себе явно не тех мужчин. Говоря о себе, скромничала: «К моей красоте с каким-то презрением относились. И мне приходилось доказывать, что я не только красива, но что я еще и что-то собой представляю…»[605]

На «ее на жизненном пути» возникал то талантливый, но невоздержанный по части спиртного кинорежиссер Владимир Басов, то законспирированный разведчик, а нынче писатель Михаил Любимов, то взбаломошный врач-космонавт Борис Егоров, то певец из далекой Румынии Дан Спэтару, то генерал КГБ Семен Цвигун… И, тем не менее, она уверена, что ее «яркая внешность не подходила для страны…»[606]

Может быть, потому-то и стала Наталья Николаевна просто усердной последовательницей Брижит Бардо в неустанной заботе о животных?..

Безымянный автор посвятил ей строки:

Но все же рядом с именем Фатеевой просто-таки просится поставить имя ее полной тезки Натальи Кустинской. По ее словам, ей тоже «всю жизнь мешала ее красота». А добивались ее расположения многие. Смоктуновский, Магомаев, Баталов, Меньшов, Наумов…»

Сегодня она, которую французский журнал «Кандид» в свое время зачислил в десятку самых сексуальных актрис мира, сожалеет, что в свое время отвергла ухаживания юного Высоцкого: «Был сборный концерт в клубе армии, а я приехала туда, можно сказать, просто из Франции, еще дышала парижским воздухом. Наверное, неплохо выглядела. Помню, на мне в тот день были серебряный пиджак, маленькая бархатная юбка и серебряные сапожки. Я выступала в первом отделении, а во втором — Володя Высоцкий. Мы с ним снимались в одном фильме — «Увольнение на берег» (1962 год. — Ю.С.), но он тогда только начинал, тихим был, скромным. Я и внимания на него не обращала. Стояла с администратором, он подошел: «Наташа, вы уже выступили?» — «Да». — «Можно, я вас провожу?». Не нахально предложил, как-то застенчиво даже. Я на него посмотрела — маленький, неинтересный и одет неинтересно… «Нет, я не хочу, чтобы вы меня провожали». Он смутился, сжался весь, повернулся и ушел». И с отчаянием добавляла: «Знал бы Володя, сколько раз я потом об этом пожалела!.. Я не встречала ни одного человека, который бы не потерял столько, сколько я…»[607]

Уместность соседства двух имен — Фатеевой и Кустинской — имеет свое объяснение. Во-первых, обе Натальи Николаевны и обескураженный режиссер «Три плюс два» Генрих Оганесян, окончательно запутавшись, стал называть их «Фатик» и «Кустик».

Во-вторых, оглушительная слава на них обрушилась как раз именно после этой комедии Оганесяна в 1963 году, и зрители мужеского полу разрывались в мучениях, разгадывая загадку: кто же из них красивее?

В-третьих, и Фатеева, и Кустинская по очереди побывали женами одного из первых советских космонавтов Бориса Егорова.

В-четвертых, «всю жизнь, — утверждает Кустинская, — Фатеева старалась мстить мне как могла и справлялась с этой задачей блестяще…»[608]

И Кустинская приводит «неопровержимые доказательства». Ее приглашают в ГДР на съемки фильма по роману Томаса Манна «Волшебная гора». Девушка готовится к роли Клавдии полгода, ходит в бассейн, не ест, практически не пьет. А коварная Фатеева в это время якобы нашептывала своему возлюбленному — заму Андропова по всемогущему КГБ и, что еще печальнее, свояку самого Брежнева Семену Цви-гуну всякие гадости про свою тезку. В итоге, в Германию Кустинская не поехала. А какие ее ждали партнеры! Шарль Азнавур, Шон Коннери!..

У Натальи Фатеевой, само собой, имелась своя версия происшедшего между близкими подружками конфликта: «Виновата была Наталья Кустинская, с которой мы подружились во время совместных съемок. Оказалось, она была тайно влюблена в Егорова. И когда я начала встречаться со Спэтару, в голове у Кустинской созрел мерзкий план… Зная, что мы с Даном встречаемся в одной московской гостинице, она позвала туда моего мужа, предварительно рассказав ему об измене… Приехал… Поднялся на нужный этаж, постучал в номер. Естественно, в полутемной комнате увидел меня. Я растерялась, не знала, что сказать, но он, по большому счету, и слушать не хотел. Попросил сразу же съехать с его квартиры вместе с дочерью… Самое печальное в этой ситуации, что он женился на Кустинской и усыновил ее Митю…»[609]

Судьба Кустинской была блестяща, капризна и переменчива. Она родилась в семье эстрадных артистов. В их доме на Малой Бронной бывали Лидия Русланова, Клавдия Шульженко, Изабелла Юрьева, многие другие звезды тех лет. Успешно окончив музыкальную школу по классу рояля при Гнесинке, она все же выбирает кино. Во ВГИК поступила сразу. И на первом же курсе вышла замуж за молодого, но уже известного кинорежиссера Юрия Чулюкина, прославившегося комедией «Неподдающиеся». В «Девчатах» свою юную избранницу намеренно не снимал. Зато подарил-таки Наташе роль в своей «Королевской регате». Но потом все пошло наперекосяк. Режиссер с трудом удерживался от соблазнов в женском обличье. А порой и не удерживался. Однажды даже привез в Москву из провинции какую-то девицу и поселил у своей мамы. Доброхоты оказались начеку. «Он умолял простить, но я была неумолима», — гордо вспоминает Наталья Николаевна. Она ушла. А вскоре Чулюкин таинственным образом погиб, упав в шахту лифта в гостинице в далеком Мозамбике.

На короткое время в ее жизни возник сотрудник Внешторга Олег, бросивший семью ради Кустин-ской. Следом за ним появился космонавт Егоров. Наталья Николаевна пересказывала слова Егорова о Фатеевой: «Она мне не нужна. Я вообще ее никогда не любил. Она какая-то мужиковатая…»[610] Если это правда, то, по-моему, со вкусом у Бориса Борисовича явно были проблемы.

Когда Кустинская рассталась с Егоровым, в ее жизни началась черная полоса. Сердечный приступ сразил на пороге дома ее нового поклонника, талантливого экономиста, бывшего помощника Хрущева. Потом не выдержал операции на мозге шестимесячный внук. На сороковой день после его смерти от инфаркта погиб 32-летний сын Кустинской Митя. Именно тогда о Наталии Николаевне стали говорить, что она похоронила всех, кого только можно… Ее горечи не было предела: «Надеюсь, что следующей в списке покинувших этот мир наконец-то буду я…»[611]

Впрочем, остаются слова: «Фатеева мне завидовала — ее мучило, что я моложе…»

Белокурую искусительницу Светлану Светличную в 1960 годы после уникальной по тем временам имитации стриптиза в фильме Леонида Гайдая «Бриллиантовая рука» тоже одной из первых присвоили титул секс-символа советского кино. Светлана Афанасьевна отнекивалась: «Просто я первая женщина, которая сыграла… сексуальную роль, которую смотрят пять поколений… Меня даже первоклассники сейчас встречают и кричат вслед: «Не виноватая я! Он сам пришел!..»[612]

Высоцкий со Светланой Светличной был знаком еще со времен съемок «Стряпухи».

Светличная, наверное, была права, когда говорила, что своей роли Андрея Пчелки Высоцкий просто стеснялся. Но тот период для него был просто кризисным, безвыходным. Верный друг Левон Кочарян уговорил режиссера картины Эдмона Кеосаяна, чтобы он взял Владимира в киноэкспедицию: нельзя было бросать его тогда на произвол судьбы, он и так чувствовал себя одиноким, ненужным, забытым.

«Он тогда, — вспоминает Светлана, — чуть-чуть попивал больше, чем нужно. К съемкам мы его отхаживали кислым молоком… Володя иногда проводил вечер до утра… он же везде был желанным… А утром его не было, а были ранние съемки на восходе, а мы не знали, в каком доме он гулял. А потом он убегал, потому что ему было стыдно, что он сорвал съемку… Он был очень одинок, песни, он — и все… Если бы Эдик дал ему Роль, то он бы и вел себя по-другому… Володю, может быть, даже унижало это, поэтому он пил… С Володей мне всегда было очень легко работать. Я думала, что лучше бы у меня не Савкин был партнером, а Володя. От этого картина выиграла бы. Тогда можно было поверить, что она любила его, что она огрела его… а он пришел-таки к ней. Это больше ложится на Володину фактуру, на его голос… Это было бы, как Жан Габен и красивая женщина… Красили его перекисью, хотели сделать его блондином…» (по материалам ГКМЦ В.С. Высоцкого. — Ю.С.)

А постановщик «Стряпухи» кинорежиссер Эдмонд Кеосаян (отметим его объективность), несмотря на все свои справедливые, в общем-то, претензии к Высоцкому, отмечал: «Володя — человек одержимый совершенно… Пауза между съемками. И если на столе стояла кружка пива и лежал карандаш — Володя хватал карандаш!..»[613]

Ссылаясь на Светличную, незабываемый «Шарапов» — Конкин утверждал, что «в свое время он сам умолял в компаниях, чтобы послушали его новую песню. А ему говорили: «Да надоел ты уже со своим горлопанством». В картине «Стряпуха» его даже озвучивал другой актер — Высоцкий был уже в невменяемом состоянии…»[614] Пусть это останется мнением Конкина.

Правда, к моменту выхода «Стряпухи» в прокат будущий «Павка Корчагин» едва-едва достиг комсомольского возраста, так что к его информации можно относиться соответственно. Тем более что она никак не согласуется с рассказами самой Светланы Светличной. Она вспоминала, что тогда к ним, в Адыгею, регулярно приезжали гости, чтобы послушать Высоцкого. В их числе был и ее муж, актер Владимир Ивашов, снимавшийся неподалеку в «Герое нашего времени». Светлана Афанасьевна рассказывает, что Ивашов и Высоцкий «…молча друг друга обожали по-мужски».

Журналисты почему-то любили уточнять, что «Светличная родом из Мелитополя, простая земная женщина, которая замечательно варит борщи…» «Стряпуха», несмотря на изысканную красоту Светланы, — как раз ее роль…»[615]

После триумфальной «Бриллиантовой руки» Светличная долгое время не снималась. Когда, в конце концов, последовало предложение сняться в телесериале «Место встречи изменить нельзя» в роли сестры женщины, убитой бандитом Фоксом, она закомплексовала и даже думала, что не потянет. «Володя меня спас. Он сказал Говорухину: «Слава, ты знаешь, она не должна реветь. Когда происходит беда, женщина обычно начинает стирать или мыть посуду…» Это было очень характерно для меня. А еще он предложил называть мою героиню не по имени-отчеству, а просто Надюшей. И сразу стало как-то легко. Я была очень благодарна Володе…»[616]

В общем, ключевую сцену решили перенести на кухню. Достали тарелки, полотенце. «Надюша» принялась усердно тереть эти тарелки, а «капитан Жеглов» задавать свои каверзные вопросы.

Потом он придумал эпизод, намекающий на дальнейшее развитие особых отношений Жеглова и Надюши. Должна же быть у него любимая женщина! По его идее, когда все заканчивается и все собираются в ресторане отмечать это событие, в зал по лестнице спускается Высоцкий, держа под руку Надю, то бишь Светлану. Зритель, он у нас умный, убеждал он Говорухина, сразу поймет, что у Жеглова появилась любимая. Он даже присмотрел один одесский ресторан, где бы можно было все это снять. Но сценка эта осталась лишь в фантазиях Владимира Семеновича… Жаль, конечно. Светличная говорила: «Я очень рада, что судьба свела меня с Володей. Не могу сказать, что он был моим близким другом, но всегда был рад меня видеть… Когда я встречалась с Володей, он был для меня кумиром, а я была просто коллегой. Я даже робела…» (по материалам ГКМЦ В.С. Высоцкого. — Ю.С.)

Женщина эмансипированная, Светличная не скрывает, что была влюбчивой. «Ивашов знал, что я могла влюбиться, но всегда возвращалась домой. Однажды я полюбила одного человека, и очень крепко. Но не успела его добиться, как Ивашов сблизился с такой красавицей, что я поняла: он притягивает женщин сильнее, чем я мужчин…» Она признавалась: «На Ивашове свет не замыкал-ся. Я стала влюбляться в других мужчин. После «Семнадцати мгновений» была без ума от Тихонова… Он о моей любви так и не узнал… Мы с Андрюшей (Мироновым. — Ю. С.) были влюблены друг в друга… Андрюша просто преследовал меня, вел себя как расшалившийся мальчишка. Я ответила ему взаимностью. Целую неделю мы целовались, обнимались, плавали в Черном море ночью… Я вернулась… в Москву и сама рассказала обо всем мужу…»[617]

После смерти Ивашова Светлана Афанасьевна долго не могла прийти в себя, маялась, и позже вышла замуж за Сергея Сокольского, художника, поэта и музыканта. Но очень скоро поняла: не то. Потом ее главным занятием и главным источником существования стала помощь в поддержании порядка в квартире соседа по дому, «нового русского»: когда бизнесмен отсутствовал, Светличная поливала в его квартире цветы, вытирала пыль. Словом, домоправительница — и только. За 200 «баксов». Жить можно. Зимой она любит бегать босиком по снегу. Прошла через увлечение мистикой, магией, религией. Верит, что «через силу у меня произойдут изменения в лучшую сторону[618]. И мечтает «иметь рядом близкого человека. Только чтобы он любил не имя Светлана Светличная, а меня — такую, какая я есть…»[619]Светлана Светличная по-прежнему остается вызывающе стройной, до черноты загорелой в любое время года. Она, а этой женщине стоит верить, говорит: «Любовь не имеет ни возраста, ни смерти. Любить можно свою мечту и то, что от нее осталось. Но вот замуж я больше никогда не выйду!.. Думаю, что верные… жены встречаются редко. Женскую природу отличают любопытство и кокетство, и не изменяет только та, которая никому не нужна…»

Кинорежиссер Станислав Говорухин всегда славился умением подбирать актрис для своих лент… Вспомним хотя бы «Место встречи…»: Фатеева, Удовиченко, Светличная, Заклунная… А «верная подруга Фокса» — Татьяна Ткач?!. Какими бы эпитетами не награждали Татьяну Дмитриевну млеющие до истомы театральные журналисты, они все равно не смогут в полной мере передать суть этой яркой натуры: «Она вся излучает бодрость и оптимизм…», «Яркая, роскошная до комической чрезмерности, утонченная женщина…», «Лесная царица, настоящая, ослепительная гранд-дама. Красивое, хитрое женское животное…», «Ткач ассоциируется с горячительными напитками…», «… Большая удача природы…»

Для широкой публики открытие актрисы Ткач состоялось после премьеры фильма «Бег», где она бле-стнула в роли Люськи, «военно-полевой жены» генерала Чарноты. Был еще эффектный эпизод в «Белом солнце пустыни». Потом случались еще роли, но не такие уж заметные. Пока Говорухин не соблазнил ее приглашением сняться в своей картине по роману братьев Вайнеров. Предупредил, правда, что «все роли уже разобраны, осталась только одна бандитка, но единственное, чем я могу тебя заманить — это знакомством с Высоцким». «Я, конечно же, согласилась. В кадре мы с Володей не сталкивались, но зато все вечера напролет он нас развлекал. Мне повезло его видеть в очень хорошей форме: он тогда не пил, много работал и не ходил мрачный. Он вообще был щедрой души человек и потрясающий рассказчик. Я уж не говорю о песнях…» На вопрос о дружбе Ткач отвечает: «С Высоцким, к сожалению, нет…»[620]

Хотя «в гостинице жили на одном этаже со всеми вытекающими… общениями, естественно… На съемках… я специально ходила на площадку смотреть, как играет Высоцкий. Он всегда приходил настолько подготовленный, что все были потрясены его собранностью…»[621]

Она помнила его еще по выступлению с песнями в товстоноговском БДТ. «Шеф» тогда только-только прибыл из Штатов, собрал труппу, стал делиться впечатлениями. В это время появился завтруппой, прошептал на ухо мэтру, что, дескать, в театре актер из Москвы Владимир Высоцкий, хочет спеть для коллег. Товстоногов великодушно позволил. Высоцкий стал петь. Товстоногов, вспоминает актриса, не реагировал: «Я вижу, что на актеров Высоцкий произвел большое впечатление, но они смотрят на Товстоногова, на нашего диктатора, и как и он — тоже молчат, не решаются реагировать иначе…»[622] «Он сильно волновался, сбивался, — рассказывала она. — Видимо, почувствовал, что не ко двору пришелся. Потом робко спросил: «Ну, может быть, кто-нибудь скажет, что мне спеть, может, кто-нибудь из вас знаком с моим творчеством?» Все молчали…»[623]

Тогда с последнего ряда поднялась 22-летняя Таня Ткач и стала называть ему одну песню за другой. «После исполнения каждого номера Высоцкий смотрел в мою сторону. Одна из последних его песен рассмешила Товстоногова…»[624] Мэтр оживился, заулыбался, руки поднял для аплодисментов. И актеры, естественно, мгновенно расслабились… Когда они встретились в Одессе, избранную именно «Местом встречи…», то роковая «любовница Фокса» напомнила Высоцкому его питерское выступление и спросила, помнит ли он девушку, которая заказывала ему песни? «Так это была ты?» — «Да». — «Боже, как приятно!»

Судьба могла свести Татьяну Ткач и Владимира Высоцкого еще в фильме «Бег». Ведь поначалу режиссеры Алов и Наумов предполагали, что на роль генерала Хлудова как раз больше других подходит Высоцкий. Хватит, дескать, играть ему поручиков Брусенцовых, перерос.

Но до Татьяны Ткач на роль Люськи, подруги генерала Чарноты, поначалу пробовалась Антонина Жмакова. «До этого я знала Высоцкого только понаслышке, — рассказывает Жмакова. — Он тогда был везде запрещенным, и нам после проб, естественно, сказали, что наша пара не проходит. Мы стоим убитые, и тут входит Ваня Дыховичный: «Ребята, поедем! Опаздываем уже!» Видя мое растерянное лицо, Володя вдруг предлагает мне: «Хочешь поедем на мой концерт?» — «Конечно!» И мы тут же садимся в машину и едем по заснеженной Москве куда-то за город. Едем долго и почти молча. Только однажды Володя, повернувшись ко мне, сказал: «Боже, как ты похожа на Марину!» Я такая же рыжая была, как и она. Приехали в какой-то кинотеатр, люди уже давно ждут. В помещении тоже холодно, но никто не уходит. Администрация нас торопит. И Володя тут же сбрасывает куртку — у них, кстати, с Дыховичным одинаковые куртки были, — остается в черной водолазке, проходит через весь зал на сцену и сразу начинает петь. И поет полтора часа. Когда мы уезжали, администратор сунул Высоцому в конверте сто рублей. Я, конечно, была потрясена его тембром, в котором боль и… Не знаю, даже как назвать. У тебя как бы снимается кожный покров, и звук входит в тебя до конца… Я училась петь у Володи. Ведь он в жизни не хрипел, говорил обыкновенным голосом. Хриплость для него не сила звука, а умение сконцентрировать мысль, донести слово через эмоциональное, личное восприятие. Последний раз я видела Высоцкого в Серебряном бору. Есть там такой дипломатический пляж. Он был с Мариной Влади. Ее дети, два здоровых парня, плескались в воде. Он казался таким счастливым с Мариной, что я даже не решилась подойти. И он рядом с ней был таким маленьким — в золотой и рыжей, легкой ее любви…»[625]

Людмила Марковна Гурченко, которая своим главным достоинством считала, что «мужьям своим никогда не изменяла», всегда была в добрых отношениях с Владимиром Семеновичем. Нет, «…мы не дружили. Не встречались ни на съемочной площадке, ни на сцене. Но в жизни общались в самых разных ситуациях, при самых неожиданных обстоятельствах… Наверняка, он блистал остроумием в компании ближайших друзей. Но мне этого не досталось. Со мной он был всегда корректным, немногословным, очень доброжелательным, не проявляя того особого интереса, который, казалось бы, естественен между вполне нормальными мужчиной и женщиной, да еще с нашумевшими именами. С самой первой встречи он был мой товарищ. И от этого нам всегда было просто и легко…»[626] Насчет съемочных площадок Людмила Марковна несколько ошибается. Фильм «Белый взрыв» не вычеркнуть ни из его, ни из ее биографии, хотя славы им этот фильм Говорухина вряд ли добавил.

Был один удивительный вечер. Прекрасная Золушка из «Карнавальной ночи», несчастная и больная, с гипсом по бедро, измученная бездвижием, бессонницей, уколами, снотворным, безденежьем, безмужнем и неверием в собственые силы, в десять вечера с трудом дотянулась до неожиданно ожившей телефонной трубки. Звонил Сева Абдулов: «Привет… Тебя уже выписали? Через час мы с Володей будем у вас».

Что там Гурченко — любая женщина всполошится, узнав о чрезвычайном визите. Она вспоминает свои ощущения: «О боже, зачем? Мы давно с Володей не виделись. Он никогда не видел меня вот такой, без котурнов и плюсов. Втайне я молилась, чтобы гости куда-нибудь завеялись. В одиннадцать их не было, и я успокоилась. Тут одна важная деталь. Ниже этажом, под нами, жили соседи, и если на часах 23.03 и в нашей квартире звуки, а у меня муж пианист, или кто-то пришел на каблуках, — тут же звонок: «Прекратите движение». Если через десять минут мои гости не переходили на шепот — еще звонок. Ну а потом и личное общение, и… В общем, постоянный страх и унижение за годы в той квартире на Маяковской вошли в поры, в сердце. И вдруг бы пришел Володя! Да еще в одиннадцать! Да еще бы с гитарой! Лежу, все последствия предвижу, проигрываю, мысленно уже пишу оправдательное письмо в ЖЭК. Но гостей, слава богу, нет. Моя мама, сделав все по хозяйству у нас, пошла к себе домой. И этого она не может себе простить и понять не сможет никогда — ну почему именно в тот вечер она ушла?!. Ведь именно в тот вечер в двенадцать пришел Володя Высоцкий. И, конечно, с гитарой. Очень красивый и возбужденный. В тот вечер он вернулся после месячной поездки с Мариной Влади по Америке… Володя взял в руки гитару:

Не забыл. Помнит, что эта моя любимая… Он пел до трех часов утра. Каблуком своего изящного остроносого сапожка он бил в пол в такт ритму. Наш дом сотрясался от раскатов его неповторимого голоса. «Идет охота на волков, идет охота-а-а», «Протопи — не топи, протопи — не топи-и-и», «А на нейтральной полосе цветы-Ы'Ы», «Часто нас заменяют другими, чтобы мы не мешали вранью-ю-ю», «Я скачу, но я скачу иначе-е-е», «Я коней напою, я куплет допою-ю-ю».

Он ничего не спросил меня о травме. Он просто пришел в первый день своего приезда туда, где был особенно нужен. В три часа ночи я шепнула Маше, которая с огромным интересом глазела на легендарного Владимира Высоцкого: «Посмотри с балкона, горит ли свет у соседей внизу?»

— Мам, в доме все окна и балконы настежь! И у всех горит свет!..»[627]

А разве забыть давнюю-давнюю историю, как Высоцкий вместе все с тем же Абдуловым едва не подрался с бывшим мужем Гурченко Иосифом Кобзоном?

Только-только начинавшая свою кинокарьеру Татьяна Васильева (тогда еще Ицыкович) случайно попала на съемки фильма «Четвертый», да еще в такую ослепительно «звездную» компанию — Джигарханян, Шакуров, Лиепа… И Высоцкий в главной роли!

Сегодня Татьяна Григорьевна — человек довольно откровенный, как говорится, без комплексов, признает, что ей «нравятся роскошные мужчины. Глядя на них, думаю, что я еще очень ничего. Признаться, когда их вижу, с трудом могу перебороть в себе желание. В жизни я насладилась общением с такими мужчинами… Мне… помимо внешних данных, в мужчине важно, чтобы он состоялся как профессионал… Мне хочется, чтобы меня завораживал человек, который рядом со мной…»[628] Ее всегда интересовали люди, «у которых есть талант, которого я лишена. Например, художники, певцы, врачи — люди любой профессии, в которой они достигли высот и где мне делать нечего. Это меня сильно завораживает…»[629]

В своих интервью актриса редко называет имена. О Высоцком предпочитает умалчивать, хотя он-то как раз больше других отвечал ее требованиям. Он умел завораживать.

В младые же годы она, волоокая, пышнотелая красавица была чудо как хороша… Хотя в юности комплексовала по поводу своей внешности: «Я всегда была выше и больше своих сверстников, росла сутулой, очень переживала из-за того, что мальчики на меня не обращали внимания. Спрашивала себя: «И зачем я такая родилась?»…» Папа мечтал, чтобы Танечка стала зубным техником: всегда живые деньги. Ее поступление в театральный он не принял всерьез, ни одной работы так не увидел, умерев как раз в тот год, когда она впервые вышла на сцену.

Татьяна Васильева поныне завидует людям, которые легко вписываются в любую компанию, в любую обстановку, и признается: «Мне это дается с трудом. Нередко окружающим кажется, что я смотрю на них свысока, но на самом деле просто не знаю, как себя вести. Видимо, дают о себе знать остатки детских комплексов… Зато с любимыми людьми я очень веселая, юмор из меня брызжет… Многие друзья говорят, что нет ничего удивительного в том, что мужчины боятся меня. Видимо, мужчины предпочитают слабых женщин, а я такого впечатления не произвожу… Светская жизнь мне не нравится. Видимо, в молодости свое отгуляла…»

Татьяна Васильева была твердо убеждена, что Высоцкий — гений. «Гений как личность, вобравшая в себя много данных, много разных талантов и возможностей. У него стихи поразительные. Может, потому их и не печатали, что они поразительные… Его отвергнуть — нельзя. А я не смела даже влюбиться в него: я имею в виду наш с ним совместный период съемок в Риге. Там была Марина Влади. Он каждый день писал ей стихи, а потом нам их читал»[630]

Самой Татьяне от журналистов и поклонников доставались такие комплименты, что хоть топись. Но миф, который о ней сложился, ее вполне устраивает, и все характеристики она выслушивала с царственной ироничной улыбкой. Она знает, что не производит «впечатления женщины, которой требуется опека. Тут ничего не поделаешь, такой у меня вид — очень защищенный и неприступный. Это только вид…»[631]

Наиболее восторженные почитатели стали называть ее даже не звездой — планетой…

«О женщине нужно заботиться, — уверяет Васильева, — как о близком человеке, которого ты боишься лишиться… Все это я никогда не ощущала, что меня боятся потерять. Всегда было ощущение, что если меня не убьет, то и хорошо…»[632]

Она хитрая и красивая. И, думаю, коварная. В хорошем смысле слова. Надеюсь.

Наталия Белохвостикова оскорбилась, услышав бестактный вопрос журналистки, которая поинтересовалась, не выходили ли ее отношения с Высоцким за рамки кино: «Нас познакомил мой муж (кинорежиссер Владимир Наумов. — Ю.С), который хорошо знал и Володю, и Марину Влади. Мы вместе снимались в «Маленьких трагедиях» — Михаил Швейцер неожиданно пригласил меня сыграть донну Анну. Я сильно заболела, приехала на студию с колоссальной температурой и голосом Высоцкого. В павильоне была жара под 60 градусов: чтобы воспроизвести эффект молнии, ставили очень много света. Володя тоже чувствовал себя неважно. Но все прошло удачно. Для меня очень важна атмосфера на съемочной площадке. Если есть аура добра, человеческого тепла, мне комфортно…»[633] Она постоянно подчеркивала: «…чувство партнерства у него было удивительное…»[634] «Рядом с ним очень хорошо работалось и дышалось…»[635]

Когда Белохвостикова захворала, он написал ей стихи «Донна Анна». Правда, никто их до сих пор не отыскал. Да и были ли они?.. Наталья Николаевна утверждает, что были. Она просила его переписать стихотворение. Он клятвенно обещал. Не успел. В ее памяти осталась лишь строка: «А Дону Анну я называл Наташей…»[636] «Он чувствовал, что мне было тяжело, и решил как-то поддержать. Он был добрым человеком»[637].

В предыдущей картине Михаила Швейцера «Бегство мистера Мак-Кинли» Высоцкий впервые встретился на съемочной площадке со своей знакомой по Школе-студии Татьяной Лавровой. Она заканчивала мхатовское училище на год раньше его. Держалась особняком. Еще бы: по институтским коридорам гуляла слава ее отца — известного оператора и режиссера Евгения Николаевича Андриканиса (возможно, от него у нее столь необычный — греческий — разрез глаз, и очаровывавший мужское поголовье низкий голос). Уже студенткой она сыграла Нину Заречную в чеховской «Чайке» на сцене МХАТа вместе с легендарной Аллой Тарасовой. Вся ее «молодость прошла на диком взлете… Я просто жила в славе, обожании, и это для меня было естественно. Я ведь палец о палец не ударила, чтобы получить хотя бы одну из ролей, которые сыграла…»[638]

Получив диплом, Лаврова сразу была принята в главный театр страны. Потом сбежала в «Современник», став там примой. Затем пришел пьянящий киноуспех и брак с Олегом Далем. Затем — развод. (Даль потом объяснял: «Она злая…»[639])

В конце концов, Лаврова вновь вернулась в Художественный театр, к своему учителю, другу, богу и мучителю Олегу Ефремову.

Сегодня она говорит: «У меня было три мужа, и все они замечательные люди. Были великолепные, красивые романы…»[640] Присутствовал ли в них Высоцкий? Не знаю. Сама Лаврова молчит.

Можно было бы легко предположить воплощение киноадюльтера Владимира Высоцкого (руководителя хорового кружка) и Елены Прокловой (солистки оного — Танюши Фешевой) из мелодрамы «Единственная» в реальной жизни. Но, как утверждают хроникеры, во время съемок, как ни удивительно, они практически не пересекались, даже в любовных сценах. Мешали расхождения в расписаниях спектаклей, гастрольный график. Многоопытнейшему режиссеру Иосифу Хейфицу постоянно приходилось выкручиваться. Даже когда в кадре герои как бы мило беседовали друг с другом, камера постоянно панаромировала с одного лица на другое. Снимали их по отдельности. И когда Проклова (Фешева) говорила о своих душевных страданиях Высоцкому, на самом деле она исповедывалась не своему любовнику, а режиссеру, который того подменял в кадре.

Ну, а для Владимира Семеновича Хейфиц изображал Танюшу. «Перед камерой в кадре — Высоцкий, — а за камерой — Хейфиц, который приговаривает: «Я — Лена! Я — Лена! Я — Лена! Люби меня!» Седой, старый человек…»[641]

Но все же сюжетные обстоятельства потребовали совместных съемок. Потом им взяли билеты на «Красную стрелу» в Питер. Но в разные вагоны. Утром, рассказывала Проклова, за час до прибытия, я уже была готова на все сто, вышла на перрон первой. Ее встретили ленфильмовцы, дошли до табло с расписанием поездов и стали ждать Высоцкого. Прошел весь поток пассажиров, опустел перрон, а его все нет. Уже решили, что упустили, либо произошла ошибка, или у Владимира Семеновича в последний момент изменились планы. «И тут из последнего вагона вышли две фигурки: Высоцкий и Марина Влади… Как сейчас вижу: он шагает впереди, легкой, можно сказать, шальной походочкой, курточка нараспашку, шарфик через плечо, а в руках гитара, по ходу дела что-то наигрывает… Два огромных чемодана тащила, точней катила на колесиках (тогда такие чемоданы были в диковинку!) Марина. А одета она была в шикарную, до пят, норковую шубу… Зрелище было замечательное… В этой картинке — вся наша замечательная Россия, где форма не стоит на первом месте. Ну не был в тот момент Высоцкий джентльменом, и что с того… Поскольку Влади — тоже женщина русская, то она все понимала, не ругала мужа, не роптала, кто знает, может быть, в этот момент на него снизошло вдохновение и Володя что-то сочинял. Или у них с Мариной в поезде какая-то размолвка вышла… В общем, кому тащить чемоданы — был явно не самый важный вопрос. И это все так правильно, разумно по жизни…»[642]

После съемок они вместе летели в Москву. Проклова торопилась на спектакль. Но Москва не принимала из-за сильного снегопада.

«Я начала причитатать:

— Спектакль! Я не успею. Меня из театра выгонят! Высоцкий сначала неудомевал:

— Как это — выгонят? Что, заменить тебя некем? Да брось ты — заменят, куда они денутся!

Потом утешал:

— Успеешь, успеешь.

Потом ушел. Потом вернулся.

— Все, сейчас сядем. Пилоты скажут, что у них керосин кончается, им дадут аварийную посадку. Я железно договорился, за концерт.

То есть он, чтобы мы сели, подбил экипаж на ложь. А за это пообещал пилотам петь. Что и выполнил. Бесплатно, разумеется…»[643] Сели благополучно. И Елена Проклова умчалась в свой МХАТ.

В Москве они общались достаточно тесно. Она не раз бывала на его концертах. «В том числе на тех, которые он давал у меня дома. Он же был потрясающе некомплексующим по поводу своей славы. Если просили: «Володя, спой», мог поломать все планы и начать петь. Вообще мог без всякого повода устроить концерт, где бы ни был… Он мне все время пел новые песни или показывал, как что-то изменил в старых. Брал гитару и на час-другой погружался в свой мир. Он был запойный в смысле песен. Брал гитару, выпивал рюмочку одной песни и уходил в запой, пел бесконечно. Я даже просила: «Вова, хватит! Дай поесть, дай попить!» Причем, он не обижался…»[644]

Резко стартовав в искусстве, она еще 11-летней школьницей снялась в фильме Александра Митты «Звонят, откройте дверь!» И «двери» действительно открылись. Получила первую премию на Венецианском фестивале. Одновременно стала мастером спорта по гимнастике. В 17 лет вышла замуж за режиссера-документалиста Виталия Мелик-Каримова. Объясняла просто: «Захотелось вдруг походить в красивом платье». Через год родила дочь. И развелась. Ибо муж сначала запретил ей целоваться на сцене, а потом и вовсе поставил ультиматум: или он, или театр.

Следующим избранником стал известный доктор-травник Александр Дерябин. И вновь последовал развод из-за внезапной смерти двух новорожденных мальчиков-двойняшек. Елена ушла. В никуда. И из МХАТа также. «Верней, меня ушли, — объясняла она с горькой улыбкой. — Уволили из-за чисто женских проблем, нетворческих…»[645]

В зрелом возрасте Проклова неожиданно круто изменила не только сцене, но и кинематографу, несмотря на активное сопротивление последнего мужа, бизнесмена Андрея Трошина. Взяла да и поступила в Московский архитектурный институт, решила стать специалистом по ландшафтному дизайну. Рассказывают, снискала себе на новом поприще немалую популярность — пошли солидные заказы от нынешних обитателей подмосковных особняков. Работает Елена, конечно, для души. Но за хорошие деньги… Ее жизненное кредо: «Никогда любовник, каким бы хорошим он ни был, не сможет конкурировать с тем мужем, которого ты не бросила…»

Хотя раньше частенько повторяла, что ее «главный любовник — Театр…»

Главным своим увлечением называет рыбалку.

Рассказывая о своих отношениях с Высоцким, Елена Проклова кокетничает: «Володя был галантным мужчиной и, естественно, мне, не самой последней женщине в этой стране, делал множество комплиментов. Я за чистую монету все не принимала, но что было, то было… Боже мой, да, может ради красного словца, под настроение сказал: «Ленуся, я тебе песню посвящаю!» В конце концов, даже если и посвящал, то это личное дело. А какое право мы имеем менять то, что уже исторически сложилось…»[646]

Вспомнив совместную работу Прокловой с Высоцким, как не посплетничать. Сегодня мало кто помнит, что поначалу на роль Танюши Фешевой пробовалась Наталия Богунова, симпатичная блондинка, которая в свое время успешно дебютировала в фильме «До свидания, мальчики!». Натурные съемки «Единственной» проходили в Запорожье. Киногруппа (Высоцкий, Золотухин, Богунова и другие) жили несколько дней в затрапезной местной гостинице «Театральная». Ветераны старого отеля вспоминают, что «отдыхали актеры красиво». Будем надеяться, что Наталии Богуновой, в отличие от Прокловой, есть что вспомнить о встречах с Высоцким. Хотя, кто знает…

Всего лишь раз Владимиру Семеновичу судьба подарила возможность встретиться с прекрасной и неповторимой Людмилой Чурсиной на съемках «Арапа Петра Великого…» В расцвете ее красоты называли актрису «нашей Мэрилин Монро». Завистницы шептались в кулуарах, что Чурсина сумела первой получить привилегию обнажать грудь на экране. Она сама признавалась: «С грудью у меня и без силикона было все в порядке…»[647]

От Чурсиной исходила непобедимая и никем не контролируемая энергетика жгучей сексапильности. Ее аромат ощущался даже сквозь экран. Кстати, в свое время Чурсина попыталась обойти «Колдунью» Марины Влади, снявшись в советской киноверсии купринской «Олеси». Но это было уже в 1970 году. Опоздала Чурсина… Высоцкий к тому времени свой выбор уже сделал.

Как водится, загадочная и романтичная псковитянка Людмила Чурсина, вечно пребывала в пелене сплетен и слухов.

Есть такое понятие: власть пола. Кто-то утверждал, что в «Донской повести» она, в сущности, сыграла роль своей матери, которую беременной подобрали добрые люди из медсанбата. Кто-то говорил, что будущая Виринея родилась в картофельной ботве, прямо во время бомбежки.

Злые языки позже приписывали ей участие в вечеринках с членами Политбюро ЦК КПСС и скандальные романы с известными людьми, в том числе с будущим президентом Азербайджана Гейдаром Алиевым, популярным киноактером Юрием Камор-ным, «выдавали замуж» за португальского миллионера… Даже ее коллеги порой приставали к Чурсиной с вопросами. «…Стояла на сцене рядом с Олегом Янковским, он вдруг повернулся ко мне и шепотом спрашивает: «Ну признайся, кто из наших членов правительства тебя одевает? Кто этот мужик?..» Пришлось ответить: «Все вместе!..»[648]

На самом деле она была верна мужу — кинорежиссеру Владимиру Фетину. После разлуки с ним у нее был брак с океанологом Владимиром Александровичем. А больше всего шуму наделала ее свадьба с дипломатом Игорем Андроповым, сыном первого чекиста страны, Генерального секретаря ЦК КПСС Ю.В. Андропова. Известно, кстати, что в молодости Игорь сам бредил театром и даже пытался показываться Юрию Любимову. Шеф Таганки молодого человека огорчил своим отказом, за что Андропов-старший был ему крайне признателен.

После триумфа на кинофестивале в Сан-Себастьяне в 1972-м году американцы предлагали Чурсиной трехлетний контракт в Голливуде на пятнадцать картин. Условие было одно — хоть мало-мальски освоить английский. Ну а что касается гонорара, то ей предлагали по 500 тысяч долларов за каждый фильм. В Союзе в те годы концертная ставка Чурсиной составляла 26 рублей, а за съемочный день платили тридцатку.

Естественно, союзный министр культуры Фурцева и Госкино хором высказались резко отрицательно по поводу американского проекта: а вдруг антисоветчину предложат? Или раздеться, а?..[649]

А она ведь уже в советском кино раздевалась — и в «Угрюм-реке», и в «Гранатовых островах». Андропов-младший ей «рассказывал, как эти кадры… смотрело большое начальство…»[650]. «Рассказать все, что знаю — я не могу… Если говорить о мужьях… о… хоть и очень редких, но все-таки романах, которые случались в моей жизни… когда обременяют любовью, а ты при этом к человеку не испытываешь такого же влечения, то это вызывает сильный внутренний протест. Это очень мучительное состояние… Я была достаточно щедра и искренняя в любви… Это… мнение окружающих. Для меня секс — это не просто постель, не просто удовольствие, полученное в голом виде от более-менее нормального партнера… Мы из того времени, когда ценился романтизм в отношениях, когда читали стихи, оказывали знаки внимания… Фантазия души…»[651]

Естественно, я не ведаю, чего — стихов или фантазии души — возжелала Людмила Алексеевна, встретив Высоцкого в ресторане московской гостиницы «Минск» в конце 1970-х годов, когда обедала с подругой, также подвизавшейся в кино. Последняя потом вспоминала: «Увидев нас, Володя подбежал к столу; весь такой нарядный, в белой рубашке, отутюженных брюках. Мы обнялись, расцеловались. Люда предложила: «Ребята, присаживайтесь. Может, по сто грамм?» «Нет, нет, девчонки, я в «завязке», — отвечает Володя… Меня тогда поразила бледность Высоцкого, прямо-таки какая-то аристократическая. До этого я его видела всегда таким спортивным и подтянутым…»[652]

Мужиков в жизни красавицы Чурсиной хватало. Даже с перебором. И она частенько любила повторять, как сама говорила, «хулиганский» анекдот: «Приходит женщина к врачу: «Доктор, мне все время нужен мужчина». Доктор: «Может, вам замуж выйти?» — «Я замужем». — «Ну тогда заведите любовника». — «Есть любовник». — «Ну, двух!». — «Да есть, есть!» — «Слушайте, может, вы больны?» — «Так вот, доктор, тогда дайте мне справку, а то все говорят: бл…!..»[653]

О Высоцком Анастасия Вертинская, чье имя в представлении вряд ли нуждается, говорила: «…Это был мягкий, обаятельный человек, всегда улыбчивый и доброжелательный, очень контактный…»[654] Они никогда не работали вместе, но, бывало, нередко встречались в одних компаниях, так, по-соседски, на Малой Грузинской (Анастасия Александровна была тогда женой Никиты Михалкова).

Дочь «русского Пьеро» Вертинская всегда отличалась решительностью характера. В конце 80-х годов она без всяких видимых причин, совершенно неожиданно для многих, по сути, повторила поступок великой русской актрисы Веры Комиссаржевской, которая на самом взлете своей театральной карьеры внезапно ушла из Александрийского театра — в пустоту. Чтобы потом встретить Мейерхольда и начать все с чистого листа. И Вертинская, покинув МХАТ, стала работать на малых сценах с молодыми авторами и не менее молодыми режиссерами. В поисках своего Мейерхольда?..

Сестра Анастасии Марианна с юных лет также была непременным участником, как она сама выражалась, «потрясающих компаний»: «Весь цвет тогдашней молодой интеллигенции. Я сидела и слушала их, буквально разинув рот. Они читали свои произведения, мы это обсуждали, спорили до упаду. Все вечера проводили вместе, ездили за город…»[655]

Когда же Марианна Александровна, наконец, согласилась стать женой Бориса Хмельницкого, то из ее окружения естественным образом стали испаряться прежние поклонники — Андрей Кончаловский, Андрей Тарковский, Александр Княжинский (оператор фильма «Я родом из детства»)… Зато появился удивительный Володя Высоцкий… Она говорила: «В каждом мужчине я искала что-то от папы и влюблялась в это… Я всегда искала людей с открытой душой…»[656]

В середине 1970-х годов Высоцкий с радостью встретился на съемках «Мак-Кинли…» со своей старой знакомой Жанной Болотовой. Она, пережив скоротечный роман с любвеобильным Андреем Кончаловским, остановила свой выбор на надежном и напористом пареньке с Таганки Коле Губенко, за которого и вышла замуж (кто мог предположить тогда, что он станет самым последним министром культуры СССР во времена Горбачева?!). Благодаря этому браку она и познакомилась с Высоцким.

Внешность Болотовой была необычной, броской и запоминающейся. От предложений сниматься отбоя не было, пока ее надежно не «монополизировал» Губенко, который прочно усвоил от старых мастеров незыблемую традицию — в своих лентах непременно снимать своих жен, настоящих и будущих. Встречи Высоцкого и пары Губенко-Болотовой были мимолетны, без особой душевной теплоты и взамопритя-жения.

Ленфильмовская актриса Гелена Ивлиева, с которой Высоцкий снимался в «Интервенции», признавалась: «…Меня поразил его голос… Он никогда не кричал, он ворковал, даже не ворковал, а мурлыкал как тигр: «здр-р-р-равствуйте», — мягко так…»[657]

Кстати, в том же фильме нежную подругу и надежную соратницу большевика-подпольщика Бродского-Высоцкого сыграла актриса Юлия Бурыгина. В общем-то, отнюдь не блиставшая на сцене Малого театра, она. неожиданно прославилась после фильма Полоки «Республика ШКИД». Кажется, на том ее роман с кино и, тем более, с Высоцким и закончился, едва начавшись.

Самую чуточку успела поработать с Высоцким давняя пассия будущего главрежа Таганки Анатолия Эфроса Ольга Яковлева, В начале апреля 1980 года Эфрос позвонил актеру и предложил записать на радио пушкинские «Маленькие трагедии». Донна Анна — Яковлева об этой работе не вспоминает. Возможно, потому, что именно совместной работы-то как раз-то на самом деле и не было. По некоторым источникам, Анатолий Васильевич Эфрос якобы поначалу записывал лишь монологи Дон Гуана, а, лишь спустя пару лет, подмонтировал к ним реплики исполнителей других ролей, выпустив полновесную версию радиоспектакля уже после смерти главного героя[658].

Как о каждом мужчине, о Высоцком просачивались какие-то отрывочные и совершенно маловразумительные сведения о своих сердечных, деловых или чисто дружеских отношениях с некоторыми лицами противоположного пола. Скажем, Светлана Светличная, вспоминая о неожиданном визите Владимира Семеновича в Театр-студию киноактера, неожиданно роняет невнятную фразу: «Может быть, он заезжал к Ларисе Кромберг, она работала в «Чуде…» («Чудо святого Антония». — Ю.С.) и в «Бесах»…» Кто такая Кромберг, что ее связывало с Высоцким?

В переводе с узбекского имя актрисы Алимовой Матлюба означает Желанная. И своему имени она в полной мере соответствовала. В ее крови был замешан такой адский коктейль, что, естественно, сказалось на необычайно яркой внешности и непокорном, дерзком характере женщины. После эпопеи «Цыган» многие стали считать ее цыганкой. Но это не так. От мамы ей досталась толика русской крови, грузинской, немецкой, польской, башкирской. А папа был узбек.

Считалось, что ей, тогда еще студентке ВГИКа, сразу невероятно повезло. Одна из главных ролей в народном сериале о цыгане Будулае, потом — «Маленькие трагедии» у Швейцера. Быть партнершней таких легендарных актеров — Смоктуновский, Высоцкий… «С Высоцким, — рассказывала Матлюба, — очень легко было работать. Сразу же возникло чувство, что мы знакомы всю жизнь…»[659] Едва ли не с первой же встречи Высоцкого с Алимовой в павильоне «Мосфильма» киношный люд картины сразу заподозрил, что у них завязался роман. Итак, представьте огромную площадку студии, работает безумное количество людей… Творческий гул — кипит работа. «Но стоило Высоцкому только появиться, — вспоминает актриса, — в дверях павильона, как все вдруг начинали говорить исключительно шепотом. Мне об этом никто не говорил — сама заметила. Идет человек, небольшого роста, с роскошным голосом, и говорит всегда в полтона. Но каждое слово слышно. В нем такая мощь была, что мне казалось, будто все в стеночку вжимаются при его появлении и начинают говорить шепотом. Автопилотом — не договариваясь. А я сразу перешла с ним на «ты». Мне и в голову не приходило сказать «вы»…»[660]

В киногруппе пошли разговоры… Воспитанная в восточной строгости, Матлюба даже не понимала, что сама провоцировала эти сплетни. «Еще перед съемками, — усмехается Алимова, — он пригласил меня на свой концерт. Сам заехал за мной на своем знаменитом «Мерседесе», остановился у «Мосфильмовской». Так гостиница чуть ли не на уши встала. Все из окон повылазили — поглазеть, кто же новая избранница Высоцкого? Через год после съемок, когда Володи уже не стало, меня ловили на «Мосфильме» малознакомые люди и выспрашивали: «Ну ты хоть с ним спала?» «Нет», — говорю. «Ну и дура!»[661]

После «Маленьких трагедий» было десятилетие активных съемок. А потом из поля зрения киноманов Матлюба Алимова неожиданно исчезла. Лишь в 2003 году она вновь появилась на широком экране, снявшись в узбекском трагифарсе «Товарищ Бой-кенжаев». Тогда-то и стали проясняться подробности таинственного «исчезновения». Все объяснялось просто: предложения сниматься почему-то иссякли, словно на Алимову кто-то наложил табу. Самой напрашиваться она не умела и не желала. Неожиданно для всех занялась редкостным ремеслом — реставрацией сюзане — бухарских и шахрисабских вышивок. Был один-единственный, и неудачный, опыт замужества. Живет на окраине Ташкента, но думает перебираться в Москву.

Часто случалось так, что именно женщины способствовали тому, чтобы песни Высоцкого пробивались к людям.

Например, именно сотрудница актерского отдела «Мосфильма» некая Ольга Владимировна стала «крестной» Высоцкого в фильме «Я родом из детства». Ассистенту режиссера Турова Ольшевской она посоветовала: «Роза, возьмите сниматься этого парня. Он, правда, занят в театре. Потом он сильно пьет. Но если вы его загрузите в свободные дни, он может не сорваться. Короче, если вы его возьмете, честь вам и хвала…»[662] А у киношников-профессионалов Ольга Владимировна пользовалась непререкаемым авторитетом, к ней прислушивались, как кого лучше гримировать.

Режиссер Киевской киностудии имени Довженко Суламифь Цыбульник специально приезжала в Москву в Театр на Таганку весной 1968 года в надежде уговорить Высоцкого написать песни для своего фильма «Карантин». Немолодая женщина, словно девочка-поклонница, долго поджидала его у служебного входа. Волновалась. «Коротко рассказываю, о чем сценарий… Владимир Семенович слушал меня на редкость внимательно, учитывая обстановку, в которой проходила беседа, и очень пристально, вот именно — пристально, всматривался в меня. Не прерывал, не торопил. Выслушав, сказал, что согласен писать песню. Я ему оставила сценарий, и мы договорились о сроках, о том, что он напишет варианты на выбор…»[663] Правда, ей самой не довелось довести до счастливого завершения свой кинематографический «роман» с Высоцким. Когда у него появилось «окно» и возможность наведаться в Киев, Цыбульник как назло пришлось уехать, рассказывал сценарист Юрий Щербак, потому она «поручила мне заняться этой песней»[664].

Верная спутница кинорежиссера Михаила Швейцера Софья Абрамовна Милькина стала инициатором приглашения Владимира Семеновича в фильме «Бегство мистера Мак-Кинли». Швейцер живо откликнулся. «Я позвонила ему, — рассказывала Милькина, — …Владимир Семенович, Володя, мы хотим дать тебе посмотреть сценарий; прочти, выскажи свое мнение и скажи, не хотелось бы тебе заняться теми балладами, которые там есть. Он сказал: «Давайте». И где-то в районе «Мосфильма» я передала ему этот сценарий. Кроме сценария, у нас не было ничего, и я сказала, что время терпит… Это было в пятницу…»[665] А уже в следующий четверг Высоцкий позвонил Милькиной, сообщил, что сценарий ему понравился, он согласен, хочет встретиться и поговорить. В доме Швейцера-Милькиной он появился в воскресенье с гитарой и готовыми балладами. Супруги обалдели. От скорости, от качества.

Фильм, правда, вышел не совсем удачным, и большая часть работы Высоцкого была вымарана. «Володя, который пришел на премьеру, — вспоминает Милькина, — ушел с нее больной… После премьеры мы со Швейцером уехали отдыхать, и я строго-настрого наказала монтажнице Клавдии Алеевой беречь и не затерять… единственную полную копию. Она эту копию отдала, и ее смыли!..»[666]

«Голубые огоньки» на советском телевидении конца 1960—1970-х годах были, как говорят нынче, культовыми передачами. Ни одного выпуска не пропускал Леонид Ильич Брежнев. Как вспоминает первый создатель «огоньков», телережиссер Эльвира Александровна Бенкендорф, однажды у нее возникла идея сделать ведущими Владимира Высоцкого и Марину Влади. «От жены Коли Гринько я узнала, что она должна приехать. Пошли мы к нашему начальству, и главный наш начальник — Лапин — спросил только: «Вы думаете, это будет кому-то интересно?» «Да, — говорим, — думаем». — «Делайте!» Мы довогорились с Высоцким — он должен был написать половину сценария, подобрали приблизительный репертуар. Буквально за месяц приходим на окончательное утверждение плана, и вдруг Лапин говорит: «А кто ведущий? Марина Влади и Высоцкий?! Какой дурак вам это разрешил?» Мне так хотелось ответить: «Этим дураком были вы»… За Высоцкого и Ма-рину Влади мне стало очень обидно и не захотелось работать…»[667] Неизменным соавтором Эльвиры Александровны, работавшей под псевдонимом Озерная, в те годы была редактор ЦТ Нонна Даниловна Нестеровская.

В памяти легендарного режиссера «Кинопанорамы» Ксении Борисовны Марининой, проработавшей на советском телевидении сорок лет, сохранилось великое множество прелюбопытнейших историй. Она говорила, что, если я начну все рассказывать, — это будут сказки Шахерезады, и займут они 1001 ночь. Как вспоминает Маринина, «на Высоцкого надо было испросить разрешение — на телевидении он был под строжайшим запретом. Пошла я — не разрешили. И тогда вызвалась помочь наш главный редактор Нина Севрук — удивительного понимания, доброты и ума человек. Ее муж был начальником (если точнее, — заместителем заведующего. — Ю.С.) отдела пропаганды ЦК партии, и Нине отказать не могли — слишком влиятельная фигура за ней стояла. Звоню Владимиру Семеновичу. А он вдруг говорит: «Слушай, а тебе не кажется противоестественным то, что существует масса некачественных любительских записей моих песен, а профессиональной — ни одной? Запишешь меня — приду на вашу программу!»[668]

Маринина, конечно, согласилась, только поставив условие: писать ночью — днем нет свободной техники. Душу грела надежда: «Может, никого из начальства на месте не будет». Дело в том, что у руководителей — Лапина и Мамедова — была специальная аппаратура, позволяющая прослушивать все помещения «Останкино»… Вот поэтому Владимира Семеновича мы записывали с 9 вечера до 12 ночи. Потом он захотел посмотреть, что получилось. Просмотровая была уже закрыта, но для него сделали исключение и открыли, его вообще очень любили. Высоцкий посмотрел и сказал: «Я доволен»[669]

Потом он уехал, а телевизионщики остались наедине со своими проблемами: с пленкой-то что теперь делать? Маринина предложила спрятать в монтажной — там проходили всякие коммуникации, поэтому в некоторых местах можно было поднять полы. Технари засомневались: провода всякие, пленка размагнитится. Предложили: «Давайте мы заначим». И заначили.

По поводу полуподпольной записи Маринину к себе начальство не вызывало, хотя о ней, конечно, все знали. «Останкино», — говорила Ксения Борисовна, — буквально гудело». Но об эфире речи, конечно, не было. Маринина рассказывала: «Спустя четыре года, когда время немного изменилось, хотели выдать в эфир, но нам не разрешили. Уникальность этой записи еще и в том, что записали мы Владимира Семеновича перед Новым годом, а в июле следующего его не стало…»[670]

В семидесятые годы Владимира Семеновича часто «сватала» в кино режиссер киностудии «Беларусь-фильм» Галина Кононович. Их в феврале 1972 года познакомила после спектакля «Гамлет» актриса Татьяна Конюхова. «Для меня, — говорит Галина Викентьевна, — это знакомство стало событием. Я целый год всем рассказывала о встрече…»[671] Она начала активно предлагать Высоцкому различные роли в белорусских фильмах — «Долгие версты войны», «Встреча на далеком меридиане», «Братья Рико»… Но сотрудничество как-то не получалось — то роль Высоцкому не нравилась, то занятость мешала…

Склонная к мистике Кононович увлекалась спиритизмом. Спустя три года после смерти Высоцкого, она с компанией единоверцев устроила спиритический сеанс в подмосковном городке Черноголовка. Вызывали духов покойных актеров Дворжецкого, Даля. Потом Высоцкого. Вот что она рассказывала о «диалоге» с духом Владимира Семеновича:

«Я спрашиваю Володю:

— Ты умер своей смертью?

— Нет.

— Кто тебя убил?

— Нелюди.

И тут он прочитал: «Я клапан закрыл, потому что устал. На жизнь эту скотскую я наплевал». А после говорит:

— Девочки, я вас покидаю. Я должен успеть на поезд. Меня ждут пить.

— Володя, а какое у тебя любимое стихотворение?

И он, перефразируя «Коней»:

— И дожить не успел, и допеть не успел…»[672]

Ставим точку. Или многоточие?..

Старший редактор эстрадной редакции студии фирмы «Мелодия» Анна Николаевна Качалова, по мере своих сил, пробивала первый советский диск Высоцкого. «О том, что принято решение записываться, — рассказывала она, — и уже назначены смены, я ему сообщила по телефону. Володя ответил только: «Отлично!», а по голосу чувствую, что улыбается он от радости…»[673] Жена Вадима Ивановича Туманова Римма Васильевна, работавшая в конце 1970-х диктором на Пятигорском телевидении, стала инициатором проведения того самого, знаменитого ныне интервью Владимира Высоцкого Валерию Перевозчикову…