Жертва подозреваемого X

8

Посвистывание скользящих по полу резиновых подошв. И в такт им глухие шлепки. Услыхав эти звуки, Кусанаги почувствовал ностальгию.

Стоя на пороге спортивного зала, он заглянул внутрь. Прямо перед ним на корте Юкава орудовал ракеткой. В молодые годы мышцы бёдер у него, конечно, были покрепче, но всё равно он по-прежнему в отличной форме.

Партнёром по игре был какой-то студент. Довольно ловкий, он не пасовал даже перед самыми коварными ударами Юкавы.

Исход поединка решил мощный удар студента. Юкава опустился на пол. Кисло улыбаясь, что-то сказал.

Он перевёл взгляд на Кусанаги. Что-то крикнул студенту и, держа в руке ракетку, подошёл.

— С чем ты сегодня?

Кусанаги аж вздрогнул.

— Что за странный вопрос! Насколько я понимаю, именно ты мне позвонил, вот я и пришёл узнать, какое у тебя ко мне дело.

В мобильном телефоне Кусанаги сохранился пропущенный вызов Юкавы.

— Ах, ну да, я и забыл. В принципе ничего важного, поэтому я не стал оставлять сообщения. Твой мобильный был отключён, так что я решил, что ты очень занят.

— Я был в кино.

— В кино? Это в рабочее-то время? Хорошо живёшь.

— Совсем не то, что ты подумал. Я проверял алиби. Решил, что надо в конце концов посмотреть этот фильм. Как ещё проверить, правду ли говорят те, кого мы подозреваем?

— Это называется «использовал своё служебное положение».

— Когда смотришь по обязанности, для работы, уверяю тебя, никакого удовольствия. Если у тебя нет ко мне важных дел, зря я только притащился. Позвонил на кафедру, но мне сказали, что ты в спортивном зале.

— Ну, раз уж пришёл, давай вместе пообедаем. К тому же у меня и впрямь есть к тебе дело, — Юкава снял кеды и надел брошенные у входа ботинки.

— И какое же?

— Вначале ты рассказывай.

— О чём?

Юкава, остановившись, ткнул Кусанаги ракеткой:

— О фильме.

Они зашли в пивную, расположенную рядом с университетом. Кусанаги не бывал здесь со времён своей студенческой молодости. Сели за самый дальний столик.

— По словам подозреваемых, они ходили в кинотеатр в день совершения убийства — десятого марта. Двенадцатого дочь подозреваемой рассказала об этом своей однокласснице, — сказал Кусанаги, наливая пиво в стакан Юкавы. — Только что мы нашли этому подтверждение. Я смотрел кино, чтобы подготовиться.

— Оправдание принимается. И что же тебе поведала одноклассница?

— Ничего особенного. Она, во всяком случае, ничего необычного не заметила.

Одноклассницу звали Мика Уэно. По её словам, действительно, двенадцатого марта Мисато Ханаока рассказала ей о том, что ходила с матерью в кино. Поскольку Мика уже видела этот фильм, им было что обсудить.

— Через два дня после убийства. Как-то не вяжется, — заметил Юкава.

— Ты прав. Когда хочешь поделиться впечатлениями с подругой, которая вдобавок смотрела фильм до тебя, естественно сделать это на следующий же день. Я и засомневался: не была ли она в кино одиннадцатого?

— Такая возможность есть?

— В принципе, да. Подозреваемая работает до шести, и, если дочь вернётся домой сразу после занятий бадминтоном, они успевают на сеанс, начинающийся после семи. По их утверждению, именно так и было десятого марта.

— Бадминтон? Дочь — в секции бадминтона?

— В первый же раз, когда мы были у них в квартире, я догадался, увидев ракетку у стены. Ты прав, бадминтон меня тоже смутил. Как тебе хорошо известно, это довольно-таки изнурительный вид спорта. Школьница после тренировок в секции по идее должна падать от усталости.

— Если, конечно, не сачковать, как часто делал ты, — сказал Юкава, протягивая руку за горчицей.

— Не сбивай меня. Короче, я хочу сказать, что…

— Что было б странно, если бы школьница, уставшая после тренировки, пошла в кино, а потом до поздней ночи распевала песни в караоке. Правильно?

Кусанаги удивлённо посмотрел на друга. Действительно, угадал.

— Но в принципе возможно. Если девочка здоровая, сильная.

— Разумеется. Но эта-то — худышка, какой-то особой силы в ней не заметно.

— Допустим, в тот день тренировки были не слишком интенсивные. К тому же есть свидетельства, что вечером десятого они ходили в караоке.

— В общем-то, да.

— В котором часу они зашли в караоке-бокс?

— Девять часов сорок минут.

— Ты сказал, что мать работает в лавке бэнто до шести. Убийство произошло в Синодзаки, так что, если вычесть время пути туда и обратно, на убийство остаётся два часа. Разве это реально? — Юкава, не выпуская палочек, сложил руки на груди.

Глядя на него, Кусанаги пытался вспомнить, говорил ли он приятелю о том, что подозреваемая работает в лавке бэнто.

— Слушай, с чего это ты вдруг так заинтересовался этим преступлением? Давненько я не слышал от тебя просьб рассказать о том, как идёт наше расследование.

— Заинтересовался — слишком сильно сказано. Просто показалось забавным. Мне нравятся истории с железным алиби.

— У этой женщины алиби не столько железное, сколько труднопроверяемое — вот в чём наша проблема.

— А мне казалось, что вы считаете её невиновной.

— Так-то оно так, но на данный момент не нашлось никого другого, кого можно было бы подозревать. К тому же не слишком ли большое совпадение — отправиться в кино и в караоке в тот же вечер, когда произошло убийство?

— Всё это предположения. Они, конечно, имеют право на существование, но не стоит пренебрегать логикой. Может, лучше обратить внимание на что-то помимо алиби?

— И без твоих советов делаем всё, что надо, — Кусанаги достал из кармана висящего на стуле пальто листок бумаги и развернул на столе. На нём был отксерокопированный портрет мужчины.

— Это ещё кто?

— Мы составили портрет жертвы, как он выглядел на момент убийства. С этим портретом несколько следователей ходят по Синодзаки и опрашивают возможных свидетелей.

— Ах да, ты говорил, что одежда сгорела не полностью. Синий кардиган, серый свитер, чёрные брюки. Не слишком оригинально.

— Вот именно. Каждый второй заявляет, что он, кажется, видел такого человека. Следователи, опрашивающие свидетелей, в полной растерянности.

— Короче говоря, в настоящий момент никакой полезной информации?

— Пожалуй, да. Только одно сообщение заслуживает внимания: возле станции видели похожего подозрительного человека. Одна девушка, служащая на фирме, обратила внимание, что он болтался без дела у входа в метро. Увидев этот рисунок, вывешенный на станции, она его узнала и обратилась в полицию.

— Есть ещё бдительные люди! Что, если поподробнее расспросить эту девушку?

— И без тебя понятно. Однако, судя по всему, это не был убитый.

— Почему ты так решил?

— Станция-то станция, но не Синодзаки. Она видела его на предыдущей — Мидзуэ. Более того, лицо другое. Когда ей показали прижизненную фотографию убитого, она сказала, что ей кажется, будто лицо было более круглым.

— Более круглым?

— Что ж, наша работа — это повторение проб и ошибок, — сказал Кусанаги, подхватывая палочками размятый картофель. — Совсем не как у вас, физиков, признающих истинным всё, что соответствует теории.

Но Юкава никак не отреагировал на его выпад. Следователь поднял глаза — Юкава, сцепив пальцы, рассеянно смотрел куда-то вдаль поверх него.

Кусанаги хорошо знал, что подобное выражение на лице приятеля означает, что тот о чём-то глубоко задумался.

Наконец Юкава посмотрел на Кусанаги.

— Ты говорил, что лицо жертвы было размозжено.

— Да. И вдобавок сожжены подушечки пальцев. Преступник сделал всё, чтобы мы не могли установить личность убитого.

— Чем было размозжено лицо?

Убедившись, что вокруг никто не подслушивает, Кусанаги налёг на стол.

— Орудие не найдено, но, вероятнее всего, преступник использовал молоток или что-то в этом роде. Несколько раз ударил по лицу, проломив кости. И зубы, и подбородок — сплошное месиво, нет возможности сравнить с медицинской картой.

— Значит, молоток? — пробормотал Юкава, разламывая палочкой редьку.

— Тебе это что-то говорит? — спросил Кусанаги.

Юкава, отложив палочки, опёрся локтями о стол.

— Допустим, убийца — эта женщина из лавки. Тогда попробуй определи порядок её действий в тот день. Ведь, по-твоему, получается, она лжёт, говоря, что была в кинотеатре.

— То, что это ложь, не доказано.

— Хорошо, но меня интересует: как ты себе представляешь то, что произошло? — Юкава сделал рукой приглашающий жест и поднёс ко рту кофейную чашку.

Кусанаги нахмурился и нервно облизнулся.

— Разумеется, я не могу утверждать, но, на мой взгляд, неё происходило приблизительно так. Продавщица бэнто — от греха подальше назовём её А, — закончив работу, вышла из лавки около шести. До станции Хамамати пешком около десяти минут. На метро до Синодзаки минут двадцать. Если она воспользовалась автобусом или такси, то прибыла на дамбу в Старой Эдогаве в семь часов.

— Что в это время делал потерпевший?

— Он также направлялся к месту будущего преступления. Скорее всего, он заранее договорился с А о встрече. От станции Синодзаки он поехал на велосипеде.

— На велосипеде?

— Да, возле трупа нашли велосипед, отпечатки пальцев на нём принадлежат убитому.

— Отпечатки пальцев? Ты же сказал, что его пальцы сожжены.

Кусанаги кивнул.

— Это выяснилось после того, как мы установили личность убитого. Короче, отпечатки пальцев на велосипеде совпали с отпечатками пальцев, обнаруженными в номере, который снимал потерпевший. Я понимаю, к чему ты клонишь. Даже если нам известно, что человек, снимавший номер в гостинице, приехал на дамбу на велосипеде, это не доказывает, что он и есть убитый. Можно допустить, что в гостинице жил убийца и он же воспользовался велосипедом. Однако мы не поленились проанализировать волосы, найденные в номере. Они совпадают с волосами убитого. Для большей уверенности в данный момент проводится экспертиза ДНК.

Дав Кусанаги выговориться, Юкава улыбнулся:

— У меня нет никаких оснований утверждать, что полиция допустила ошибку в идентификации трупа. Меня больше занимает тот факт, что он приехал на велосипеде. Он держал велосипед у станции Синодзаки?

— Нет, всё не совсем так.

Кусанаги рассказал Юкаве эпизод, связанный с кражей велосипеда.

Глаза учёного блеснули за линзами очков.

— Получается, что, направляясь к месту встречи, потерпевший украл велосипед. Тогда как мог доехать на автобусе, на такси…

— Получается, так. По нашим данным, убитый нигде не работал и практически не имел денег. Возможно, пожалел даже на проезд в автобусе.

Судя по выражению на лице, Юкава не удовлетворился объяснением. Он скрестил руки и с шумом выпустил из носа воздух.

— Хорошо, оставим это. Итак, он и А встретились на дамбе. Продолжай — что дальше?

— Несмотря на договорённость о встрече, А, как я полагаю, где-то спряталась. Дождавшись, когда он появился, она подкралась сзади. Затем накинула на шею припасённую верёвку и сильно стянула.

— Стоп! — Юкава выбросил вперёд руку. — Каков рост убитого?

— Сто семьдесят сантиметров, — ответил Кусанаги и тотчас с досады едва не прикусил губу. Он не мог не понимать, что хотел сказать Юкава.

— А рост А?

— Около ста шестидесяти.

— Разница больше десяти сантиметров? — Юкава подпёр ладонью щёку и рассмеялся. — Думаю, ты догадался, к чему я спрашиваю.

— Действительно, задушить человека выше ростом тяжело. По расположению следов на шее ясно, что душивший тянул вверх. Однако можно предположить, что потерпевший, например, сидел. Допустим, всё ещё на велосипеде.

— Браво! Отлично вывернулся.

— Я и не думал выворачиваться! — Кусанаги в сердцах ударил кулаком по столу.

— Ладно, что дальше? Сняла одежду, разбила принесённым молотком лицо, сожгла зажигалкой кончики пальцев. Подпалила одежду и побежала с места преступления. Так, что ли?

— К девяти часам добраться до района Кинси вполне реально.

— С точки зрения времени, к твоему рассказу не придерёшься. Но в нём довольно много несообразностей. Ни за что не поверю, что все сотрудники отдела уголовного розыска согласны с твоей версией.

Кусанаги, скривив рот, залпом осушил стакан. Попросив проходящую мимо официантку принести ещё пива, вновь повернулся к Юкаве.

— Разве не говорят про женщин, что их действия не подчиняются логике?

— Возможно. Однако, даже если женщина застала здорового мужика врасплох и он сопротивлялся, вряд ли она была способна его задушить. А он наверняка отчаянно сопротивлялся. И последующие манипуляции с трупом для женщины слишком тяжелы. Извини, но я не могу принять твою версию.

— Я так и знал, что ты это скажешь. Но пойми, я отнюдь не убеждён, что моя версия во всём соответствует действительности. Я полагаю, что это лишь одна из возможных гипотез.

— Ты говоришь так, будто у тебя в закромах наберётся сотня идей. Ну же, не скупись, выкладывай, что ещё ты надумал.

— Я не претендую на истину. То, что я сказал, основывается на предположении, что преступление совершено там, где был найден труп. Можно допустить, что труп был туда подброшен и убийство произошло в каком-то другом месте. В следственном штабе эта версия имеет наибольшее число сторонников. Независимо от того, является А убийцей или нет.

— Обычно подобная версия представляется самой вероятной. Однако ты не рассматриваешь её как основную. Почему?

— Очень просто. Если А — убийца, эта версия отпадает. Дело в том, что у неё нет машины. Более того, она не умеет водить. Следовательно, у неё не было способа перевезти труп.

— Ты прав. Это важное обстоятельство.

— Далее, имеется велосипед, найденный возле трупа. Конечно, можно допустить, что он был подброшен специально для создания видимости того, что убийство произошло на дамбе, но тогда какой смысл оставлять на нём отпечатки пальцев? Ведь пальцы убитого были сожжены.

— Ты прав, велосипед — это загадка. — Юкава пробежался пальцами по краю стола, точно по клавиатуре рояля, после чего добавил: — Но как бы там ни было, не проще ли предположить, что убийца — мужчина?

— В следственном штабе это мнение преобладает. Однако отсюда нельзя делать вывод, что А совершенно ни при чём.

— Другими словами, у А был сообщник?

— В данный момент мы изучаем её окружение. Раньше она работала в ночном клубе, так что, сам понимаешь, хахалей у неё было хоть отбавляй.

— Слышали бы тебя работницы ночных клубов, вот бы обиделись! — усмехнулся Юкава и, глотнув пива, вновь посерьёзнел. — Покажи-ка мне ещё раз ваш рисунок.

— Этот? — Кусанаги достал листок с одетой фигурой убитого.

Глядя на рисунок, Юкава пробормотал:

— Любопытно, зачем преступник снял с трупа одежду?

— Вероятно, для того, чтобы скрыть личность убитого. Для того же, для чего размозжил лицо и сжёг пальцы.

— В таком случае не проще ли было забрать одежду с собой? Но он почему-то решил её сжечь, в результате она только обгорела, и благодаря этому вы смогли составить этот рисунок.

— Видимо, торопился.

— Но вообще-то говоря, разве возможно установить личность человека по его одежде и ботинкам, если, конечно, где-нибудь в кармане не затеряется бумажник или водительское удостоверение? Снимать с трупа одежду — слишком большой риск. Для преступника главное — скорее скрыться с места преступления.

— К чему ты клонишь? Хочешь сказать, была какая-то другая причина, почему он снял одежду?

— Определённо утверждать не могу. Но думаю, что, пока вы не установите причину — если, конечно, таковая имеется, — вы не сможете задержать преступника, — сказав это, Юкава пальцем нарисовал на рисунке большой вопросительный знак.

Результаты экзамена по математике в конце учебного года были удручающими. Это касалось всех классов: ни одного способного ученика. Исигами замечал, что год от года умственный уровень учащихся падает.

Вернув листы с тестами, Исигами объявил, что намерен устроить переэкзаменовку. По заведённому в гимназии порядку был установлен нижний допустимый балл по каждому предмету. Не получив его, ученик не мог перейти в следующий класс. Разумеется, поскольку проводились переэкзаменовки, отчисления за неуспеваемость были большой редкостью.

Новость о переэкзаменовке вызвала в классе недовольный ропот. Никакой другой реакции Исигами не ждал и пропустил бы мимо ушей, если б один из учеников не обратился непосредственно к нему:

— Господин учитель, во многих университетах нет вступительного экзамена по математике, так какая разница тем, кто собирается туда поступать, что у них по математике?

Исигами посмотрел в сторону вопрошавшего. Ученик по фамилии Мориока, почёсывая шею, озирался в поисках поддержки у товарищей. Парень невысокого роста, но даже Исигами, не будучи классным руководителем, знал, что он главный заводила в классе. Ему не раз делали замечания за то, что он приезжал в школу на мотоцикле.

— Ты, Мориока, собрался поступать именно в такой университет? — спросил Исигами.

— Разумеется, если вообще буду поступать. Сейчас меня в университет как-то не тянет, но в любом случае, когда перейду в следующий класс, я не возьму себе математику, уже сыт по горло. Так что мне плевать, какие у меня отметки по математике. Мне жалко вас. Нянчиться с такими болванами! Поэтому предлагаю договориться по-взрослому.

Класс грохнул от хохота: всех рассмешило слово «по-взрослому». Исигами тоже усмехнулся.

— Если тебе меня жалко, сдай хорошо повторный экзамен. Обещаю ограничиться вопросами по разделу дифференциально-интегрального исчисления. Ничего сложного.

Мориока громко фыркнул. Закинул одна на другую выставленные в проход ноги.

— Да на фиг они вообще нужны, эти дифференциалы и интегралы! Только пустая трата времени!

Исигами уже направился к доске, чтобы начать объяснение по поводу предстоящей переэкзаменовки, но слова Мориоки заставили его обернуться. Он не мог оставить их без внимания.

— Слышал, что ты, Мориока, увлекаешься мотоциклами. Ты когда-нибудь видел гонки?

Вопрос был столь неожиданным, что Мориока только молча кивнул в замешательстве.

— На протяжении трассы гонщики едут с разной скоростью. В зависимости от рельефа и направления ветра, но также и по соображениям тактики они постоянно меняют скорость. Победу обеспечивает мгновенное решение — где попридержать, где разогнаться. Это-то ты понимаешь?

— Дураку понятно, но при чём здесь ваша математика?

— Мгновенное ускорение — это производная скорости в данный момент. А если выразить иначе, то расстояние пробега — это интеграл ежесекундно изменяющейся скорости. В случае гонок, разумеется, все мотоциклы проезжают одно расстояние, поэтому для победы крайне важно рассчитать производную скорости. Ну что, я тебя убедил или ты по-прежнему считаешь, что дифференциальное и интегральное исчисление ни на что не годится?

Судя по виду, Мориока ничего не понял из объяснения и только растерянно хлопал глазами.

— Может быть, вы и правы, но гонщики об этом не задумываются. Какое им дело до дифференциалов или интегралов! Для победы главное — опыт и интуиция.

— Разумеется, они об этом не задумываются. Но команда поддержки думает, и ещё как! Она разрабатывает стратегию, выстраивая симуляционную модель и просчитывая, где с какой скоростью можно победить. Для этого они применяют дифференциальное и интегральное исчисление. Во всяком случае, они используют основанные на них компьютерные программы. Это факт.

— Ну так пусть те, кто делает эти программы, и учат математику!

— Возможно, ты прав, но не исключено, что когда-нибудь и ты станешь программистом.

Мориока резко откинулся назад:

— Мне это не грозит.

— Ну если не ты, может быть, кто-нибудь ещё из твоего класса. Для них и предназначены уроки математики. Хочу только подчеркнуть, что мои занятия всего лишь указание на вход в огромный мир под названием «математика». И если не знать, где вход, доступ в этот мир останется навсегда закрытым. Разумеется, те, кому математика не по душе, внутрь могут не входить. Я провожу экзамены для того, чтобы определить, кто хотя бы понимает, где он, этот вход.

Исигами окинул взглядом класс. Каждый год непременно находится ученик, который спрашивает, зачем нужна математика. И всякий раз он повторяет одно и то же. Поскольку сейчас он знает, что спрашивающий увлекается мотоциклами, привёл пример из мотоспорта. В прошлом году ученику, мечтающему стать музыкантом, он рассказывал о математических методах, используемых при звукозаписи. Ему было абсолютно безразлично, из какой области брать пример.

Когда, закончив занятия, он вернулся в учительскую, на его столе лежала записка. Номер мобильного телефона с пояснением: «Звонил некто Юкава». По почерку он узнал руку своего коллеги, тоже учителя математики.

«Что это Юкаве от меня понадобилось?» У него вдруг беспричинно забилось сердце.

Взяв мобильный, он вышел в коридор. Набрал указанный в записке номер и сразу услышал голос Юкавы:

— Извини, что побеспокоил, ты наверняка занят.

— Что-нибудь срочное?

— Да, пожалуй, что и срочное. Мы можем сегодня встретиться?

— Сегодня… Мне нужно ещё кое-что сделать. Я освобожусь после пяти, и если это так необходимо…

Уроки уже окончились, наступило время внеклассных занятий. Исигами не был классным руководителем, а запереть зал дзюдо можно было попросить кого-нибудь из коллег.

— Хорошо, — сказал Юкава, — буду ждать у ворот гимназии в пять часов. Ты не против?

— Мне всё равно. А где ты сейчас?

— Рядом. Ну ладно, до встречи.

— Договорились.

Отключив связь, Исигами продолжал сжимать телефон. Что же это за срочное дело, ради которого Юкава не поленился приехать?

Когда он закончил проставлять оценки за экзамен и собрался уходить, было ровно пять. Выйдя из учительской, Исигами пересёк спортивную площадку, направляясь к воротам.

За воротами возле перехода виднелась фигура Юкавы в чёрном пальто. Узнав Исигами, он заулыбался и помахал рукой.

— Извини, что без предупреждения, — крикнул он, продолжая улыбаться.

— Что случилось? — спросил Исигами, подходя и стараясь говорить как можно приветливее. — Чего это тебе приспичило сюда тащиться?

— Давай немного пройдёмся и поговорим.

Юкава пошёл вдоль улицы Киёсубаси.

— Нет, сюда, — Исигами показал боковую улочку. — По этой улице ближе к моему дому.

— Хочу пройти здесь. Кстати, заглянем в лавку бэнто, — небрежно сказал Юкава.

— В лавку бэнто? Зачем? — Исигами почувствовал, как у него напряглось лицо.

— Что значит «зачем»? Куплю себе бэнто. Что тут такого? Мне нужно сегодня ещё кое-где побывать, спокойно поесть времени уже не будет, вот я и решил по пути взять что-нибудь на ужин. Наверное, там вкусно готовят, раз ты каждое утро туда заходишь.

— Понятно, — сказал Исигами. — Что ж, идём.

Пошли по направлению к мосту Киёсу. Мимо проносились большие грузовики.

— Вчера я виделся с Кусанаги. Кажется, мы с тобой уже говорили о нём — следователь, который приходил к тебе.

Слова Юкавы встревожили Исигами. Дурные предчувствия усилились.

— И что с ним?

— Ничего особенного. Каждый раз, когда следствие заходит в тупик, он прибегает ко мне жаловаться. Как назло, ему постоянно попадаются запутанные дела. В прошлый раз он заставил меня решать задачу с полтергейстами. Пришлось-таки поломать голову!

Юкава начал рассказывать историю про полтергейстов. Действительно, это было довольно интересное дело. Но вряд ли он встретился с Исигами, чтобы позабавить его этой историей. Пока Исигами с нетерпением ждал, когда же Юкава наконец заговорит о настоящей цели встречи, показалась вывеска лавки «Бэнтэн».

Исигами испытывал беспокойство. Он не мог представить, как отреагирует Ясуко, когда увидит их вместе. Уже само появление Исигами в этот час было из ряда вон, а тут ещё со спутником. Как бы она не вообразила чего лишнего! Он молился, чтобы она вела себя как можно естественней.

Между тем Юкава толкнул стеклянную дверь и вошёл внутрь. Нехотя Исигами проследовал за ним. В этот момент Ясуко была занята с другим покупателем.

— Добро пожаловать! — Ясуко радушно улыбнулась Юкаве, после чего перевела взгляд на Исигами. В тот же момент на её лице отразились удивление и растерянность. Улыбка застыла на пол пути.

— Что-то не так? — спросил Юкава, очевидно, заметивший перемену.

— Нет, ничего, — Ясуко, по-прежнему с застывшей улыбкой, потрясла головой. — Это мой сосед. Каждый день покупает у нас завтрак…

— Я знаю. Это он мне расхвалил ваше заведение, я решил тоже попробовать.

— Спасибо, — Ясуко склонила голову.

— Мы вместе учились в университете, — Юкава обернулся в сторону Исигами. — А вчера я был у него в гостях.

Ясуко кивнула.

— Он не рассказывал вам обо мне?

— Да, немного.

— Так какой же бэнто вы мне посоветуете? Он какой предпочитает?

— Господин Исигами обычно берёт ассорти, но сегодня уже все проданы.

— Какая жалость! Ну, тогда на ваш выбор. Все такие аппетитные на вид.

Пока Юкава выбирал бэнто, Исигами глядел через стеклянную дверь на улицу. Вполне вероятно, что в эту минуту за ними из какого-нибудь укромного места наблюдают полицейские. А он ни в коем случае не должен показывать, что у него с Ясуко есть что-то общее.

Нет, главное сейчас не это. Исигами скосил глаза на Юкаву. Можно ли доверять ему? Вот что важно. Не следует ли держать с ним ухо востро? Ведь он приятель этого полицейского — как бишь его, Кусанаги, — а потому не исключено, что полиция использует его в качестве осведомителя.

Юкава наконец определился с выбором. Ясуко передала его заказ на кухню.

И тут произошло нечто непредвиденное. Стеклянная дверь распахнулась, и вошёл мужчина. Исигами, смотревший, ничего не подозревая, в ту сторону, невольно поджал губы. Мужчина, одетый в тёмно-коричневый пиджак, был, без сомнения, тем самым человеком, которого он накануне видел перед домом. Он подвёз Ясуко на такси. Исигами, раскрывая зонт, успел заметить, что они разговаривали как люди, давно знакомые друг с другом.

Мужчина не удостоил Исигами никакого внимания. И ждал, когда Ясуко вернётся к прилавку.

Вскоре Ясуко вернулась. Увидев мужчину, она не сдержала изумления.

Тот молчал. Только, улыбнувшись, слегка склонил голову. Видимо, решил дождаться, когда уйдут докучные посетители.

«Кто этот мужчина? — недоумевал Исигами. — Откуда он взялся? С каких пор он знаком с Ясуко?»

Исигами отчётливо запомнил выражение лица Ясуко, когда она вышла из такси. Такой радостной он ещё никогда её не видел. Он знал её как мать, воспитывающую дочь, как продавщицу… Но в тот момент она как будто преобразилась. Или это и есть её истинный лик? Короче, в тот вечер она была просто женщиной.

С этим мужчиной она была такой, какой никогда не была с ним.

Исигами смотрел одновременно на загадочного незнакомца и на Ясуко. Казалось, что воздух между ними двумя охвачен трепетом. Исигами почувствовал жжение в груди.

Бэнто, заказанный Юкавой, был наконец готов. Он взял его, расплатился и извинился перед Исигами за вынужденное ожидание.

Выйдя из лавки, они спустились к набережной Сумидагавы и пошли вдоль реки.

— Ты его знаешь? — спросил Юкава.

— Кого?

— Мужчину, который вошёл в лавку после нас. Мне показалось, что ты как будто чем-то недоволен.

Исигами вздрогнул. Его неприятно поразила зоркость приятеля.

— Нет, тебе показалось. Он мне совсем не знаком, — Исигами постарался вернуть на лицо выражение безразличия.

— Вот как? Ну ладно, — Юкава не проявил особого интереса.

— Так в чём же твоё срочное дело? Ты ведь не за бэнто сюда ехал.

— Ах да, о самом главном я и забыл, — Юкава нахмурился. — Как я тебе уже говорил, этот следователь, Кусанаги, вечно надоедает мне просьбами помочь в расследовании. И сейчас, узнав, что ты живёшь в соседней квартире с этой женщиной, он первым делом прискакал ко мне. Но что самое неприятное — это просьба, с которой он ко мне обратился.

— Чего же он хочет?

— Судя по всему, полиция по-прежнему подозревает её в убийстве. Однако ни одной улики они не нашли. Поэтому решили пока просто понаблюдать за ней. Разумеется, их возможности по части слежки ограничены. И они решили, что ты мог бы им помочь.

— Они хотят, чтобы я стал осведомителем?

Юкава почесал затылок.

— Ну, в каком-то смысле. Тебе, конечно, не надо наблюдать за ней круглые сутки. Достаточно, если ты будешь немного больше, чем обычно, обращать внимание на то, что происходит в соседней квартире, и, если произойдёт что-то подозрительное, сообщишь в полицию. Если называть вещи своими именами, они предлагают тебе шпионить за ней. Какая всё-таки наглость! Я думаю, они даже не понимают, как это оскорбительно.

— И ты встретился со мной, чтобы передать эту просьбу?

— Официальное предложение, разумеется, поступит от полиции. Но меня попросили вначале прощупать почву. Мне всё равно, если ты откажешься, я даже думаю, что тебе следует отказаться. Как бы там ни было, я свой гражданский долг исполнил.

Юкава выглядел сильно смущённым. Но Исигами засомневался: обращается ли полиция с подобными просьбами к гражданским лицам?

— И поэтому ты зашёл в «Бэнтэн»?

— Если честно, то да. Хотелось взглянуть своими глазами на женщину, которую подозревают в убийстве. Но вообще говоря, мне как-то не верится, что она могла убить человека.

Исигами хотел сказать, что и сам не верит, но слова застряли в горле.

— По внешности нельзя судить, — сказал он противоположное тому, что собирался.

— Согласен. Ну так что? Если от полиции поступит такая просьба, ты можешь согласиться?

Исигами отрицательно покачал головой.

— Сразу говорю: я откажусь. Не в моих правилах шпионить за другими людьми, да к тому же у меня нет времени. Сам видишь, как я занят.

— Вижу, вижу. Что ж, я так и передам Кусанаги. Больше не будем на эту тему. Извини, если испортил тебе настроение.

— Ничего страшного.

Они подошли к мосту Син-Охаси. Показались палатки бездомных.

— Кажется, убийство произошло десятого марта, — сказал Юкава. — По словам Кусанаги, в тот день ты пришёл домой сравнительно рано.

— У меня не было никаких дел после работы, поэтому вернулся около семи. Помнится, я так и сказал следователю.

— А затем, как обычно, вступил в бой с головоломными математическими проблемами?

— Да, верно.

Отвечая, Исигами подумал: «Он хочет проверить моё алиби? Но это означает, что он меня подозревает».

— Кстати, я забыл спросить, чем ты увлекаешься в свободное время? Есть у тебя какое-нибудь хобби, кроме математики?

Исигами рассмеялся.

— Никаких хобби. Математика — единственное, что меня интересует.

— Ну, а, к примеру, покататься на машине, чтобы немного отвлечься, развеяться… — Юкава изобразил рукой, как крутит руль.

— Даже если б хотел, не могу. У меня нет машины.

— Но водительские права у тебя наверняка есть?

— Это тебя удивляет?

— Да нет. Но, несмотря на свою занятость, ты ходишь в школу пешком.

— В то давнее время, когда я рассчитывал остаться в университете, я срочно получил права. Думал, понадобятся, чтобы добираться до работы. Но сказать по правде, никакой острой необходимости не было. Тебя интересует, умею ли я водить машину?

Юкава смущённо заморгал:

— Нет, почему ты решил?

— Так мне показалось.

— Я не вкладывал в свой вопрос никакого глубокого смысла. Просто подумал, что и ты наверняка любишь водить машину. Захотелось поговорить о чём-нибудь, помимо математики.

— Ты хочешь сказать — помимо математики и убийства?

Исигами спросил с иронией в голосе, но Юкава неожиданно расхохотался:

— Да, именно так.

Они прошли под мостом. Седоволосый мужчина готовил какую-то еду, поставив котелок на газовую горелку. Рядом с ним валялись алюминиевые банки. Несколько других бездомных тоже вышли из своих укрытий.

— Ну, ладно, позволь здесь откланяться, — сказал Юкава, собираясь подняться по лестнице на мост. — Прости, что завёл такой неприятный разговор.

— Извинись перед следователем Кусанаги за мой отказ сотрудничать с полицией.

— Извинения с твоей стороны совершенно излишни. Ты лучше скажи: можем мы ещё с тобой встретиться?

— Да мне всё равно…

— Выпьем, поговорим о математике.

— О математике и об убийстве?

Юкава поморщился.

— Может быть, — сказал он, пожимая плечами. — Кстати, мне пришла в голову одна проблема, имеющая отношение к математике. Если будет время, не хочешь поломать над ней голову?

— Выкладывай.

— Что сложнее: придумать трудноразрешимую задачу или всё же её решить? Я уверен, ответ обязательно есть. Ну как, интересно?

— Сложная проблема, — Исигами посмотрел Юкаве в глаза. — Я подумаю.

Юкава, кивнув, развернулся и пошёл по улице прочь.