Жезл времён. Рассказ эльфа

Часть 17

Спускаясь по лестнице, герои только и слышали не унимающийся шёпот чародея, который то и дело стремился перерасти в полный голос, который объяснял своему брату, как зовут каждого из его друзей, кто они такие, что они все тут делают, а также говорил, чтобы его брат не лез в битву, а лучше всё время находился возле него и Эхталиоры. Но, если он может чем-то помочь, то пусть так и делает. Например, пусть натравляет своих саткаров на других хахормес. Тот внимательно его слушал, однако ничего не отвечал, продолжая быть замкнутым в себе хорганом, который сошёл с ума.

Никто не мог проникнуть в его разум, потому что воля Хахора, которая довлела над его слугами, защищала от этого, а потому даже Лагрез со своими дарами был бессилен что-либо тут поделать. А ведь, если бы ему удалось пробиться сквозь тьму Хахора, он понял бы, что безумия, которым он страдал раньше, больше нет в нём. Путешествие, которое он свершил, когда исчез из Дутозара, исправило дефект его разума, и он на самом деле нормальный. А то, что они приняли как отклонение от его поведения и вмешательство Хахора, на самом деле было его нормальным состоянием. Гархлаис притворяется безумным, потому что ещё остался немного таким и считал это хорошей шуткой, а также неплохим преимуществом. С безумного и спрос меньше. А также в присутствии сумасшедшего можно сказать то, что многие постесняются сказать в присутствии здравомыслящего. Сколько времени играть весь этот спектакль, Гархлаис не задумывался. Однако его уловка недолго была скрытой, ведь одно дело скрывать это от множества и совсем другое – от малого количества существ.

Так, в этих походах Гархлаис был пятым членом этой группы. Он, как и присоветовал ему старший брат, не вступал в битвы и всегда находился рядом с ним и эльфийкой. Так как врагов стало слишком много, то Лагреза с ними больше не было – он скрывался в тенях и нападал исподтишка. Когда этот скрытень начинал прятаться, даже друзья теряли его из виду да так и находились в неведении, где он и что делает. Видели только лишь результаты его действий – перерезанные глотки. И вот, стоя возле Эхталиоры, Гархлаис непрестанно глядел на неё похотливыми глазами и с замиранием сердца наблюдал за тем, как же грациозно эта девушка пускает стрелы в противников, как она легко перемещается с места на место, выбирая наиболее выгодную позицию для полёта стрелы. И тисра как-то раз поймала на себе его влюблённый взгляд. Гархлаис думал, что его ни в чём не заподозрят, что ему всё сойдёт с рук, что все посчитают его за дурачка, который бездумно смотрит на всех подряд. Но Эхталиора уже поднаторела в том, как на неё смотрят те, кто просто никогда не видел лесного эльфа, и те, кто раздевают её в своих мыслях. И тайна Гархлаиса раскрылась, не успели они провести двух боёв.

- Ладно-ладно, я не сумасшедший! – прострация с лица Гархлаиса тут же исчезла, и его выражение сделалось гневным, ведь он был очень недоволен тем, что его маскировка была раскрыта, - Довольны?

Шикигам выпучил глаза:

- Это правда ты? Или за тебя опять говорит Хахор?

- Да я это, я!

- Но твоё безумие… Как?

- Как-как… Чудо! Из-за своего роста оказался в нужном месте, сделал правильный выбор и стал тем, кем нужно.

- Что за место? Какой ещё выбор?

- Это долгая история.

Шикигам демонстративно уселся на металлический пол и отвечал:

- А мы никуда не торопимся.

- Правда? А по-моему вы как раз таки торопитесь. Торопитесь извлечь сердце Зельселеса. А то ещё город поднимется из-под земли, и всё, Хахор победил.

- А я сказал: садись и рассказывай. Мы должны удостовериться, что ты – это ты, а не кто-то там другой.

- Кто, например? Хахор? Тогда вы все безумнее меня в мою прошлую бытность. Если через меня говорит тёмный господин, то вы уже опоздали. Он знает о вас, и уже тысячи, если не десятки тысяч вастаурос, сотни закраис и стапаорис, десятки орбис, сеортис, архатис и астапаорис, а также двое оартес спешат сюда, чтобы обратить вас в себе подобных. И, если вы не знали, первые и последние ступени свободны от влияния Хахора. Первым он ещё даёт выбор остаться или отречься от него, вторым он доверяет настолько, что не ведёт их за руку, а предоставляет возможность самим вести его народ. Я, насколько вы можете судить, - орху. То есть самый первый этап. Хахор через меня не говорит. Поэтому я посоветую вам всем перестать топтаться на месте и отправиться на поиски сердца Зельселеса, пока ещё не поздно.

Эти слова убедили Шикигама в том, что перед ним и в самом деле его брат, который исцелился от своего безумия, а потому последние слова он дослушивал уже стоя перед ним и со всем изумлением глядя на него.

- Хорошо, - подвёл итог чародей, - Мы пойдём за тобой. Но, если ты приведёшь нас в ловушку, будь уверен, я убью тебя.

- Ты думаешь, я знаю, где хранится сердце Зельселеса? Тогда спешу тебя огорчить, мой дорогой старший братец. Новичкам такой тайны не раскрывается. Придётся обыскивать всю Туманную крепость.

- Да чтоб тебя! – всплеснул руками старший брат, - Ты не мог это сразу сказать? Тогда вперёд!

- Я что-то начинаю думать, безумие – это у нас наследственное.

- Знаешь, когда ты был не в себе, тебя было легче терпеть, нежели сейчас.

Братья немного поспорили на эту тему, а после угомонились и долго не решались заговорить друг с другом. Однако в первом же бою, когда они бок о бок сражались с хахормес, и помирились.

- Ты прости, что я так вспылил. Просто ваша эльфийка оказалась слишком глазастой. И это… Как бы сказать… Пристыдило меня. Вот.

- Да мы не в обиде на тебя.

Эхталиора подхватила его слова:

- Но не я.

- Ну ладно, все, кроме неё, не в обиде на тебя. А зачем ты вообще притворялся безумным? Ты же знаешь, что я очень хотел, чтобы ты стал нормальным.

- Как бы вам это сказать?.. Это было весело. Наблюдать за вами, как вы снисходительны ко мне, как вы аккуратно пытаетесь обращаться со мной, стараетесь не задеть, не обидеть… Прямо глаз радовался.

- Знаешь, братец, кажется, я должен свои слова назад забрать. Все, кроме Эхталиоры и ещё меня, не в обиде на тебя.

- Понимаю. И ты пойми меня. Там, где я был, со мной обращались не очень хорошо. И мне пришлось таким стать. Пришлось.

- И ты меня пойми. Я не могу понять тебя, потому что ты не даёшь этого сделать. Ты, значит, вылез как алмаз на пустом месте, а я принимай тебя с распростёртыми объятьями со всеми твоими, извини меня, идиотскими шутками?

- Я понял, к чему ты ведёшь. Хорошо, я расскажу тебе свою историю. Только давайте не будем медлить, пока хахормес не подняли Зельселес.

Все были согласны. И в перерывах между боями Гархлаис изложил историю своих скитаний:

«Да, я ушёл из Дутозара. Ушёл, потому что видел, что здесь нет магии: ни саткаралов, ни даже рунных жрецов. А я продолжал слышать голос Умиона. Мы с ним подружились, так что я захотел освободить его. Но как это сделать, если никто не научит меня магии? И вот, я выбрался на поверхность, стал путешествовать по округе и пытался развивать свои магические способности, предполагая, что таким образом у меня получится стать магом, получится разжечь этот пожар, и я смогу призвать Умиона в наш мир. И знаешь, у меня кое-что даже получилось. Я не могу сказать точно, как именно, однако я переместился в другой мир. Там жили только лишь люди. И я так обрадовался, что сделал это, что прикоснулся к магии, из-за чего поверил в себя. А потому продолжил работать в том же направлении. Но увы, магическая искра куда-то подевалась, и я остался всё таким же обычным хорганом с изъяном в собственной голове.

Жить среди людей было очень тяжело. Эти существа ни во что не ставят меня. Захотят – побьют. Захотят – ограбят. В общем, я натерпелся от них много чего. Я оказался в долгах и вынужден заниматься самой разной не совсем приятной и законной работой. Я скопил денег, приобрёл книгу «Мастерит Саткараолу» и стал изучать её, ведь там утверждалось, будто бы она предназначалась для тех, кто хочет стать саткаралом. Вот и подумал, что сумею обучиться по ней сопна, чтобы призвать Умиона. Ага, легче найти самородок размером с твою голову, чем бездарному хоргану стать мастером в этой сфере магии. Но что оставалось делать дураку, кроме как продолжать надеяться на чудо? И знаешь, люди говорят: «Дуракам всегда везёт». Мне повезло. Я услышал историю о ключе могущества, якобы есть место, в которое не так-то и просто проникнуть, но там находится пять дверей. И один ключ. Когда ты возьмёшь в руки ключ, он примет форму той замочной скважины, которую ты захочешь. В легенде говорилось, что первая дверь наделит тебя воинской силой и статью. Вторая одарит тебя разумом тысячелетнего мудреца. Третья наградит змеиной ловкостью и проворством. Четвёртая придаст тебе удачу и интуицию. А что тебя ожидает за пятой дверью, не знает никто. «Что ж, - подумал я, - Четыре героя узнали, что находится за четырьмя дверями, а я буду пятым, кто узнает, что скрывает оставшаяся».

И так у меня появилась надежда. Я обязан был отыскать это место. Я обязан был получить этот ключ могущества и отпереть пятую дверь, надеясь на то, что это сделает меня чародеем. Ведь как там говорилось? Первая дверь – воин, вторая – мудрец, третья – ловкач, четвёртая – счастливчик? А пятая должна сделать меня магом.

Долго мне пришлось скитаться, чтобы найти того, кто знает, куда нужно идти. И эти поиски привели меня к старому капитану, который бороздил моря в поисках приключений. Он и показал мне на карте, где именно находится ключ могущества. Это было в сердце океана. Он говорит, что там есть небольшая отмель, образованная из странных скальных пород. А вокруг этого образования скелеты кораблей стоят. Это те, кто пытались искать ключ могущества до меня, однако не вернулись назад. Он и сам пытался исследовать это место. Говорит, если нырнуть поглубже с северной стороны, то можно найти в этой скале небольшой лаз. Но в этом-то и проблема, а, точнее, две проблемы: лаз узкий, а погружаться глубоко. Можно застрять там и задохнуться. Но я не испугался. И не только потому, что не мог из-за своего тугоумия правильно оценить опасность этого, но и потому, что у меня как раз таки и было два преимущества: во-первых, рост, который почему-то остановился, а, во-вторых, да, правильно, как отец учил, дыхательные упражнения, чтобы в глубоких шахтах не потерять сознание, если вдруг воздуха перестанет хватать. И вот, совершив кое-какие покупки, я нанял корабль, который должен был привезти меня туда, а после возвращаться без меня, ведь я был уверен, что открывшаяся дверь подарит мне возможность творить магию. Безумец, не так ли? Всё правильно, я поступил безрассудно и поплатился за это.

В общем, потратив половину дня для того, чтобы свершить эти дыхательные упражнения, я без какой-либо задней мысли прыгнул в воду. И знаешь, я тогда понял, что плавать под водой ещё нужно уметь. Я барахтался в этой воде, как… Как… Даже не с чем сравнить. Как дурак, в общем. И вроде бы от поверхности уже далеко отплыл, но и расселины что-то не видно. Когда понял, что начинаю задыхаться, поплыл наверх. Кое-как, чуть не погибнув, всплыл. В глазах темно, руки и ноги болят. Взобрался на кусок дерева, от корабля оставшийся, и пролежал так очень долго, до середины ночи. Всё проверил, но вроде бы с правильной стороны погружаюсь. В общем, половину ночи потратил на дыхательные упражнения и попробовал снова. Но опять, плывёшь вдоль скалы всё ниже и ниже, а этого самого лаза как будто бы и нет. Но я не позволял самому себе разувериться в том, что моя мечта лишь иллюзия. Я окончательно решил для себя: буду опускаться ниже и ниже, пока не найду этот злополучный лаз или пока не погибну в поисках него. Ведь как можно жить без мечты? А если она недостижима, то для чего вообще нужно что-то делать? К чему-то стремиться?

Такое решение было вознаграждено. Теперь, когда я стал понимать, что задыхаюсь, то продолжил погружение. И осталось совсем чуть-чуть до того, как я погибну, как друг в мутной воде я наконец-то разобрал зияющий лаз. Не знаю, может, надежда имеет какой-то чудодейственный эффект, но у меня хватило и сил, и воздуха, чтобы проплыть там. Лаз и в самом деле был очень узким, так что человек туда точно не пролезет, ну или он должен быть очень худощавым.

И вот, я оказываюсь в пещере, где есть воздух. Как же получилось, что погружаясь так глубоко в воду, я попал на сушу? Что в безумном состоянии, что после исцеления от безумия, понять это я так и не смог. Но это было то самое место, как и описывалось в легендах. Пять каменных дверей, перед которыми располагался небольшой пьедестал, а на нём лежал металлический ключ. Довольно большой и увесистый ключ. А ещё у него не было зубцов – он был весь сплошной. Схватив его двумя руками, я, конечно же, поднёс инструмент к пятой двери. У меня на глазах в нём прорезались зубцы, и я, переполненный надежды, вонзил его в скважину. Однако, как бы ни старался, повернуть его не мог. Нет, сила тут была не причём. Ключ начинает оборачиваться, но доходит до половины и заедает. Возникало ощущение, будто бы он не подошёл. И тогда я решил попробовать отпереть другие двери. Подошёл к первой, где даётся сила, но ключ опять ни в какую не хотел проходить вторую половину оборота. Вытащив его оттуда, я вонзил во вторую, которая наделит меня мудростью. Что ж, в тот миг я понял одну истину: выбор делаю не я, а кто-то другой. И этот кто-то выбрал для меня дверь мудрости. Как думаешь, братец, что было по ту сторону? А ничего! Дверь просто открылась, а по сто сторону была задняя стена пещеры. Чего я только ни пытался делать: закрывал и открывал, пытался встать в неё, запирал и заново отпирал. Но ничего не происходило. Обругав проклятую дверь всеми нехорошими словами, какие только смог вспомнить и выдумать, я положил ключ обратно на пьедестал и принялся делать дыхательные упражнения, намереваясь возвращаться обратно. Однако, начав это делать, я заметил, что мои мысли в порядке. Они не мечутся в моей голове, так что я, наконец-то, мог подумать, мог остаться наедине с самим собой, мог сосредоточиться и даже отдохнуть. И ко мне пришло озарение, что дверь-то, оказывается, сработала.

Пораньше бы мне эту мудрость даровать, до того, как я сошёл с корабля и отправил его капитана обратно, пожелав попутных ветров. Теперь пришлось мастерить из подручных средств себе плот. Хорошо, хоть у разбитых кораблей было предостаточно ресурсов для этого. Правда, доски и верёвки были все прогнившие. Но я кое-как достал наиболее уцелевшие из них и смастерил себе плотик и весло. Ты же понимаешь, Шикигам, что я, как и ты, как и весь наш народ, ничего не смыслит в мореходном деле. Но мудрость, которую обрёл я, открыв вторую дверь, помогла мне понять, как плавают человеческие корабли, и вот, глядя на них, я собрал нечто подобное.

Сколько я так плавал, уже трудно вспомнить. Когда уставал, отдыхал. Когда были силы, брался за весло. Но теперь я радовался, как младенец, тому, что мысли больше не скачут туда-сюда, не слышно больше никаких голосов. И даже Умион замолчал. Так что, сосредоточившись на собственных мыслях, я не заметил, как выплыл из сердца океана туда, где плавали корабли. Хорошо, хоть первое попавшееся судно заметило мой плотик и помогло выбраться на сушу. Там я вернулся в старые места, чтобы заняться старыми делами, предвкушая, что всё будет ещё лучше, чем в прошлый раз. Ведь теперь я был избавлен от моего недуга. Теперь я не был дураком, а, значит, мог мудро распорядиться своей жизнью.

Но нет. Быстрее, наверное, стены научатся говорить, чем ко мне вернётся моё достоинство. Всё было по-старому: меня били и обкрадывали. Снова вернулись долги, снова меня преследовали и гнали. Я снова занимался не самыми приятными делами. Снова купил «Мастерит Саткараолу». И снова у меня ничего не получалось. Со слов того, кто написал эту книгу, всё должно было получаться сразу и без проблем. Но что такое эфир, где он находится, как до него дотянуться, он не говорит. Я всё испробовал. А спросить было не у кого. Лишь одним отличалась моя жизнь – я встретил бога войны. Да-да, чего вы на меня так смотрите? Такой большой… не знаю… человек, наверное… В красных доспехах и с могучим голосищем. Вот и я о том же. Вроде бы бред прошёл, а всяческих небылиц только прибавилось. Но наши с ним пути разошлись, и до самого своего перемещения в другой мир я больше не видел его. Да, что-то слышал, якобы у местного короля этот самый бог войны в воинстве состоит, но мне-то что, когда у меня на хвосте Гапфиль, Пул, Флоренто и как его там… В общем, люди важные, и, что самое противное, всем должен денег.

И вот, убегая от очередных головорезов, посланных по мою душу, я свернул в не совсем приятное место. Чёрный квартал называется. Слухи всякие вокруг этого места ходят, будто бы живым оттуда никто не возвращается, будто бы там чудище какое-то бродит и всех пожирает. А я там спасение нашёл.

Прячась от неприятелей, я прошёл в самую глубь. Сумрачно, тихо и страшновато, если честно. Но я маленький. А потому затаился и думал, что никто меня не заметит. Назад поворачивать нельзя – головорезы там, на выходе ждать меня будут. Ну я и направился вперёд, думая, что смогу с другого конца выйти и целым остаться. Но вот так, продвигаясь по этим полутёмным кварталам, обхожу здание, а там на меня – вы не представляете – дракон смотрит. Я как обомлел, что подумал, будто бы умру от остановки сердца, а он меня съест. И пока я в такой прострации пробыл, дракон подошёл ко мне и заговорил на нашем языке. Только вот голос приятный, не как у хвостатого чудища. Вроде бы человеческий, но всё же какой-то успокаивающий. Я пригляделся, а это и не дракон вовсе. Кто-то просто доспехи носит в виде чуры драконьей. Я спросил, кто он, а тот лишь сказал, что друг. Может помочь. И спрашивает, чего я хочу. Ну я и выпалил то, что первое в голову пришло: «Хочу оказаться подальше отсюда». Ну и перенёс он меня в другой мир.

Красивый мир, должен признать. Конечно, мне по душе больше подземные чертоги наши, а самое прекрасное – это наша Галерея. Но там тоже было неплохо. Строение такие изящные, а, самое главное, с природой сочетаются. Это, короче, мир валирдалов. Все, кто там жили, были исключительно магами. Они меня сначала за потерявшегося ребёнка приняли, но, когда поняли, что я уже довольно взрослый хорган, только почему-то не растущий, удивились вдвойне. Помочь мне хотели. Я у них почти что почётным гостем стал. Они меня то к одном, то к другом водили. А я и рад походить у них и посмотреть на красоты.

Вы представляете? Из мира, где меня притесняли, сразу туда, где ко мне относятся не просто по-хорошему, но буквально как к почтенному гостю. В общем, изучали они меня достаточно долго, да так и не смогли понять, отчего и почему так. Божественным вмешательством прозвали да так и оставили. А я у них стал жить. Даже попросил, чтобы они меня научили сопна. Маги поглядели друг на друга, а потом спросили, чего это я сразу сопна хочу? А я им в ответ: «Ну вот хочу и всё, ничего не интересно, а вот сопна интересно» Но, оказывается, у валирдалов запрет есть. Они магию призыва саткаров и магию поднятия мёртвых не изучают. У них она запрещена. А если кто начнёт практиковать, вылетит из их состава, и с ним больше никто не будет разговаривать. Вместо этого они мне предложили другие сферы изучить. Ну я и выбрал каменную магию.

Да вот только, оказалось, нет во мне предрасположенности к тому, чтобы колдовать. Я эфир не вижу, а, значит, и не могу быть магом. Но я дотошный был. Говорю им: «А может, вижу, да не понимаю, что это эфир?» Он мне говорит, чтобы я взглянул в небо. Ну я и взглянул туда. Он спрашивает: «Что видишь?» Ну я и говорю, что небо, синее, чистое, без единого облачка. Он уточнил: «А больше ничего?» Я немного присмотрелся и говорю, что ничего. Ну, в общем, нет во мне магии, и всё. Вот я себя тогда очень скверно почувствовал. Настолько скверно, что валирдалы подумали, будто бы я умираю. Я им рассказал историю свою. Они в ключ могущества не поверили, а вот всё остальное им показалось правдоподобным. И, чтобы меня хоть как-то утешить, разрешили ходить в их трезо’урин. Там молодые и неопытные маги самым основам обучаются. И я подумал, что это может помочь мне разжечь мою искру магии. Я ходил вместе с маленькими мальчиками и всё это слушал, пытаясь повторять, но труды мои были бессмысленным. Все ученики уже познали основы и пошли изучать разные сферы магии, а я так на первом уроке и застрял. Меня никто не трогал, никто не выгонял, никто не порицал и не унижал. Они просто повторяли для других новичков основы магии, а я приходил и слушал.

Вот такая ирония, друзья. Плохо обращаются – мне плохо. Обращаются хорошо – а мне ещё хуже, что даже помереть хочется. Координатор призвал меня к себе и спросил, что они могут для меня ещё сделать. А я и говорю им, чтобы они отправили меня домой, в моё королевство Дутозар. А он мне: «Ты лучше назови номер мира, из которого ты». А мне ж откуда знать, в каком мире я там проживал. Дутозар, и всё. Но он с досадой заявил, что помочь мне ничем не может. Если только отправит в любой мир, где, как ему известно, проживают хорганы. Если повезёт, я домой попаду. Нет – так хоть к своим сородичам. Выбор у меня был невелик. А потому, немного поколебавшись, я решил, что так и поступлю. Среди своих всяко лучше. Там меня хоть куда-нибудь пристроят, буду пользу приносить.

И что ты думаешь, я оказался в Дутозаре? Конечно же, нет. Их королевство называлось Дут’кала́х. И уже тамошние хорганы стали исследовать меня, что же со мной приключилось, из-за чего я таким уродился. У них там жрецы были. И даже они понять не смогли, что же не так со мной. Говорят, кто-то из врагов моих проклял меня. Да вот только откуда ж у мальчугана взяться врагам? Ну вот, и поселился я там. Они приняли меня, как своего. Королевство у них огромное, и под землёй, и на земле строятся. Меня определили в дозорные одного из наземных городов. Ну и всё. Вот так я и жил.

А потом в один прекрасный день, прогуливаюсь по улице города, архитектурой любуюсь и пиво местное пью. Как вдруг – тьма, будто ослеп в один миг, а вокруг грызня всякая стоит. Слышу: меня кто-то по имени зовёт. Гляжу: а это братец мой, да огнями своими расшвыривается. Прям самый настоящий маг. Не то, что я. Во мне уже тогда появилась эта идея пошутить, будто бы я таким же тугодумом остался. Но эти чудовища… Они мне так и не дали как следует подшутить. Пока я пребывал в ступоре, твари нас разделили. А я, совершенно не произнося ни слова, побежал прочь. Ну, а дальше вы слышали. Тьма, поворот, тьма, поворот и так далее».

Когда хорган закончил свой рассказ, Шикигам молчал, осмысливая жизнь своего брата. Остальные тоже молчали. Гархлаис ожидал дополнительных вопросов, однако очередных хахормес они настигли быстрее, чем эти самые вопросы успели появиться в голове. Шегах, как всегда, ринулся во весь опор вперёд, собирая на себе всех орхас, мантос, а также ивриулос. Лагрез по своему обычаю скрылся в тенях и до конца боя не показывался никому на глаза. Эхталиора выбирала более удачный угол, чтобы поражать как можно больше врагов одним выстрелом. Шикигам швырялся своими излюбленными многочисленными огоньками, изредка разбавляя их ледяным духом, который обходил союзников и поражал врагов, высасывая из них тепло и постепенно растрачиваясь таким образом. Гархлаис насылал своего мига, который практически никакого вклада в победу не вносил, а также подселял в трупы убитых хахормес духов огня, которые оживляли мертвецов и делали из них огненных тоуров, медлительных и таких же бесполезных. После окончания боя дух выветривался, и все ожившие мертвецы снова ложились наземь.

Сражения с каждым разом становились всё более затяжными, потому что по мере приближения к основанию Туманной крепости увеличивается площадь и количество помещений, так что вторженцев стремится остановить всё больше и больше хахормес. И Лагрез не уставал удивляться, где же они столько людей взяли, чтобы так беспощадно кидать их в бой. И вот, Шикигам не дождался окончания этого сражения, но, не переставая насылать на врагов свою магию, спросил у своего брата:

- И в твоей истории не даётся ответа, как же ты всё-таки получил свою вожделенную магию призыва саткаров, о которой так мечтал?

- А ты так и не понял? Это всё после того, как я обратился хахорму. Все знания, которые хранит наш… То есть их, да, их господин, открыты и нам, то есть им, его служителям. Ты прикасаешься к любой из статуй, и тебе даётся на выбор множество знаний – бери, к какому душа лежит. Ну, я и взял то, о чём мечтал.

- И ты начал видеть эфир?

- Нет. Эфир до сих пор для меня неприкосновенен. Но к нему может прикасаться Хахор. А так как я пользуюсь его силой, то могу через эту энергию синего цвета прикасаться к магическим потокам любых цветов и оттенков. Так, через Хахора я получаю знания, и через Хахора же я получаю возможность применять эти знания, - чуть помолчав, он спросил, - А ты?

- Что я?

- Как ты получил магию?

Шикигам перестал производить чары, посмотрел на свои руки и сказал:

- А разве у меня их кто-нибудь не было?

- Да брось ты. По стопам отца не пошёл, потому что от матери в тебе было больше, чем от отца. Поэтому ты инженером был. Я и то помню.

- Хм, и в самом деле. Как же это у меня из головы-то вылетело?

- Ну так, а ты как получил свою магию, господин инженер Шикигам?

Шикигам напряг всю свою память, но так и не мог вспомнить, что было дальше после того, как он стал эти самым инженером. Гархлаис рассмеялся:

- Что ж, справедливо. Можешь поиздеваться пока надо мной. Но, пожалуйста, не заставляй меня проводить исследование, чтобы всё раскрыть и разъяснить.

Чародей продолжил бой, но всё это время его не покидали смутные сомнения, куда могла подеваться его память. Как следствие, в этом бою он показал себя не очень активно, что не укрылось от его друзей, о чём сразу же поинтересовалась Эхталиора. Шикигам в растерянности спросил её:

- Ты не знаешь, откуда у меня появились магические силы?

- А разве хорганы не рождают с ней?

- Нет. Мы – рудокопы и строители.

Он дождался, пока появится Лагрез, и задал этот вопрос уже ему.

- Как это откуда? Из зеркала. Ты ж сам рассказывал об этом нам с Найлимом. Когда зеркало стало неистовствовать, твой народ исчез, а ты превратился в чародея.

- Точно. Да, это я помню.

Гархлаис усмехнулся:

- А мне говорил, что не помнишь. Всё ясно. Продолжаешь надо мной издеваться. Что ж, по делом мне. Только, прошу…

- Да не издеваюсь я ни над кем. Пока Лагрез не сказал, было такое ощущение, что этих воспоминаний не было. Но теперь всё на месте, и надеюсь, больше никуда не денется.

Все немного с опаской смотрели на Шикигама, перебирая в своих головах, что помнят они о своём происхождении. Но каждый успокоился, поняв, что их это невзначай проявившееся забвение минуло. Согласно нашему пониманию сути зеркала, после того, как оно было изъято из этого мира, всё, что соприкасалось с ним, претерпело искажение памяти. Лагреза это не коснулось предположительно по причине того, что его оберегали дары его разума.

Гархлаис на удивление оказался самым бесполезным членом этой команды. Шикигам долго следил за тем, какой вклад делает тот в продвижении общего дела, но ни его миг, ни его оживлённые с помощью духа огня мертвецы не могли приблизиться к показателям других участников группы. А потому после четвёртого боя заговорил на эту тему со своим обратом. Гархлаис на этот счёт ответил, что это хоть и маленькая, но всё-таки прибавка к эффективности их похода. Четверо посмотрели друг на друга, и Лагрез спросил:

- А что мешает тебе развиваться? Я встречал саткаралов на своём пути, и скажу тебе: это были опасные ребята. Их саткары довольно хорошее оружие. Например, миги умеют вселяться в тела других существ и становиться в разы сильнее. Саткаралы ещё умеют призывать ражгаров и раждалодов. Они швыряются каким-то особенным алым пламенем и сами умеют превращаться в саткаров.

- Из того, что ты назвал, саткарал был только один – тот, кто призывает саткаров. Тот, что использует особенное алое пламя, называется раждалод, а превращающийся в саткара – это разульфуд. А я мечтал быть только лишь саткаралом.

- Погоди, а как раждалод может быть и саткаром, и не-саткаром?

- А вот так. В рядах саткаров состоят и раждалоды, и саткаралы, и разульфуды.

- Чушь какая-то. Саткар, который превращается в саткара.

- Это всё тонкости магического ремесла, не будем погружаться в это. А теперь я задам один вопрос: как думаете, сколько времени я практикую своё ремесло?

Шикигам:

- Когда тебя обратили в хахормес, тогда и начал, разве нет?

- А вот и нет. Как я уже говорил, всё, что я знаю и что могу, беру лишь у Хахора. Но, чтобы удостоиться такой чести, нужно провести много времени в молитвах и размышлениях. И только тогда открывается разум тёмного бога. А ещё, помимо этого, нужно пройти обучение, нужно всё переосмыслить. А уж потом делать первые шаги. Это тебе не чудо, когда зеркало взяло и наградило тебя сущностью мага. Мгновение назад ты не знал, что такое эфир, а теперь умеешь управлять им, как самый настоящий маг. Мне приходилось проводить много времени в практике и обучении.

- А почему бы не воспользоваться той книгой, которую ты купил дважды?

- Братец мой, а я что по-твоему делал? Вы поймите, «Мастерит Саткараолу» даёт лишь первый импульс в этом деле. Дальнейшие шаги я должен делать сам.

- Ну так делай! Чего же ты стоишь на месте?

- Скажи, Шикигам, а ты точно маг? Или только притворяешься? Уж кто-кто, но ты-то в первую очередь должен понимать, что такое обучаться магии, как происходит покорение этой вершины. Что это не происходит в одночастье: «О, надо призывать ражгара!» Ударил в ладоши – и повалил из пентаграммы нескончаемый поток ражгаров. Чтобы призвать этого мига, у меня ушло много времени.

- Я следил за тобой на протяжении четырёх боёв. Ты даже не стараешься. Ты послал в бой своего саткара, оживил трупы и стоишь довольный.

- Отстань! Сначала бороду отрасти, прежде чем учить меня! Я хочу понаслаждаться своей силой! Моя мечта исполнилась, и я хочу порадоваться этому. Разве это плохо?

- Помнится, кто-то с твоего росточка таким же писклявым голосом, как у тебя, говорил, что нам нужно торопиться, а иначе Хахор победит. Так что давай выкладывайся по полной. А наслаждаться будешь потом.

Гархлаис ворчал, но все были уверены, что он понял претензию к нему.

Прошло ещё два столкновения с хахормес. Орхас перестали попадаться. В бой шли только ивриулос и мантос. Эти хоть чуть-чуть, но всё-таки сражаются лучше приверженцев. За это время ничего не изменилось. Гархлаис продолжал использовать своего мига и поднимать мертвецов, которые после победы снова укладывались безжизненными телами. За то Шикигам с помощью магии природы нарастил себе бороду на лице и подошёл к Гархлаису. Лагрез и Эхталиора отметили, что их чародей выглядит смешно, когда как брат Шикигама удивился этому и проникся уважением к нему. У хорганов так принято. Борода – это показатель взросления. Бородатый хорган и выглядит достойно, и обладает весом в обществе. К его словами прислушиваются. А потому Шикигам немного понизил тон своего голоса и принялся разговаривать со своим родственником довольно вкрадчиво, как это делает учитель, когда объясняет своему ученику важную тему. Вот и сейчас они разговаривали о магии.

Стоит отдать должное, чародей умел чётко выражать свои мысли, а также облачать их в слова. Он дал ему несколько действенных советов, как он может улучшить познание своих сил. И после небольшой лекции Гархлаис обещал, что обязательно постарается делать, как ему велел старший брат. А после того, как они продолжили путь, саткарал спросил:

- А как ты сделал эту бороду?

- Магия, мой ученик. Здесь только магия.

- А можно и мне бороду?

- Можно. Как подрастёшь немного, она и появится.

- Ты же знаешь, что мы с тобой никогда не подрастём?

- Кто сказал? А как же магический рост?

- А, ты про это…

- Конечно. Вот как станешь хотя бы в половину силы таким же, как я, тогда и посмотрим, достоин ли ты бороды.

Гархлаис ничего не ответил, но не потому, что обиделся, а потому, что сосредоточился на своих силах и стал продумывать, как он будет применять советы наставника к своим способностям.

Постепенно, от боя к бою, рост могущества саткарала становился очевиден. Нет, он не начал невзначай призывать более могущественных огненных существ и не стал швыряться алым пламенем Хора или превращаться в саткара сам. Но увеличивалась его внутренняя сила. Как следствие, увеличивалась сила тех, с кем у него была связь сопна. В частности его миг стал гораздо опаснее. Он делался проворнее, быстрее и хитрее, хоть и не обрёл способность вселяться в живых, делая их одержимыми. А мертвецы, которых поднимал Гархлаис с помощью огненных духов, не просто создавали антураж Хора, но стали уже представлять опасность для тех, кто окажется слишком близко к ним. Да, они ещё продолжали быть такими же медлительными и неповоротливыми, как в самом начале, но, если уж кто-то попадёт в их цепкие лапы, он навряд ли выберется оттуда.

И так, от боя к бою, сила саткарала росла, а месте с ней росла и сила его творений. Но Гархлаис всё ещё был не таким эффективным, как его брат. Даже в половину. Однако саткарал изо всех сил старался соответствовать ожиданиям всех своих друзей.

И вот, Туманная крепость закончилась. Они оказались в самой нижней части, так что на них глядел выход из этого здания, который отбрасывал на полу, потонувшем во тьме, прямоугольный тусклый блеск синего цвета. Пятеро героев остановились перед этим выходом и какое-то время молча глядели на него. Эхталиора сказала:

- Но мы не найшли это сердце города.

Шегах отвечал:

- В конце мы плохо искать. Ходить не везде. Смотреть не везде. Возвращаться.

Лагрез:

- Подождите. Я хочу посмотреть, как выглядит этот город.

Ему никто не стал перечить, и кинжальщик направился к выходу. Остальные последовали за ним.

Открывшийся вид поразил воображение каждого. Множество зданий с маленькой площадью и большой высотой, словно лес, вырастали из непроглядной бездны, теряясь во тьме потолка. Возникало ощущение, будто бы это множество металлических колонн, которые поддерживают поверхность, чтобы она не рухнула вниз. Но на самом деле это чёрные шпили, которые впились в плоть земли изнутри и готовы пронзить её, когда сила Хахора повлечёт весь город вверх. Каждое строение было объято ореолом синего света. Те, что были ближе, сияли тускло. Но по мере отдаления от героев сияние усиливалось, так что казалось, будто бы дальние постройки блистали сильнее ближних. Силой дарга тьмы пропитано каждое творение. Все здания были соединены сетью тонких троп, на которой еле разойдутся два Лагреза или две Эхталиоры. Но даже так никто из четверых не решился бы даже пройтись от одного строения до другого в одиночку, о чём тут же посетовал Лагрез. Он подошёл к краю бездны и заглянул в неё. Что обычно делает каждое живое существо, когда осознаёт, что стоит на волоске от пропасти? Страх заставит его тут же отпрянуть. И хоть Лагрез не боялся панически высоты, всё же он и не был безумцем. Однако сейчас он стоял у края и совершенно не испытывал никакого страха. Более того, в голове родилась навязчивая мысль прыгнуть туда. И эта мысль начала разрастаться, так что стремилась обратиться действием. Но дары разума не позволили этому произойти, так что человек стряхнул с себя это желание и отпрянул от бездны. Он глянул на своих друзей и сказал, чтобы они не подходили к краю и не пытались смотреть туда, добавив, что какая-то сила будет манить их. Однако Гархлаис, который уже стоял на тонкой тропе, услышав это, тут же уставился в бездну и ответил:

- Всё понятно. Если ты не хахорму, то лучше сделай так, как сказал Лагрез. Сила нашего владыки… То есть их владыки придаёт смелости всем его служителям, чтобы для нас… То есть для них… Почему я всё время говорю «для нас»?

Шикигам отвечал ему:

- Да потому что ты практически один из них.

- В общем, я не испытываю никакого страха, чтобы пользоваться этими путями, потому что меня поддерживает сила Хахора. Из-за этого я могу спокойно путешествовать по этому городу, не боясь потерять равновесие и свалиться. Для тех, кто не является хахорму, глядеть в бездну опасно, потому что сила господина действует на них сильнее обычного. И вам она даст не просто бесстрашие перед бездной, но буквально желание слиться с этой бездной.

- Ладно, умник, в своей области ты нас всех победил. Можешь отрастить металлическую бороду. Но нам нужно возвращаться. Сердце города само по себе не уничтожится.

- Да будет так, мой наставник!

И они принялись исследовать нижние уровни Туманной крепости, чтобы обнаружить помещение, в котором будет находиться чёрный кристалл, питающий этот город. Никто из них не догадывался, что будет после уничтожения артефакта. Однако разорад был наготове.

Нижний уровень был самым большим, тут имелось очень много помещений. И было где блуждать. В каждом из таких помещений находились монументы Хахора, и пара-тройка ивриулос молились своему господину. Начав сражение с одни из них, герои, по сути, выдали себя для всех, кто обитал на первом уровне. Обычно они принимали это с радостью, ведь тогда не нужно было бегать и собирать всех. После победы они просто-напросто пройдут по всем помещениям, удостоверившись в том, что покончили с каждым. И сейчас они радовались, побеждая стражников, однако очень быстро их наслаждение сменилось страхом, когда в составе подкрепления прибежали ещё и гончие. Те самые гончие, которых призвал вастауру ещё в самом начале, когда они только собирались прорываться в Туманную крепость. Гархлаис крикнут:

- Смотрите! Мэйданирес!

Металлические челюсти щёлкали, а когти со свистом разрывали воздух. Шегах снова показался для них самым опасным противником, а потому все металлические зверюги кинулись на него. Эхталиора испугалась и на какое-то время была выведена из строя паникой, что подступила к ней. Да, первая встреча с этими зверями далась им очень тяжко, и это вводило в ступор. Но Шегах не испытывал страха. Даже наоборот, этот громила был рад видеть старого врага, чтобы посмотреть, насколько хорошо он продвинулся в своём воинском мастерстве. Да, теперь он не давал возможности этим слугам вастауру вцепиться в его топорище. Огромная секира обрушивалась на их головы, превращая опасных хищников в груды металлолома. Да и сам вождь уду’заров принялся бегать, прыгать и уворачиваться. Так он делал в последнее время, однако то, что вытворял сейчас этот громила, никак не вязалось с его размерами. Он как будто бы обрёл магические способности управлять собственной массой, которые позволяли ему быстро менять направление своих движений, а также высоко прыгать, выше собственного роста. Шикигам перебирал различные сферы магии, пытаясь найти ту, которая могла бы навредить этим мэйданирес. Хотя бы одной. Но из его немалого арсенала ничего не помогало. Гархлаис ничего не делал, но не потому что пребывал в ступоре, а потому что следил, наблюдал и учился. Будучи хахорму, он отчётливо видел, как движется сила тёмного дарга по этим существам. И он пытался придумать, как с помощью сопна сделать что-нибудь с этими существами. Пока что ничего не получалось. Дух огня не мог превращать уничтоженных Шегахом мэйданирес в слуг саткарала, как это было с мёртвыми телами. Здесь нужно было нечто иное.

Бой затягивался. Пришедшая в себя Эхталиора перестреляла всех ивриулос, так что остались одни гончие. Но их количество не уменьшалось – на смену убитым приходили новые. И так до бесконечности. Вдруг сзади прибегает Лагрез со словами:

- Да что такое?! Вернулся! Тут целый лабиринт!

Сказав это, он побежал обратно, чтобы возобновить попытки найти хозяина этих металлических зверей и решить этот вопрос одним ударом кинжала.

С помощью даров разума человек смог определить, где он уже был, а в какие помещения пока что не заглядывал. Так, сворачивая в нужные стороны, он наведывался в места, куда он ещё не ходил, и никого там не заставал, кроме лишь монумента Хахора, ждущего молитв от своих верных служителей. Когда он понимал, что здесь было пусто, сразу же возвращался назад, чтобы пройдя по знакомым местам, снова прибыть туда, куда его нога ещё не ступала. И так он делал из раза в раз, пока не повстречался с Гархлаисом и его мигом:

- Эй, что ты тут делаешь? Тебе разве не нужно помогать остальным?

- От меня там мало пользы. Мэйданирес не поддаются моей магии. Поэтому я решил последовать за тобой, чтобы помочь справиться с вастауру.

- Если ты не заметил, у меня лучше получается работать в одиночку. Я планировал подкрасться к нему незаметно и перерезать глотку. Тогда вся проблема с этими мэйданирес решится сама собой.

- Ты у верен, что у тебя это получится? Просто вастауру силён и, скорее всего, заметит тебя прежде, чем ты успеешь к нему подойти сзади.

- Во всяком случае я попробую. И хочу, чтобы у меня было для этого как можно больше возможности. Ты понимаешь, о чём я?

- Конечно. Тогда я буду двигаться на некотором расстоянии от тебя. Так, на всякий случай. Вдруг тебе всё же нужна будет помощь?

- Я бы, конечно, предпочёл, чтобы ты за мной вообще не шёл.

Лагрез не мог настоять на этом, ведь пока что ещё не был близко знаком с Гархлаисом. А тот был настойчив в том, чтобы следовать за кинжальшиком. Лагрез мог бы скрыться в тенях, чтобы саткарал потерял его из виду, но в таком случае он потратит слишком много времени. А сейчас нужно как можно скорее настигнуть призывателя гончих и положить конец его существованию. Поэтому мчал по коридорам Туманной крепости не скрываясь. А Гархлаис и его ручной саткар преследовали его.

И вот, дары разума приводят Лагреза в очередное помещение, в котором он не успел побывать. Осторожно выглянув из-за угла, как это делал обычно, он увидел то самое сердце Зельселеса – чёрный кристалл. Из пола и полотка вырастал металлический сталактит и сталагмит, а между их вершин находилось это самое сердце. Кристаллический предмет имел вытянутую форму и длиной был с половину руки Лагреза. Он парил, не касаясь вершин сталактита и сталагмита. На лице человека блеснул азарт. Цель была так близка, буквально в соседнем помещении. Осталось теперь прокрасться туда и разбить этот артефакт. Но вот только надо сделать это так, чтобы не потревожить его хранителя. А им был тот самый хахорму, что породил мэйданирес, с которыми и бьются его друзья где-то там, далеко. Разоритель, чья грудь и живот были облачены в чёрную сущность Хахора, сложив руки у груди, стоял на месте, закрыв глаза.

«Наверное, он сосредоточен на своих гончих, - подумал Лагрез, - Это самое лучший момент, чтобы напасть». Дав Гархлаису знак, чтобы он за ним не следовал, кинжальщик пригнулся и, двигаясь медленнее обычного, стал перемещаться вдоль стены, намереваясь обойти врага со спины, чтобы уж точно подойти к нему вплотную и нанести один-единственный удар. Благодаря чудодейственным сапогам, которые сковал ему Сагер из секиры Грага-обр-Кхна, движения убийцы не издавали никаких звуков. А благодаря дарам своего тела и многочисленным тренировкам в умении скрываться, Лагрез мог хорошо сливаться с тенями.

Полная тишина, и ни единого намёка на то, что этому вастауру что-то угрожает. Найлим предупреждал, чтобы герои не брались сражаться с тем, у кого больше одной части тела обращены в сущность Хахора. И эти слова сейчас томились в голове скрытня. Да, страх перед этим служителем дарга тьмы был. Он помнил первое столкновение с точно таким же разорителем. И там победа над ним была одержана из-за того, что с этим хахорму сражалось сразу четверо. А здесь ему придётся полагаться лишь на себя. Это понуждало его быть ещё более осторожным, чтобы не выдать своего присутствия никаким образом. Лагрез оказался у стены прямиком позади своего врага. Между убийцей и смертником находился кристалл. Но до него пока что нет дела. Нужно сперва расправиться с хранителем. И вот, бесшумный скрытень направился прямиком к нему.

Полная тишь. Не слышно даже звуков битвы, в которой участвуют друзья. На миг Лагрезу возомнилось, будто бы они потерпели поражение, и теперь он остался один, один для того, чтобы уничтожить сердце Зельселеса. Стряхнув с себя эту навязчивую мысль, убийца прошёл мимо этого кристалла и покрепче стиснул свой серп. Чем ближе становился противник, тем медленнее хотелось идти, ведь, если удар будет пропущен, шансы на успешное уничтожение противника, а также на выживание от столкновения с ним стремительно падают вниз. Скоро этот хахорму умрёт.

- Я знаю, что ты здесь, - в полном безмолвии спокойный голос звучал очень громко, так что казалось, будто бы с Лагрезом разговаривает не этот тёмный слуга, а сам Хахор, - Вы вторглись во владения господина тьмы. Так что тени тебе не помогут. Мой владыка даст мне понимание своей стихии. Эта власть избавит меня от тебя.

Скрытень суетился, но своих намерений не изменил, продолжая приближаться к своей цели. Голос тем временем зазвучал вновь:

- И ты, славный орху… Господин доволен тобой. Твои молитвы были услышаны, твои труды принесли плоды. А сам ты удостоился чести перейти на следующий ранг. Я повышаю тебя до манту. Прими свой дар.

В следующий миг в помещение входит Гархлаис. На глазах у Лагреза живот этого хоргана стал металлическим, а на месте зрачков сиял отблеск силы Хахора. Скрытень ужаснулся, ведь помнил, как Найлим рассказывал, да и сам Гархлаис вкратце упомянул о том, что лишь первый и последний ранг хахормес не находятся под влиянием дарга тьмы. А те, которые расположены между ними, направляются волей тёмного господина. Её невозможно сломить. Вот и сейчас саткарал-хахорму был подвержен этой воле, и теперь уже не он управляет собой, но его поступь направляет дух Хахора. Кинжальщик понимал, что положение стремительно ухудшается, и обстоятельства складываются не в его пользу. Сосредоточившись на дарах своего тела, он в тот же миг метнулся к вастауру, чтобы сделать попытку сразить его. Увы, но этот хахорму уже сказал, что знает об убийце. А потому на пути кинжала встал другой кинжал, сделанный из чёрного металла, которым управляют чародеи Хахора. Вастауру даже не нужно было делать каких бы то ни было жестов. Мгновения мысли было достаточно для того, чтобы сила его господина среагировала точно вовремя. Но и Лагрез не был простачком. Успев понять, что его нападение провалилось, он тут же ударил свои металлическим ботинком по ногам своего противника. Могло показаться, что трюк удался, и разоритель повалился наземь, а потому ловкач решил, что будет более сподручнее уничтожить сейчас кристалл, питающий весь этот город. Да вот как бы не так. Повалиться на пол хахорму не дала его сила. Из земли вырос пьедестал, о который он опёрся, так что ему удалось устоять на месте. Лагрез краем своего глаза видел это, но ничего делать не стал, потому что в открытую сражаться с ним будет бессмысленно. Так что сближение с сердцем Зельселеса продолжилось.

Слева на него налетел миг и принялся наносить удары своим когтями. Но на стороне человека были дары тела, а потому он резким движением правой руки поймал коротышку и таким же резким движением левой руки нанёс удар, после чего просто отшвырнул его. Вожделенный кристалл становился ближе с каждым шагом. Он хотел пронестись мимо стойки, на бегу выхватывая артефакт из неё, чтобы опуститься на пол и со всего размаху разбить сердце этого города. Увы, но в голове всегда всё было легко и просто. Однако, повинуясь воле вастауру, сила Хахора материализовалась так, что вокруг кристалла закружился вихрь тёмных металлических частиц. Лагрез уже успел протянуть руку, но тут же отдёрнул её и сменил траекторию собственного движения, чтобы не угодить в этот хоровод ещё и свои лицом, потому что вся кисть руки за то небольшое прикосновение получила многочисленные резные раны. Того и гляди, если бы она угодила туда целиком, раздробилась бы в пыль.

Скрытень снова слился с тенями. Просто потому, что больше делать тут было нечего. Метнувшись сначала в один угол, он тут же поменял траекторию своего движения и вжался в противоположный, на ходу придумывая дальнейший план действий. Гархлаис встал спиной к кристаллу с противоположной от вастауру стороны. Тот в свою очередь нагнетал силу своего господина, чтобы ниспровергнуть её. Однако медлил. А через какое-то время так вовсе заговорил:

- Ты умеешь сливаться с тьмой. И это хорошо. Господин будет доволен тобой. Бессмысленно скрываться, ведь вся тьма подчинена Хахору. Но если ты желаешь биться до последнего, так тому и быть. Но в любой случае, добровольно или нет ты всё равно станешь одним из нас.

После этих слов действовать начал Гархлаис. Он стал нагнетать сопна, так что на полу между ним и стеной, где скрывался Лагрез, появилось четыре пентаграммы, которые тут же обратились в огненные порталы, а из них вылезли четыре жутких ражгара. И если порталы сияли не так сильно, чтобы развеять тени, то свет, исходящий от пламенных отродий Хора, обнажил даже самые тёмные углы, и Лагрез, который распластался у правой части стены, стал виден для всех. Рефлексы сработали раньше мыслей, и, пока хахорму готовили свои силы для того, чтобы начать расправу над одиноким скрытнем, который лишился всех своих преимуществ, тот кинулся на первого ближайшего противника, которым оказался миг Гархлаиса. Пока всё это происходило, коротышка приходил в себя, а теперь он снова был схвачен Лагрезом, который понёс его к сердцу Зельселеса, вокруг которого роились мелкие частицы тёмного металла. Вастауру начал материализовать силу Хахора в чёрные иглы, которые швырял одну за другой. Но сейчас сила разума смешалась с силой тела, а подкрепляло всё это отчаянное положение, поэтому грация Лагреза позволяла ему вовремя замечать движения этих металлических шипов, чтобы филигранно уворачиваться от них. Он понимал, что один, что на друзей полагаться не приходится. Навряд ли они смогут обнаружить его и прийти, чтобы поддержать в этом сражении. И это позволяло действовать ему за пределами своих возможностей. Даже ражгары, призванные Гархлаисом, не могли уследить за движениями ловкача, чтобы как следует прицелиться. А миг хоть и пытался драться и кусаться, но рука кинжальщика сжимала его очень сильно, так что выбраться из неё он никак не мог. Лагрез увильнул ото всех снарядов противников и сунул мига в тот рой металлического вихря. Человек только и успел удивиться, как быстро миг растворился в этой ужасной мешанине силы Хахора. Он в тот же миг схватил кристалл и потянул на себя, успев вырвать свою руку до того, как она превратилась в кровавое месиво. И всё же раны были тяжелы. Пока он это делал, два шипа прошли насквозь него сбоку. Боль пронзила то место, и силы в один миг истаяли. Человек повалился наземь. Но вместе с ним падало и сердце Зельселеса. Прибавив к этому ещё и движение руки, он со всей силы низверг артефакт на пол, так что целостная кристаллическая структура разлетелась вдребезги.

Последнее, что услышал спаситель этого мира, был насмешливый голос вастауру, говорящий:

- И чего ты этим добился? Ты будешь похоронен под руинами Зельселеса.

Лагрез открывает глаза и видит синее небо. Откуда-то неподалёку доносятся голоса. Он приподнимается и обнаруживает себя лежащим на пустыре, прямиком на окраине огромнейшего оврага, некогда бывшим вершиной Туманной крепости. Невдалеке расположились остальные из его группы: Шегах, Эхталиора, Шикигам, а также ещё какая-то девушка. Всё тело болело, однако шрамы на правой руке исчезли, как будто бы всё, что происходило на дне Туманной крепости, было страшным сном. Однако боль во всем теле не давала поверить в это. Друзья радушно приветствовали его. А, когда незнакомка повернулась к нему, он понял, что это была Юалика.

- Ну и что произошло? – спросил Лагрез.

Шикигам ответил:

- Это ты нам скажи. Мы бились с этими мэйданирес, как вдруг всё вокруг начинает содрогаться, ищейки просто исчезают, и всё начинает рушиться. Потом образуется чёрный портал, который засасывает всех нас в себя и выплёвывает наружу.

Лагрез рассказал, что делал он в своей части Туманной башни, из-за чего Шегах даже назвал его раргахом. А Юалика дополнила их истории тем, что раскрыла, как всех спас разорад. Лезер передал ей, что здесь нужна её помощь. И, когда она пришла на место падения Зельселеса, то увидела мёртвого Лагреза, использовала окта и вернула его к жизни. Все были рады, что эта история закончилась таким образом, из-за чего теперь три представителя трёх народов смотрели в будущее с надеждой, и только лишь Шикигам горевал о том, что с его братом опять приключилась беда.

Это был самый обычный день в Элунее. Мы жили на застывшей магме, сверху быстро мчались потоки огня вместо небес. Далеко на юге возвышался вулкан, который непрестанно извергал из себя огромный столб пепла. Я была на севере. И если подойди к краю нашего города, то можно увидеть просто жуткую огненную бурю, когда огонь, который в небесах, неистово низвергался наземь и разлетался вокруг. Ужасающее и вместе с тем завораживающее зрелище. Йимир, как всегда, пытался найти общий язык с самим собой, но в итоге получалось, что он превращался в Йимирона и начинал неистовствовать. И вот, облик нашего мира соответствует, так сказать, его настроению. Огненные пейзажи мы видим чаще, чем какие-либо другие. А что, мне нравится. Красочно, угрожающе и каждый раз по-новому. Олия теперь только рядом с ним и сидит, ведь только она одна могла подобрать правильные слова и дела, чтобы усмирить своего суженного. Да уж, был бы у меня такой муж, я был давно от него убежала. Хорошо, что я одинока!

Лезер, наверное, как всегда, сидел в своей башне, что расположилась особняком от всего нашего поселения. Он придумал эту идею создать таузваль, как у Дракалеса, и теперь днями и ночами напролёт сидит, колдует чего-то над ней. Уж не знаю, что у него там на уме, но не задумался ли он над тем, чтобы переплюнуть Йора? Ведь, как известно, это именно он, именно творец чудес и чудовищ создал эти самопишущие книги. А наш некромант прям что-то всерьёз уткнулся в это дело. До него даже не дозовёшься, чтобы расспросить, чего он там удумал.

Сименторий наш как грозой занялся, так и не отстаёт от неё. Понравилось ему соединять воздух, чтобы гремело и сверкало. Он и меня всё пытается заставить научиться этому ремеслу. Да ну его. Если я ещё и молнии покорю, тогда меня вообще никто не сможет победить.

Владоук, я была уверена, сидит в своём сопна’урине и пытается искать источники могущества, чтоб насолить мне. Он такой забавный. Думает, что когда-нибудь понравится мне. Ну что ж, слабая надежда всяко лучше никакой.

Давно не приходили валирдалы, не спрашивали, чему могучий Йимир, владыки Элунеи, сможет их обучить. Анклав тоже позабыл о нас, не шлёт своих кибер чародеев. Наверное, надоело всё время проигрывать. В общем, как я уже сказала, это был обычнейший день в Элунее. Но, кажется, вероятность случиться чему-то необычному в разы выше как раз в такие самые простейшие дни.

Передо мной появляется пентаграмма, которая тут же превращается в огненный переход, а из него выскакивает никто иной, как мой любимый Влади. Но я знала ещё задолго до того, как пятиконечная звезда перестала сформироваться, кто оттуда выпрыгнет, а потому уже заготовила одну из своих колкостей специально для него. Однако не успела я и рта раскрыть, как он первым начал:

- Катиара, оставь свою желчь при себе. У меня для тебя срочное сообщение.

Вид у него был тревожный, а, значит, сообщение и в самом деле срочное, поэтому я не стала перебивать его:

- Пошли. Йимир поймал алмалию.

От этого сообщения я даже опешила немного и только успела задать вопрос «Какую алмалию?», как он тут же сказал:

- Пошли.

- Куда?

- Туда, где её держат.

- Так ты ж сказал, что Йимир её поймал.

- Да не пленил, а поймал. Она у него в плену, а не рабстве.

- Так бы и сразу сказал. Где?

- В темнице.

Я тут же открываю портал и перемещаюсь в темницу.

Там было много народа. Подавляющее большинство сопнаров, и все плотно столпились над чем-то. Я пока что не видела её, но уже чувствовала. Чувствовала страх и боль. Прорвавший в передние ряды, я увидела, что здесь были Йимирон и Олия. Саткар-владыка возвышался над алмалией, его супруга стояла рядом и держала его за руку. А сама алмалия… Это было жалкое зрелище. Сжавшись в перепуганный комочек, она забилась в самый дальний угол, а её глаза с ужасом бегали по топе, что бесстыдно глядела на это прекрасное творение. Я тут же подбежала к Олии, а после попросила её увести отсюда всех. Чародейка засуетилась и принялась разгонять толпу. Но сложнее всего было с нашим владыкой. Само собой, одного вида, брошенного на эту саткарку, хватило, чтобы породить в нём неуёмную похоть. Но, как я уже говорила, Олия знала правильные слова и дела, которые позволяли ей усмирять своего мужа. Когда они уходили, я попросила, чтобы сюда никто не приходил.

- Катиара, тебе нельзя оставаться с ней наедине.

- Нет, это обычным девушкам нельзя оставаться с ней наедине. Я же знаю все уловки и понимаю, какие подходы будут действенными, чтобы избежать её чар. И, откровенно говоря, я хочу этого.

- Катиара, пожалуйста, будь осторожна. С двоими сошедшими с ума саткарами я точно не справлюсь.

- Не беспокойся. А лучше порадуйся за меня, ведь вашего саткарала ждёт новый саткар в коллекцию.

Итак, Олия ушла, дверь заперлась, и восторжествовала долгожданная тишина. Алмалия продолжала бояться меня. И это было печально. Приблизившись, я села рядом с ней.

- Они просто не знают тебя. Не знают, что ты можешь быть яростным огнём, а можешь – нежным цветком. И сейчас ты именно такая, именно цветок. И я хочу сберечь тебя.

Она молчала. Я как бы невзначай прикоснулась к её руке, но она отдёрнула её. Это было очень печально. Алмалия отказывается принять меня. Но это всего лишь чувства. Нужно было думать головой. Мы так посидели немного, совсем ничего не говоря. И это было правильно. Я чувствовала, как волнение внутри неё проходит. Выждав ещё немного времени, я сказала:

- Меня зовут Катиара. Но ты можешь не говорить своё имя. Расскажи, пожалуйста, свою историю, как ты здесь оказалась. Можешь довериться мне.

Но нет, пока ещё было рано, так что мы сидели какое-то время молча. И только спустя продолжительное время она решилась заговорить. О, её голос был просто завораживающим. Она не говорила, а будто бы пела. И каждое слово, каждая буква, сказанная ею, просто проникала до глубины души. Её хотелось слушать и слушать. Но вместе с тем её голос был преисполнен грусти и тревоги. А история наполнена печали. Однако по мере того, как рассказ продолжался, из неё изливалась и вся тревога. Я чувствовала, что в ней больше нет страха. А это значит, что можно идти дальше. Я начала воздействовать на неё частицами сопна, очень тонко, очень осторожно. И это помогало. Наши беседы продолжались, меж нами устанавливалась тонкая связь. Слёзы с её глаз уже исчезли.

Сопна помогал укреплять эту связь. И мы становились всё ближе друг ко другу, пока она не открылась мне. И это было прекрасно.