Живые клинки

Глава 40

Следующие недели превратились в ад для всех – и для преподавателей, и для студентов. Вирата и Арвэн аккуратно посещали занятия, сдавали зачеты и контрольные, забегали в столовую или тренировались на полигонах. Все было хорошо, пока они не встречались. Стоило и увидеть друг друга, и самые настоящие искры разлетались в разные стороны. Завхоз расставил по территории бочки с водой и ящики с песком, но даже эти экстренные меры не всегда помогали остановить пожар. Нестабильные «королевские клинки» были похуже нарочитой диверсии в Академии!

Раздраженный ректор подал прошение Его Величеству с просьбой отозвать студентов на практику или разобрать их противоречия лично, но король был в отъезде, потом занят, а потом письмо ректора неожиданно потерялось в столе второго министра.

Арвэн считал, что Вирата напрасно дуется, ведь он извинился! А Вирата считала, что формальных извинений мало, и вообще, формула «сама виновата, что свела меня с ума», ее не устраивала. Кроме того, обоих волновала проснувшаяся чувственность девушки. Теперь ночами ей снились весьма разнузданные сны, включающие не только элементы их первой совместной ночи, но и что-то новенькое, нечаянно услышанное или увиденное в книге. Огоньку добавляли Итла и Дорн, бурно проводившие почти каждую ночь, и Мелмат, засыпающий Вирату подарками, записками и маленькими приятными сюрпризами.

Ревность, страсть, раздражение и непонимание к зимним каникулам достигли такой точки кипения, что Вирата боялась прикоснуться к тетрадям – бумага сразу начинала тлеть. Благополучно сдав все экзамены, девушка решила на каникулах навестить родителей. Теперь не было нужды пару недель трястись с обозом по дороге, достаточно было упаковать вещи и заглянуть на станцию телепортов с приятной суммой в кошеле. Деньги у девушки были, а вот настроения не было совсем.

Мрачно затолкав в сумку смену одежды, Вирата подвесила к поясу меч, отвела Выра на кафедру дрессировки и направилась к телепорту. Волей судьбы туда же пришел и лорд Арвэн. Они хмуро поздоровались.

– Куда? – коротко спросил лорд.

– К родителям, – так же коротко ответила девушка.

– Я тоже, – вздохнул Арвэн, – отец вызывает.

Они одновременно шагнули в арку портала, стараясь держать себя в руках, чтобы не запалить вход, сделали шаг и… вместе упали на знакомую необъятную кровать! Следом шмякнулся их багаж и большой свиток из плотной бумаги.

Арвэн вскочил первым. Выругался, схватившись за шею: медальона-спасителя не было! Вирата поднималась медленнее – ее собственная сумка стукнула девушку по лбу, немного нарушив ориентацию в пространстве.

– Где мы? – не уверенно спросила она, держась за голову.

– Судя по всему, это охотничий домик моей семьи! – раздраженно ответил лорд.

– А почему мы здесь? Я направлялась в Пограничье…

– Потому что, – буркнул Арвэн, разворачивая бумагу и зачитывая вслух:

– Дорогие дети, мы не верим, что два таких умных, добрых и чутких человека могут расстаться из-за таких пустяков. В доме есть все необходимое для жизни, заберем вас после каникул, любящие вас мама и папа… – гаснущим голосом прочитал Арвэн.

Вирата вскинулась:

– Так, меня ждут дома! Где находится этот Ваш домик, и как отсюда выбраться?

– Никак, – вздохнул Арвэн. – Предок был параноиком, это же дом-спасение. Он построен с помощью телепортов в Элгарских горах. Вокруг только скалы, дикие драконы и такие же дикие леса. Дорог нет. Только телепорт.

– Медальона, как я понимаю, тоже нет.

Лорд покачал головой. Вирата полезла в свои сумки, собираясь поискать что-либо подходящее, но увы, мастером-телепортатором она не была, а остальные студенты дозревали до изучения и самостоятельного построения телепорта только к пятому курсу.

– Что будем делать? – спросила девушка, разочарованно раздражённо отбрасывая сумку в сторону.

Арвэн уже вытянулся на кровати, не сняв сапог, и смотрел в потолок с самым философским видом.

– Можно осмотреть дом, подсчитать запасы и напиться с горя, – предложил он.

– Вот еще, – фыркнула Вирата, – меня мама должна была встречать! Я бы уже сидела за столом, ела ее фирменный пирог с клюквой и слушала, как братья делят подарки…

Они помолчали, но в общем, других вариантов не было – просто сидеть на кровати было скучно и голодно. Вздохнув, девушка поднялась и открыла знакомый шкаф. Так и есть. К их визиту подготовились. Вместо старинных балахонов на вешалках висели вполне современные плащи, куртки, брюки. Внизу стояли сапоги, в ящиках обнаружилось белье двух размеров, в комоде деревянные шпильки, гребни и даже крем для лица!

Неужели, родители Арвэна всерьез думают, что они снова будут спать в одной постели? Девушка задвинула ящик и пошла осматривать дом.

Строение было каменным и не очень большим. Это был даже не дом, а башня с хитро выделанными выступами, разбивающими лавины, которые часто сходили в горах, особенно в зимнее время.

Из-за толстых стен и дополнительного усиления крыши внутри оставалось не так уж много места. Кухня, с большой печью, запасом дров и провизии. Маленькая библиотека, она же кабинет. Комната чуть побольше остальных – гостиная, совмещающая в себе и мастерскую, и уголок с пяльцами, и карточный столик, и пару музыкальных инструментов на стене. А спальня была всего одна. Рядом, правда, обнаружилась еще крошечная купальня, но воду надо было греть, горшок выносить, да еще и за чистотой следить!

Вирата высказалась коротко и нецензурно.

– Согласен! – донеслось из спальни. – Если тебе станет легче, меня обдурили точно так же.

– Ты спишь на диване в гостиной! – ткнула в парня пальцем разъяренная девушка.

С пальца посыпались искры, едва не запалив ковер.

– Вот еще! – фыркнул Арвэн, – я там не помещусь! Если тебя так волнует твоя девичья честь, можешь сама там ложиться!

Вирате стало обидно и больно от такого напоминания. Схватив свою сумку, она ушла в другую комнату, громко хлопнув дверью, а лорд в очередной раз обозвал себя дураком.

До вечера каждый из них сидел в своем углу. Вирата отыскала в шкафу запас одеял, растопила камин в гостиной, сварила кашу в маленьком котелке, выбрала в кабинете книгу и тихо сидела в комнате, прислушиваясь к вою ветра и грохоту снежных зарядов. Элгарские горы славились своей непогодой, так что она не испытывала ни малейшего желания выходить наружу.

Арвэн питался копченостями и хлебом, чай, впрочем, пришлось кипятить на двоих – чайник был огромный, а дрова следовало экономить. Поужинав, девушка накрыла остатки каши крышкой, заварила себе успокоительных травок на ночь, закуталась в три одеяла и уснула, свернувшись калачиком на диване.

Спалось Вирате беспокойно. Ей снились снежные драконы, пробующие башню на прочность, сквозь дрему ощущалась вибрация здания, и порой казалось, что сверхпрочная крыша вот-вот сползет, как украшение с торта, обнажая для чудовищ аппетитную начинку.

На рассвете девушка поднялась, чувствуя дурноту, спустилась в кухню, умылась ледяной водой и, пошевелив угли в печи, поставила чайник, собираясь выпить горячего сладкого отвара, чтобы разогнать сонную одурь. На шум в кухню явился недовольный Арвэн. Девушка немедля отвела глаза. Они, конечно, спали рядом в походе и даже вместе в ту самую ночь страсти, но вот таким, сонным, уютным, растрепанным, лишенным маски высокомерия и холодности, она его еще не видела.

– Чай? – спросил лорд, зевая и потягиваясь.

Вирата молча отрезала кусок окорока, отломила хлеба, налила чай в большую кружку и ушла в гостиную. Лорд остался на кухне, совершать подвиг самостоятельного приготовления завтрака.

Сидеть за книгой весь день было скучно. Вирата обошла комнату и обнаружила, что практически все развлечения, представленные в ней, требуют участия партнера. Повздыхав над шахматной доской, она подошла к окну, полюбовалась снежной заметью и остановилась перед пяльцами. Неведомая ей мастерица натянула на раму тонкое полотно и разложила вокруг все необходимое: иголки в специальном футляре, серебряные ножницы, моточки цветной шерсти, шелка, металлические нити и бусины из камня и стекла. Целое богатство для опытной рукодельницы.

Вирату учили вышивать, штопать и даже немного шить, но она не слишком увлекалась женскими рукоделиями. Однако было соблазнительно присесть за раму, взять в руки тонкий кусочек грифеля и попытаться что-нибудь изобразить. Почему-то, на память пришла их команда. Дорн, огромный и спокойный, как вода, в которой можно встретить глубокий омут. Итла – земля, в которую возвращается все. Она сама – пламя, танцующее над углями. Арвэн – воздух, быстрый и подвижный, но холодный, жаждущий ее тепла…

Четыре угла украсились символикой четырех стихий, а в центре девушка изобразила колесо войны: огромный сдвоенный круг, украшенный молниями, оружием и символами проявления стихий.

Немного отстранившись, девушка полюбовалась своей работой и тут же услышала над ухом:

– Не знал, что ты умеешь ворожить.

Едва не подпрыгнув от испуга, Вирата обернулась. Арвэн стоял над ее плечом, рассматривая рисунки.

– Я не умею ворожить, – отмахнулась она, – просто решила повышивать от скуки.

– Ну-ну, – отстраненно кивнул лорд, потом взял грифель и подправил некоторые линии: – вот так будет точнее: соединение сил, а не распыление.

Девушка фыркнула и сделала вид, что ее не интересует ничего, кроме подбора ниток. Арвэн же выбрал книгу из лежащих на столике, и нагло уселся в уголок, предназначенный для мужского рукоделия. Вирате до закушенных губ хотелось выгнать его, отправить в спальню или в кабинет, но она понимала, что лорд именно того и добивается – вспышки эмоций, гнева или раздражения. Взбудораженным человеком легче управлять, его проще подавить, навязать ему свои правила. Мечница сдаваться не собиралась, поэтому выдохнула, досчитала до десяти и вернулась к вышиванию.

Время до обеда пролетело незаметно. Арвэн негромко шуршал страницами, Вирата прокалывала иглой тугую ткань, считая стежки, прикладывая бусины и нитки. Когда желудок забурчал от голода, иглу пришлось отложить. Обедать в сухомятку не хотелось, а каша давно остыла, превратившись в непонятную склизкую субстанцию. Покачав головой, девушка вынесла остатки несъедобной каши за порог и вытряхнула в глубокий снег, заодно полюбовавшись сверкающей в солнечном свете долиной, расположившейся далеко внизу.

Башня охраняла дома жителей от лавин, возвышаясь на склоне, но, наверняка, никому и в голову не придет шагать через огромное пространство, полное расселин, каменных пальцев и глубокого снега, чтобы проверить, кто появился в убежище. Они с Арвэном заперты здесь до тех пор, пока его родители не убедятся в равнодушии молодых людей друг к другу.

Утерев пару нечаянно выкатившихся слезинок, девушка почистила горшок снегом и вернулась в тепло. Есть уже хотелось просто нестерпимо. Припасов на кухне было довольно, так что вскоре на плите булькал суп из копченых ребрышек, овощей и гороха. Аромат сытной еды наполнил кухню, потом поплыл в гостиную, выманивая оттуда Арвэна. Лорд появился, когда суп был почти готов и девушка снимала пробу, осторожно дуя на ложку. Оба молчали.

Сдвинув горшок на край плиты, Вирата сделала вид, что обедает в таверне. Отыскала простую крестьянскую миску, налила себе варево, открыла ящик с хлебом, выбрала ломоть, села за стол и начала есть, словно простая кухарка.

– Что, даже не накроешь стол? – осведомился лорд, наблюдая за процессом.

– Подходящего стола в гостиной нет, – ответила девушка между двумя глотками, – а мыть три тарелки из-за миски супа я не собираюсь, достаточно того, что я приготовила еду. Хочешь изысканности, накрой стол сам.

Арвэн поморщился. Его аристократизм требовал красивой сервировки даже к самому простому блюду, но Вирата была права – в домике не было слуг, так что мыть тарелки, стирать салфетки и скатерть… Лорд шагнул к стопке посуды, выбрал такую же простецкую миску, как у девушки, налил себе супа и сел за кухонный стол.

Ели молча, потом каждый вымыл за собой посуду и вернулся в гостиную к прежнему занятию.

Вышивание – довольно монотонная работа, но Вирата так погрузилась в процесс, что невольно замурлыкала себе под нос песенку, одну из тех, что хорошо помнила с детства. Когда к ее голосу присоединился мужской она даже не сразу заметила, так красиво сливались их голоса. Петь вдвоем было интересно и до странности интимно.

Когда закончились песни, которые были хорошо знакомы обоим, оказалось, что за окнами давно стихла снежная заметь, дрова в камине прогорели, пришла пора ужинать и ложиться спать. На ужин доели суп, добавив к нему кусочек сыра. После Вирата демонстративно принялась расправлять на диване простыню и плед, но Арвэн сразу сказал:

– У тебя спина не затекла на этих стяжках? Давай ляжем в постель, она достаточно большая, чтобы вместить нас двоих.

– И положим между нами меч, – ехидно добавила Вирата. – Я не буду с тобой спать.

– Если хочешь, положим меч, – серьезно ответил Арвэн. – Здесь нет лекарей и лекарств, если тебя скрутит, родители меня убьют.

Девушка призадумалась. Диванчик удобностью не отличался, да и топить одну комнату экономнее, чем две, кто знает, сколько им тут куковать. Зимние каникулы длятся дней десять, но иногда их продляют из-за снежных бурь над столицей, или по случаю пополнения в королевской семье…

– Хорошо, спим в кровати, – решила она наконец, – но с барьером!

Арвэн явно хотел пошутить по этому поводу, но сдержался. Поскольку спешить было некуда, а на кухне незаметно образовалось достаточное количество горячей воды, Вирата вымылась и надела под теплый стеганный халат свежую сорочку, достав из своей сумки. Пользоваться одеждой из шкафа она не спешила, хотя и понимала, что стирать и сушить здесь просто негде, да и не умела она этого делать.

После купания посвежевшая девушка вошла в спальню и едва не упала, запнувшись о брошенные в угол ножны. Поморщившись мечница подняла их и убрала на стену. Затем отпинала в сторону запасные сапоги лорда, шляпу, ремни перевязи и еще что-то столь же мужское, и потому раздражающее. Кажется, теперь Вирата понимала, почему ее родители имеют разные спальни, несмотря на яркие чувства и нескольких детей.

Пока Арвэн мылся, Вирата навела в спальне свой порядок – добавила на кровать запасных одеял, соорудив из них стену посередине, подложила дров в камин и побрызгала вокруг своими духами, стараясь изгнать запах кожаной сбруи, ружейной смазки и мужчины. Увы, подушки тоже пахли смесью мускуса и лимона. Раздраженно фыркнув девушка забралась в постель, укрылась и принялась ждать.

Он появился не скоро, а когда вошел в комнату в одной длинной полотняной рубашке, вытирая мокрые черные волосы, у Вираты перехватило дыхание. Ну как можно быть таким красивым в таком нелепом наряде? Она старалась, выбирала самую красивую рубашку, самый элегантный халат, даже мокрые волосы спрятала под самодельный тюрбан из тонкого полотна, а тут растрепанный мокрый и… самый желанный!

Стараясь не дышать, девушка отвернулась и задумалась над собственной слабостью: мужчина просто вышел из купальни, а она уже готова простить ему пренебрежение и оскорбление? Нет! Чтобы быстрее заснуть, Вирата вспомнила технику быстрого отдыха, которую им объясняла на лекциях мадам Патрис, и которую она не успела потренировать на семинаре. Девушка вытянулась на постели, расслабилась, представила, как тяжелеют веки, наливаются свинцом руки и ноги…

Ух! Она с веселым смехом рухнула в снежное облако, засмеялась, когда мелкие снежинки усыпали ее лицо, попали за шиворот, набились в сапоги и варежки. Рядом мелькнуло что-то длинное, белое, гибкое, осыпая девушку еще большим количеством снега. Вирата взвизгнула и проснулась.

Она лежала в постели, вокруг было очень тихо, даже Арвэн дышал почти неслышно, уткнувшись аристократическим носом в подушки. За окнами сияла луна, бросая голубые блики на мебель и стены. Девушка осторожно встала, стараясь не тревожить соседа по кровати, на цыпочках подошла к окну, выглянула и замерла от ужаса и восторга.

Возле самой башни в сугробах купались снежные драконы! Белые, с нежнейшим жемчужно-перламутровым отливом ящеры ныряли в снег, как в воду, выныривали с фонтаном снежных брызг, осыпали друг друга целыми веерами летучих холодных снежинок и при этом они явно веселились, и играли, как дети. Зрелище было настолько потрясающим, что Вирата простояла у окна почти до рассвета, не замечая замерзших ног и рук.

Когда начали гаснуть звезды, драконы ушли. Девушка очнулась, подбросила в камин дров и спряталась под остывшие одеяла, надеясь согреться. Арвэн так и не проснулся, но, когда Вирата легла рядом, он вытянулся и засопел, словно только теперь погрузился в обычный сон.