Жизнь, театр, кино

"Дусенька" - Н. М. Ужвий

В сценарии сказано:

"Очередь солдатских жен стоит за пособием перед закрытыми дверями кассы.

Оборванная девчонка, цепляясь за юбку матери, скулит:

"Мамка-а! Хлеба!"

Вдруг раздается нестройное пение и под визгливый оркестр выходит жидкая процессия.

Цыпленок жареный,

Цыпленок пареный,

Цыплята тоже Хочут жить,

- подтягивает Дымба, стоя в пролетке извозчика. У него на груди красный бант.

Сидящая рядом размалеванная девица, лихо задрав ногу, смолит курево.

"Творите анархию! Обитатели тьмы!" - орет низенький человек в развевающейся крылатке...

Дымба подходит к женской очереди:

"Соскучились без мужей... Откомандирован в ваше распоряжение".

"Отойди, кобель! И без тебя тошно!" - отмахивается солдатка с впалыми щеками, прижимая к себе девчонку.

"Хлеба-а! Мамка!"

"Без меня тошно, со мной будет сладко, - рявкает Дымба. -Получай, сопля, шоколад "Миньон" - реквизирован у мировой буржуазии".

Так появляется в третьей серии ("Выборгская сторона") Дымба.

Он обрюзг и стал наглее.

Знакомство с солдаткой Евдокией Козловой происходит стремительно, как налет:

"Платон Дымба, свободный анархист, король бильярда. Р1зволпте проживать в собственном дворце или в гостинице "Англетер"?"

"В подвале живем", - горько отвечает вдова.

"Адресок не скажете?.."

Н. М. Ужвий скупыми красками создала необыкновенно сложный и живой образ солдатки Дусеньки.

1 Pv.lHm ИЛ# i-^T ПАЛ Т Г D-T

п МЕЙЕРХОЛЬДА

Гпм'язитрт'ь eer-э тяв, ЖАРОВ Михаил Кэяна&ич кр-

I J ±i-*I

ыандируетея театро* гкенк 3? рлэльлв в г. ОдефСэ

по яе-гу вргачиэжций чаи га^гроле^ твчтгра

Сэйет театра проиич опяа^ннть тэв. ЖАРОВУ валкое

содеястэ^^ е емпэлчепци иоэлглечнэго на него nopj-ченлл

ГО НЕТ А

ЯР!ДС51АТ?

иш

Удостоверение М. И. Жарова, подписанное Вс. Э. Мейерхольдом

Актриса была так наполнена скорбью и отчаянием, в ее красивых голубых глазах столько было тоски и покорности, что стоящие в очереди женщины, приглашенные на массовку или просто наблюдавшие съемку, не верили, что актриса играет:

- Нет, так играть нельзя. Вы посмотрите на ее лицо, скорбные губы, руки, которые прижимают дитё, - нет, у нее горе и большое горе...

Сцена в подвале, куда Дымба приводит эсера Ропшина, начинается разгульной песней:

...Я не советский,

Я не кадетский,

Я не народный Тим-тир-люм...

За столом, заваленным бутылками и объедками, сидит Евдокия Козлова.

Актриса Ужвий как-то сразу (что значит жить в образе) нашла свое место у стола.

Вся ее фигура с накинутым на опущенные плечи платком, голова, брошенная на руку, пустые пьяные глаза, устремленные на грязный комок из тряпок, под которым жмутся спящие на полу дети, с огромной трагической силой раскрывает перед зрителем обреченность и безысходность существования этой забитой горем и нуждой женщины.

Работа в Кинешме закончилась по традиции групповым снимком с В. Пашенной и оператором В. Рапопортом в центре

Низким и красивым голосом актриса передает все оттенки, все самые тонкие психологические нюансы своей героини...

Бравурно звенит гитара, с шумом вылетает пробка из бутылки.

"От двух бортов в среднюю..." - кричит Дымба.

Его схватили,

Остановили,

Велели пачпорт Предъявить...

"Что свои кари глазки пучишь? Не веришь?"

"Не верю!" - стонет женщина.

"Ну и дура! Специальный комиссариат... организуется -женщинов по карточкам будут выдавать! Факт!

...Менял я женщин,

Тыр-дыр-люм-бля,

Как перчатки.

Носил всегда я Тыр-дыр-люм-бля Шапокляк...

"Я, Дусенька, графинь лобызал... Бывало, возьму графиню -

раз, два, три -тьфу!

Вот. А то вас! Эх..

Цыпленки

Тоже

Хочут, -

Жить !

Эту сцену сняли на одном дыхании.

Григорий Михайлович на репетициях очень осторожно подвел все наше трио - Дусю, Дымбу и Ропшина - к основной задаче. Ввел в атмосферу подполья беспокойство ритмом и контрастом звучания речи.

От таких почти мистических напевностей эсера:

"Слушай, женщина, я с детских лет за народ дерусь... за таких, как ты, я... а они русских душат... Будет им конец..."

До злобного, беззвучного шепота солдатки:

"А хлеб будет?.."

"Будет".

"И не будут детей отымать?"

"Большевистские бредни!" - напевает Ропшин.

"Ведите", - бледная до жути и шальная от угара, шепчет Козлова.

И вдруг с диким вздыбом и с визгом струн кричит Дымба:

"Пей, Дуся, за людей, которые жить хотят со звоном да треском!"

Отрепетировав по кадрам всю сцену, Козинцев дал нам сутки отдохнуть, чтобы все отлежалось и стало своим.

Андрей Москвин за это время освоил декорацию, создав

u v м

светом выразительный и полный настроения интерьер. А потом одним махом, без остановки, была снята вся сцена.

Великая сила - актер. Если только он, солируя, не пытается, используя любые приемы, вылезти из ансамбля, переиграть всех.

Сцена "В подвале у солдатки Козловой" является классическим примером того, как режиссер, работая с актерами и давая каждому из них возможность играть по-своему, создает слаженный и великолепно сыгранный ансамбль.

Каждый актер в сцене живет заинтересованностью в действии партнера.

Уметь создавать ансамбль - это великое искусство, нужны мастерство, вкус, педагогический талант, эрудиция и еще много всего, чем должен владеть режиссер-руководитель.

Козинцев этим искусством владеет в совершенстве.

Н. Ужвий - актриса огромной силы, которая просто потрясает в сольных сценах и в то же время является чутким и доверчивым партнером в дуэтах.

Б. Чирков - чудесный Максим, обаятельный человек, отдавший всю жизнь делу большевистской партии, и В. Кибардина, игравшая его подружку, завоевали большую любовь и симпатию зрителя.

Песенка:

Крутится, вертится шар голубой!

Крутится, вертится над головой...

стала одной из любимейших и популярнейших песен, которую распевали буквально все.

А Дымба? Прохвост, который должен по сценарию быть наказан и уничтожен пролетарским судом, человек, несущий в себе самые низменные пороки, был тоже тепло принят не только специалистами, но и широким зрителем.

Сергей Юткевич писал:

"...И пусть здесь возникнут споры о методике игры этих актеров, так же как и об игре М. Жарова, создавшего один из своих наиболее ярких образов в кинематографе, но мне лично гораздо ближе этот взволнованный и памфлетный, яркий стиль кинематографической игры, чем унылое копирование псевдомхатовских театральных шаблонов..."

После отравления мужа Васса Железнова (В. Пашенная) как будто окаменела

Козинцев и Трауберг, авторы и создатели этой знаменитой трилогии, вводят Дымбу в третью серию, которая называется "Выборгская сторона". Хотя он должен погибнуть во второй.

И как когда-то Шерлок Холмс, убитый своим автором Конан-Дойлем, по требованию читателей был воскрешен, так же по требованию зрителей Трауберг и Козинцев воскресили Дымбу для третьей серии. Песенка:

Цыпленок жареный,

Цыпленок пареный,

Цыплята тоже Хочут жить!..

- стала также очень популярной.

И странное дело: введенная в картину как марш анархистов, она стала "просто забавной песенкой, которую исполняет Жаров в роли Дымбы".