Глава семьи Пембертон

Глава 57

— Наша мать была авторитарным человеком. Она не терпела неповиновения, требовала в точности исполнять её приказы, была излишне строгой, неласковой, а порой очень жёсткой. Отец умер, когда мне было всего три года, Элеонор и Севарду немногим больше. Он оставил нам заложенный дом и долги, — тяжело вздохнув, заговорил дядя Филип, когда праздничный обед по случаю дня рождения Дорис закончился и детей увели играть на улицу. А Брайн и Кэтрин, ободряюще мне кивнув, присоединились к моим братьям и их жёнам в гостиной. Я же, мсье Оливер и дядя Филип уединились в кабинете и после ничего не значащих фраз о погоде, холодном лете и дождливой осени, которая сгубила поля, наконец заговорили о важном для меня.

— Это сейчас я понимаю, как ей было сложно выжить одной с тремя детьми и долгами. Она не только закрыла все обязательства, оставленные нам в наследство отцом, но и вернула былую славу семье Уилсон. Больше пяти лет назад я оказался в непростой ситуации, но у меня была Херби — она меня поддерживала и помогала по мере своих сил. А ещё меня очень выручил твой отец, ссудив необходимую сумму, чтобы я мог выправить свои дела, и Майрон не требовал их вернуть. Когда я восстановил бизнес и собрал нужную сумму… твой отец не ответил ни на одно моё письмо.

— Почему?

— Я только неделю назад узнал, что ваш дом и все они… сгорели, — глухим голосом проговорил дядя Филип, с сочувствием и жалостью на меня посмотрев, — мы практически не общаемся с Севардом. Видимся редко и обычно на мероприятиях, куда нас обоих пригласили. От «доброжелателей» я узнал, что его сына посадили, а Севарда отправили на принудительное лечение. В лечебнице я и выяснил, что Элеонор, Майрон и дети погибли, а единственная племянница приезжала в Вирданию, но мой жалкий братец решил нажиться за её счёт.

— Да, знакомство с мсье Севардом у нас не сложилось, — с тихой усмешкой проговорила, невольно передёрнув плечами от неприятных воспоминаний.

— Я знаю, что на тебя напали… о чём они вообще думали⁈ Севард, по-моему, окончательно спятил, решившись на такое! — сердито воскликнул мужчина и, залпом осушив бокал, с горькой ухмылкой добавил, — Оливера он обозвал ублюдком и обвинил его в воровстве.

— В воровстве?

— Я лишил его части наследства, — пояснил мужчина старше меня лет на пятнадцать. Своими резкими чертами лица он был похож на хищную птицу, а пронизывающий будто насквозь взгляд из-под густых бровей и тонкие губы не добавляли ему привлекательности. Но несмотря на резкие черты лица, стоило ему улыбнуться, он тотчас производил впечатление добряка, а в его глазах отражалась мудрость.

— Нда, весомый аргумент и безоговорочные доказательства, — едва слышно рассмеялась, вновь переводя свой взгляд на дядю Филипа.

— Александра, как только я узнал о случившемся, сразу отправил тебе письмо. Хотел, чтобы ты знала, что в Вирдании есть те, кто будет рад тебя видеть.

— Наверное, мы с письмом разминулись, — с улыбкой произнесла и, чуть помедлив, заговорила о волнующих меня вопросах, — в прошлый мой приезд мсье Севард обмолвился об отце Алексии, и его почему-то взбудоражил пожар, но как я ни пыталась выяснить детали, он отказывался мне рассказать. Вы знаете хоть что-то об отце моей… сестры?

— Нет, прости. Я пытался выяснить и перебрал всех наших знакомых, с кем Элеонор могла… моя сестра всегда была скрытной и нелюдимой, а мама не хотела говорить о нём, называя его проходимцем, лжецом и обманщиком.

— Ясно, а пожар? Почему мсье Севард так на него отреагировал? — произнесла, чуть подавшись вперёд, и заметив на лице дяди Филипа растерянность, требовательно добавила, — мне важно это знать.

— Я боюсь… я могу ошибаться, — замялся мужчина, но всё же кивнув своим мыслям, решительно заговорил, — старшая сестра моей матери была нервной и истеричной особой. Она рано овдовела, детей у неё не было, мы иногда приезжали в её поместье. Я был ребёнком и мне не нравилось находиться в её доме, а вот Элеонор как раз с мадам Деброй нашла общий язык. Я и Севард обычно в дни приезда сразу после обеда сбегали во двор или прятались в одной из комнат, а Элеонор могла часами беседовать с безумной.

— Безумной?

— Так мы её прозвали, когда были детьми, — виновато улыбнулся дядя Филип, надолго замолчав, словно собираясь духом.

— Дядя Филип, — поторопила мужчину, мсье Оливер, ласково мне улыбнувшись, чуть тронул задумавшегося брата за плечо.

— Безумная Дебра… — с шумом выдохнул дядя, бросив на меня виноватый взгляд, и сиплым голосом продолжил, — она несколько раз поджигала свою комнату, слуги успевали потушить пламя… в последний раз огонь охватил весь дом… никого не удалось спасти.

— А Элеонор… — с трудом выдавила из себя. Пытливо всматриваясь в поникшего мужчину, я догадывалась, к чему ведёт дядя, одновременно желала и боялась услышать его ответ.

— Однажды она подожгла солому в конюшне, её удалось потушить. Потом беседку… Элеонор было всего одиннадцать лет, после гибели мадам Дебры такого не повторялось, — с жаром закончил дядя Филип.

— Мой отец знал о пагубной страсти своей супруги?

— Я не говорил… Александра, прошло столько лет, не было причин вспоминать о прошлом.

— Наверное, — глухим голосом протянула, перед глазами снова вспыхнуло пламя, мои щёки тут же обдало жаром, и я будто перенеслась в тот день. Огонь пожирал дом изнутри, я видела, как его жадные языки вырывались из окон, и много думала о пожаре. Версию про балаганщиков я отмела сразу, мимо нашего охранника Фреда никто бы беспрепятственно не прошёл. Я была уверена, что Спенсеру Кларку удалось подкупить кого-то из слуг, и он поджёг наш дом. Действительность оказалась страшнее…

— Возможно это всё не так, ведь Элеонор столько лет…

— Спасибо, дядя Филип, — прервала мужчину, не желая слушать выдуманные оправдания для его сестры. После рассказанного дядей многие странности в поведении Элеонор стали мне понятны. И найдя в себе силы, я, натянуто улыбнувшись, промолвила, — вы очень мне помогли.

— Я не думал, что когда-нибудь это может случиться, — пробормотал мужчина, наливая себе и Оливеру в бокал вино, — если я могу тебе чем-то помочь…

— Уже помогли, я благодарна вам за откровенный разговор, — ободряюще улыбнулась мужчинам, поднимаясь с кресла, — мне пора, но я буду рада встретиться с вами ещё раз.

— И мы будем рады, — рывком встал с дивана дядя Филип, преувеличенно бодрым голосом проговорив, — оставь адрес своего банка, я переведу деньги, что одалживал мне твой отец. Если тебе нужны ещё, я могу дать…

— Нет, спасибо, у меня всё есть, — отказалась, с силой толкнув дверь. Сейчас желания вести светскую беседу у меня не было, я хотела побыть одна, подумать о том, что узнала, и попытаться разобраться в истории семьи, в которую я по воле неведомых мне сил попала.

Тепло попрощавшись с дядей Оливером, с дядей Филипом и его семьёй, пообещав непременно встретиться с ними ещё раз до моего отъезда в Амевер, я, подхватив под руку Кэтрин и коротко кивнув Брайну, поспешила к машине.

— Ты как? Всё узнала, что хотела? — обеспокоенно спросила Кэтрин, стоило нам отъехать от поместья Уилсон.

— Узнала не всё, и да, я в относительном порядке, — промолвила, отрешённо взирая перед собой. Время близилось к вечеру, солнце скрыли серые тучи, пейзаж за окном автомобиля был унылым и мрачным под стать моему настроению.

— Расскажешь?

— Не сейчас, — покачала головой, друзья, ободряюще мне улыбнувшись, не стали настаивать на разговоре, за что я была им искренне благодарна. Пока я и сама не осознала, не приняла полученную информацию. Слишком всё оказалось сложным: бабка с её двойными стандартами морали, пиромания мадам Дебры и возможная у Элеонор… мне было над чем подумать.