Графъ

Глава 16

Глава 16

- Ну, хоть намекни, - Мурка красиво опустилась в кресло Графа, сплела стройные длинные ноги в тончайших чёрных чулках, сверкнув из-под лилового платья подвязкой.

Глеб думал дорогим дымом только что раскуренной сигары и наблюдал за плавными движениями рыжей кошки. Он знал, что Мурка с него не слезет, пока не вытянет подробности. Вон как старается, гипнотизирует, голос снизила на октаву ниже пояса.

- Мария Сергеевна, ты единственная женщина, чьё любопытство не удовлетворят никакие деньги. Обычно бывает достаточно пяти тысяч гринов, чтобы мне молча подмахивали и не задавали вопросов. Ты сегодня с меня тридцатку сдёрнула. Хорошо наварилась?

- Во первых, - Мария каблуком воткнулась в ворс ковра и чуть крутанулась, демонстрируя Глебу себя в профиль, - женщиной я себя называть не разрешаю даже своему гинекологу. А во-вторых, ты тему не переводи. Для кого столь щедрый гардероб? Я ее знаю?

- Скорее нет, чем да, - выдул быстро Граф.

Маша перестала крутиться, уставилась умными карими глазами на Глеба сквозь производимый им дым.

- Модель? - осторожно предположила она.

- Модель, ага, - кивнул Глеб. - Разве что оружия.

- «Катюша» что ли? - хохотнула Мурка.

- А ещё варианты есть?

- Я ещё «кузькину мать» знаю.

- По мощности темперамента - да, но гораздо симпатичнее. Гораздо.

- Глеб, Глеб, - она качнула головой, откидывая огненный глянец волос с обнаженных плеч, - я давно таких интонаций не слышала. Она тебе не даёт? Я угадала?

Глеб втянул в рот облако жгучего дыма, подержал пока не закололо иглами язык.

- Это часть игры, - оправдался он. - Девочка считает себя радикальной феминисткой. Пишет статьи про харрасмент. Сама понимаешь, нужен комплексный подход…

Кресло скрипнуло и остановилось.

- Скажи пожалуйста, чем тебя не устраивают простые маникюрши и бровистки? Тебе мало хвалебных публикаций в «Сибирском рауте»? - спросила Мария и глянула на свои ухоженные руки.

- А ты думала когда-нибудь о половом акте, который, кроме физического, доставляет ещё и высочайшее моральное удовлетворение?

- Ну, - кресло под ней снова ожило, - такое у меня в клубе сплошь и рядом бывает. Я ещё и не с такими извращениями сталкивалась. Так что, я тебя понимаю.

- Это не извращение. Это пристрастие. Голод по бескорыстным эмоциям.

Глеб затушил сигару, взял чашку со столика, глотнул остывший эспрессо.

- Знаешь, скучаю я по эпохе конца девяностых и нулевым, - Мурка мечтательно подняла влажно блеснувшие глаза к потолку. - Вы - коммерсанты тогда проще были, что ли, веселее, без этой проработанной психологии. Денег меньше было, но кутили вы на всю катушку. Кабаки, сауны, кабаки, девочки. Как будто завтра не наступит. А одевались как? Издалека видно - бизнесмен идёт. Пиджак малиновый, цепь унитазная, - пропела она знакомой мелодией. - Вам же бабы просто так давали, из врожденного подобострастия к богатству и роскоши. Вы им сами деньги во все места толкали. А сейчас все резко стали эстетами с нестандартными запросами и жалуетесь, что никто просто так, от всей души не даёт. А кто вам даст-то просто так все ваши гештальты закрывать. Одному девственниц подавай, другой без наблюдателей не может, третий вообще… не буду говорить. Кстати, почему так мрачно сегодня? - она обвела взглядом чёрный силуэт на диване. - Где перья, где огурцы и розы?

- У меня сегодня траур, Мария. Я потерял в бане лучшего друга.

Замялась пауза, диалог скомкался. Нужно было спасать ситуацию, пока настроение ехать не пропало. Но Маша, как всегда, разрядила обстановку сама, как умела:

- Он что, наклонился за мылом?

Глеб усмехнулся и предложил выпить за дружбу.

Они спустились в гостиную, Мария расположилась на стуле у бара. Глеб зашёл за стойку, налил ей вина, себе - минералки.

- Женщины все, в основном, Би, - продолжила Мурка свой секс-культ-просвет, начатый ещё на лестнице. - Даже те, кто не подозревает. Радикальных лесбиянок мало, на самом деле, они, как правило по гендеру - скорее мужчины и ведут себя соответственно. Мне нравятся парижские лесбиянки. Они свободны, умны, следят за собой, очень женственны и сексуальны, но зарабатывают как мужчины, а то и больше и в постель их к себе не берут.

- Ну и дуры, - заметил Глеб и глотнул воды.

- О, тебя бы они взяли, безусловно, - Маша тоже пригубила вина, усмехнулась и добавила: - Зная, как ты владеешь языком…

- Я не особо силён во французском.

Мария прыснула. Сквозь смех проглотила вино и кокетливо помахала на себя рукой.

- Очень смешно слышать это именно от тебя.

- Почему?

- Мне про тебя совсем другое рассказывают девочки.

Глеб стоял за баром, поэтому ему хорошо была видна освещённая снизу часть лестничного пролёта и пара босых ног на ступеньках.

За рёбрами что-то дернулось, ухнуло, затарахтело. Как будто кто-то внутри него попытался завести ржавый механизм, такой старый, что название на нем стерлось. Глеб объяснил этот трепет скакнувшим давлением, возможной тахикардией и вспомнил, что давно не обследовался изнутри.

- Хочешь выпить с нами? - громко спросил он у ног.

Девчонка быстро отступила, но выше одной ступеньки не побежала. Поняла, что раз застукали - не отмажешься.

Мурка обернулась, вглядываясь в пространство между балясинами. Ноги начали спускаться, медленно и нерешительно выросли в Валерию, облаченную в чёрный шелковый халат без пояска, судя по очертаниям, накинутый прямо на голое тело.

Глеб вдруг счёл высоту барной стойки удачно подходящей к ситуации. Демонстрировать свою реакцию журналистке, а тем более - владелице «модельного агенства» и пары «фешен-клубов», он не намеревался. Тем более - сейчас. Маша-Фаберже и так сияла, как одноименное ювелирное изделие, в честь которого получила свой псевдоним. Она, не стесняясь, разглядывала ёжившуюся под шёлковым кимоно Леру. Смотрела при этом, как лиса на лакомство. Как сам Глеб смотрел на девочку.

- Я… у меня проблема, - тихо призналась она, коротко стрельнула глазами сначала в гостью Глеба, потом в него самого, затем опустила ресницы и зарумянилась, закусив губу.

«Интересно, а трусы на ней есть? Или…»

Новодворская топталась на нижних ступеньках лестницы, не решаясь шагнуть на первый этаж, поглядывала то на Мурку, то на пальцы своих ног, то на Глеба. Она сильно нервничала.

- Не удивлён. Любопытство чревато последствиями, пора бы уже понять. Что на этот раз? - Глеб внутренне ликовал. Он напоминал себе, что это ещё даже не прелюдия, но так была приятна эта бесконтактная игра. Заводила ее чистая, только что из душа нагота, скрытая тонкой чёрной тканью, влажные волосы и свежее, с безупречной персиковой кожей лицо. Заводило присутствие Мурки и то, как с интересом опытного специалиста она рассматривала голые ноги Новодворской.

- Я случайно захлопнула дверь, - призналась девчонка.

Понятно. Пошла шпионить и лишилась укрытия. Классика.

Глеб достал ещё один фужер, плеснул в него вина.

- Иди сюда. Выпей немного, расслабься.

Лера переминалась, комкая в пальцах края халата на груди, блуждала взглядом по стенам, мебели, старалась не пересекаться им с Глебом и Марией.

- У меня наряд не по дресс-коду вашей вечеринки. Я спать собиралась.

- Тем более. После такой презентации ты не имеешь права отказываться. Если, конечно, хочешь спать в своей постели, а не в моей.

Две пары глаз уставились на него одинаково откровенно, с той лишь разницей, что одна смотрела с радостным недоумением, как смотрят на удачный фокус, а другая - с раздражением, которое испытывает человек, оказавшийся в замкнутом пространстве с малознакомыми ему людьми.

Однако, она двинулась к бару, осторожно, почти на цыпочках перебирая ногами, будто шла не по паркету, а по раскалённым углям. Глеб фехтовал с Муркой взглядом. Рыжая слегка дёргала уголком рта и глаза ее азартно мерцали. Щеки Маши-Фаберже раскраснелись в предчувствии вероятной интрижки.

- Извини, это незапланированное недоразумение, - пояснил Граф, обращаясь к подруге и подмигнул ей. Это означало: «подыграй мне».

Умница Мурка все поняла и включилась.

- Ну, на этот раз ты меня удивил, - сказала она убедительно. Он даже на секунду сам поверил, что удивил.

- Надеюсь, приятно?

- Не думала, что ты возьмёшься за старое…

- Не смог отказать себе в удовольствии…

Девчонка застыла в шаге от бара, постреливая подозрением в заговорщиков. Глеб молча указал Лере на стул и подал ей фужер с вином. Она перехватила его за ножку и села, все так же стягивая в руке края халата на груди, которые разошлись снизу, обнажив бёдра. Стало понятно - трусы на ней есть. Девочка замешкалась, соображая где ловить халат - снизу или сверху, потом догадалась поставить фужер на столешницу и предотвратила тотальное обнажение обеими руками.

- И куда же тебя понесло ночью в таком… - Глеб смочил пересохшее внезапно горло крупным глотком минералки, - пеньюаре?

Впервые за все время он видел ее такой робкой и напуганной. Вернее, она впервые не пыталась скрыть страх и стеснение за какой-нибудь очередной едкой фразой. Лера молчала, угомонив свой взгляд на его руках. Что, милая, яд кончился? Конечно, эта отрава теперь вся в его организме гуляет который день.

- Интересует твоё профессиональное мнение, - обратился Глеб к Мурке. - Познакомься, кстати, это Валерия. Валерия, это Мария. Смогла бы она стать… - он усмехнулся двусмысленности фразы, - членом вашего профсоюза?

- А как у неё с языками? - Мурка беззвучно поставила свой бокал на столешницу бара, сцепила пальцы стоимостью в несколько тысяч европейцев каждый и прокатилась по Лериным формам взглядом искушённого коллекционера. Он такой видел много раз. Мурка разбиралась в женщинах, как ювелир в камушках. Девочки у неё стоили, как караты и выглядели соответственно. - У нас просто частые заграничные поездки. В основном в Европу.

- Ну, русским владеет виртуозно. У Марии своё модельное агентство, - пояснил он для Леры.

- В Москве это называется «эскортом», - выдала Новодворская с ехидной ухмылкой.

- Ярмарка невест - звучит по-нашему, по-русски! А мы патриоты, да Глеб? Тебе белье понравилось? Семьдесят пять «С» же, правильно?

Глеб уже хотел возразить, что в определении размера сисек пользуется цифрами от «ноля» до «перебор». Идеально, когда эта семьдесят пять цэ, такая, как у этой девочки. Только эту цэ ему в новом белье ещё никто не показывал. Но оказалось, что вопрос, вообще-то, предназначался не Глебу.

- Так это у вас такой… - Лера красиво облизала губы, даже не осознавая, что это красиво, - экстравагантный вкус, Мария? Спасибо, все подошло. Я верну вам весь ваш бурлеск до последней ленточки, я уверена, бОльшая его часть мне не пригодится.

Маша подняла бокал с вином, поднесла к губам и сделала затяжной глоток, наблюдая при этом сквозь стекло за Лерой. Теперь можно было с уверенностью сказать, что Мурка зацепилась, вошла в кураж. Она однажды демонстрировала Глебу, как разводит на лесбийский секс девок, которые о таком виде интимных отношений даже не помышляли. Пара слов на ухо и готово. Чёткий, филигранный подкат прославил ее в узких столичных кругах как Машу-Фаберже. И сейчас он видел - Мурка приняла боевую стойку.

Он обогнул бар, встал за Марией, которая чуть повернула рыжую голову и сказала через плечо, будто тайну великую открыла:

- У неё шикарное тело. Я бы взяла ее к себе. Но она для этой работы слишком агрессивная и умная. И честная, потому что не умеет скрывать первые два недостатка. Tu parles français? - проворковала Мурка, интересуясь у Новодворской, говорит ли та по-французски.

- Что? - заторможенно хлопнула глазами Лера.

- Жаль, - Мария надула губы, - я бы придумала тебе красивую легенду для богатеньких дедушек. Что ты, например, из рода русских буржуа, эмигрировавших во Францию сто лет назад. Они такое любят. Собственно, с ними даже спать необязательно, красивой девушки с красивой легендой им достаточно. А ты могла бы украсить собой какую-нибудь большую яхту в Сан Тропе или Кассис. Тебя только причесать надо. Через год, максимум два - ты завидная невеста с квартирой в Москве, или Монако и нехилым таким счетом.

Глеб наслаждался, глядя, как эмоции волнами проходят по лицу Новодворской, сменяя одна другую. Маша обесточила аппарат сарказма, девчонка нервничала, но держала себя в руках. Главным образом из-за зыбкости чёрного шелка на девичьем теле. Все-таки нагота усмиряет язык.

- Женщина способна заработать это сама, собственным умом, не всем для этого нужны дедушки.

Лера метнула взгляд в Глеба, он поймал его, но она сразу же переключилась на собеседницу. На Мурку она смотрела с большей охотой, а его внимания старательно избегала.

- Способна, конечно, но уйти на это может вся жизнь, а можно почти сразу получить вид на Эйфелеву башню и жизнь от ведущих брендов, - искушала змея.

Карусель взглядов набирала скорость. Пульс Глеба - тоже. За последний час уже дважды кровь разгонялась в венах электричеством. Оба раза в ответ на манящее движение пухлых губ.

- Миллионы лет женщины пытаются сбросить ярмо проституции, а ваши организации делают все, чтобы отношение к нам оставалось таким же пренебрежительными, как сто, тысячу лет назад, - горячо выпалила журналистка, но сразу осеклась и потупилась.

- Ты поэтому меня не хотел с ней знакомить? - кокетливо спросила Мурка и поёрзала на стуле. - Думаешь, она из наших?

Глеб пожал плечами. Самому интересно стало. Если девочка поддастся рыжим чарам, это будет самое сильное шоу из всех запланированных сегодняшней программой. Но есть вероятность, что полученный ею опыт может отложить их сближение. А Глеба уже и так рвало на куски ниже пояса. С другой стороны, можно же остановить зрелище, если вдруг девчонки выйдут из берегов.

- А ты проверь, - предложил Глеб. Он наклонился к Муркиному уху и тихо, но твёрдо, не сводя глаз с пылающей Новодворской, сказал: - Отлижи ей!