Греховные клятвы

ГЛАВА 9

МАЙКЛ

Элси будет свободна после того, как отдаст мне свой долг. И я не жалею о том, что прошу ее об этом.

Она — часть большого плана, чем сама осознает. Год — это достаточно времени для всего, что мне нужно сделать. Потенциально я мог бы выпустить ее из нашего соглашения и раньше, но ей не обязательно знать об этом.

Чем дольше мой отец будет оставаться боссом, тем больше он будет злиться. И если это произойдет, он заставит своих людей убить Рафа, даже если тот невиновен.

Я не могу этого допустить. Пока не могу. Пока не выяснится правда, какой бы она ни была. И кто бы ни перешел дорогу нашей семье, его настигнет конец от выстрела моего пистолета. Мне все равно, кто это будет.

Но мой отец гораздо более бессердечен, он делает все, не обдумав до конца. Когда я приму власть, большинство мужчин будут преданы мне. Так оно и будет. Все перевернется, и власть окажется у меня. А те, кто решит встать на сторону моего отца и пойти против меня, умрут за это.

Сидя на краю кровати, я жду, когда она выйдет из ванной, и смотрю на часы. Через десять минут я должен забрать Софию из школы и объяснить ей, почему женщина, которую она видела прячущейся в нашем доме, теперь моя невеста. Ребенок не глупый, что бы я ни говорил Элси. Надеюсь, они поладят. Если нет, будет гораздо сложнее.

Мне нужно, чтобы свадьба состоялась быстро, и моя мать с большим удовольствием все спланирует. От масштаба этого события никуда не деться. Но чем быстрее состоится эта свадьба, тем лучше для меня. То, что мне не придется торчать в браке, который мне неинтересен, — это самое лучшее. Мои родители в конце концов переживут развод. Они не узнают об этом, пока все не закончится.

В моем окружении разводы не распространены. Люди остаются в браке, даже если ненавидят друг друга до глубины души. Я никогда не буду таким. Я не подчиняюсь. Я устанавливаю свои собственные правила.

— Пойдем, Элси.

Мое колено подпрыгивает. Я не хочу опаздывать. Я ненавижу разочаровывать свою дочь. Я уже делал это слишком много раз, пропуская школу из-за работы и не всегда будучи в состоянии забрать ее. Я не хочу продолжать это делать. Она заслуживает большего, чем я могу ей дать. Я мог бы соврать и сказать, что меня это не беспокоит, но это так.

Через минуту выходит Элси, на ней та же одежда, но она хотя бы успела принять душ. Ее волосы все еще влажные, полотенце в ее руке впитывает капли воды, когда она закрывает дверь.

— Как мило. Новоиспеченная невеста знакомится с дочерью. — Она наклоняет голову с насмешливым выражением, ярость направлена на меня. — Ты и ей будешь врать, да? Все, что угодно, лишь бы получить то, что хочешь.

Я тяжело вздохнул и, поднявшись на ноги, окинул ее пристальным взглядом.

— Не испытывай меня. У меня ладонь чешется от желания встретиться с твоей симпатичной попкой.

Ее глаза слегка расширяются.

— Только попробуй, — практически шипит она, ее подбородок поднимается в знак неповиновения.

Моя грудь вздымается от одного длинного вдоха, а затем мои ноги устремляются вперед, когда она прижимается спиной к двери, а ее охренительный рот приоткрывается, словно прося мой член.

Ее дыхание становится все тяжелее, и я готов поклясться, что эта борьба в ней — ее вариант прелюдии. Я почти чувствую вкус ее возбуждения на своем языке.

Медленно я начинаю сокращать расстояние между нами. Ее грудь вздымается каждый раз, когда она задыхается, наблюдая за тем, как я приближаюсь, щеки слегка розовеют. Ее ладони ударяются о стену, длинные ногти упираются в нее.

Когда я оказываюсь прямо перед ней, эти большие карие глаза притягивают меня, и я почти позволяю себе представить это: какое оно — настоящее счастье. Какую жизнь мы могли бы построить для Софии. У моей малышки наконец-то будет мама, которая будет любить ее так же сильно, как и я.

Но нет. Этого никогда не случится. Одна мысль о том, что произошло с Рафом и Бьянкой, и все исчезает. Все мечты. Все фантазии. Я умру, прежде чем позволю этому случиться со мной.

Я протягиваю руку к изгибу ее лица, костяшками пальцев провожу по его бокам.

— Почему ты испытываешь меня, Элси? — Мой голос напряжен, мой стояк пульсирует, желая оказаться внутри нее, дьявол искушает меня тем, чего я не могу иметь.

— Потому что я могу. — Бровь приподнимается, и, черт возьми, она — искусительница, вплетает в меня свой яд, обвивает мою плоть и пронзает ее, как колючая лоза.

Другой рукой я хватаю ее за бедро, а затем разворачиваю ладонь и шлепаю ее по заднице.

Она вскрикивает, ее руки прыгают к моим бицепсам.

— Ах ты, засранец! Ты только что шлепнул меня?

Моя верхняя губа кривится, и когда я готовлюсь повторить это снова, в ней вновь вспыхивает борьба. И я жажду ее, как искушающий фрукт, зовущий меня, манящий сделать один укус.

Я поворачиваю ее тело, прижимаясь грудью к ее спине. Хватаю оба ее запястья, поднимаю их над головой, прижимая к стене, и свободной ладонью шлепаю ее посильнее.

— Я сделал это. И что ты собираешься с этим делать, голубка?

Она негромко вскрикивает, когда я делаю это снова — и затем снова — звук прорезает тишину, за исключением ее легких стонов.

— Ты будешь вести себя хорошо, или я буду продолжать наказывать тебя.

Она поворачивает голову, ее глаза с тяжелыми веками полны похотливой ярости.

— В следующий раз, когда ты решишь открыть свой умный рот… — Я шлепаю ее сильнее, громче, наши взгляды спутаны в клубок желания. — Я без колебаний перекину тебя через колено и заставлю почувствовать мою ладонь на твоей голой заднице.

Ее крик переходит в знойный стон, и я разминаю ее плоть, стирая боль. Она толкается бедрами в меня, прямо в мой член, позволяя себе почувствовать, насколько я тверд для нее.

Ее тело содрогается от тяжелого дыхания, глаза не отрываются от меня, щеки раскраснелись.

Моя рука остается на ее попке, я не могу перестать ласкать ее. Это тело, оно как скульптура: изогнутые бедра, тяжелые сиськи, которые я хочу взять в свои ладони. Какие звуки она будет издавать, когда мои руки будут перебирать ее волосы, когда я буду заставлять ее кончать от моего члена?

Я наклоняюсь к ней, носом поглаживая то место, которое находится прямо за ее ухом, только шепотом, но достаточно, чтобы она почувствовала это.

— Ты еще красивее, когда возбуждаешься для своего мужа.

— Жениха. — Она задыхается.

Я застонал от слабого смеха, крепче сжимая ее запястья.

— Скоро будет муж.

Ее дыхание учащается, и на мгновение ее руки вырываются из моей хватки, словно хотят коснуться меня в ответ. Я не признаюсь в этом вслух, никому, но я готов на все, чтобы почувствовать это.

— Черт. София, — бормочу я, быстро отпуская ее, и смотрю на часы.

Уже на пять минут опоздал.

— Проклятье. — Я качаю головой, пока она пытается поймать свое неустойчивое дыхание, обе руки все еще прижаты к стене, как будто я все еще там, держу их.

Я беру одну из них в свой захват, целую девушку в макушку, практически отрывая ее от стены.

— Пойдем. Нам нужно идти.

Она кивает, все еще дрожа, когда влезает в кроссовки. Я вывожу ее из комнаты и веду вниз по лестнице, не отпуская ее руку, даже когда мы садимся в машину и уезжаем.

ЭЛСИ

Не могу поверить, что этот человек отшлепал меня. И я не могу поверить, что мне это понравилось. Очень.

Мне должно быть противно. Унизительно. Особенно после того, как я узнала, что он знал, что происходило в том доме. Но я не чувствую этого, потому что с ним все было правильно.

Но как это может быть, если все остальные разы, когда ко мне прикасались подобным образом, я чувствовала себя испачканной? Я чувствовала себя грязной. Но с ним я чувствовала себя свободной.

У меня явно что-то не так с головой. Даже когда он контролировал меня у стены, я не чувствовала себя подавленной или напуганной, даже зная, что в любой момент он может меня убить.

Но пока он этого не сделал, и я могу использовать это в своих интересах. Я все еще могу спасти Кайлу… если бы только у меня был способ выбраться отсюда.

Год — это большой срок. В конце концов, он ослабит бдительность, и я буду ждать, когда наступит этот момент.

Он нехороший человек. Я не должна хотеть его. Это неправильно. Это плохо. Мне не должно нравиться, как он распоряжается моим телом, пока я не растаю для него, пока не стану умолять о том, чего никто из этих мужчин мне не давал: о сексе на моих условиях.

Способна ли я на это? Испугаюсь ли я этого? Опасаться его?

Я смотрю в окно на заднем сиденье, отказываясь сидеть рядом с ним на переднем, не желая находиться рядом с ним. Кажется, каждый раз, когда мы оказываемся рядом, все выходит из-под контроля. Я не могу этого допустить. Мне нужно подумать, чтобы понять, как помочь Кайле.

Когда мы уходили, я заметила у входа в дом двух вооруженных охранников. Большие, громоздкие, из тех, что могут растоптать вас и даже не заметить этого. Еще больше их было вокруг высоких железных ворот. Вся усадьба окружена ими. Это похоже на тюрьму.

На территории тоже работали люди. Любой из них сказал бы ему, если бы я попыталась что-то сделать.

Машина останавливается, ехать всего несколько минут, пока мы не оказываемся у школы.

— Не пытайся ничего делать. — Он поворачивается ко мне, его угольные брови слегка приподнимаются, как бы предупреждая. — Я буду через минуту.

Я бросаю на него взгляд, но ничего не говорю.

— Ты не будешь возражать? — Он усмехается, открывает дверь своего внедорожника и выходит из него.

Когда двери захлопываются, я понимаю, что потеряла свой единственный шанс на спасение. Я все равно пробую двери, все до единой, но все они заперты.

— Блять! — простонала я, хватаясь за волосы и дергая их в отчаянии.

Это безнадежно. Он всегда будет идти на два шага впереди. Как я могу уйти от такого человека? Я же не могу попросить его помочь Кайле. Он на их стороне, а не на нашей.

Погруженная в свои мысли, я не замечаю Майкла и Софию, идущих к машине, пока они не оказываются достаточно близко, чтобы слышать.

— Прости, София. Кое-что случилось, и я задержался. — Его голос смягчается, и отсюда я не могу разглядеть девочку.

— Все в порядке, папа. Я знаю, что ты занят.

Он вздыхает, понимая, что все было совсем не так, и я чувствую себя виноватой за то, что заставила его опоздать.

Вместе они обходят машину со стороны водителя, и в этот момент я вижу двух женщин, которые шепчутся между собой и разглядывают его с ног до головы. Пиджака на нем уже нет, черная рубашка демонстрирует грудь, пара пуговиц расстегнута, на широкой шее — простая серебряная цепочка. Но мне кажется, что их взгляды прикованы к его заднице. Не могу сказать, что я их в этом виню. Словно по инстинкту, он проводит рукой по спутанным волосам, и, клянусь, они падают в обморок.

Наверное, могло быть и хуже. Меня могли заставить выйти замуж за такого, как Агнело.

Этот человек — садист. Ему нравилось мучить нас, бить, пока мы не делали все, что он хотел. У нас не было выбора. Мы были просто собственностью. Наши тела покупали и продавали. Скот. Товар. Совсем не люди. Не для них.

Я еще не знаю, будет ли лучше с Майклом. Но пока я сижу в этой машине, жертвы все там. Их все еще продают, им больно. Я не могу спасти их всех, но я могу начать с Кайлы и остальных в доме. Я могу найти кого-нибудь из правительства, кому можно позвонить, кому Бьянки не заплатили и не запугали. Должен же быть хоть кто-то, у кого есть совесть.

Майкл открывает заднюю дверь и помогает Софии сесть в автокресло, поставив рюкзак на пол под ее ногами.

Но как только она видит меня, глаза ее загораются.

— Аххх! Что ты здесь делаешь?