Греховные клятвы

ГЛАВА 32

ЭЛСИ

Солнце проникает сквозь щель в шторах, когда мои глаза привыкают к яркому свету. У меня за спиной — твердое, крепкое тело, а на руках — милейшая маленькая девочка.

— Ты проснулась?

Этот глубокий, хрипловатый голос пробуждает каждый сантиметр моего тела, его теплое дыхание скользит по моей шее, его мягкие губы приземляются прямо под мочкой уха.

— Да, — шепчу я, поворачивая голову, чтобы увидеть его улыбку, и в животе у меня что-то переворачивается.

Он смотрит на меня остекленевшими глазами с тяжелыми веками. Это все, что нужно, чтобы мое сердце заплясало под собственную мелодию.

— Прости, что не ответил на твое вчерашнее сообщение, — объясняет он, проводя костяшками пальцев по моей челюсти, и моя кожа покрывается колючками. — У меня не было сигнала.

— Все в порядке. Ты не должен мне ничего объяснять.

Я не хочу, чтобы он знал, как сильно я волновалась. Он решит, что я сошла с ума.

Черты его лица становятся напряженными, и он быстро приподнимается на локте.

— Но я должен, голубка. Ты беспокоилась обо мне.

Я осторожно убираю руку из-под Софии и переворачиваюсь. Его взгляд встречается с моим, и в нем есть что-то напряженное, что заставляет меня сосредоточиться на каждом его слове.

— Я ценю это больше, чем ты думаешь. — Его тон дрожит от эмоций, когда его взгляд опускается к моим губам. — Я никогда не был настолько близок с женщиной, чтобы ее волновало, вернулся ли я домой живым.

Мое сердце замирает. Мне грустно осознавать, что никто не любил его раньше.

— Ты мне небезразличен, Майкл. — Я прижимаюсь к его шее.

Его глаза становятся нежными.

— Я благодарен тебе.

Он вдыхает долгий вздох, медленно опускается губами к моему виску и целует меня так нежно, как это делает он.

— У меня есть для тебя сюрприз сегодня, — вздыхает он, отстраняясь. — И он связан с самолетом.

Это возбуждает мое любопытство.

Я сужаю взгляд.

— То есть я полечу на нем?

Он хихикает под нос.

— Да, детка. Мы снова полетим.

В моем нутре замирает предвкушение.

— Куда?

— Не могу тебе этого сказать. — Его большой палец лениво проводит по моей щеке, а его обожающие глаза остаются прикованы к моим. — Не зря это называется сюрпризом.

— О Боже. Ты нашел Кайлу?

Пожалуйста, скажи мне, что да. Ничто не сделает меня счастливее.

Его лицо опускается.

— О… — Мое горло сжимается.

Мы никогда не вернем ее.

— Мне жаль. — От напряжения в его голосе мне становится больно.

— Все в порядке. — Я беру его руку и подношу к своему рту, прижимаясь поцелуем к его пальцам. — Я знаю, что ты стараешься изо всех сил.

Его челюсть напрягается.

— Но этого недостаточно.

Прошло шесть часов, и мы уже далеко, в облаках, летим куда-то, о чем он мне так и не сказал.

— Пожалуйста, пристегните ремни, самолет прибывает в пункт назначения, — объявляет капитан.

София подпрыгивает от волнения, когда Майкл усаживает ее обратно в кресло.

— Пожалуйста, папочка. — Она капризничает, уронив голову на плечо. — Скажи мне, куда мы летим!

Но он только весело хихикает.

— Ты не добьешься этого от меня, принцесса, какой бы милой ты ни была.

— Да ладно, братишка. — Она складывает руки на груди и качает головой, закатывая глаза.

— Братишка? — Он смеется в недоумении. — Кто научил тебя так говорить?

— Дядя Джио. — Она пожимает плечами, гордясь собой.

Он наклоняется ко мне и шепчет:

— Я убью своего брата. Я еще не готов к тому, что она перестанет называть меня — папочкой.

— Ты всегда будешь ее папочкой. — Я прижимаюсь к его лицу, мои губы изгибаются в слабой улыбке. — Неважно, как она тебя называет. Она всегда будет равняться на тебя. Придет к тебе, когда ей кто-то понадобится. Она всегда будет твоим ребенком.

Он глубоко вздыхает.

— Спасибо.

Я опускаю голову на его плечо.

— Но я все равно убью своего брата.

Мы оба смеемся, пока самолет снижается, ударяясь о взлетно-посадочную полосу, прежде чем остановиться.

— Теперь вы можете отстегнуть ремни, — говорит капитан. — Пожалуйста, наслаждайтесь поездкой.

Майкл отстегивает ремень Софии, а я — свой. Когда мы все уже на ногах, он достает свой телефон и что-то быстро набирает на нем, после чего кладет его обратно в карман. Он смотрит на меня боковым зрением, когда мы выходим из самолета, и это заставляет меня еще больше радоваться тому, что он запланировал.

Как только мы спускаемся по ступенькам, я вдыхаю прохладный, хрустящий воздух, устремляя взгляд к горизонту, где небо расцвечивается насыщенными оттенками малинового и огненно-золотого.

Когда мы спустились до конца, я вдруг замечаю вдалеке машину. Белый седан. Ничего особенного в нем нет. Но я все равно смотрю на него, задаваясь вопросом, почему он здесь и почему мы вдруг движемся к нему.

— Кто в этой машине, Майкл? — спрашиваю я, вглядываясь в него, сердце бешено колотится, словно оно знает все раньше меня.

Его глаза пристально смотрят на меня, а уголок рта приподнят в однобокой ухмылке.

— Некоторые вещи стоят того, чтобы их ждать, голубка.

Я вздрагиваю; это чувство необъяснимой тяжести наваливается на меня разом. Внутри меня бурлят эмоции. Слезы внезапно собираются в моих глазах, когда открывается дверь машины. Мы слишком далеко, чтобы разглядеть, кто в ней сидит. Но мои ноги бегут быстрее, мимо Майкла, мимо Софии.

Кто-то выходит со стороны пассажира. Сначала я вижу ее черные туфли на шпильках.

— Мама? — Я вскрикиваю, зрение затуманивается.

Нет, этого не может быть. Не может быть.

— Элси! — кричит она.

Не знаю, кто из нас первым бежит к другой, но я, задыхаясь, бросаюсь в ее любящие объятия.

— Мама! — Из меня вырывается рыдание; я плачу, пока она сжимает меня всеми фибрами своего существа.

— Малышка. Моя милая малышка. — Она хватает меня за лицо и смотрит мне в глаза, словно не может поверить, что я здесь, и я понимаю ее, потому что тоже не могу поверить, что она здесь.

Слезы стекают по ее покрасневшим щекам, как воды бесконечного водопада.

Дверь со стороны водителя открывается, и когда я вижу отца, влагу в его глазах, дрожащий подбородок, я снова разбиваюсь вдребезги.

Волна нашей агонии, годы разлуки… все это нахлынуло, все это нарастало, пока не лопнуло. И мы вместе распадаемся на части в объятиях друг друга.

Я не могу поверить, что мы сидим в том же доме, в котором я когда-то провела свое детство. Он все еще выглядит точно так же, как и раньше, словно они боялись изменить в нем хоть что-то на случай моего возвращения. Даже трещина в граните осталась, которую папа заделал, когда чинил раковину. Это было за три дня до того, как меня похитили.

Я помню все, что было в тот день. Мама готовила кофе, а я ела булочку, когда трубу прорвало насквозь. Я побежала за полотенцами, а мама перекрыла подачу воды. Папа пошел за инструментами, но, возвращаясь, случайно задел гаечным ключом стойку. Он собирался починить ее, но, думаю, после того как меня забрали, это было последнее, о чем они думали.

Майкл отвел Софию за мороженым, оставив нас с родителями наедине. Вот уже несколько минут они со слезами на глазах смотрят на меня, трогают мои руки и ладони, словно я плод их воображения.

— Мы были так счастливы, когда он позвонил. — Папа задыхается, имея в виду Майкла. — Я не думал, что мы увидим тебя так скоро. — Он делает паузу, глубоко вздыхает и проводит рукой под глазами. — Боже мой, милая…

Мой подбородок дрожит; меня переполняют эмоции. Не могу поверить, что Майкл запланировал такой сюрприз. У меня не было времени поблагодарить его. Он сделал это для меня. Какими бы нетрадиционными ни были наши отношения, вот это… это важно. Ему было не все равно, он позвонил моему отцу и договорился об этом.

Он хватает мою руку и держит ее на коленях, а мама опускает голову мне на плечо.

— Мы не думали, что этот день когда-нибудь наступит, — плачет он. — Мы сделали все возможное, чтобы найти тебя, но ты как будто бесследно исчезла.

— Это не твоя вина, — фыркаю я. — Это моя.

Мамины руки успокаивающе обнимают меня.

— Нет, нет, нет. Не делай этого, малышка. Это не твоя вина. — Ее взгляд устремляется на меня, и она вытирает мои слезы большими пальцами. — Ты была просто девочкой, которая хотела познать мир. Никогда не вини себя.

— Так кто же для тебя этот Майкл? — спрашивает мой отец.

И я не знаю, что им ответить. Но я говорю правду.

Его взгляд падает на огромный камень на моей левой руке.

О, черт. Я забыла, что это там.

— Ты… — Он вдыхает. — Вы двое женаты?

Я гримасничаю.

— Да. Вроде как. То есть…

Я сглатываю подступающие к горлу нервы, сердцебиение учащается.

Они оба смотрят на меня пучеглазыми глазами. В смысле, как я могу их винить? Они только что вернули меня после долгих лет отсутствия. А теперь я замужем за каким-то случайным парнем. Я резко выдыхаю.

Ничего не выйдет.

— Я встретила Майкла случайно, когда сбежала оттуда. И единственным способом защитить меня от людей, которые меня похитили, была женитьба на мне.

Я знаю, что это не совсем полная правда, но он мне дорог, и меньше всего мне хотелось бы, чтобы моя семья его ненавидела.

— Значит, это скорее брак по расчету? — Мама нахмурила брови.

— Эм… — Я кручу кольцо вокруг себя, моя нога подпрыгивает. — Наверное, да.

Все лицо отца меняется от гнева, которого я никогда раньше не видела.

— Люди, которые тебя забрали… кто они?

— Худший вид людей, папа.

Из моего горла вырывается вздох, и я начинаю с самого начала, с того момента, когда нас похитили, рассказывая им кусочки болезненного прошлого — ровно настолько, чтобы они поняли, через что я прошла, и не нанесли им еще большего шрама, чем они уже имеют. Я заканчиваю тем, как мы с Майклом познакомились, рассказываю, что я проникла в дом, а он уберег меня от Бьянки.

Черты лица отца искажаются от страдания и ярости, а мама плачет неконтролируемыми слезами. Возможно, это была ошибка. Мне следовало солгать. Я должна была избавить их от лишней травмы. Что со мной не так?

Я сжимаю кулак, ногти впиваются в ладонь.

Отец вскакивает на ноги.

— Я звоню своему другу в полицейский участок, и мы подключим федералов.

— НЕТ! — Я прыгаю к нему, хватая его за запястье. — Папа, пожалуйста! — Я неистово трясу головой, нахмурив брови. — Ты не можешь. Они убьют Кайлу и Джейд. У них в кармане много продажных копов. Пусть Майкл с этим разбирается. — Мой голос дрожит. — Обещай мне!

Он превращается в обожающего отца, который никогда не сделает ничего, что могло бы навредить мне.

— Хорошо, милая. Шшш.

Он крепко обнимает меня. И я плачу, прижимаясь к нему, как раньше, когда я была маленькой. Эти объятия… ох, как я по ним скучала.

— Я ничего не сделаю, милая. Пожалуйста, просто не плачь.

Но я не могу остановить бесконечную реку слез — от душевной боли, от потери. Так много потерь, так много лет без них. Потеряны. В одночасье. Отняты у меня. У них. И никто из нас ничего не может с этим поделать, кроме как жить настоящим. Это единственное, что у нас осталось, и я не позволю ему пройти мимо нас. Ни на секунду.