Грешник

Глава 33

— Рассказывай.

Скомандовала Джо, и Син оттянул ремень безопасности, а потом позволил эластичной лямке вновь войти в контакт с его грудной клеткой.

Они как раз остановились на красный свет, это казалось уместным.

Когда светофор снова загорелся зеленым, она не стала жать на газ.

— Ну.

— Я не знаю, с чего начать.

— Выбери что-нибудь наобум… например, начни с детства, — сказала она сухо.

— Я боюсь того, что ты можешь узнать обо мне. — Син посмотрел в боковое окно. — К сожалению, я не могу рассказать тебе ничего хорошего.

Автомобильный гудок, раздавшийся позади, заставил ее двигаться вперед.

— Мы все хотим лучшей истории. Но это маркетинг, а не реальность.

Син подумал о хижине, в которой жил со своим отцом, той, которую он сжег. Подумал о том, что десять лет спал рядом с мертвым телом своей мамэн, которое сгнило с ужасным зловонием за три месяца. О пьяном, слюнявом, злобном мучителе, которого он вынужден был терпеть, пока не разрубил его на куски и не позволил солнцу испепелить останки.

Наверное, лучше начать с настоящего, решил он.

— Я — солдат. В этом ты права. — Син смотрел на магазины, мимо которых они проезжали, с мыслью, что предпочел бы подробно описать жизнь, в которой поход в супермаркет и выбор подарков, бутылки вина или сорта сыра являлся бы самым сложным решением и следствием, с которым приходилось бы столкнуться. — Я солдат и некоторыми вещами не горжусь.

— Быть военным, безусловно, уже повод для гордости.

— Я не за действия свои стыжусь. — Он глубоко вздохнул. — Я телохранитель, это правда. Очень могущественного вам… мужчины. Выдающегося, у которого много врагов.

— Теперь понятно, почему ты так обошелся с курьером.

— Это моя природа. И годы тренировок. Иногда… — Он прокашлялся. — Порой они сливаются воедино, чтобы выдать лучшее, на что я способен.

— И ты на самом деле живешь с ним? С мужчиной, которого охраняешь?

— Да, в его доме, с его женой и ребенком. У него большой штат охраны помимо меня.

— Кто он? — Джо взглянула на него. — Если ты, конечно, можешь назвать его имя.

— Мне платят за молчание. Прости. И я не могу отвести тебя туда, где я живу, по той же причине. — Син многозначительно посмотрел на нее. — Но я не вру об этом. Я рассказываю тебе все, что могу… и, может быть, в будущем, я смогу поделиться большим. Но не сейчас.

Они продолжили путь в коммерческую часть города. Не было больше семейных магазинов с домашней утварью, что так подходят для снимков в «Инстаграм» и вечеринок будущих мам. Они сменились магазинами, торговавшими плиткой, коврами, электроникой, шинами или автомобилями.

— Ты поэтому столько времени проводишь в центре? — спросила она. — Помогаешь своему боссу?

— Там много всего происходит. Это опасное место.

— И то верно. — Джо оглянулась, и в свете приборной панели ее лицо казалось сдержанным, но злость исчезла. — Вот к чему была твоя фраза в ту первую ночь, да? О том, что я в опасности. О том, что я умираю.

— Тебе нужно быть осторожной.

— Женщины могут позаботиться о себе.

— У вас не должно быть такой необходимости.

— Что подводит нас к следующему вопросу. — Она переключила внимание на дорогу, с силой сжав руль. — Что там с твоей женой?

— Я сказал тебе, — Син покачал головой. — У меня ее нет.

— Я тебе не верю.

— В этом ты можешь быть абсолютно уверена, — сказал он с горечью. — Ты знаешь, что у меня есть проблема, когда дело касается секса. Какой женщине я буду нужен? Я не смогу дать ей детей.

— Здесь вопрос больше в отношениях, чем в детях.

— Не для большинства женщин, и я их не виню. К тому же для меня это никогда не было приоритетом.

— Секс?

— Женитьба.

Последовала долгая пауза.

— Ты был ранен? — спросила Джо, когда они подъехали к другому светофору. — Во время сражений за рубежом? Поэтому ты не можешь… Я, конечно, не медицинский эксперт. Не знаю, как это работает.

Он вспомнил свой первый раз. С женщиной его вида, которой он заплатил за то, чтобы взять ее вену. Очевидно, она нашла его привлекательным и оседлала его, пока он кормился. Син все еще помнил, как она скакала на его бедрах, ее распахнутую, засаленную крестьянскую кофту, ее отвисшие груди покачивались взад-вперед, как седельные сумки на скачущей лошади.

Мужчины часто испытывали сексуальное возбуждение, когда удовлетворяли свою жажду крови. Он узнал об этом позднее. Но это не значило, что они хотели секса. Так было в его случае, когда он потерял девственность, он не соглашался на этот акт. После того, как все закончилось, женщина поцеловала его и с облегчением слезла. Взяв деньги, она оставила его в койке, ее влага высыхала на его твердом члене, и он чувствовал себя выпачканным изнутри.

Она словно что-то у него забрала, и это чувство преследовало его на протяжении многих ночей.

— Это не травма, — сказал он напряженно. — Так было всегда.

— Ты проверялся по этому поводу у врача?

— Конечно, — тихо сказал он, чтобы она прекратила расспросы на эту тему.

— И что, с этим ничего нельзя сделать?

— Нет.

— Мне жаль.

Син сделал глубокий вдох, и, выпуская воздух, он надеялся, что выдох хоть немного ослабит жжение в груди.

— Я не трачу время на размышления об этом.

— Ты когда-нибудь любил?

Я связался с тобой, подумал он.

— Расскажи мне о ней, — попросила она мягко. — И не отрицай, что она существует. Я все вижу по твоему лицу.

— Я на тебя не смотрю, — отметил он, намеренно сосредоточившись на ресторане «Панера». Затем на автосалоне «Форд». АЗС «Суноко».

— Хорошо, я чувствую это по твоему голосу.

— Я ничего не говорил.

— Ты сейчас говоришь, и я слышу.

Син не собирался говорить о том, что связался с ней. Поэтому в мыслях представил ту женщину из Старого Света, крупным планом, чтобы скрыть все остальные… хотя он знал, что люди не умели читать мысли других.

Так что Джо не могла проникнуть в его череп и увидеть то, что он так старательно обходит.

— Эта женщина не была мне предназначена, — сказал он. — Поэтому я не думаю, что когда-либо любил ее в том смысле, который ты закладываешь в это слово. Мы никогда не были вместе.

— Как вы познакомились?

— Она жила в той же деревне, что и я. Там… дома. В Старом Свете. Я знал ее, потому что… — Он сглотнул. — Не важно.

— Что? — спросила Джо. — Пожалуйста, расскажи мне. Это реально помогает.

Уличные фонари были установлены высоко на столбах, и когда они проезжали мимо них, свет падал сквозь прозрачную панель люка в крыше. И мягкое мерцание света накрывало их, и Син понял, что рад тому, что они в машине, и что Джо пришлось сосредоточиться на дороге. На других машинах, что ехали рядом, хотя их было мало. На красном сигнале светофора и перекрестках.

Он не смог бы справиться с этим, если бы она смотрела ему в лицо.

— Я был беден, — сказал он. — Не так беден, когда ты хочешь что-то, что не можешь себе позволить. Не так беден, когда становится горько от того, что делают другие люди или от того, чем они владеют. Так беден, когда не знаешь, сможешь ли поесть с наступлением темноты. Когда не уверен, будет ли у тебя одежда. Когда болеешь и понимаешь, что умрешь, но тебе наплевать, потому что все, что ты осознаешь — это чувство голода, жажды и усталости.

— Боже, Син…

Когда она протянула руку и положила ладонь на рукав его кожаной куртки, Син резко отодвинулся.

— Нет. Я расскажу все лишь раз и больше никогда не вернусь к этому. И ты не прикасаешься ко мне, пока я говорю

— Но мне так плохо, что…

— Мне все равно. — Он посмотрел на нее. — Ты хочешь свой фунт плоти. Черт, я понимаю, наверное, это даже честно. Но не жалей меня. На хрен твое сочувствие. Мне не нужна жалость, мне это не интересно. Все ясно?

Последовала короткая пауза. А потом Джо кивнула с ощутимой грустью.

— Предельно, — сказала она тихо.