Грешник

Глава 6

Следующим утром, у Джо, находившейся в заметно уменьшившейся редакции комнате «Колдвелл Курьер Жорнал», подогнулись колени, и она рухнула в свое офисное кресло. Когда у нее задрожали руки, она скрыла тремор, укладывая снимки на стол, вместо того чтобы отдать их на растерзание гравитации. Фотографии из пачки рассыпались по поверхности, снимки, снятые под разными ракурсами, поражали до глубины души: глаза распахнуты от ужаса, черты лица застыли в крике, зубы обнажены как у дикого животного.

Не осталось ничего человеческого.

— Прости, — сказал Билл Элиотт. — Не хотел портить тебе завтрак.

— Да ничего. — Она прокашлялась, перекладывая верхнюю фотографию в самый конец стопки. — Все нормально, я…

Джо моргнула. Увидела на изнанке век обезображенное тело в свете сирен полицейских автомобилей. Когда горло сжалось в кулак, она подумала о том, чтобы выбежать из редакции и избавиться от съеденного возле двери, ведущей на парковку.

— Так, что там? — Она устроилась выше в своем дерьмовеньком кресле. — И где нашли тело?

Билл скрестил руки на груди и подался вперед на своем кресле через пролет. В свои двадцать девять и пребывая в браке полтора года, он сочетал в себе черты хипстера и взрослого мужчины, торчащие черные волосы, очки в черной оправе и скинни джинсы были атрибутами первого, а серьезное отношение к работе и жена — последнего.

— Через семь домов от клуба техно.

— Что за чертовщина… с ним приключилась… — Посмотрев на следующий снимок, Джо усилием мысли сохранила содержимое желудка на месте. — Его кожа…

— Снята. Его освежевали как корову. Оленя.

— Это… нереально. — Джо подняла взгляд. — Это заняло бы время… видеонаблюдение. Наверняка…

— ОПК[12] в деле. У меня есть информатор. Он свяжется с нами.

— С нами?

Билл подкатил к ней на кресле и похлопал по пачке фотографий.

— Я хочу, чтобы мы вместе писали эту статью.

Джо окинула взглядом пустые столы.

— Мы с тобой?

— Мне понадобится помощь. — Он посмотрел на часы. — Черт, где Дик? Сказал, что приедет к этому часу.

— Подожди, мы с тобой? Пишем вместе статью? Для публикации на бумаге?

— Да. — Билл проверил телефон и нахмурился. — Мы же уже работаем какое-то время над сама-знаешь-чем.

Она встретила его взгляд.

— Не думаю, что это связано с…

— Официально, я тоже так не считаю, и ты не думай. Начнем обсуждать наш маленький проект о вампирах, и Дик отправит нас к психиатру.

Когда лобную долю прошила резкая боль, у Джо возникло ощущение, что она должна спросить что-то у Билла… что-то о прошлой ночи.

В голове оставалось пусто, а боль все усиливалась, и Джо покачала головой, опуская взгляд на фотографию тела в полный рост. Не тело, а блестящий кусок мяса, сплошь мускулы и сухожилия, периодически мелькающие и шокирующие белизной кости. Вены подобно фиолетовым проводам расставляли филигранные акценты пожеванной анатомии. А настил, на котором лежал труп? Кожа.

Ну, на самом деле, там была и одежда…

Знакомая боль прокатилась по черепу, нажимая на фортепианные клавиши ее болевых рецепторов. Когда она поморщилась, широко распахнулась задняя дверь в новостную. Дик Питерс, главный редактор «ККЖ», вошел в помещение так, будто владел этим местом, тяжелые шаги свидетельствовали о заносчивости и самодурстве, каким только может обладать посредственность. Пятидесяти лет, пятьдесят фунтов на пивном брюхе, с зашоренными сексисткими взглядами из пятидесятых и жирными складками на его когда-то симпатичном лице, что служили предвестником скорого атеросклероза.

Но недостаточно скорого. Не в ближайшие пятьдесят футов, к сожалению.

— Ты хотел меня видеть, — заявил Дик. — Пошли, поговорим.

Босс, словно фура на трассе, не замедляясь, пронесся по проходу, и Билл встал и жестом попросил Джо следовать за ним вместе с фотографиями.

Затолкав снимки в папку, Джо пошла за мужчинами. Когда объем подписок и рекламы заметно снизился, офис сократили до двадцати футов, до тонкой двери в хрупкий, увядающий храм диковской власти.

Но его авторитет был непогрешим, когда он скинул свой плащ в стиле Коломбо на потертое кресло… и осознал, что Билл пришел с «плюс один».

— Что? — рявкнул он, отпив свой латте из большого стакана «Старбакс».

Билл закрыл дверь.

— Мы вместе.

Дик перевел взгляд между ними. Потом сосредоточился на Билле.

— Твоя жена беременна.

Словно неверность можно простить в отсутствие беременности, но не в конкретно эти девять месяцев.

— Мы расследуем дело вместе, — сказала Джо, бросив фотографии на стол Дика.

Они приземлились неровной стопкой, глянец выглядывал из папки, привлекая внимание Дика.

— Срань… Господня.

— Такого в Колдвелле еще не было. Нигде не было. — Билл снова посмотрел на свои часы от «Эпл». — Мы с Джо будем расследовать это дело…

Дик повернул голову, не выпрямляя склоненный торс, бульдожьи щеки свисали с линии челюсти.

— Кто так решил.

— Тони после гастрошунтирования все еще на больничном. — Билл указал на закрытую дверь. — Пит работает неполный день и ведет аферу в управлении метрополитеном. А у меня с Лидией назначен прием у врача через двадцать минут.

— Значит, подождешь, пока твоя жена не выйдет от гинеколога. — Дик подушечкой пальца покрутил фотографии на столе, попивая свой кофе со всей изящностью пылесоса. — Это фурор… ты должен…

— Джо сейчас едет на место преступления. Мой информатор в ОПК будет ждать ее.

После этих слов Дик выпрямился во весь свой рост в пять футов и девять дюймов.

— Нет, ты поедешь на место после приема у врача, и да, ты же говорил, что прием пройдет быстро? Когда отпрашивался на утро? — Мужчина указал на обшарпанные стены. — Если ты не заметил, эта газета нуждается в сюжетах, а тебе, как будущему папаше, нужна работа. Если только ты не считаешь, что получишь хорошее пособие на фрилансе?

— Мы с Джо работаем над делом вместе.

Дик указал на нее.

— Ее наняли в качестве редактора на сайт. Этим она и будет заниматься…

— Я справлюсь, — сказала Джо. — Я смогу…

— История — его. — Дик взял фотографии и посмотрел другим взглядом. — Изумительный материал. Билл, хочу, чтобы ты копнул глубже. Глубже.

Джо открыла рот, но Дик пихнул папку Биллу.

— Я не ясно выразился? — требовательно спросил он.

***

Мистер Ф., стоя перед домом, еще раз посмотрел на номер на почтовом ящике, хотя совсем не понимал, где он находится и что здесь забыл. Оглянувшись назад, он не мог понять, как оказался в этом тупике с двухуровневыми домами прямиком из семидесятых и домами в колониальном стиле. Ни машины, ни байка. И в этой части города не было ни одной автобусной остановки.

Но, что более важно, у него осталось смутное воспоминание о… черт.

Что-то, о чем было невыносимо думать.

Но он должен войти в этот дом. Что-то в голове твердило, что он должен пересечь подъездную дорожку и через гараж войти в дом в псевдо-тюдоровском стиле.

Мистер Ф. оглянулся по сторонам в надежде, что происходящее можно объяснить как-то иначе. Последнее, что он четко помнил — он был под мостом вместе с другими торчками. Кто-то подошел к нему. Неизвестный ему мужчина. Ему обещали наркотики и что-то связанное с сексом. Мистера Ф. не особо интересовал секс, но его мучила жесткая ломка, ему срочно нужна была доза.

И…. произошло что-то жуткое. После чего он вырубился.

И сейчас он здесь, в брюках-карго, которые никогда в жизни не носил, в бронежилете, который кажется слишком тяжелым, и ботинках, которые впору носить солдатам.

Утро выдалось серым и пасмурным, словно весь мир не хотел просыпаться… или, может, только Колдвелл. Но в этом районе, казалось, у всех была хорошо оплачиваемая работа и дети школьного возраста. Никто не двигался в окнах домов. Никого не было во дворах. Ни лающих собак, ни детей на велосипедах.

Несмотря на мрачный настрой, что дарила им погода, все отправились в мир, зарабатывать деньги, получать знания в школе, взаимодействовать с социумом.

Он вырос в подобном районе. И какое-то время, будучи в браке, жил в таком доме. Но с тех пор, казалось, прошла целая жизнь.

Мистер Ф., прихрамывая, двинулся по подъездной дорожке, понимая, что с ним что-то произошло. Также он чувствовал зуд в венах, он не был приятным, но и не приносил дискомфорт. Однако, это не ломка, хотя учитывая…

Вообще, какой сейчас день?

Фокусируя взгляд на парадной двери, Мистер Ф. отметил заросшие кусты и газон, усеянный палками и ветками размером с человеческое тело. Почтовый ящик был забит флаерами, хрупкая створка открыта, из нее вываливались конверты, а на дверном коврике лежали три телефонных справочника, испорченные погодой. Соседи, должно быть, любят этого беспризорника. Он представил, как порой они злостно стучали в эту дверь и не получали ответа. Пихали записки под москитную сетку. На общественных сборах за барбекю обсуждали неблагополучный элемент, обитавший в 452-ом доме по Брук Корт.

Мистер Ф. вошел не через главный вход. Голос в голове подсказал, что боковая дверь в гараж была не заперта, и да, он без проблем проник туда. В самом гараже масляный пол был покрыт пожухшими опавшими листьями, попав сюда, судя по всему, через окно, разбитое очередной упавшей веткой.

Дверь в дом была заперта, поэтому он выбил ее, невиданная сила в его теле удивляла и вселяла тревогу. Придержав рукой дверную панель, что устремилась навстречу ему под силой удара, Мистер Ф. остался на месте, прислушиваясь к звукам. В доме стояла тишина, и он осторожно вошел в задний холл. Впереди располагалась небольшая кухня и обеденная зона, а чуть поодаль — столовая.

Мебели не было. Как и мусорной вони. В гостиной слева тоже пусто.

Куча пыли. По углам — мышиное дерьмо в качестве элементов декора. Пауки на потолке, и мертвые мухи — на подоконниках, и особенно много — возле пересохшей как пустыня Сахара раковины.

Пока он обходил помещения, полы скрипели под его ногами. Мистер Ф. был уверен, что в воздухе витал запах плесени, но ничего не ощущал с тех пор, как подвергся пыткам в том торговом ряду. Наверное, это к лучшему. У него остались смутные воспоминания о произошедшем, и он помнил, как его выворачивало от вони. Может, она убила его обоняние, зловоние сумело повредить синусовые пазухи.

На втором этаже, в хозяйской спальне, он обнаружил ноутбук рядом с каким-то сосудом. И книгу в кожаном переплете.

Три предмета стояли в углу, рядом с приставкой для кабельного ТВ, «Делл» был подключен к интернету и все еще запитан от сети. Все покрыто еще большим слоем пыли, и, попытавшись включить ПК, Мистер Ф. не удивился тому, что тот не работал. Не было электричества. Кабельного тоже, очевидно же.

Сосуд был странным. Покрытый синей эмалью, с заостренной крышкой, в форме вазы, с изгибами посередине, как у фигуристой женщины. И держа его в руке, вращая, Мистер Ф. с тревогой осознал полное отсутствие сексуального желания, равно как и чувства голода, а также ощущал силу, что сейчас наполняла его руки и ноги.

В вазе что-то было, билось о стенки сосуда, когда он поворачивал его, но крышка была закрыта, приклеена.

— Брось, — сказал он вслух.

Он не смог. Ноги принесли и его и сосуд в тусклую ванную, к раковине с зеркалом. Увидев свое отражение, он оторопел. Его кожа была не натурального, неестественно бледного цвета, но, что более важно, он был словно обсыпан пудрой, черты лица покрыты матовым восковым слоем, и это ненормально.

И он не должен так хорошо видеть в темноте.

Мистер Ф. в прострации потряс сосуд. Бамс. Бамс. Бамс…

С размаха вписал его в раковину, разбивая. И когда разлетелись осколки, увиденное привело его в ужас.

Он не особо разбирался в анатомии, но прекрасно понимал, что видит перед собой. Человеческое сердце. Съежившееся и черное, но это был человеческий орган, насильственным образом выдранный из грудной клетки, учитывая рваные края вен и артерий.

Словно вырванное из груди.

Разорвав рубашку, Мистер Ф. посмотрел на свою грудину. Кожа была исписана татуировками, где-то приемлемого вида, где-то — откровенный портак, но он не обратил внимание на чернила.

У него не было шрама. Не было ран. Но что-то же с ним сделали…

Мистер Ф. дрожащей рукой смахнул полы рубашки с шеи. Где пульс? Где его пульс?

Ничего. Нет хрупкого, но уверенного биения у яремной вены.

Отвернувшись от зеркала, Мистер Ф. рванул в спальню и, рухнув на колени, жадно глотал воздух. Рвоты не было, ничто не покинуло его желудок. Ни еда, ни желчь, ни слюна.

Он — как эта ваза. Разбитый сосуд.

Мистер Ф. позволил себе рухнуть лицом в ковер, пока реальность вокруг него искажалась, обнажая новый ужасающий ландшафт.

Я просто хочу вернуться назад, — думал он. Хочу вернуться назад и сказать «нет».

Чувство, что его взяли в рабство, и не было пути назад, казалось проклятьем, которое он не заслужил даже за все свои прегрешения. И, что более важно, он не просил об этом. Он, может, и заключил сделку, но его заманили обманом.

Даже в худшие моменты наркотического угара он бы не подписался на подобное нечестивое перерождение. И единственное, что он мог сказать с уверенностью о своей реинкарнации?

Пути назад нет.

От такого дерьма не скроешься.