Грязные войны: Поле битвы — Земля

9. Баламут Стэнли Маккристал

Соединенные Штаты, 1974—2003 гг.; Ирак, 2003 г.

Стэнли Маккристал был сыном армейского генерала[608]. В 1972 г. он был за-чйслен в военную академию в Вест-Пойнте[609], где, по его собственным словам, заслужил репутацию баламута[610]. Он со всей душой отдавался проведению вечеринок и всегда был готов к действию. Однажды вечером Маккристал с друзьями устроили имитацию налета на один из корпусов на территории академии[611]. Оружие у них было настоящее, а гранаты изготовили из свернутых носков. Маккри-стала едва не застрелила охрана, а затем он получил дисциплинарное взыскание. Личное дело, полное замечаний, однако, не помешало Маккристалу стать командиром батальона. Он был выпущен из Вест-Пойнта в 1976 г.[612], окончил Школу подготовки личного состава сил специального назначения в Форт-Брэгге в 1979 г. и до 1980 г. командовал разведывательно-диверсионной группой «зеленых беретов», хотя и не принимал участия в самых громких операциях, происходивших на заре его военной карьеры. «Я не был в Панаме и на Гренаде, и переживал из-за этого[613], — вспоминал Маккристал. — Всегда думаешь о том, как повел бы себя, оказавшись в такой ситуации». В годы, последовавшие за Вест-Пойнтом, Маккристал строил свою жизнь в двух направлениях, что позже создало ему репутацию «воина-мыслителя». В Военно-морском колледже США он получил степень магистра в области национальной безопасности и стратегических исследований, а также стал магистром по международным отношениям в Университете Сальва Регина (Salve Regina University). Вместе с тем Маккристал продолжал подниматься по карьерной лестнице рейнджеров, служил также в воздушно-десантных частях и силах специальных операций.

В 1986 г. Маккристал стал командиром 3-го батальона 75-го полка рейнджеров. По общим отзывам он произвел революцию[614] в тренировочном процессе, модернизировав доступные им технологии и повысив темпы физической подготовки и обучения ведению ночных операций. Первое известное задание Мак-кристала в рамках JSOC выполнялось им в ходе подготовки к войне в Персидском заливе 1991 г В качестве офицера Управления специальных операций он принимал участие в операциях Desert Shield и Desert Storm. Хотя Маккристал и был направлен в Персидский залив для помощи в координации специальных операций, саму войну он провел в Саудовской Аравии и Форт-Брэгге. Оказавшись в мире тайных операций, Маккристал признавался: «Я никогда никого не убивал»[615]. Вместо этого он сосредоточился на планировании и проведении заданий, развитии навыков руководителя и продвижении по служебной лестнице в силах специальных операций.

К концу 1990-х гг. Маккристал возглавил полк рейнджеров. Далтон Фьюри, командовавший оперативной группой отряда «Дельта», охотившейся в Афганистане за бен Ладеном, до перехода в отряд служил под началом Маккристала в штабе рейнджеров. «Мои сослуживцы-рейнджеры[616] и я сам имели уникальную возможность наблюдать все хорошее и плохое, что было в Маккристале. Думаю, если бы в бою его ранили, то кровь его была бы красной, черной и белой — официальных цветов 75-го полка рейнджеров. Он — рейнджер на 110 %, - вспоминал Фьюри. — С больной спиной и, скорее всего, травмированными коленями, после целой жизни, прошедшей в маршах и прыжках с парашютом, он так и не признает, что у человек где-то должна быть кнопка «пауза». Фьюри заметил: «Будучи рейнджером, в командной структуре Объединенного командования сил специальных операций Маккристал рассматривался как командир «второго сорта». К «первому сорту» относились исключительно люди из отряда «Дельта» и «морских котиков». Как мне кажется, это обстоятельство постоянно расстраивало Маккристала. По своей натуре он не мог быть второй скрипкой. Точно так же и его рейнджеры не могли считаться солдатами второго сорта в сравнении с элитой сил специальных операций».

И действительно, в течение многих лет Маккристал сражался за то, чтобы рейнджеры заняли более высокое место в иерархии спецназа, и отказывался рассматривать их исключительно как «дублирующий состав» отряда «Дельта». «Рейнджеры были и до сих пор являются столь же умелыми исполнителями своих боевых задач, как и перворазрядные подразделения — своих[617], - вспоминал бывший рейнджер, служивший под началом Маккристала. — Маккристал бьш убежден в том, что полку сильно вредила потеря лучших офицеров и сержантов, уходивших в подразделения, считавшиеся «наконечником копья», получавшие наибольшее финансирование, пользовавшиеся наибольшим авторитетом и выполнявшие самые первоочередные задания». Фьюри объяснял: «С точки зрения Маккристала, рейнджеры также квалифицированно выполняли свои задачи по захвату аэродромов и проведению рейдов, как делала это «Дельта» с освобождением заложников или «морские котики» с атакой судов, находящихся на ходу в море».

Фьюри вспоминал, как обсуждал с Маккристалом, тогда еще полковником, провал операции «Орлиный коготь» в Иране (целью операции являлось освобождение 52 заложников, удерживавшихся в захваченными иранскими студентами посольстве США в Тегеране. — Примеч. пер.). Операция проводилась отрядом «Дельта» в 1980 г. и стала позорным пятном в биографии всех сил специальных операций. «Это был очень интересный и поучительный разговор. Его смысл сводился к аргументам, выдвигавшимся полковником Маккристалом в пользу того, что Беквиту (руководитель операции полковник Чарльз Беквит. — Примеч. пер.) следовало продолжать выполнять задание несмотря на сокращение числа оперативников и транспортных вертолетов. Вследствие этого операция стала бы намного более рискованной, но полковник Маккристал полагал, что вообще отказавшись от этой попытки, наша страна понесла в глазах всего мира огромный репутационный ущерб. Рискованное дело надо было продолжать, тем более что были некоторые шансы на успех. Маккристал был твердо уверен в том, что американцы никогда больше не смирятся с подобной трусостью».

Став легендарной фигурой среди рейнджеров, Маккристал придал блеск своему послужному списку преподаванием в Гарварде и работой в Нью-Йорке в Совете по международным отношениям (CFR). В 1998 г. Дик Чейни, возглавлявший тогда совет по выбору военных стипендиатов CFR[618], рекомендовал кандидатуру Маккристала с тем, чтобы последний смог «расширить свое понимание международных отношений». В CFR Маккристал написал большую научную работу, посвященную преимуществам гуманитарной интервенции. Написанная до 11 сентября, она утверждала: «С военной точки зрения[619] государство неспособно вести неограниченные действия по всему миру. С политической точки зрения очевидно, что неограниченное или плохо мотивированное американское военное вмешательство не будет ни одобрено, ни поддержано конгрессом или другими странами… Наши действия, а в особенности прямое вмешательство, может вызвать волнения в отдельных регионах, государствах, культурах, нанести экономический ущерб и взбудоражить людей, сколь благородными ни были бы наши намерения. Мы должны стремиться к тому, чтобы лекарство интервенции не произвело худшего воздействия, чем болезнь, которую мы собрались излечить». Далее в своей работе Маккристал отмечал: «Мы не должны ставить под угрозу наш военный потенциал, задействованный в решении задач, имеющих принципиальное значение для обороны страны… Цена потери или значительного снижения мощи Соединенных Штатов слишком высока, чтобы мир мог позволить себе ее заплатить». По иронии судьбы, Маккристал, относивший себя к либеральным политикам, оказался обязан своей славой тем людям, которые предпринимали именно те шаги, против которых он предостерегал в докладе, написанном для CFR.

На момент событий 11 сентября Маккристал был начальником штаба 18-го воздушно-десантного корпуса. Вскоре его перевели в Афганистан, где он должен был содействовать созданию 180-й многонациональной объединенной оперативно-тактической группы (CJTV 180), которая должна была стать передовым штабом[620] операции Enduring Freedom. На раннем этапе деятельности CJTV180 Маккристал руководил «гибридной организацией»[621], в которую входили как силы специальных операций, так и линейные войсковые подразделения и группы спецназа. Тактическая группа базировалась на авиабазе Баграм. В ее задачи входила[622] координация полномасштабных военных действий, управление операциями против руководителей «Аль-Каиды» и движения «Талибан», а также ведение других контртеррористических операций. Группа возглавила проведение операций по задержанию и допросам террористов[623] с целью получения «оперативной информации» о ситуации в Афганистане. CJTV 180 руководила многими подразделениями, которые начали в большом масштабе практиковать ночные налеты на подозрительные дома, в которых, как предполагалось, могли находиться деятели «Аль-Каиды» или «Талибана». Эти рейды рассматривались как «проект войны с терроризмом»[624], который позже станет реализовываться и в других местах.

В июле 2002 г. Маккристал был отозван в Вашингтон в связи с повышением по службе. Через пять месяцев после его отъезда из Афганистана CJTV180 оказалась в центре скандала, связанного с издевательствами над заключенными[625]. В декабре 2002 г. выяснилось, что двое задержанных, с которыми работали сотрудники оперативно-тактической группы, скончались от тупых травм. Таким образом стали достоянием гласности применявшиеся по отношению к ним «усовершенствованные методики допросов». Кто был виновен: тактическая группа или подразделение специального назначения, использовавшее ее помещения и возможности, так и осталось до конца невыясненным. В связи со случившимся было возбуждено дело в отношении двух сотрудников военной полиции[626]. Хотя Маккристал и недолго проработал в Афганистане, именно здесь он укрепил свои профессиональные отношения с легендарным сотрудником военной разведки генерал-майором Майклом Флинном.

Флинн был заместителем Маккристала в 18-м воздушно-десантном корпусе, был переброшен вместе с ним в Кабул, где занимал пост начальника разведки CJTV 180[627]. В своей молодости Флинна знали как любящего шумные компании серфера[628]. В 1981 г. он получил звание младшего лейтенанта и начал служить в разведке, часто посещая Форт-Брэгг. В1983 г. он участвовал во вторжении на Гренаду, а в начале 1990-х — на Гаити. В течение всей своей службы он занимался секретными программами военной разведки и созданием систем сбора информации в «закрытых зонах». По мере карьерного роста Маккристала Флинн следовал за ним. Когда Маккристал вернулся в Вашингтон, Флинн возглавил 111-ю бригаду военной разведки. Ее сотрудники, среди прочего, «будучи вооруженными малозаметными системами»[629], такими, как беспилотные летательные аппараты, участвовали в «различных операциях по всему миру». То время было отмечено резким ростом использования беспилотников, которые позже станут одним из основных видов оружия в ведущихся Соединенными Штатами войнах. Флинн находился на самом острие тех самых разведывательных технологий, что окажутся в центре охватившей весь мир кампании по уничтожению и захвату «террористов».

Развитие вторжения в Ирак Маккристал наблюдал со стороны. До начала операции Shock and Awe элитное подразделение коммандос JSOC известное под именем 20-й тактической группы было заброшено в Ирак перед основными силами вторжения. Оно должно было выполнять три основные задачи: определить цели для воздушных ударов наступающих войск, выявить позиции ракет SCUD и других видов оружия массового поражения, выследить «особо важные цели», как, например, Саддам Хусейн. «Сверхсекретная»[630] 20-я тактическая группа действовала в курдском автономном районе Ирака уже более десяти лет, а в 2002 г. ее силы просочились на территорию самой страны, — писал в июне 2003 г. в Los Angeles Times Уильям Аркин. — Коммандос оборудовали укрытия и посты наблюдения, установили на иракских дорогах акустические и сейсмические датчики, чтобы отслеживать движение по ним. Они подключились к оптоволоконной сети Ирака с тем, чтобы контролировать передаваемую по ней информацию». Тактическая группа, в которую входило около тысячи человек[631], включала элитные боевые группы, состоявшие из десятка коммандос, которые могли свободно перемещаться по всей территории Ирака в погоне за Саддамом Хусейном, руководителями партии Баас, командованием вооруженных сил.

Хотя 20-й группе была предоставлена полная свобода действий, согласовывать которые она должна была непосредственно с высокопоставленными сотрудниками Пентагона, иногда ее люди прикомандировывались к обычным армейским подразделениям. «В 2003 г. бойцы JSOC были среди первых солдат, вошедших в Южный Ирак[632]. Они двигались под прикрытием бронетехники тактической группы 3-й пехотной дивизии, — писали Аркин и Дана Прист в своей книге Top Secret America. — По данным трех командиров JSOC, их люди помогли дивизии уничтожить свыше пяти тысяч иракцев в, возможно, самом кровопролитном этапе войны — марше на Багдад». «Было так много шума, словно мы участвовали во Второй мировой», — вспоминал один из бывших там командиров JSOC. Стрелки на бронетранспортерах столкнулись с людскими волнами иракской армии, фидаинов и поддерживающего их гражданского сброда. Им было приказано убивать любого, кто попытается помешать движению. «Это грязный маленький секрет, темное подбрюшье войны, — сказал офицер. — Тела валялись повсюду». Бронетехника также доставляла коммандос JSOC на задания по захвату или уничтожению высокопоставленных баасистов, верных Саддаму Хусейну. Кроме того, они должны были найти и захватить оружие массового поражения». Этого оружия они так и не нашли.

Маккристал вернулся из Афганистана как раз в то время, когда набирало ход планирование войны в Ираке. Его назначили заместителем начальника оперативного управления аппарата Объединенного комитета начальников штабов (J-2). Как и многие другие военные специалисты и разведчики, он не рассматривал Ирак в качестве террористической угрозы и не испытывал особого энтузиазма по поводу вторжения туда. «Многие из нас полагали[633], что Ирак — это плохая затея, — рассказал Маккристал журналисту Майклу Хастингсу. — Мы винили средства массовой информации в раздувании ситуации вокруг возможной войны с Ираком. Она становилась реальностью прямо на глазах».

Ввод войск в Ирак, по утверждениям Маккристала, помешал усилиям США по борьбе с «Аль-Каидой» в Афганистане. Он говорил:

Думаю, что эти действия были осложнены[634]как с чисто военной точки зрения, так и потому, что изменили взгляд мусульманского мира на действия Америки, причем вторая причина была более значимой. Когда мы, преследуя тали-бое, в 2001 г. вошли в Афганистан, существовало определенное понимание, что мы имеем возможность самозащиты и право на нее. То, что «Аль-Каида» нашла приют у «Талибана», служило оправданием наших действий. Когда мы приняли решение пойти в Ирак, для многих наблюдателей оно уже не представлялось столь же законным. Стали возникать проблемы: нам не хватало ресурсов, чтобы присутствовать везде. Но еще важнее было то, что многие в исламском мире теперь задавались вопросом, что мы, собственно, делаем? В итоге мы лишились части той поддержки, которая могла бы оказаться нам очень полезной в долгосрочной перспективе.

Несмотря на все свои опасения, в первый месяц американского вторжения в Ирак Маккристал вышел из тени и стал — по крайней мере, на месяц — одним из наиболее часто появлявшихся на публике американских военных. В Пентагоне он беседовал с репортерами, а за закрытыми дверями проводил секретные брифинги для конгрессменов. В апреле 2003 г. член палаты представителей Хосе Серрано, демократ от штата Нью-Йорк, назвал эти брифинги «ежедневной порцией лжи»[635]. Настроения Серрано разделяли и другие конгрессмены-демократы. «Брифинги не приносят мне особой пользы, — заявлял член палаты представителей Джон Коньерс. — Я получаю больше сведений из других источников, они позволяют мне лучше судить о войне». Конгрессмен Бобби Раш в беседе с журналистами был еще категоричнее: «Думаю, что я напрасно трачу время».

Тем не менее другим законодателям брифинги Маккристала казались более искренними и ценными, чем бурные выступления Рамсфелда. «Мои сотрудники посещают по утрам эти мероприятия[636], - вспоминал поддержавший вторжение в Ирак Джозеф Байден, бывший в то время сенатором. — Они намного ценнее шумных выступлений министра». Сенатор Джон Маккейн заметил: «Они просто предоставляют нам факты, безо всякого приукрашивания… Не думаю, что [Рамсфелд] доводит до нас такую сугубо военную картину, как эти ребята»[637].

В ходе одного из брифингов для прессы Маккристал приоткрыл занавес над той значимой ролью, которую играли в Ираке силы специального назначения: «В этой кампании они применяются шире, чем мне когда-либо прежде доводилось видеть. Возможно, с процентной точки зрения их вклад в войну, ведущуюся также и обычными вооруженными силами, просто беспрецедентен[638], - заявил он. — Совершенно очевидно, что это наиболее эффективное и широкомасштабное применение подобных сил в новейшей истории». По словам Маккристала, американские военные «очень точно выверяют цели для точечных ударов по режиму»[639]. На 14 апреля Маккристал практически заявил о победе в войне. «На мой взгляд, основные боевые столкновения этой войны закончились. Основная масса сухопутных войск Ирака прекратила оказывать организованное сопротивление»[640], - сказал он. На деле война только начиналась. Вне зависимости от того, считал ли Маккристал вторжение в Ирак «хорошей мыслью» или нет, вскоре ему предстояло испытать эту войну на себе. Когда Буш произнес свою знаменитую фразу о войне в Ираке «Миссия выполнена», Чейни и Рамсфелд предложили Маккристалу возглавить самую мощную за всю историю США команду по осуществлению захватов и ликвидаций. В сентябре 2003 г. он возглавил JSOC.

Фигура Стэнли Маккристала окружена целым рядом противоречащих друг другу мифов. Наиболее популярный, кочующий из одной медиабазы в другую, говорит о «воине-мыслителе», находящемся в лучшей физической форме, чем кто-либо из его молодых подчиненных. В 1990-е, когда он работал в Совете по международным отношениям, он питался только один раз в день и ежедневно добирался на работу и с работы бегом, преодолевая около двадцати километров[641]. Он хорошо знал литературную классику и в то же время с удовольствием смотрел непритязательную комедию Уилла Феррела Talladega Nights (В русском переводе «Рики Бобби: Корольдороги». — Примеч. пер.), цитируя реплики героев. Он также часто ссылался на комиков из Монти Пайтон. Его любимым пивом было Bud Lite Lime[642]. Неудивительно, что все, работавшие под началом такого командира, чтили его и восхищались им. «В истории Америки это совершенно уникальный солдат[643]. Лично я просто без ума от него, — вспоминал бывший рейнджер Эндрю Эксум, служивший под руководством Маккристала в Ираке. — Представьте себя на месте молодого командира взвода рейнджеров, перед которым на трибуне появляется Стэн Маккристал. Вы видите перед собой того, кем мечтаете стать: замечательная личность, удивительный солдат — человек очень талантливый и вызывающий всеобщее восхищение. Неудивительно, что среди своих его называют «Папа Римский». Выше него действительно никого нет».

В действительности Маккристал был не первым командиром JSOC, заслужившим это прозвище. Все началось еще во времена администрации Клинтона, когда бывшая тогда Генеральным прокурором Джанет Рино[644] жаловалась, что получить информацию из JSOC — это все равно что пытаться проникнуть в тайные хранилища Ватикана. Однако Маккристал был для людей из JSOC «Папой Римским» в большей степени, чем любой другой командир до или после него. Несмотря на то что Маккристал считал войну в Ираке в значительной степени пустой затеей, он полагал, что она поможет произвести в JSOC революционные изменения и позволит ему получить наибольшее влияние за всю историю командования. «Стэн был воплощением воина[645]. Этот человек, получив указания от главнокомандующего, действует очень толково и хорошо выполняет приказ, — рассказывал мне один из бывших членов команды Маккристала. — Стэн понял, что, имея надлежащую поддержку в Белом доме, он со своими ребятами сможет достичь такого, чего никому раньше не удавалось».

«Стэнли Маккристал упорен[646], - подтверждал Фьюри, служивший при нем штабным офицером. — Никто не откажет ему в необычайной выдержке, развитом интеллекте, бескомпромиссной преданности своим бойцам, людям Америки и нашему образу жизни. Лично я не знаю человека, чьи стойкость и мужество так бы подходили для боя. Он задает невероятный темп, ожидает от подчиненных выдающегося мастерства, нацелен на результаты, но, что важнее всего, прислушивается к тем, кто находится «на земле».

Придя к руководству JSOC, Маккристал, будучи рейнджером, решил привнести рейнджерский дух и в возглавляемое им командование. «Когда он командовал 75-м полком, такие слова, как «сбруя», часто употреблявшиеся в «Дельте» и у «котиков» в качестве обобщенного названия снаряжения и оружия, которое каждый боец таскает на себе, были у рейнджеров запрещены, — вспоминал Фьюри. — В полку также нельзя было упоминать «тяжелых» или «операторов». Солдаты с красно-черно-белыми эмблемами были рейнджерами, а не «тяжелыми» и «операторами». И «сбруй» у них не было. Они носили стандартное армейское снаряжение». Став во главе JSOC, Маккристал полагал, что все составляющие его подразделения должны работать вместе, в качестве одной «гибкой» команды, «обменивающейся навыками и умениями, и действующей заодно». Он полагал, что не следует поручать выполнение самых ответственных операций исключительно «Дельте» и «котикам». «С первых дней на посту командира JSOC Маккристал старался перетряхнуть существующую иерархию элитности подразделений. Теперь в его распоряжении были лучшие бойцы армии и флота, и хотя он целиком и полностью поддерживал творческий риск и нестандартные подходы, он сразу попытался как-то упорядочить их действия, сложить их в одну коробку. Однако дела не всегда шли так, как хотелось бы генералу». Маккристал полагал, что «Дельта» и «котики» должны работать в связке, однако, по словам Фьюри, быстро понял, что это может быть не лучшим решением. «Хотя на это и потребовалось некоторое время, но генерал все-таки понял, что эти два подразделения — это яблоки и апельсины, и вместе они представляют собой фруктовый салат из различных навыков, способов действия и даже образа мышления». Умение адаптироваться к ситуации стало частью легендарного образа Маккристала. Он продемонстрировал его, возглавив ведущие контртеррористические подразделения США в тот момент, когда война с терроризмом приобрела глобальный характер.

Однако, восхищаясь образом воина-лидера, созданным средствами массовой информации, мы практически не видим другого Маккристала — человека, который на самом деле на всем пути до поста командира JSOC, полученного им после вторжения в Ирак, принимал крайне ограниченное участие в настоящих боевых действиях. Этот Маккристал был карьеристом, примыкавшим к «правильным» политикам, будь то республиканцы или демократы, а также к ключевым фигурам в военно-бюрократическом аппарате. На деле он был одним из избранного меньшинства. «Военный в третьем поколении[647] [Маккристал], обучаясь в Вест-Пойнте, пропустил окончание войны во Вьетнаме. Выпустившись в 1976 г., он влился в ряды армии, морально опустошенной участием в непопулярном конфликте в Юго-Восточной Азии, — утверждал ветеран военной журналистики Карл Прайн. — В то время как в течение двух десятилетий вооруженные силы практически не принимали участия в крупных конфликтах, он оказался в мире, практически свободном от конкуренции. Ситуация для него, возможно, оказалась еще более простой и потому, что его отец — генерал-майор в отставке Герберт Маккри-стал, до того, как его сын стал офицером, возглавлял в Пентагоне управление планирования».

По мнению профессиональных военных, знавших Маккристала еще со времен Вест-Пойнта, его в течение долгих лет готовили к карьерному росту в армии. «Как человек Стэн мне очень нравится»[648], - вспоминал полковник Макгрегор, бывший в Вест-Пойнте соседом Маккристала по комнате. Однако тот же Макгрегор обвинял Маккристала в том, что после 11 сентября он стал заискивать перед неоконсерваторами, в особенности перед Рамсфелдом и Чейни. «Он завоевал свою репутацию в Пентагоне Рамсфелда. Он был одним из тех, кто рассматривал этот всемирный «халифат» как чудовищного врага и продолжал постоянно об этом твердить. Этим он снискал расположение всех ключевых фигур… В основе военной системы лежит личная дружба. Другими словами — ты наш или не наш? Если ты производишь впечатление близкого по духу и послушного, тогда тебя рассматривают в качестве кандидата на высокий пост. Своего рода «братский выбор»: Поддержит ли этот человек наш курс? Будет ли он говорить то, что мы ему скажем, делать то, что мы велим? Маккри-стал достаточно быстро понял, что для того чтобы расти в системе, в нее надо интегрироваться. Именно этим он и занимается в Пентагоне», — утверждал Макгрегор.

Несмотря на высказывавшуюся им самим озабоченность тем, что военная политика США отталкивает мусульман, Маккристал понимал, что она и не может быть привлекательной, если Соединенные Штаты фактически находились в состоянии войны с исламом. Так говорил беседовавший со мной офицер-отставник. Он знал Маккристала с начала его военной карьеры и проходил вместе с ним подготовку в рейнджерах. «Бойкин, Кэмбон и Маккристал были друзьями-попутчиками в великом крестовом походе против ислама[649], - вспоминал офицер. — Они руководили тем, что практически являлось программой покушений». Макгрегор, в свою очередь, добавлял: «Став командиром JSOC, он получил задание от Кэмбона, директора по разведке у Рамсфелда, и генерала Бойкина, правой руки Кэмбона. Это задание заключалось в охоте на террористов, причем само понятие «террорист» определялось довольно абстрактно. Маккристал возглавлял этот темный мир, где любые действия против мусульман были оправданны, поскольку это была борьба с халифатом».

В то время как Маккристал занимался реорганизацией JSOC, Белый дом и Пентагон требовали результатов в Ираке. К концу 2003 г. война, которую Соединенные Штаты поспешили объявить выигранной, только начиналась. Перспективы, предлагавшиеся Ираку неоконсерваторами, их непродуманная политика подпитывали зарождавшееся повстанческое движение как среди суннитов, так и среди шиитов. А старт этому движению был дан еще в течение того года, когда страной в качестве главы Временной коалиционной администрации руководил Пол Бремер.

Бремер был консерватором, протестантом, перешедшим из католичества[650]. Свою правительственную карьеру он начал при администрациях республиканцев и пользовался равным уважением как правых протестантов, так и неоконсерваторов. Через два дня после 11 сентября Бремер писал в Wall Street Journal: «Наше возмездие должно пойти дальше вялых ударов последнего десятилетия, действий, которые должны были «показать» террористам серьезность наших намерений, не нанося им реального ущерба. Естественно, слабость таких ударов возымела прямо противоположное действие. На этот раз террористы и их приспешники должны быть раздавлены. Это будет означать войну с одной или несколькими странами. И это будет долгая война, а не короткое телевизионное шоу»[651]. В заключение Бремер заявил: «Мы должны избегать бездумных поисков международного «консенсуса», одобряющего наши действия. Сегодня многие страны мира выражают поддержку и понимание страданий Америки. Завтра мы узнаем наших истинных друзей».

В середине апреля 2003 г. «Скутер» Либби и Пол Вулфовиц предложили Бремеру «взять на себя работу по управлению оккупацией Ирака»[652]. К середине мая Бремер уже был в Багдаде в качестве главы Временной коалиционной администрации.

В течение того года, что он работал в Ираке, Бремер выглядел вызывающим отторжение вице-королем, путешествующим по стране в пиджаке от Brooks Brothers и ботинках Timberland. О себе он говорил как о «единственной высшей власти[653] — если не считать диктатора Саддама Хусейна — которую когда-либо знало большинство иракцев». Первым официальным предложением Бремера[654], авторами которого, как утверждалось, были министр обороны Рамсфелд и его неоконсервативный заместитель Дуглас Фейт, стал роспуск иракских военных структур и начало процесса дебаасизации. Применительно к Ираку это означало запрет для многих умных и образованных жителей страны принимать участие в преобразованиях и политической жизни, поскольку в эпоху Саддама членство в партии было в ряде случаев необходимым условием для приема на работу. «Приказ № I»[655] Бремера привел к увольнению тысяч учителей, врачей, медсестер и других работников государственных учреждений, вызвав тем самым резкий подъем ненависти и разочарований. Жители страны увидели, что Бремер перенял у Саддама стиль руководства и тактику политической охоты на ведьм. На практике действия Бремера ясно показали иракцам, что в будущем к их мнению не будут прислушиваться, а само это будущее представлялось все более мрачным и знакомым. Изданный Бремером «Приказ № 2», в соответствии с которым распускались вооруженные силы Ирака, означал, что сотни тысяч бывших иракских военнослужащих остались без работы и средств к существованию. «За эту неделю у нас в Ираке прибавилось 450 тысяч врагов»[656], - заметил один из высокопоставленных американских чиновников в своем интервью журналу New York Times Magazine.

Через месяц после приезда Бремера начались разговоры об общенациональном восстании. По мере того как кровавые последствия его решения распустить армию распространялись все шире, красноречие Бремера только возрастало. «Мы будем бороться с ними, мы навяжем им свою волю, мы захватим или при необходимости уничтожим их. И мы не остановимся до тех пор, пока в стране не воцарится закон и порядок»[657], - заявил он.

Первого мая президент Буш, одетый в куртку «бомбер», стоял на палубе авианосца Abraham Lincoln на фоне большого плаката «Миссия выполнена». «Друзья-американцы, основные военные операции в Ираке закончены, — заявил он. — США и их союзники победили в битве за Ирак»[658]. Все это было сказкой. Режим Саддама Хусейна мог быть уничтожен, а дни самого диктатора могли быть сочтены (вскоре после выступления Буша, 23 июля 2003 г., сыновья Саддама Удей и Кусей были уничтожены в ходе рейда, проведенного JSOC)[659], однако партизанская война, в которой участвовали многочисленные враждующие силы, только начиналась.

Рамсфелд отвергал утверждения о том, что Соединенным Штатам пришлось столкнуться с повстанцами. «Я не говорю о «партизанской войне»[660], — заметил он, — поскольку ее просто нет». Однако с ним не соглашался вновь назначенный командующий CENTCOM (Центральное командование вооруженных сил США. — Примеч. пер.), фактически являвшийся непосредственным руководителем войны в Ираке. Выступая на пресс-конференции в Пентагоне в июле 2003 г., генерал Джон Эбизайд заявил, что в Ираке Соединенным Штатам пришлось столкнуться с «классической партизанской войной»[661]. Эбизайд понимал, что открывается новый фронт сопротивления, и им руководят не приспешники Саддама. К середине августа 2003 г., через три месяца после прибытия Бремера в Багдад, удары движения сопротивления по американским силам и иракским коллаборационистам происходили практически ежедневно. Сунниты и шииты создавали все новые иррегулярные формирования для ударов по американским войскам. Рамсфелд и Буш старались преуменьшить размах восстания в Ираке, говоря, что выступления организуются «обломками старого режима», «преступниками», «грабителями», «террористами», «антииракскими силами» и «теми, кто находится под влиянием Ирана». Но они не могли отрицать того факта, что по мере ежедневного роста числа ударов по американским силам, все большее количество солдат возвращалось в Америку в цинковых гробах. «Нам представляется, что в стране существует серьезная террористическая угроза, и это — новый фактор, — наконец признал Бремер 12 августа. — Мы относимся к этому крайне серьезно»[662].

19 августа к штаб-квартире Организации Объединенных Наций[663], располагавшейся в багдадской гостинице Canal Hotel, подъехал бортовой грузовик «Камаз». Он припарковался прямо под окном кабинета специального представителя Генерального секретаря ООН по Ираку Сержиу Виейра ди Меллу. Как раз в это время в здании проходила пресс-конференция. Через несколько секунд здание сотряс мощный взрыв. Грузовиком, наполненным взрывчаткой, среди которой находилась и 250-килограммовая авиабомба с иракских военных складов, управлял террорист-смертник. Всего в результате взрыва погибло 22 человека, в том числе и сам Меллу. Число раненых превысило сто человек. США и ООН утверждали[664], что теракт был организован Абу Мусабом аз-Заркави, боевиком иорданского происхождения, возглавлявшим организацию «Единобожие и джихад» (Jamaat Al-Tawhid Wal-Jihad). Через несколько дней после случившегося Рамсфелд выступил с речью перед съездом ветеранов зарубежных войн. «Нам до сих пор приходится иметь дело с полными решимости противниками[665] — свидетелями этому мы стали в Ираке и Афганистане. Эти оказавшиеся в тупике люди — обломки разгромленного режима — до сих пор с нами. Они будут продолжать бороться невзирая на то, что их дело уже давно проиграно, — заявил Рамсфелд. — Сегодня некоторые удивляются тому, что в Ираке еще сохранились очаги сопротивления, и считают это доказательством каких-то неудач сил коалиции. Но это не так. Мне даже кажется, что некоторые из присутствующих сегодня в этом зале, особенно те, кто во время Второй Мировой войны или сразу после ее окончания служил в Германии, совершенно не удивлены тому, что некоторые члены партии «Баас» продолжают свою борьбу. Они наверняка помнят, как люди такого же склада воевали против них и после краха нацистского режима».

Рамсфелд старался придерживаться мнения, что основное сопротивление в Ираке объясняется именно этими причинами. В реальности наиболее яростное сопротивление в стране было ответом на сам факт вторжения и оккупации. В то время как США боролись с многочисленными группами суннитских повстанцев, шиитский лидер Муктада аль-Садр поднимал восстание против Соединенных Штатов. Он делал это параллельно со своей кампанией «сердца и души», в рамках которой жители Ирака получали самое необходимое для налаживания жизни. Поскольку Садру удалось договориться об определенном союзе с некоторыми группами суннитского сопротивления, Соединенным Штатам угрожало народное восстание под националистическими лозунгами.

После августовского теракта ООН вывела из Ирака большую часть из своих шестисот иностранных сотрудников. В сентябре 2003 г. комплекс ООН был подорван еще раз. После этого организация удалила из страны весь свой зарубежный персонал[666]. Это стало ярким свидетельством того, насколько в реальности миссия США в Ираке далека от завершения.

В этом же самом месяце Маккристал возглавил JSOC. Перед ним была поставлена задача сокрушить восстание, к которому привела политика его руководителей, вызывавшая у него определенные сомнения. Наряду с Саддамом и его приспешниками, первоочередной мишенью для людей Маккристаластал иорданский террорист аз-Заркави, прибывший в Ирак сражаться с американскими силами.

Аз-Заркави приехал в Афганистан[667] воевать против советской оккупации на стороне поддерживаемых Штатами моджахедов. В начале 2000 г. иорданский суд вынес ему заочный приговор[668] за планирование удара по американским и израильским туристам. Администрация Буша пыталась использовать личность аз-Заркави для доказательства связей между «Аль-Каидой» и Ираком, после того как тот якобы проходил в 2002 г. в Багдаде курс лечения[669]. Когда Буш в своем телевизионном обращении к стране 7 октября 2002 г. заявил, что режим Саддама представляет собой «серьезную угрозу», он также упомянул о «связях на высоком уровне», существовавших между правительством Ирака и «Аль-Каидой». Буш утверждал, что «некоторые руководители «Аль-Каиды»[670], бежав из Афганистана, укрылись в Ираке. Среди них был и один из главарей «Аль-Каиды», лечившийся этим летом в Багдаде. Этот человек был связан с планированием ударов с применением химического и бактериологического оружия». Выступая в ООН, Колин Пауэлл назвал аз-Заркави руководителем «смертоносной террористической сети»[671], нашедшим надежное убежище у правительства Ирака. Однако утверждение о том, что аз-Заркави находился в стране с согласия ее правительства, представляется весьма сомнительным[672]. Режим Саддама и «Аль-Каида» всегда были соперниками. Но несмотря на это после вторжения за голову аз-Заркави была назначена награда в 25 миллионов долларов[673], и JSOC охотилось за ним именно на территории Ирака.

Аз-Заркави, несомненно, был отчаянным человеком. В то же время он представлял очень удобного для американцев злоумышленника. В Ираке Вашингтон сталкивался с растущим сопротивлением, но, преувеличивая значение аз-Заркави, этим настроениям можно было придать более широкий контекст «глобальной войны с терроризмом». Аз-Заркави с блеском сыграл отведенную ему роль. Через год после удара по зданию ООН аз-Заркави и его группа заявят о своей связи с Усамой бен Ладеном[674] и создадут ячейку «Аль-Каиды» в Месопотамии, также известную как «Аль-Каида земли Двуречья» (AQI). Несмотря на клятвы верности, в итоге аз-Заркави принесет «Аль-Каиде» ряд сложностей. Его беспощадные удары по мусульманам как в Ираке, так и в Иордании в конечном счете сыграют на руку американским оккупационным силам и пропагандистской кампании Вашингтона, направленной против движения иракского сопротивления.

Ираку суждено было стать испытательным полигоном для отработки нового механизма похищений и ликвидаций, в центре которого находилось JSOC, подчинявшееся Маккристалу и подотчетное только небольшой группе лиц в Белом доме и Пентагоне. Через несколько месяцев его работа начала сильно напоминать реализовывавшуюся ЦРУ во времена вьетнамской войны программу «Феникс». В ходе ее реализации Управление, при поддержке сил специальных операций и местных вооруженных формирований, проводило кампанию по «нейтрализации» Вьетконга и поддерживавших его структур. Говоря прямо, программа «Феникс» была не чем иным, как хорошо организованным эскадроном смерти. «Они убили большое количество людей, много тысяч, по подозрению в работе на Вьетконг, — вспоминал независимый историк Гарет Портер, опубликовавший подробные исследования по программе «Феникс» и деятельности JSOC. -

Если говорить о практиковавшихся подходах, то «Феникс» был своего рода дедушкой JSOC»[675].

Противодействие иракским повстанцам отвлекло на себя практически все элитные американские силы, несмотря на то что Рамсфелд и Чейни надеялись использовать JSOC в мировом масштабе. 16 сентября 2003 г., в тот же самый месяц, когда генерал Холланд оставил пост командующего SOCOM (его сменил генерал Брайан «Даг» Браун), Рамсфелд подписал правительственное постановление, в соответствии с которым JSOC становилось основной антитеррористической (СТ) структурой США. В документе также содержался предварительно одобренный список из пятнадцати стран[676], на территории которых могла действовать СТ, и указывалось, какие действия будут предприниматься. Браун, ветеран сил специального назначения, один из основателей 160-го авиационного полка специальных операций, заявил в сенате: «SOCOM является главным связующим элементом[677] в ведущейся Министерством обороны глобальной войне с терроризмом. Это вновь организованная независимая структура будет руководить планированием, координацией и проведением по всему миру операций против террористических сетей, но в координации усилиями других силовых структур». Через месяц Рамсфелд, направив запрос Вулфовицу, Фейту и Майерсу, допытывался от своих ведущих советников: «Можно ли говорить о том, что число террористов, которых мы ежедневно захватываем, убиваем или сдерживаем и разубеждаем, превышает число тех, кого за то же время вербуют, готовят и направляют против нас медресе и радикальные клирики?»[678].

Это был интересный вопрос, обсуждавшийся многими представителями контртеррористического сообщества. Руководство «Аль-Каиды» бежало в страны Африканского рога и Аравийского полуострова, а также в Пакистан, однако основное контртеррористическое подразделение США получило приказ сосредоточить все свои усилия на стране, в которой еще год назад, пока туда не вошли американские танки, «Аль-Каиды» не было вообще. Пентагон распространил среди военнослужащих США в Ираке колоды игральных карт, где была указана роль различных лидеров бывшего режима партии «Баас». Этот ход придумали еще во времена Гражданской войны в США. Однако в этот раз карты были выпущены не только для военных, но и как потребительский продукт для открытой продажи[679]. Администрация Буша, похоже, оказалась в плену собственных пропагандистских заявлений о легкости победы в Ираке и решила, что после уничтожения партии и убийства или захвата ее руководителей война может быстро закончиться.

Охоту на лидеров Ирака возглавило подразделение Маккристала, прибывшего в страну в октябре 2003 г. Оно было переименовано из 20-й в 121-ю тактическую группу, и в его состав вошли силы JSOC, коммандос из английской SAS и несколько местных иракских подразделений. Их задачей было «перепахать» всю карточную колоду. «Задачей тактической группы сил специального назначения было сконцентрироваться на руководстве старого режима, — вспоминал

Эндрю Эксум, командовавший в Ираке взводом рейнджеров, входившем в состав группы Маккристала. — Той самой колоде карт, состоящий из самых разыскиваемых деятелей. Думаю, что все это основывалось на убеждении, что, если убрать этих людей, то беспорядки и все столкновения в Ираке постепенно сойдут на нет». Как и оказалось, эта теория была в корне неверна.

Какова бы ни была стратегическая ценность усилий, определенный успех — уничтожение отдельных избранных целей — был все-таки достигнут. Правой рукой Маккристала стал Уильям Макрейвен, командир передового подразделения тактической группы JSOC по выявлению особо ценных целей[680]. Это был «морской котик» с амбициями исследователя. Хотя все аплодисменты относительно развития потенциала JSOC и его самых успешных операций срывал Маккристал, люди, составлявшие сообщество сотрудников сил специальных операций, знали, что многие ключевые достижения группы выявления особо ценных целей связаны именно с Макрейвеном.

Макрейвен вырос в Сан-Антонио, штат Техас, и с детства интересовался военной службой. Его отец в годы Второй мировой войны летал на истребителях «Спитфайр». Юный Макрейвен очень любил фильмы про Джеймса Бонда. По словам сестры, ему особенно нравились подводные подвиги Шона Коннери в фильме Thunderball. «Это была его любимая серия! — рассказывала Нэн Макрейвен в интервью журналу Time. — Я говорила ему: «Вырастешь — станешь агентом 007»[681]. Похоже, так оно и вышло».

В 1977 г. Макрейвен окончил Техасский университет с дипломом журналиста. Еще будучи студентом, он записался на курсы подготовки офицеров резерва флота, а сразу после выпуска из университета в звании энсайна он начал подготовку в отряде «морских котиков». Закончив учебный курс, он отправился проходить службу на Филиппины. Когда Ричард Марсинко в 1982 г. создавал 6-й отряд «морских котиков», он предложил Макрейвену возглавить одну из находившихся в его составе групп[682]. Бесшабашный стиль руководства Марсинко вскоре стал причиной ссоры с молодым заместителем. Марсинко покупал своим «котикам» дорогие автомобили и оплачивал кутежи[683] с проститутками на территории военных объектов. «Котики» были довольны, я тоже был доволен и ни у кого, кроме Макрейвена, не возникало недовольства[684], - вспоминал Марсинко в беседе с корреспондентом журнала Time, называя Макрейвена брюзгой. — Он был толковым парнем, но ему не нравились мои выходки. Если я был человеком неуправляемым, то он — слишком зажатым. Из операций специального назначения он убирал сам «дух специального назначения». У Макрейвена на этот счет была своя точка зрения. «Я вовсе не был рыцарем в белых одеждах, направляющим копье в ветряные мельницы, — возражал он. — Марсинко был командиром, а я — зеленым лейтенантом. Некоторые вещи казались мне не совсем правильными… и он освободил меня от обязанностей». По словам одного из бывших командиров сил специального назначения, Марсинко потребовал от Макрейвена «совершения некоторых сомнительных действий»[685]. Тот отказался и «не захотел уступить». Как говорили, другие офицеры считали прямоту Макрейвена героической, однако после стычки с Марсинко «решили, что его карьере пришел конец»[686].

На самом деле карьера Марсинко в силах специальных операций была близка к внезапному концу, а Макрейвен был только в начале своего пути. В марте 1990 г. Марсинко был приговорен к двадцати одному месяцу тюремного заключения[687] по обвинению в обмане правительства США в ходе продажи оружия. Вскоре Макрейвен был назначен на должность командира взвода в 4-ом отряде «морских котиков», действовавшим в основном в Южной и Центральной Америке. О боевом пути Макрейвена известно крайне мало, хотя он, как говорится в официальной биографии, командовал боевой группой[688] в ходе войны в Персидском заливе. В 1991 г. он поступил в адъюнктуру ВМС США, которую окончил в 1993 г. Он помог в организации учебной программы по курсу специальных операций и конфликтов малой интенсивности SO/LIC, став ее первым выпускником[689]. Он получил две ученые степени: одну — по SO/LIC, другую — по вопросам национальной безопасности. Его диссертация «Теория специальных операций» была издана отдельной книгой, которая приобрела широкую популярность, в том числе и в качестве учебного пособия. В ней анализировались несколько важнейших операций сил специального назначения, начиная со времен Второй мировой войны и кончая войной во Вьетнаме, извлекались уроки, которые могли оказаться полезными в будущих войнах и конфликтах. Это — основополагающая работа для изучения деятельности сил специального назначения. «Билл — самый толковый «морской котик» за всю историю подразделения»[690], - вспоминал в 2004 г. один из бывших командиров подразделения. Макрейвен продолжил службу на Ближнем Востоке в должности командира тактической группы. Он также возглавлял 3-й отряд «морских котиков», действующий в Юго-Восточной Азии. К 2001 г. он стал капитаном ВМС, командиром 1 — го отряда «морских котиков».

Вскоре после 11 сентября отряд «морских котиков» Макрейвена отправился в Афганистан, однако без своего командира. За два месяца до 11 сентября, совершая прыжок с парашютом около базы в Коронадо, штат Калифорния, Макрейвен получил переломы таза и позвоночника[691]. Некоторые считали, что теперь он не сможет даже нормально ходить, не говоря уже о более серьезных нагрузках. Макрейвен ушел с поста командира «котиков», но его военная карьера не закончилась. Можно даже сказать, что происшествие во время прыжков с парашютом стало для него счастливым случаем. Хотя Макрейвен и не был на поле боя с первой минуты, ему суждено было стать одним из основных разработчиков той стратегии, которая на долгие годы вперед сформирует облик американских контртеррористических операций. Уэйн Даунинг, только что назначенный заместителем по борьбе с терроризмом советника по национальной безопасности, предложил Макрейвену стать одним из своих сотрудников в Белом доме. В результате Макрейвен проработал у Даунинга два года, оправляясь от последствий своей травмы, и именно его считают основным автором[692] «Национальной стратегии по борьбе с терроризмом» президента Буша. Это не было синекурой для отошедшего от дел военного. Макрейвен стал ключевым представителем JSOC в аппарате Совета национальной безопасности и координировал деятельность Отдела по борьбе с терроризмом. В число его обязанностей входила проверка и подготовка списков особо ценных целей[693] для JSOC. Он стал одной из основных фигур, способствовавших милитаризации контртеррористической политики США и созданию инфраструктуры, обслуживающей составление списков на ликвидацию. Работа в Совете национальной безопасности подготовит Макрейвена к тому, чтобы стать одной из самых влиятельных фигур в военной истории США, человеком, способствовавшим институционализации политических убийств в качестве одного из основных компонентов политики национальной безопасности Америки.

После 11 сентября список лиц, «предназначенных» США к ликвидации, состоял не более чем из двух десятков кандидатур. Как только за дело взялся Макрейвен, список стал расти с каждым годом. Содействовав созданию структуры, позволившей JSOC вести охоту за людьми по всему миру, Макрейвен в итоге применит ее на деле. «Есть три человека, которые действительно улучшили силы специального назначения, и в заслугу которым можно поставить то, что эти силы достигли с 2001 г., — вспоминал в разговоре со мной Эксум. — Это Билл Макрейвен, Стэн Маккристал и Майк Флинн».