Грязные войны: Поле битвы — Земля

35. Вечер в Гардезе

Вашингтон, округ Колумбия, 2008–2010 гг., Афганистан, 2009–2010 гг.

Нога Стэнли Маккристала не ступала на поле боя с начала 2008 г. После того как Макрейвен встал у руля JSOC, Маккристал вернулся в Вашинггон, чтобы стать помощником председателя Объединенного комитета начальников штабов, заняв тем самым очень важную позицию в структуре Пентагона. Его утверждение на должность было задержано группой сенаторов, которые хотели расследовать его возможную роль в издевательствах и пытках заключенных в Ираке и иных местах, но в итоге он все-таки занял свой пост[1713]. Этот шаг отнюдь не означал падения Маккристала. На новом месте он находился в центре принятия решений по развертыванию войск в том или ином регионе, определению состава сил, которые намечалось использовать в различных операциях. В Объединенном комитете Маккристал получил возможность убедить Обаму расширить сферу ответственности сил специальных операций, а также передать часть полномочий по ведению нетрадиционных военных действий командирам на местах[1714]. Эти шаги, в свою очередь, расширили тайное поле боя и способствовали проведению операций по физическому устранению боевиков, санкционировавшихся Обамой в Йемене и других странах все в более широком объеме.

В течение первых нескольких месяцев пребывания Обамы у власти его команда, занимавшаяся вопросами национальной безопасности, вела горячие споры относительно того, каким образом следует продолжать действия в Афганистане[1715]. Некоторые военачальники выступали за значительное наращивание американских сил и повторное применение противоповстанческой тактики, послужившей основой для мифа об «успехе» удара в Ираке. Однако вице-президент Джо Байден и советник по национальной безопасности Джеймс Джонс выступали за перенос центра тяжести кампании в Пакистан[1716]. Она должна была вестись в основном силами специальных операций и беспилотниками. «Я не предвижу возврата «Талибана» и хочу с полной определенностью заявить, что Афганистану не грозит крах, — заявил генерал Джонс в октябре 2009 г. — Присутствие в стране «Аль-Каиды» значительно сократилось. Максимальное число боевиков, по нашим оценкам, не превышает там ста человек. У них нет баз, нет возможностей наносить удары по нашим позициям или нашим союзникам»[1717].

Маккристал и Макрейвен склоняли Обаму к тому, чтобы бросить американские войска в Афганистан, и наряду с другими влиятельными военными, такими как генерал Петрэус, убедили верховного главнокомандующего в правильности этого курса. У Обамы и Макрейвена, как утверждалось, «были достаточно хорошие взаимоотношения». «Когда Маккристал был в Афганистане, он очень тесно сотрудничал с Макрейвеном, разрабатывая методы противодействия стратегии — «Аль-Каиды», — рассказывал мне в то время источник, близкий к администрации. — Макрейвен играл значительную, но тайную роль в разработке плана Маккристала, позже подписанного Обамой»[1718].

В декабре 2009 г. Обама объявил о резком наращивании военных усилий в Афганистане[1719]. К лету 2010 г. он хотел увеличить американский контингент в стране с 68 до 100 тыс. военнослужащих. Их целью, как заявил сам Обама в конце 2009 г., было «разрушить, демонтировать и победить «Аль-Каиду» в Афганистане и Пакистане, а также лишить ее возможности в будущем угрожать нам или нашим союзникам» и «повернуть вспять движение «Талибан»[1720]. Обама заверил: «Убежден в том, что речь идет о нашей безопасности. Сейчас, когда я говорю об этом, ведется планирование новых ударов. Это не выдуманная опасность и не гипотетическая угроза». Для противостояния «угрозе» Обама направил в Афганистан своего человека — Маккристала.

Назначив Маккристала командующим Международными силами содействия безопасности (ISAF) и одновременно группировкой Вооруженных сил США в Афганистане, Обама продемонстрировал, насколько центральным было положение JSOC в его контртеррористической политике. Для того чтобы вести войну, которую Обама вскоре объявит своей, он выбрал человека, олицетворявшего наряду с генералом Петрэусом агрессивную военную политику администрации Буша. «Я был до некоторой степени озадачен, когда командовать войсками в Афганистане был назначен Маккристал, — вспоминал полковник Лоуренс Уилкинсон, во времена Буша боровшийся против секретности действий JSOC. — Этого парня всегда скрывали от публики. Это был оперативник, не показывавшийся на глаза. Он привык к «прямым действиям». Он привык поступать по-своему. При нем все происходило совершенно непрозрачно»[1721].

Другие источники, с которыми я беседовал, иначе оценивали назначение Маккристала. Они указывали на сложности, которые уже давно возникали у обычных подразделений вооруженных сил, поскольку силы JSOC проводили свои операции, не ставя их в известность. Также подчеркивалось, что подобные действия спецназа подрывали саму стратегию противоповстанческих действий. «Командование в Кабуле ощущало себя за пределами происходящего. JSOC вело свою собственную игру, которая совершенно не соответствовала линии на проведение противоповстанческой деятельности. Большая часть тактических приемов, применявшихся JSOC, фактически подрывала законность правительства Афганистана, — заявил Скотт Хоторн, адвокат по вопросам прав человека, подробно изучавший деятельность JSOC. — Так что единственным способом уладить эти противоречия было назначение Стэнли Маккристала на пост командующего нашими силами в Кабуле. Он сам должен был проводить в жизнь доктрину борьбы с повстанцами. На этом месте был нужен человек, к которому вынуждено было прислушиваться JSOC»[1722].

Хотя силы специальных операций во многих случаях действовали вне рамок обычной системы управления войсками коалиции, Маккристал, описывая боевые действия в Афганистане, особо подчеркивал, что одной из главных задач для него было наладить взаимодействие между JSOC и регулярной армией[1723]. Он хотел включить силы специальных операций в общую стратегию по борьбе с повстанцами. Вице-адмиралы Макрейвен и Роберт Гарвард (ветеран JSOC, командовавший вновь созданной объединенной межведомственной оперативной группой, отвечавшей за надзор за американскими подразделениями, занимающимися содержанием под стражей и исправительными мероприятиями в Афганистане) осенью 2009 г. начали привлекаться к участию в совещаниях в Белом доме по вопросам стратегии в Афганистане. Как и Маккристал, Макрейвен и Гарвард выступали за «возможно более масштабное присутствие противоповстанческих сил» в крупных городах при использовании ударных контртеррористических групп для преследования целей на всей территории страны[1724]. Следовало снова уделить повышенное внимание региону, расположенному вдоль границы с Пакистаном. Макрейвену также хотелось быть уверенным в том, что одновременно будут продолжены действия на территории Пакистана. «Военные сосредотачивают внимание на крупных населенных пунктах, где надеются обойтись наземными силами. Все остальное будет происходить за границей, — сказал в ноябре 2009 г. сотрудник аппарата Совета национальной безопасности в беседе с журналистом Спенсером Акерманом, — JSOC уже готовится к этому»[1725].

Как человек, прославившийся привнесением систематического характера в массовые убийства и задержания лиц, подозревавшихся в причастности к Повстанческой деятельности в Ираке, Маккристал представлялся сомнительной кандидатурой на пост главного борца с мятежниками в Афганистане. Однако он выразил свое согласие с основными принципами этой деятельности — войсковыми операциями, обеспечением контроля за крупными населенными пунктами и организацией эффективного управления территориями[1726]. В ходе проходивших в июне слушаний по утверждению в должности Маккристал подчеркнул: «Сокращение случаев гибели и ранений людей, вызванных действиями сил коалиции, имеет решающее значение для создания у населения доверия к нашим действиям. Тактические победы будут лишены смысла, если их результатом станет возмущение жителей»[1727]. Основной целью продолжало оставаться «полное уничтожение «Аль-Каиды» на территории Пакистана и Афганистана». Однако, как отмечал Маккристал, «показателем успеха в Афганистане будет не число уничтоженных врагов, а количество мирных жителей, защищенных от насилия». Маккристал издал приказы, значительно сократившие число ударов с воздуха по территории Афганистана — именно эти удары в первую очередь являлись причиной постоянно растущего числа жертв среди мирного населения[1728]. В мае 2009 г., за месяц до назначения Маккристала на должность, бомбардировка в провинции Фарах привела к гибели свыше 97 человек, среди которых было много женщин и детей[1729]. Маккристал также разработал новые правила обыска домов, согласно которым теперь «любое проникновение в жилище афганцев проводилось в присутствии афганских сил национальной безопасности и при поддержке местных властей»[1730].

Вновь принятая «Доктрина противоповстанческих операций» Маккристала встретила горячее одобрение в средствах массовой информации. Однако на деле США теперь наращивали усилия по ведению в Афганистане сразу двух войн. Одну проводила регулярная армия в рамках противоповстанческой деятельности, другую, тайную, — силы специальных операций. В ту же самую неделю, когда Маккристал был утвержден на должность главнокомандующего в Афганистане, в страну дополнительно была переброшена еще тысяча военнослужащих сил специальных операций и обслуживающего персонала[1731]. В результате контингент сил специального назначения в стране достиг пяти тысяч человек. Список особо ценных целей JSOC уже не ограничивался членами «Аль-Каиды». Противоповстанческая стратегия Маккристала должна была показать зубы: в то время как армейские подразделения работали над обеспечением безопасности городов и поселков, группы сил специальных операций начали выкашивать руководство среднего звена «Талибана» и других групп боевиков, как, например, сеть Хаккани[1732]. «С любой целью Маккристал мог поступить единственным образом — организовать убийство. Он только этим и занимался пять лет — с 2003 по 2008 г»., - рассказал мне историк Гарет Портер, проведший долгое время в Афганистане, когда там служил Маккристал. — Поставив того руководить войной, Соединенные Штаты дали ясный сигнал, что в Афганистане все большее внимание будет уделяться преднамеренным убийствам. Все очень просто. Именно так и случилось»[1733].

Приняв на себя командование в Афганистане, Маккристал интенсифицировал проведение типичных для JSOC ночных рейдов и увеличил список целей в стране. К октябрю 2009 г. в «Объединенный список приоритетных целей» входило свыше 2000 человек[1734]. В мае 2009 г. силы специальных операций проводили в Афганистане около 20 рейдов ежемесячно. К ноябрю, уже под руководством Маккристала, это число достигло 90 и продолжало расти. Афганские силы обеспечивали доступ, но, по новым правилам, сами рейды проводились специальными подразделениями США. К декабрю 2009 г. число рейдов, ежемесячно проводимых JSOC, выросло в четыре раза[1735]. «Это игра генерала Маккристала, — сказал высокопоставленный американский чиновник в интервью газете Los Angeles Times. — Они должны показать, что в состоянии повернуть процесс вспять. Ему надо добиться успеха»[1736]. Более интенсивное проведение рейдов имело следствием и резкий рост числа заключенных.

Как и за несколько лет до того в Ираке, в Афганистане JSOC вело свою собственную программу работы с задержанными[1737]. Пленные, которые, по их мне-нию, могли обладать информацией о целях особой важности, помещались в секретные центры, руководимые американцами. Они были известны под названием «полевых пунктов задержания» и располагались на территории различных американских военных баз в Афганистане[1738]. Хотя в соответствии с регламентирующими документами НАТО силы коалиции могли задерживать боевиков на срок не более 96 часов[1739], силы специальных операций могли под разными предлогами продлить это время до девяти недель[1740]. Также на территории тюрьмы на базе в Баграме был еще один секретный объект, известный под названием «Черная тюрьма»[1741]. Она предназначалась для содержания особо важных заключенных. Как и в случае с Camp ΝΑΜΑ в Ираке, Красный Крест не имел туда доступа. Защитники прав человека, исследовавшие ситуацию на объекте, сообщали о насильственных раздеваниях, применении низких и высоких температур, одиночном заключении[1742]. Бывшие заключенные утверждали, что подвергались избиениям[1743].

Обама обещал разгромить «Аль-Каиду» в Афганистане, тем не менее период руководства военными действиями Маккристалом был отмечен значительным ростом популярности движения «Талибан» и рекордным числом погибших американских солдат[1744].

В начале президентского срока Обамы его «сумеречные» войны в Пакистане, Йемене и Сомали не привлекали большого внимания средств массовой информации. Основное внимание уделялось Афганистану, обсуждался рост военной активности в этой стране, однако в то же самое время велась работа над гораздо более серьезными планами. Белый дом, в тесном взаимодействии с генералом Маккристалом, начал применять в Афганистане свою доктрину глобальных убийств. Она была замаскирована под обычную войну, которую вела американская армия. Когда в 2010 г. я посетил Афганистан, местные полицейские начальники рассказывали мне о том, что американские силы специальных операций вторгались в их зоны ответственности, никак не согласуя свои действия с местными властями и не ставя в известность персонал крупных американских военных баз, находившихся в регионе[1745]. Они проводили свои операции, иногда убивая людей в ходе ночных рейдов, иногда захватывая их и увозя в другие провинции. Такие рейды, по утверждениям командиров, вызывали серьезное недовольство как в регулярной армии США, так и в поддерживавшихся американцами афганских полицейских подразделениях, так как фактически играли на руку талибам.

К этому времени Белый дом уже ясно осознавал серьезность ситуации в Афганистане. В сентябре 2009 г. прошение об отставке подал один из высокопоставленных американских дипломатов, работавших в Кабуле. В написанном им документе содержалась резкая критика войны, которую вели Соединенные Штаты. Мэтью Хох, бывший морской пехотинец, удостоенный ряда наград, неоднократно бывавший в служебных командировках в Ираке, после ухода в запас ставший главой американской гражданской администрации в афганской провинции Забул, утверждал: «Силы США и НАТО, проводившие операции в пуштунских долинах и деревнях, фактически являлись оккупантами, сопротивление которым было совершенно оправданным». В своем письме в Государственный департамент Хох прямо заявлял: «Военное присутствие Соединенных Штатов в Афганистане в значительной степени оправдывает законность и стратегические цели пуштунского повстанческого движения»[1746]. Далее он писал:

Мне представляется, что мы просим наших юношей и девушек проливать кровь и идти на жертвы в Афганистане под показными предлогами. Если говорить откровенно, то наша заявленная стратегия обеспечения безопасности в Афганистане с целью предотвратить повстанческую деятельность «Аль-Каиды» или перегруппировку ее усилий заставит нас вторгнуться и оккупировать западный Пакистан, Сомали, Судан, Йемен и другие страны. Результатом нашего присутствия в Афганистане стало увеличение дестабилизации и повстанческой активности в Пакистане. Мы совершенно справедливо опасаемся, что свергнутое или значительно ослабленное правительство Пакистана может утратить контроль над своим ядерным оружием.

Газета Washington Post сообщала, что «круги от письма Хоха дошли до самого Белого дома»[1747]. Высокопоставленные американские официальные лица, включая посла и специального представителя президента Обамы по Афганистану и Пакистану Ричарда Холбрука, пытались предложить Хоху другие должности, чтобы удержать его от увольнения. Холбрук, как он рассказывал корреспонденту Washington Post, спросил Хоха: «Если вы действительно хотите оказать воздействие на политику и помочь сократить ту цену, которую мы вынуждены платить за войну жизнями и деньгами, не кажется ли вам более разумным оставаться в рамках структуры? Выйдя за ее пределы, вы привлечете к себе большое внимание, но не будете располагать необходимым политическим весом»[1748]. В итоге Хох отклонил все сделанные ему предложения и сделал достоянием гласности свое негативное отношение к войне.

Когда мы встретились с Хохом вскоре после его отставки, мы обсудили с ним ночные рейды и ту роль, которую JSOC играл в Афганистане. Хох особо подчеркнул, что глубоко уважает военнослужащих сил специальных операций, и, по его мнению, в Афганистане были опасные люди, которых «следовало устранить»[1749]. Однако Хох ставил под сомнение целесообразность использования этих элитных частей в подавлении того процесса, которым стало народное восстание против иностранной оккупации. По его словам, JSOC представлял собой «лучшую ударную силу из всех, когда-либо существовавших». В то же время Хох сказал мне: «В Афганистане мы заставляли их гоняться за лидерами «Талибана» среднего звена, которые нисколько не угрожали Соединенным Штатам и воевали с нами только потому, что мы вторглись в их долину. В результате нашим силам специальных операций пришлось вести своего рода войну на истощение». По его оценкам, в это время в Афганистане находилось от 50 до 100 боевиков «Аль-Каиды».

Под руководством Маккристала ночные рейды начали проводиться гораздо чаще. JSOC продолжала отрабатывать казавшийся бесконечным список устраняемых. Маккристал знал, как продвигать свои взгляды в Белом доме. «Когда он хотел получить поддержку своей точки зрения, то действовал так же бесстрашно, как и при охоте за террористами в Ираке: установи, как действует твой противник, будь быстрее и безжалостнее, чем все остальные, уничтожь эту сволочь», — говорил журналист Майкл Хастингс, побывавший с Маккристалом в Афганистане[1750]. Под руководством Маккристала и Макрейвена тактические группы сил специальных операций начали расширять список целей, в который теперь входили «пособники» и «предполагаемые боевики»[1751]. Разведывательная информация, на основе которой строились операции, поступала в основном из афганских источников. Хох рассказывал мне, что среди афганцев стало достаточно распространенной практикой обвинять своих сограждан в причастности к талибам с тем, чтобы «урегулировать» таким образом споры о земле или межплеменные разногласия. Снабжение американцев подобными фальшивыми сведениями создавало ситуацию, при которой в дома законопослушных афганцев среди ночи врывались американские коммандос, захватывавшие или убивавшие людей. «Да, достаточно часто целью оказывался тот, кто надо, и ликвидировали тех, кого следовало, — вспоминал Хох. — Но часто убивали и абсолютно посторонних людей. Иногда они были совершенно ни к чему не причастны. Иногда отдельных людей и целые семьи сдавали из-за каких-то старых ссор, начавшихся задолго до нашего прихода. Проще сказать, тому, кто первый обратился к американцам, удавалось устранить своего соперника или недоброжелателя».

Хох приводил такие случаи: «Ударная группа JSOC уничтожала нужных нам людей. Они могли убить вождя племени или какого-нибудь правительственного чиновника, который сотрудничал с нами или к которому мы искали подходы. Внезапно посреди ночи его убивали. Для того чтобы уничтожить все, с большим трудом достигнутое гражданской администрацией и армией в урегулировании ситуации, достаточно просто заявиться посреди ночи в деревню, высадить дверь и убить женщину или ребенка». В Афганистане мне удалось узнать подробности нескольких неудачных ночных рейдов, в которых целью совершенно очевидно оказывались невинные люди. Самыми ужасными из них были события, произошедшие в феврале 2010 г. близ города Гардез в афганской провинции Пактия.

12 февраля 2010 г. у Мохаммеда Дауда Шарафутдина был хороший повод попраздновать. Он был уважаемым полицейским, только что получившим важное новое назначение[1752]. Теперь он стал начальником разведки в одном из районов провинции Пактия на юго-востоке Афганистана. Вдобавок к этому у него только что родился сын[1753]. Этим вечером семья Дауда собралась, чтобы отпраздновать выбор имени для сына — согласно традиции это происходит на шестой день после рождения ребенка[1754]. Все собрались в доме Дауда в деревне Хатаба, расположенной рядом с городом Гардез, столицей провинции Пактия. На праздник пришло двадцать с лишним человек, пригласили трех музыкантов[1755]. «У нас было много гостей и играла музыка, — рассказал мне шурин Дауда Мохаммед Тахир. — На празднике танцевали наш традиционный танец, аттан»[1756].

Семья Шарафутдина не принадлежала к этническим пуштунам — народу, представители которого составляют подавляющее большинство членов движения «Талибан»[1757]. Они разговаривали на языке дари. Многие мужчины были чисто выбриты или носили только усы. Они уже давно выступали против талибов. Дауд, полицейский начальник, прошел десятки американских тренировочных программ, а его дом был полон фотографиями, запечатлевшими его в окружении американских солдат. Еще один член семьи был прокурором в поддерживаемом американцами местном правительстве, а другой являлся проректором местного университета. Они жили в районе, расположенном неподалеку от одного из опорных пунктов движения «Талибан». В окрестностях также действовала и сеть «Хаккани» — группа повстанцев, которая, по утверждениям США, была тесно связана с «Аль-Каидой» и Пакистанской межведомственной разведкой (ISI). Они совершали периодические нападения на войска НАТО и правительственные силы. Поэтому, когда собравшиеся обратили внимание, что за оградой их дома что-то не так, они решили, что на них готовятся напасть талибы.

Около половины четвертого утра, когда праздник уже заканчивался, семья и гости заметили, что кто-то посторонний выключил наружный свет около дома[1758]. Примерно в это же время один из музыкантов вышел во двор, чтобы попасть в туалет, и увидел, что территория прощупывается лучами лазеров с периметра участка[1759]. Он бегом вернулся в дом и сообщил об этом остальным. «Дауд вышел посмотреть, что происходит, — вспоминал Тахир. — Он подумал, что это талибы. Они были уже на крыше». Как только Дауд и его пятнадцатилетний сын Сади-кулла вышли во двор, они сразу же были поражены снайперскими выстрелами и упали на землю[1760]. Семья услышала голоса нападавших. Некоторые выкрикивали команды на английском, другие на пушту. Собравшиеся решили, что на них напали американцы.

В доме началась паника.

«Дауда убили! Дауда убили!», кричали дети», — вспоминал Тахир. Старший сын Дауда был за спиной отца и младшего брата, когда их поразили пули. «Когда мой отец упал, я закричал, — рассказывал он мне. — Все — мои дяди, женщины — начали разбегаться по коридорам дома. Я кинулся за ними, крича, чтобы они не выходили на улицу, так как напавшие на дом американцы могли убить их»[1761]. Тем временем братья Дауда, Мохаммед Саранвал Захир и Мохаммед Сабир, попытались помочь ему. «Когда я выбежал на улицу, Дауд лежал вот здесь, — показал мне Мохаммед Сабир место посреди пыльного двора. — Мы занесли его в дом»[1762].

Истекающий кровью Дауд лежал на полу в коридоре. Его брат Захир сказал, что попытается поговорить с американцами, чтобы остановить нападение. Он был местным прокурором и немного говорил по-английски. «Мы работаем на правительство! — крикнул он в окно. — Посмотрите на наши полицейские машины! Вы ранили полицейского начальника!» Три его родственницы — Биби Салеха 37 лет, Биби Ширин 22 и 18-летняя Гюлалай, вцепились в его одежду, умоляя не выходить на улицу. Это не помогло. Захира вместе с женщинами пули настигли прямо там, где они стояли. Захир, Биби Салеха и Биби Ширин умерли быстро. Гюлалай и Дауд прожили еще несколько часов, однако осажденная семья ничем не могла им помочь, и они скончались от ран.

Таким образом, всего за несколько минут семейный праздник превратился в бойню. Всего, по рассказам членов семьи, погибло семь человек. Две женщины из убитых были беременны[1763], а всего у погибших было 16 детей[1764].

Было семь часов утра. Всего за несколько часов до этого на глазах у Мохаммеда Сабира были убиты его брат, жена, племянница и невестка. Теперь он стоял, потрясенный, над их трупами в комнате, полной американских солдат. Коммандос в масках ворвались в дом и начали обыскивать его, комнату за комнатой. Сабир рассказал, что в это время Дауд и Гюлалай были еще живы. Американские солдаты повторяли, что сейчас ими займутся врачи. «Они не дали нам отвезти их в больницу, повторяя, что у них есть медики, которые окажут им помощь», — рассказывал он. «Я просил позволить мне отвезти в больницу мою дочь — она потеряла много крови, а наша машина стояла прямо рядом с домом, — вспоминал Мохаммед Тахир, отец Гюлалай. — Они не дали мне это сделать. Моя дочь и Дауд были еще живы. Мы все время просили об этом, но нам отвечали, что сейчас прилетит вертолет и наших раненых заберут в госпиталь». Они умерли до того, как за ними прилетел какой-либо вертолет.

Американский рейд еще не закончился, а Мохаммед Сабир и его племянник Иззат вместе с женами Дауда и Сабира начали готовить саваны для погибших[1765]. По афганскому обычаю, у умершего должны быть связаны ноги и подвязан подбородок. Обмотанный вокруг головы шарф не позволяет рту умершего открыться. Они успели сделать это до того, как американцы начали надевать им наручники и разводить уцелевших мужчин и женщин по разным помещениям[1766]. Несколько мужчин — членов семьи — в разговоре со мной вспоминали, что именно в этот момент стали свидетелями ужасной сцены: американские солдаты ножами выковыривали пули из тел мертвых женщин. «Они ковыряли ножами в их ранах, чтобы достать пули», — сказал мне Сабир. Я прямо спросил его: «Вы видели, что американцы извлекали у женщин пули?» Без малейших колебаний он ответил: «Да». Тахир сказал, что также видел американцев, стоявших над телами с ножами. «Они извлекали из тел пули, чтобы уничтожить улики своего преступления», — сказал он.

Мохаммед Сабир не смог присутствовать ни на похоронах своей жены, ни на похоронах других членов своей семьи. После завершения обыска в доме американцы заставили всех собраться во дворе. Они стояли босыми ногами на земле, холодным зимним утром[1767]. Некоторые опустились на колени. Руки у всех были связаны за спиной. Свидетели рассказали мне, что тех, кто пытался что-то сказать или попросить, били. «Они велели мне поднять руки, но я решил, что мне незачем это делать — я ведь у себя дома, — вспоминал в разговоре со мной старший сын Дауда Абдул Джафар. — Они ударили меня несколько раз. Они стреляли у меня над головой и рядом со мной. Я лег на землю. Я попросил через переводчика, чтобы они не убивали женщин, а только обыскали их. Я сказал, что мы выступаем за правительство. Они снова ударили меня несколько раз. Я попытался встать, но меня сбили с ног пинком». Один из свидетелей позже заявил дознавателю ООН, что напавшая на дом группа американцев и афганцев угрожала физическим насилием по крайней мере десятерым, включая и 65-летнего главу семьи Хаджи Шарафутдина[1768]. «Они сказали нам, что, по их данным, в доме находится от 40 до 50 талибов, — рассказал мне Шарафутдин. — Но здесь были только члены моей семьи, причем все они работали на правительство»[1769]. Шарафутдин хотел знать, почему в его дом вломились среди ночи. «Вы могли бы обыскать мой дом утром, — говорил он напавшим. — Если бы вы нашли здесь хоть одного талиба, то вы могли бы сделать со мной что угодно, разорить мой дом, и я бы вам слова не сказал».

Случившееся было расследовано представителями ООН, прибывшими на место через два дня после произошедшего. Результаты расследования не стали достоянием гласности, однако установлено, что «выжившие в результате рейда пострадали от жестокого, бесчеловечного и унижающего поведения, подвергались физическому насилию со стороны американцев и афганцев, они были ограничены в свободе передвижения и принуждены в течение нескольких часов стоять босиком на морозе». Также указывалось, что, по утверждениям свидетелей, «американские и афганские военнослужащие отказались оказать необходимую и своевременную медицинскую помощь двум лицам, получившим пулевые ранения, в результате чего они скончались через несколько часов»[1770].

Мохаммед Сабир стал одним из задержанных для дальнейших допросов после обыска. На его одежде еще не высохла кровь родственников. Его, как и семерых других мужчин, связали и одели на голову мешок. «Они связали нам руки и закрыли глаза, — вспоминал он. — Двое хватали нас и по одному заталкивали в вертолет». Их перебросили в другую афганскую провинцию — Пактику, где американцы удерживали их в течение нескольких дней. «Я не мог плакать, я весь онемел. Я не ел трое суток. Они даже не дали нам воды, чтобы мы могли смыть с себя кровь». Американцы провели с задержанными биометрические тесты, сфотографировали радужки глаз и взяли отпечатки пальцев. Сабир рассказывал, как несколько групп следователей, как американцев, так и афганцев, допрашивали его о связях его семьи с движением «Талибан». Сабир отвечал, что его семья выступает против талибов, сражалась с талибами, а некоторые из ее членов были даже похищены талибами.

«Следователи носили короткие бороды и были в штатском. Они были очень мускулисты и порой внезапно впадали в неистовство, — вспоминал Сабир, добавив, что иногда они начинали сильно трясти его. — Мы совершенно честно рассказали им, что в нашем доме не было талибов». Один из американцев сказал ему: «По нашим данным, у вас дома укрывался террорист-смертник, готовившийся коперации». Сабир ответил им: «Еслибыунасдомабыл террорист-смертник, зачем мы пригласили к себе музыкантов? Почти все гости работали на правительство». Через три дня его и других задержанных отпустили. «Они сказали нам, что мы ни в чем не виновны, они крайне сожалеют что натворили у нас дома, было очень плохо». Однако для публики Соединенные Штаты и их союзники подготовили совершенно другую историю событий, произошедших этой ночью в одном из домов Гардеза.

Пока Мохаммед Сабир и другие находились в заключении у американцев, штаб Международных сил содействия безопасности, не теряя времени, выступил с заявлением о случившемся. Буквально через несколько часов после рейда ISAF и Министерство внутренних дел Афганистана выпустили совместный пресс-релиз. Они заявили, что «смешанное подразделение по обеспечению безопасности», состоявшее из афганских и зарубежных военнослужащих, накануне вечером «сделало ужасное открытие». Подразделение проводило обычную операцию близ деревни Хатаба. По данным разведки было «подтверждено», что один из домов являлся местом «деятельности боевиков». Когда группа приблизилась к дому, «по ней открыли огонь несколько повстанцев», утверждалось в заявлении. Ответным огнем боевики были уничтожены, но, обыскивая дом, где они находились, группа обнаружила тела трех женщин, которых связали, заткнули им рты, а затем убили. Солдаты, как утверждалось в пресс-релизе, «нашли их спрятанными в одной из соседних комнат»[1771].

«ISAF постоянно работает рука об руку с нашими афганскими коллегами, чтобы бороться с преступниками и террористами, которым безразлична жизнь гражданских лиц», — заявил канадский бригадный генерал Эрик Трамбле, официальный представитель ISAF, рассказывая о рейде представителям прессы[1772]. Он представил коммандос, напавших на дом, героями. Подразделение задержало нескольких мужчин, женщин и детей, пытавшихся покинуть дом, говорилось в прессе[1773].

В тот же день о случившемся рассказало несколько новостных агентств. Они сопровождали свои материалы новыми заявлениями официальных лиц США, Афганистана и ISAF. Неназванный «высокопоставленный военный» сообщил телекомпании CNN, что в помещении было найдено четверо жертв — двое мужчин и двое женщин. Источник также подтвердил содержавшиеся в первоначальном сообщении страшные подробности казни женщин, добавив, что убийство, судя по всему, было совершено из ритуальных соображений. «Оно содержало элементы традиционного убийства ради сохранения чести семьи», — заявил высокопоставленный чин, как бы намекая, что четверо могли быть убиты родственниками[1774]. Далее интервьюируемый выдвигал версию о том, что мотивом преступления могло стать нарушение супружеской верности или сотрудничество с силами НАТО.

На следующий день газета New York Times опубликовала сообщение о событиях, во многом обобщавшее заявления представителей НАТО. Корреспондент газеты Роб Норланд встретился с начальником полиции провинции Пактия Азизом Ахмадом Бардаком, который, по словам журналиста, подтвердил многие детали инцидента, однако уточнил, что было убито три женщины и двое мужчин[1775]. Он утверждал, что на этих людей, праздновавших рождение ребенка, напала группа боевиков-талибов. Американские официальные лица позже заявили, что у погибших были глубокие порезы и колотые раны, что заставляло предположить, что их закололи[1776].

В то время как международные новостные агентства в основном придерживались американской версии случившегося, местные журналисты начали беседовать с афганскими официальными лицами и членами семьи. Афганское новостное агентство «Пажвак» взяло интервью у заместителя начальника полиции провинции, бригадного генерала Гуляма Дастагира Рустамьяра. Он заявил, что «силы специального назначения США» убили в ходе операции пять человек, очевидно в результате неточной или ложной «наводки»[1777]. «Вчера ночью американцы проводили операцию в одном из домов, в ходе которой убили пять ни в чем не виновных людей, включая трех женщин, — заявил Шахъеста Ян Ахади, заместитель члена местного совета Гардеза, беседуя с афганским журналистом, работавшим на агентство Associated Press. — Люди просто вне себя». Ахади опроверг утверждения НАТО о том, что в операции принимало участие смешанное афгано-американское подразделение. «Афганское правительство ничего не знало о случившемся, — сказал он. — Мы категорически осуждаем произошедшее»[1778].

Через несколько дней после облавы представители ООН, занимающиеся правозащитными вопросами, побеседовали с представителями «местных властей» Гардеза. Те заявили, что за несколько дней до операции американские силы специального назначения прибыли из Ваграма в Гардез. Они также сообщили, что афганские службы безопасности получили уведомление о предстоящей операции, однако никакие подробности о месте и времени ее проведения до них доведены не были. Представители ООН пришли к выводу, что ни афганские силы национальной безопасности (ANSF), ни войска ISAF не принимали участия в рейде.

НАТО пообещало провести «совместное расследование», однако этого так и не было сделано. Официальным представителям правительства афганской провинции был закрыт доступ к месту происшествия[1779]. «К тому времени, как мы туда попали, тела погибших охранял какой-то иностранец, и нас к ним не подпускали», — сказал Вардак из полиции Пактии[1780]. В конце концов, для проведения расследования на место прибыла делегация из кабульского министерства внутренних дел. Ее возглавлял глава уголовного розыска страны[1781]. Вполне вероятно, эта группа работала во многом независимо от НАТО.

К тому времени как Мохаммед Сабир вернулся домой из американского заключения, его жену и остальных родственников уже похоронили. Объятый то-ской, он мечтал о мести. «Я больше не хотел жить, — рассказывал он мне. — Я хотел одеть пояс шахида и взорвать себя среди толпы американцев. Но отец и брат не пустили меня. Я хотел вести джихад против американцев».

Все рассказанное в средствах массовой информации было «легендой». Семья знала об этом. ООН знала об этом. Об этом знали и афганские следователи. Подразделение, штурмовавшее дом посреди ночи, возглавляли американцы, но кем были эти американцы?

История во всей своей полноте начала проясняться только месяц спустя, когда английский журналист Джером Старки начал серьезное расследование событий. По словам Старки, когда он прочел первый пресс-релиз ISAF, у него не было «никаких оснований ему не верить». Когда я приехал к нему домой в Кабул, Старки сказал: «Это дело показалось мне достойным расследования. Если то, что говорилось в сообщении для прессы, было правдой: массовое ритуальное убийство — талибы убивают трех женщин, а затем сами погибают под ударом сил специального назначения, то это была отличная интригующая история»[1782]. Однако, приехав в Гардез и начав разговоры со свидетелями происшествия, он сразу же понял, что предложенная ISAF версия событий, скорее всего, была фальшивой.

Семья обладала достаточными доказательствами, чтобы опровергнуть историю, распространенную ISAF и подхваченную многими новостными агентствами. Семья из Гардеза показала и мне, и Старки видеозапись, сделанную тем самым вечером, когда произошел налет. На ней показаны играющие музыканты, Дауд, который танцует со своими родственниками, отмечая тот день, когда его сын получил имя. «Думаю, что самым близким аналогом этой церемонии является наше крещение, — вспоминал Старки. — Она проходит на шестой день после рождения ребенка. Имя обычно дают бабушка с дедушкой, а на праздник приглашают друзей, соседей и родственников. Это своего рода банкет с танцами и музыкой». Старки понимал, что сам характер праздника не слишком соответствовал предположению, что все собравшиеся были талибами. «Талибы известны тем, что они строго соблюдают предписанные им правила. При них были запрещены все музыкальные инструменты. Здесь же мы видим трио музыкантов. Мы взяли у них интервью, они подтвердили, что все было именно так. Здесь явно что-то не совпадало. Нападавшие не были талибами», — уверял он.

Старки приехал в Гардез примерно через месяц после случившегося и говорил более чем с десятком людей, переживших нападение. Он также встретился с представителями местных властей, правоохранительных органов и священником. Ему также удалось пообщаться с правозащитниками из ООН, проводившими собственное расследование. Все, с кем говорил Старки, настаивали на том, что таинственные американские и афганские стрелки убили пятерых. Узнав новые подробности о событиях 12 февраля, Старки выяснил, что регулярные силы коалиции, скорее всего, не имели никакого отношения к произошедшему, и предположил, что случившееся было делом рук американских сил специального назначения. Американские солдаты, размещавшиеся поблизости, отрицали какую-либо причастность к проводившемуся в этот день рейду на Хатабу[1783]. Афганские официальные лица, которые согласно протоколам НАТО должны были быть оповещены об операции, проходившей в зоне их юрисдикции, утверждали, что не получали никакого уведомления о готовящейся операции. «Никто нам ни о чем не сообщал, — сказал заместитель губернатора Гарде-за Абдул Рахман Мангал. — Эта операция была ошибкой»[1784].

По существовавшим в НАТО правилам, группа, производившая операцию, должна была оставить у местных жителей информацию о подразделении, однако семья утверждала, что она ничего не получила[1785]. Кроме того, она обвинила солдат в том, что они пытались утаить рейд, сообщив о нем ложную информацию в НАТО.

Старки связался с контр-адмиралом Грегом Смитом, заместителем генерала Маккристала по связям с общественностью, и представил ему доказательства, отличные от первоначальных. По словам Смита, НАТО было виновно в неудачном подборе слов. По его словам, женщины, скорее всего, были подготовлены к похоронам в соответствии с местными традициями, а не «связаны с заткнутыми ртами». Однако Смит отрицал, что имела место какая-то «операция прикрытия», и настаивал, что на момент рейда женщины были уже мертвы в течение нескольких часов. Он подтвердил, что мужчины были убиты американскими и афганскими военнослужащими. «Они не были в числе целей именно этого рейда», — признал Смит. Однако они были вооружены и демонстрировали «враждебные намерения», что и привело к ответной реакции нападавших. «Не знаю, стреляли ли они по штурмовавшим, — сказал он. — Если из дома, который вы атакуете, кто-то выходит, вы часто нажимаете на спусковой крючок, просто чтобы нейтрализовать его. Вы не дожидаетесь огня противника, чтобы начать стрелять»[1786].

Несмотря на результаты проведенного ООН расследования, а также появлявшиеся в местных средствах массовой информации материалы, ставившие под вопрос выдвигавшуюся ISAF версию событий, возглавлявшееся американцами командование НАТО не торопилось публично объяснять явные расхождения между показаниями семьи и заверениями ISAF. Так продолжалось до тех пор, пока Старки не опубликовал в лондонской Times статью под заголовком «НАТО скрывает информацию о неудачном ночном рейде. В Афганистане погибли пятеро». Буквально через несколько часов после выхода газеты, Старки начали звонить коллеги, предостерегавшие его. «Мои друзья-журналисты, работавшие в Кабуле, сообщили, что НАТО проводит опровергающий мою информацию брифинг, — рассказывал мне Старки. — Они старались дискредитировать меня, доказать, что моя статья была неточна, и тем самым уничтожить ее».

Контр-адмирал Смит выступил с заявлением, в котором были отброшены в сторону дипломатические и уклончивые формулировки, столь характерные для официальных пресс-релизов. Пресс-служба Маккристала разразилась бранью. «Обвинения, выдвинутые английским репортером газеты Times Джеромом Старки и сводящиеся к тому, что НАТО «замолчало» инцидент, произошедший в окрестностях Гардеза в провинции Пактия, являются откровенной ложью», — говорилось в заявлении[1787]. Далее Старки обвинялся в неточном цитировании высказываний контр-адмирала Смита. Также сообщалось, что Объединенное командование ISAF в течение двенадцати часов после инцидента направило на место группу своих следователей. Смит и Дункан Бутби, в то время бывший гражданским помощником Маккристала по связям с прессой, «связались с конкурирующими изданиями и репортерами, с тем чтобы снабдить негативной информацией о Старки, утверждая, что как журналист он не внушает доверия», поскольку одно время работал в английской бульварной газете[1788]. «К тому времени я жил в Афганистане уже четыре года, — вспоминал Старки. — Могу предположить, что это был единственный случай, когда выступление было направлено против конкретного журналиста с отрицанием всех его высказываний».

«НАТО утверждало, что располагает записью моего разговора, которая противоречила стенограмме, — написал Старки на следующей неделе в блоге на проекте Nieman Watchdog (поддерживается гарвардским Nieman Foundation, цель которого поощрять наиболее агрессивные вопросы от журналистов власть имущим. — Примеч. пер.), объясняя ситуацию с якобы неточным цитированием. — Когда я попросил, чтобы мне дали ее прослушать, мне ничего не ответили. Я продолжал настаивать, и тогда они сказали, что у нас произошло недопонимание. Говоря о записи, они имели в виду то, что кто-то делал заметки. Аудиозаписи, по их словам, не существовало»[1789].

Старки продолжал разрабатывать тему, опубликовав еще одну статью, где описывались недовольство рейдом со стороны местных жителей и последовавшие вслед за ним ответы представителей НАТО и афганских властей. «Мне не нужны деньги, я хочу справедливости, — заявил глава семьи Хаджи Шарафут-дин в разговоре со Старки, объяснив, что правительство предложило им компенсацию за каждого погибшего члена семьи, после того как протесты парализовали жизнь в столице провинции. — Вся наша семья теперь не заботится о своих жизнях. Мы будем смертниками, и нас поддержит вся провинция»[1790].

«Вчера официальные представители НАТО продолжали сообщать журналистам о том, что погибшие женщины стали жертвами «убийства для сохранения чести», — писал Старки. — Однако они не объяснили, почему тела, в нарушение исламских традиций, были оставлены в доме на ночь, а также почему тем же самым вечером семья созвала 25 гостей для того, чтобы отметить выбор имени новорожденному»[1791].

«Мой отец дружил с американцами, и они убили его, — сказал Старки сын Дауда, Абдул Джафар, показывая фотографию, на которой его отец стоял вместе с тремя улыбающимися американскими военными. — Они убили моего отца. Теперь я хочу убивать их. Я хочу, чтобы над убийцами свершилось правосудие»[1792].

15 марта 2010 г. газета New York Times сообщила, что генерал Маккристал решил сосредоточить под своим командованием большую часть американских сил специального назначения, находящихся на территории Афганистана[1793]. Решение обосновывалось отчасти ростом жертв среди мирного населения. Как писала газета, зачастую подобное было вызвано тем, что элитные силы действовали вне официальных структур командования НАТО. Публикация газеты в значительной степени поддерживала сделанное Старки описание рейда в Гар-дезе, подтверждая, что в ходе операции «силы специального назначения афганской полиции действовали вместе с американскими силами специального назначения». Адмирал Смит вновь отказался принять ответственность за убийство женщин. «Я сожалею о гибели двух невиновных мужчин, — заявил адмирал Смит. — Что же касается женщин, то вряд ли кому-либо когда-либо удастся установить, как именно они умерли»[1794]. Тем не менее он добавил: «Мне неизвестны какие-либо результаты, полученные от судебных медиков, где бы говорилось о пулевых ранениях женщин или следах их крови». Смит добавил, что женщины, похоже, были зарезаны ножами, а не застрелены. Корреспонденты газеты Times обратились к Саиду Мохаммеду Малу, отцу жениха Гюлалай, проректору университета Гардеза. «Их убили американцы, — сказал он. — Если правительство не прислушается к нам, я приведу на центральную площадь Гардеза 50 своих родственников, мы обольемся бензином и совершим самосожжение»[1795]. Через несколько недель, в начале апреля, у Старки раздался телефонный звонок, которого он совершенно не ждал. «Мне позвонили из НАТО, — вспоминал Старки в беседе со мной. — Они сказали: «Джером, мы хотели проинформировать тебя о том, что мы готовим новый пресс-релиз. Мы собираемся изменить нашу версию событий». Так называемое совместное расследование пришло к выводу, что «за гибель трех женщин, находившихся в том же помещении, что и погибшие мужчины, несут ответственность международные силы. Они были убиты военнослужащими смешанного патруля, состоявшего из афганцев и военнослужащих коалиционных сил, искавшего повстанца-талиба». В сообщении также было сказано: «Хотя следователи не смогли прийти к окончательному решению относительно того, как и когда погибли женщины, в связи с отсутствием надлежащей судебно-медицинской экспертизы они заключили, что они были случайно убиты в результате стрельбы патруля по мужчинам»[1796].

В заявлении также утверждалось, что мужчины «демонстрировали враждебность», однако позднее «было установлено, что они не имели отношения к повстанцам». Далее в документе говорилось, что «сообщавшиеся в первом заявлении данные о том, что женщины были связаны и у них были заткнуты рты, основывались на первоначальном докладе многонационального патруля, члены которого не были знакомы с исламскими погребальными обычаями». Когда Старки позвонили, он только что закончил новую статью для Times. Это был наиболее взрывоопасный материал из всех, опубликованных до сих пор. Он основывался на беседе с высокопоставленным афганским чиновником, принимавшим участие в правительственном расследовании, а также на интервью с членами семьи.

Афганцы закончили свое расследование, о результатах которого был проинформирован и Маккристал. Пресс-релиз, за которым последовали новости о том, что Маккристал приказал провести второе расследование инцидента, должен был предупредить раскрытие ужасной правды. «Солдаты американских сил специального назначения извлекли пули из тел своих жертв, кровавым образом увенчав неудавшийся ночной рейд, а затем промыли раны спиртом, перед тем как солгать своим начальникам о случившемся», — заявлял Старки в своей публикации, вышедшей в свет на следующий день. Афганские следователи также сообщили Старки, что американские солдаты забрали пули с места преступления. В ходе расследования было установлено, что было произведено 11 выстрелов, однако найдены были только семь пуль. Отсутствовавшие пули, а также фотоснимки места происшествия и свидетельские показания позволили им прийти к заключению о том, что сделали военнослужащие американских сил специального назначения. «Назовите мне хотя бы один народ мира, где вы приглашаете… людей в гости и в то же самое время убиваете трех женщин? — спросил высокопоставленный афганский чиновник у Старки. — Их тела были найдены всего в восьми метрах от того места, где они готовили еду. Американцы сказали нам, что женщины были мертвы в течение 14 часов». Следователи, присланные на место происшествия афганским правительством, подтвердили то, что уже рассказали Старки, а затем и мне, члены семьи. Американские военные извлекали пули из тел убитых женщин[1797]. «Поскольку мы понимали, что то, расследованием чего мы занимаемся, потенциально может вызвать большие споры, мы старались вести дело так, чтобы ощущать твердую почву под ногами, — сказал мне Старки, когда мы затронули факт извлечения пуль. — Я воздержался от публикации этих сведений в моей первой статье. Однако, когда я снова услышал о случившемся, на этот раз от внушающего доверие высокопоставленного афганского источника, мы опубликовали данные».

В тот же самый день газета New York Times напечатала некоторые выводы афганского расследования. «Мы пришли к заключению, что патруль сил НАТО несет ответственность за убийство двух мужчин и трех женщин. Также в коридоре дома имеются доказательства манипуляций с уликами со стороны штурмовой группы, — заявил руководитель расследования Мирза Мохаммед Ярмад. — Место происшествия находилось в полном беспорядке»[1798]. НАТО немедленно отвергло эти обвинения, однако потом заявило, что они стали причиной нового расследования. «Мы категорически отрицаем тот факт, что из тел извлекались какие-то пули. Этому нет никаких доказательств», — заявил представитель НАТО[1799]. Офицер, назначенный проводить второе расследование, был поставлен в «непосредственное оперативное подчинение» Маккристалу, несмотря на то, что он еще не завершил расследования[1800]. Его результаты остались засекреченными, однако НАТО продолжало настаивать, что у них «отсутствовали доказательства сокрытия каких-либо фактов, связанных с происшествием»[1801].

По мере того как в Афганистане нарастало негодование среди гражданского населения по поводу жертв в результате рейдов, подобных тому, что был проведен в Гардезе, в НАТО шли жаркие споры о том, как следует реагировать на происходящее. В какой-то момент даже появился план, предусматривавший личную поездку генерала Маккристала в пострадавшую деревню с тем, чтобы извиниться за произошедшее[1802]. Вместо этого в Гардез отправился командир, силы которого проводили рейд. В ходе своей поездки он должен был назвать подразделение, которое было непосредственно виновно в бойне и последующих попытках скрыть истину. На публике появилось лицо JSOC. Утром 8 апреля, вскоре после 11 часов утра, к дому Шарафутдина подъехал адмирал Уильям Макрей-вен, окутанный тайной командующий JSOC.

Накануне вечером семью предупредили, что им предстоит принять важного посетителя. Они думали, что речь идет о самом Маккристале. Мохаммед Сабир и другие члены семьи говорили мне, что обсуждали возможность убить Маккристала в ходе его визита, однако местный имам посоветовал им продемонстрировать гостеприимство и выслушать, что тот скажет. Семья, поставленная перед лицом неизбежной встречи, решила пригласить иностранного свидетеля: Джерома Старки. НАТО старалось скрыть подробности и время визита, но как только Старки позвонили, он немедленно отправился в занимавшую полдня поездку из Кабула в Гардез. «Нам очень хотелось оказаться там тогда, когда все должно было произойти, но это было очень сложно, потому что никто не хотел сообщить нам об этом. И мне кажется, что с точки зрения гласности люди в НАТО не хотели привлекать особого внимания к происходящему, — сказал мне Старки. — Они признали, что совершили ошибку. Теперь они надеялись, что про это забудут, и опять ошиблись».

Старки приехал рано утром и сел пить чай и беседовать с членами семьи. «Примерно в одиннадцать часов к дому подъехала большая колонна американских бронеавтомобилей, бронированных джипов, бесчисленное, именно бесчисленное, число афганских солдат и офицеров, — вспоминал Старки. — Среди них был человек в форме, показавшейся мне похожей на форму морского пехотинца или кого-то подобного. При этом на лацкане было обозначено, что он относится к ВМС США. На именной бирке было просто написано: «Макрей-вен». «В то время я еще не знал, кто это такой, — вспоминал Старки, бывший в то время одним из самых опытных западных репортеров, работавших в Афганистане. — Затем на моих глазах стала происходить одна из самых удивительных историй, с которыми мне пришлось сталкиваться в этой стране. Из афганского армейского пикапа выгрузили барана. Трое афганских солдат повалили его на улице перед тем самым домом, где проходила операция, как раз на том месте, откуда спецназовцы начали свою атаку. Затем они достали нож, заточили его, а армейский мулла начал молитву. Они предложили принести барана в жертву».

В происходящее вмешался глава семьи, Хаджи Шарафутдин. «Не делайте этого», — сказал он солдатам. Старки заметил, что афганские военные и люди Макрейвена поставили семью в сложное положение. «Когда люди подходят к воротам твоего дома и по афганскому закону просят прощения, им очень сложно отказать», — рассказывал Шарафутдин Старки[1803]. Старки пояснил, что здесь «речь шла о старинном афганском обычае, когда, чтобы попросить у кого-то прощения, у его порога вы приносите в жертву барана»[1804]. По словам Старки: «У семьи не осталось никакого почетного и достойного выхода, кроме как пустить приехавших к себе домой».

Афганские солдаты пытались помешать фотографу Старки, Джереми Келли, снимать происходящее. Они также попытались удалить самого Старки из помещения, как только туда вошел Макрейвен. Однако семья настояла на том, чтобы он остался. В противном случае не осталось бы никаких свидетельств этого чрезвычайного события, никаких доказательств того, кем были убийцы. Командующий JSOC находился лицом к лицу с людьми, выжившими в рейде, с отцами и мужьями тех женщин, которых убили его люди. «Адмирал Макрейвен поднялся и произнес выдающуюся речь. Он провел параллели между самим собой и Хаджи Шарафутдином, сказав, что оба они — люди духа, служащие своему Богу. В своих словах он сравнивал христианство и ислам и находил, что они в чем-то похожи», — вспоминал Старки. «Сэр, мы с вами очень разные люди, — сказал Макрейвен, обращаясь к Шарафутдину. — Вы — глава семьи со множеством детей и множеством друзей. Я — солдат. Я провел большую часть своей жизни за границей, вдали от своих родных, но у меня тоже есть дети, и мое сердце скорбит вместе с вашим. Но у нас есть одна вещь, которая нас объединяет. У нас — один и тот же бог. Это бог любви и сострадания. Сегодня я молюсь за то, чтобы он не оставил вас в вашей тоске, а показал свою любовь и сострадание, облегчив вашу боль. Я молюсь также и за то, чтобы он смилостивился надо мной и моими людьми за эту ужасную трагедию»[1805]. По словам Старки, затем Макрейвен обратился к членам семьи: «Мои солдаты виновны в смерти ваших родственников». Затем он попросил прощения. Афганские генералы передали семье кипу денег — по словам родственников, там было почти 30 тыс. долл.[1806]Крупные международные новостные агентства сообщили, что Хаджи Шарафут-дин принял извинения Макрейвена[1807].

Через несколько месяцев, когда мы беседовали с Шарафутдином у него дома, его недовольство, похоже, только окрепло. «Я не принимаю их извинений. Я не променял бы своих сыновей на все царство Соединенных Штатов, — сказал он, показывая мне фотографии сыновей. — Сначала мы думали, что американцы — это друзья афганцев, но теперь мы думаем, что они сами террористы. Американцы — это наши враги. Они приносят страх и разрушения. Американцы не только разрушили мой дом, они разрушили мою семью. Американцы натравили на нас свои силы специального назначения. Эти силы — длиннобородые мужики — совершали жестокие, преступные вещи».

«Мы называем их американскими талибами», — добавил Мохаммед Тахир, отец Гюлалай, одной из погибших женщин. Когда я разговаривал с другими членам семьи, Мохаммед Сабир, потерявший своих братьев и жену, подошел ко мне со своей шестилетней дочерью Таманой. Он сказал мне, что нам скоро пора будет уезжать обратно в Кабул, потому что по ночам дороги контролируются талибами. Потом он спросил у дочери: «Тамана, кого убили американцы?» Стуча по ногам своего отца, она перечислила список погибших. Затем она отстра-ненно уставилась вдаль. «Она помнит все события той ночи, — сказал мне Сабир. — Как пришли американцы, как они стреляли, все что они делали — все». Когда мы уже садились в машину, он сказал мне: «Я хотел передать американцам одно. Если они хотят нам помочь, пускай забирают эти свои специальные силы и отдают их под суд, потому что они убивают невинных людей».

Я больше года пытался получить доступ к документам американских военных, посвященных инциденту в Гардезе. Я запрашивал отчеты об операции, а также какие-либо указания на дисциплинарные наказания солдат, убивших трех женщин и двух мужчин, а затем удаливших пули из женских тел. Я направлял запросы в соответствии с Законом о свободе информации. Они блуждали в недрах военной машины, пока наконец не оканчивали свой путь в каком-то неназванном «агентстве», где их должны были рассмотреть. Когда я в начале 2013 г. писал эти строки, никаких документов я еще не получил. Старки сказал, что его попытки сделать это ждала та же участь.

Вскоре, после того как я в конце 2010 г. вернулся из Афганистана, я встретился с генералом Хью Шелтоном, бывшим председателем Объединенного комитета начальников штабов, и спросил его об инциденте в Гардезе. Он ответил, что подробности произошедшего ему не известны. Хотя он и признал, что командир должен был провести внутренний разбор произошедшего, чтобы установить, что именно произошло и не следует ли отдать кого-либо из солдат под трибунал, однако, по его мнению, в дальнейшем расследовании не было необходимости. «Если этого полицейского начальника [Дауда] и двух беременных женщин убили в результате операции, проводившейся JSOC, могу им только посочувствовать. Солдаты были уверены, что штурмуют дом террористов. Они прилетают на место, пытаются пройти внутрь. Если они сталкиваются с каким-то сопротивлением, то, знаете ли, начинают стрелять, — сказал он мне. — Наши ребята просто оказались в неправильном месте в неправильное время. Но они делали то, что, по их мнению, должны были делать. Они защищали себя и своих товарищей. По мне это совершенно нормально. Не думаю, что это следует расследовать дальше. Произошедшее надо просто списать как одну из тех проклятых вещей, которые иногда происходят на войне»[1808].

То, что Дауд был подготовленным американцами сотрудником полиции, не играло для Шелтона особой роли. «То, что он был начальником полиции, еще не означает, что он не мог одновременно с этим быть и террористом. Он мог работать на обе стороны, — сказал мне генерал. — Две беременных женщины? То, что они были беременны, это очень, очень печально. Печально и то, что это были женщины. Однако иногда женщины стреляли и по мне — действительно стреляли. Так что это их тоже не оправдывает. Если они стреляют в нас, то погибают так же, как и мужчины».

При Маккристале интенсивность ночных рейдов только возросла, а силы специального назначения продолжали наслаждаться возможностью совершенно бесконтрольных действий, что не ушло от его внимания. «Хорошо, если сегодня вечером вы сможете уничтожить четыре или пять целей, — сказал как-то Маккристал, обращаясь к одному из «морских котиков». А затем добавил: — Правда, завтра я вас за это отругаю»[1809]. Однако с каждым новым рейдом протесты в Афганистане только росли.

Те условия, которые заставили Мэтью Хоха в 2009 г. оставить в знак протеста свой пост в Государственном департаменте, сохранялись и в 2010-м. Дела обстояли только хуже. Число гражданских жертв операций НАТО только за первые два месяца года составило более 90 человек — 75-процентный рост по сравнению с 2009 годом[1810]. Люди гибли не только в результате ночных рейдов. С момента прихода весной 2010 г. к руководству операциями в Афганистане Маккристала более 30 афганцев погибли в результате стрельбы на контрольно-пропускных пунктах. «За те девять с лишним месяцев, что я нахожусь здесь, ни в одном случае, когда применение нами силы вело к травмам местного населения, в их машинах не было обнаружено взрывчатки или оружия. Во многих случаях там находились целые семьи, признал Маккристал в марте 2010 г. в ходе телеконференции с американскими военнослужащими. — Мы ранили удивительно большое число людей, некоторых убили, и, насколько мне известно, ни один из них не представлял реальной угрозы»[1811].

Хотя Маккристал якобы ввел более жесткие ограничения на проведение ночных рейдов, а также практически полностью прекратил удары с воздуха, истинное положение вещей не изменилось: гибли невиновные, а ненависть афганцев только росла. К маю 2010 г. американцы ежемесячно проводили до тысячи ночных рейдов[1812]. «Силы специальных операций США получили полномочия стрелять по любым вооруженным людям, — сообщал Гарет Портер, — так что в результате этих рейдов гибло много афганских гражданских лиц, которых американцы автоматически зачисляли в число повстанцев»[1813].

Когда в конце 2010 г. я встретился с муллой Абдулом Саламом Заефом, бывшим официальным представителем движения «Талибан», он совершенно открыто сказал мне, что американские рейды играли на руку талибам, как это и утверждал Хох. «Они побуждают людей стать экстремистами», — сказал он, когда мы сидели вместе с ним в его доме в Кабуле. Он фактически находился под домашним арестом. За ним круглосуточно следили сотрудники афганской полиции, размещенные вокруг дома. «Американские политические и военные лидеры, — говорил он, — думают следующим образом: если мы пугаем людей, они должны вести себя тихо. Но мы — совершенно другой народ. Когда вы убиваете одного, против вас поднимаются четверо или пятеро других. Если вы убиваете пятерых, против вас поднимаются, по крайней мере, 20 других. Если вы обижаете людей одной деревни или затрагиваете их честь, против вас выступает целая деревня. Вот что питает ненависть к американцам»[1814].

Убийства американцами гражданских лиц в сочетании с широко распространенным убеждением в том, что афганское правительство существовало только для того, чтобы получать взятки от могущественных полевых командиров, наркоторговцев и военных преступников, привели к ситуации, когда движение «Талибан» и сеть «Хаккани» получили такую поддержку от пуштунских племен, на которую никогда не смогли бы рассчитывать в других обстоятельствах. Заеф рассказал мне, что с тех пор, как его в 2005 г. выпустили из тюрьмы Гуантанамо, движение «Талибан» только окрепло[1815]. «Откуда берутся талибы? С неба? — спрашивал Заеф. — Нет, это просто их новые люди».

Когда я поинтересовался у Хоха его мнением о комментариях Заефа, он назвал их совершенно точными. «Думаю, что мы порождаем дополнительную враждебность. Мы теряем очень много ценных активов, охотясь на ребят, находящихся на среднем уровне, которые не угрожают Соединенным Штатам или не имеют возможности угрожать нашей стране, — сказал он мне. — Если мы говорим, что «Аль-Каида» вербует сторонников, основываясь на идее о том, что они защищают мусульманский мир от нападок Запада, это только укрепляет эту идею».

К июню 2010 г. Афганистан стал самой долгой войной, которую когда-либо вели США[1816]. Этим летом число погибших американцев превысило тысячу человек[1817]. С июня 2009 по май 2010 г. количество подрывов самодельных взрывных устройств возросло с 250 до более чем 900 случаев в месяц[1818]. По мере ухудшения ситуации в Афганистане и укрепления позиций талибов и иных повстанческих групп американское военное и спецназовское сообщества потряс оглушительный скандал, который в конечном итоге привел к отставке со своего поста и увольнению из вооруженных сил генерала Маккристала — одного из архитекторов американской машины убийств, созданной после 11 сентября. Однако это отречение от престола не имело никакого отношения к его работе с силами JSOC в Ираке или сокрытию информации о гибели в 2004 г. от огня своих войск Пэта Тиллмана, бывшего игрока Национальной футбольной лиги, пошедшего служить в рейнджеры, или его роли в превращении JSOC во всемирный карательный отряд. К падению Маккристала привела статья в журнале Rolling Stone, написанная Майклом Хастингсом. В ней он процитировал пренебрежительные характеристики, которые Маккристал и его приближенные давали президенту Обаме, вице-президенту Байдену и другим высокопоставленным гражданским сотрудникам американской администрации. Еще до того, как номер журнала со статьей появился на прилавках, выдержки из нее уже пронеслись по «коридорам власти» и вашингтонским средствам массовой информации. Карьера Маккристала была закончена. Его пребывание на посту командира самых элитных частей американской армии закончилось публикацией статьи в журнале, на обложке которого была изображена практически обнаженная Леди Гага, лифчик которой украшали два винтовочных ствола.

23 июня президент Обама, рядом с которым стояли Байден, адмирал Маллен, министр обороны Гейтс и генерал Петрэус, объявил, что «с огромным сожалением» принял отставку Маккристала. «Это правильное решение для нашей миссии в Афганистане, для наших военных и для нашей страны», — заявил Обама, выступая перед Белым домом. «Думаю, что оно пойдет на пользу нашей национальной безопасности, — добавил он. — Поведение, отраженное в недавно опубликованной статье, не соответствует стандартам, которые должен устанавливать командующий войсками генерал». Обама поблагодарил Маккристала «за его замечательную военную карьеру»[1819].

«Это смена исполнителей, — заявил Обама. — Но это не смена политики».

Это заявление получило свое окончательное подтверждение, когда президент объявил, что Маккристала сменит на его посту генерал Петрэус, один из главных архитекторов политики создания всемирного поля боя для американских вооруженных сил. Практически сразу же после того, как он взял на себя руководство военными действиями, возросла интенсивность ночных рейдов[1820]и возобновились удары с воздуха[1821]. По мере роста числа жертв среди мирного населения усилилось и повстанческое движение[1822]. Программа преднамеренных убийств только подливала масла в огонь той самой угрозы, с которой она, как утверждалось, боролась.