Грязные войны: Поле битвы — Земля

27. Самоубийство или мученичество?

Йемен, 2009 г.

В то время когда президент Обама обустраивался в Овальном кабинете, Анвар Аулаки работал над своим сайтом и продолжал знакомить пользователей Интернета со своей позицией. В своем блоге он опубликовал эссе, озаглавленное «Самоубийство или мученичество?». Несмотря на то что текст представлял собой как бы размышления на тему, является ли самоубийство с точки зрения ислама одним из смертных грехов, в конечном итоге он представлял собой оправдание террори-стов-смертников. «Сегодня мир встает с ног на голову, когда один мусульманин проводит операцию, причисляющую его к лику мучеников. Представьте, что случилось бы, если бы подобное в один и тот же день совершили бы семьсот мусульман? — спрашивал он. — Братья и сестры, вы можете соглашаться или не соглашаться с операциями, заканчивающимися мученической смертью, но давайте оставим разногласия и поддержим наших братьев-мусульман, находящихся на передовой. Мы можем не соглашаться во многих вопросах, но мы не должны позволять нашим разногласиям мешать нашей солидарности перед лицом врагов»[1366]. Публикация вызвала свыше трехсот комментариев, многие из которых превозносили Аулаки. За несколько недель до публикации эссе Аулаки разместил ссылки на один из своих самых популярных трудов «44 способа поддержать джихад». В феврале Аулаки также разместил ссылки для бесплатного скачивания многих из его самых популярных лекций. С каждой новой публикацией в блоге Аулаки «показывал нос» американским властям, пытавшимся заставить его замолчать и похоронить в йеменских застенках. И вот теперь Аулаки работал онлайн ни от кого не скрываясь, призывая мусульман на битву с неверными и называя Соединенные Штаты и их союзников «карой» и «величайшими террористами всех времен»[1367].

В марте 2009 г. Аулаки обратился через Интернет к участникам религиозной конференции в Пакистане. «Сейчас я обращаюсь к вам из Йемена. Между Йеменом и Пакистаном немало общего, поэтому, говоря об одном, ты как бы рассуждаешь и о другом, — говорил, обращаясь к собравшимся, голос Аулаки, слегка искаженный цифровым сигналом. — Обе страны являются важными союзниками США в борьбе с терроризмом. Обе страны утратили свой суверенитет, позволив беспилотникам США наносить удары по их территории. Обе эти страны были использованы в качестве баз для американской агрессии против мусульман. И обе эти страны возглавляются обманщиками». Аулаки подчеркнул, что хотел бы говорить со своей аудиторией откровенно, потому что «сладкая оболочка никому и ни в чем не поможет. Если мы хотим изменить наше положение, нам нужно спокойно и тщательно его обдумать и решить, в чем заключается болезнь, каковы ее симптомы и как ее следует лечить»[1368].

В ходе выступления он призвал присоединиться к джихаду против Соединенных Штатов всех способных к этому мусульман в Афганистане, Ираке и других местах, тех же, кто не мог этого сделать, пожертвовать деньги на общее дело. «Мы волочимся за коровьими хвостами, оставив дело джихада на милость Аллаха. Именно поэтому нас сейчас и унижают. И от этого унижения никуда не уйти», — сказал он. «Соединенные Штаты и их союзники полагаются на свою мощь: самолеты, авианосцы в океане, солдаты с современнейшим оружием, совершенные ракеты. Это — мощь. Так как нам ограничить эту мощь? Переговорами? Сдачей? Прогибанием перед ними? — задавался Аулаки риторическими вопросами. — Братья и сестры, если мы не собираемся сражаться сегодня, то когда же мы будем сражаться? Мусульманские земли оккупированы, повсюду царит угнетение, законом Корана пренебрегают — разве настанет когда-либо лучшее время для джихада, чем сегодня?»

Нассер Аулаки все больше беспокоился о своем сыне. Все, что старший Аулаки слышал от своих друзей и коллег в правительстве Йемена, звучало зловеще. Высокопоставленные сотрудники разведки предупреждали его, что американцы готовятся убить Анвара. Они грозили атакой беспилотников на то уединенное место в Шабве, где жил Анвар. Президент Йемена лично позвонил Нассеру и просил того убедить своего сына вернуться в Сану. «Как раз когда мне позвонил президент, чтобы попросить вернуть сына обратно, поступила директива министра внутренних дел и спецслужб захватить его, — рассказывал мне Нассер. — Губернатор провинции Шабва тоже позвонил мне и сказал: «Послушайте, у нас есть приказ Министерства внутренних дел и спецслужб, чтобы мы арестовали вашего сына»[1369].

Для Анвара намерения американцев не были неожиданностью. Он жил в деревне своей семьи в провинции Шабва в четырехэтажном глинобитном доме своего деда, записывал проповеди и вел блог. Вскоре после того как он перебрался сюда, йеменские службы безопасности стали регулярно ставить свои вооруженные машины в долине перед фасадом дома[1370]. Анвар рассказывал отцу, что они периодически целились в дом из автоматического оружия, пытаясь устрашить его. «Послушай, сын мой, я не хочу, чтобы тебя беспокоили, потому что в конце концов или ты кого-нибудь убьешь, или тебя кто-нибудь убьет, — сказал Нассер Анвару, говоря с ним по телефону. — Пожалуйста, сохраняй спокойствие. Что бы они ни делали, будь спокоен». Нассер опасался, что, если бы Анвара попытались арестовать, это привело бы к перестрелке между племенем и йеменскими силами безопасности.

В мае 2009 г. по указанию президента Йемена Нассер с женой поехали в Шабву, чтобы встретиться с Анваром и попросить его вернуться вместе с ними в Сану. «Этого хочет президент, — сказал Нассер сыну. — На него давят американцы»[1371]. Они обсудили выдачу ордера на арест Анвара. «Ты мой отец, — сказал Анвар Нассеру. — Как можешь ты везти меня обратно в Сану, когда эти люди хотят посадить меня в тюрьму? Отец, как ты можешь быть уверен в том, что американцы ничего не сделают со мной?» Нассер ответил, что не может дать сыну никаких гарантий, но, на его взгляд, это самый безопасный ход для Анвара. Анвар не сдавался: «Я не позволю американцам указывать себе, как мне ставить мою кровать», — сказал он[1372]. «У нас вышел очень жаркий спор, — позже рассказал мне Нассер. — И это плохо, потому что тогда я в последний раз видел своего сына. В то время у нас были не очень хорошие отношения»[1373].

Сале бин Фарид тоже поговорил с Анваром и пришел к заключению, что его племянник в сельской Шабве ничем плохим не занимался. Он думал, что у Анвара здесь в любом случае меньше шансов попасть в беду. Бин-Фарид созвонился с начальником йеменской разведки генералом Талибом аль-Камишем. «Думаю, что вы с американцами ошибаетесь, — сказал он генералу. — Анвар сидит в деревне, где живет пара тысяч человек. Если вы думаете, что он представляет опасность, зачем везти его в Сану, где его встретит два миллиона человек. Лучше оставить его здесь»[1374]. Аль-Камиш вздохнул: «Американцы хотят другого». Почему американцы были столь одержимы Анваром, бин-Фарид не понимал. «Как может проповедник, живущий в маленькой йеменской деревушке, угрожать самой могущественной державе мира?» — удивлялся он.

Анвара абсолютно не волновали желания американцев. Когда его родители вернулись в Сану, он начал планировать свой следующий ход. По его мнению, родственники играли роль посредников между ним и правительством Йемена, которое хотело его арестовать. Всем распоряжались американцы. Они знали, где он находится, и их беспилотники могли его найти. У него не было выбора — он мог или сдаться, или уйти в подполье. Жена и дети остались бы в Сане под присмотром родителей. Анвара вынуждали так поступить, и он решил найти дружбу и защиту у других изгнанников, за которыми охотились в Йемене. «В чем меня обвиняют? В том, что я призываю к правде? Что я призываю к джихаду во имя Аллаха и в защиту дела исламских стран? — спрашивал Аулаки. — А теперь еще и американцы. Я не собираюсь им сдаваться. Если я им нужен, пускай поищут»[1375].

Военный психиатр Нидал Хасан продолжал писать Анвару Аулаки, хотя и не получал ответов на свои электронные письма. Он задавал Анвару богословские вопросы, интересовался его мнением о борьбе «Хамас» с израильским государством. Среди прочего он спросил: «Позволительно ли стрелять по Израилю неуправляемыми ракетами?»[1376] После нескольких длинных электронных писем Хасан сменил тему и начал спрашивать Аулаки, как он может пожертвовать деньги на его дело. Он предложил Аулаки сообщить адрес, куда можно было бы посылать переводы или чеки, чтобы не пользоваться электронными платежами.

«Это позволит обеспечить анонимность для тех, кому это важно», — писал Хасан[1377]. В тот же самый день он снова написал Аулаки. «Иншаллах, приз в 5000 долларов будет присужден автору наилучшего эссе/текста названного «Почему Анвар Аулаки — великий активист и лидер». Для нас было бы большой честью, если Вы сами определите победителя»[1378]. Хасан добавил постскриптум: «Однажды, очень давно, мы кратко встретились, когда Вы были имамом в мечети Дар аль-Хиджра. Сомневаюсь, что Вы помните меня. С тех пор я получил медицинское образование и окончил ординатуру». Аулаки наконец ответил. «Молю, чтобы мое письмо застало Вас в добром здравии, — написал он Хасану. — Джазак Аллаху Хайран (Да воздаст вам Аллах благое) за добрые мысли обо мне. Я не путешествую, поэтому я не смогу физически вручить премию. Кроме того, я в любом случае слишком «стеснен» — назовем это так за неимением лучшего слова, чтобы присуждать ее. Да поможет Вам Аллах в трудах ваших»[1379].

Аулаки не указал, что вспомнил Хасана. Хасан вновь написал ему, предложив деньги и добавив постскриптум: «Я давно ищу жену, которая хотела бы бороться со мной во славу Аллаха… Я был бы очень благодарен Вам за рекомендацию»[1380]. Аулаки ответил: «Спасибо за предложенную помощь. Она нужна, но я не знаю, как это сделать. Есть бедняки, сироты, вдовы, благотворительные мусульманские организации — и этот список можно продолжить. Если у Вас есть соображения, как перевести эту помощь, не нарушая закон в обстановке, которую можно назвать суровой, пожалуйста, дайте мне знать. Расскажите больше о себе. Я послежу за сестрой»[1381]. Это письмо было отправлено 22 февраля 2009 г. и является последним из известных писем Аулаки Хасану.

В течение нескольких последующих месяцев Хасан продолжал направлять Аулаки электронные письма. «Я знаю, что Вы заняты. Не забывайте обо мне, и если считаете меня полезным, позвоните мне за мой счет», — писал Хасан[1382]. С этого момента их связь стала односторонней. Тон писем Хасана стал напоминать работу с пациентом, пытающимся принять сложные жизненные решения. В одном из писем, направленных в мае 2009 г., Хасан с важным видом рассуждал о моральном аспекте актов террористов-смертников и поднял вопрос «о «побочном ущербе», когда принимается решение допустить гибель невинных для того, чтобы уничтожить важную цель. В Коране говорится, что с врагами надо биться так же, как они бьются с тобой, однако не совершать при этом греха. Поэтому я предположил бы, что террорист-смертник, целью которого являются вражеские солдаты или их помощники, может допустить в процессе своего удара гибель невинных. Кроме того, если вражеские солдаты используют тактику, которая является неэтичной или бессовестной, им можно отвечать тем же самым»[1383]. Хасан закончил свое письмо словами: «Нам очень не хватает Ваших слов!»

Блог Аулаки стал намного менее активным, чем он был в 2008 г. Ощущая своим затылком дыхание американского и йеменского правительств, он понимал, что у него есть другие более важные задачи. Аулаки начал, не привлекая к себе особого внимания, перемещаться по различным местам проживания своего племени. Если у него оказывался доступ в Интернет, он размещал в блоге одно-два эссе.

Когда Аулаки стал готовиться к жизни в подполье, администрация Обамы усилила давление на правительство Йемена с целью захватить находившихся в стране боевиков «Аль-Каиды». 1 августа 2009 г. Аулаки разместил в своем блоге анализ стычек между йеменским правительством и моджахедами в Марибе. Он отметил: «Первая встреча лицом к лицу между армией и моджахедами закончилась громкой победой моджахедов. Да благословит их Аллах будущими победами. Армия отошла, попросив перемирия у моджахедов»[1384]. В заключение Аулаки написал: «Пусть это станет началом величайшего джихада, джихада Аравийского полуострова, который освободит сердце исламского мира от тиранов, обманывающих умму и стоящих между нами и победой». Для Аулаки джихад, к которому он много лет призывал в своих речах, начинал становиться реальностью. По его мнению, в Йемене начиналась война, и ему предстояло решить для себя, что важнее — блог или клинок.

7 октября Аулаки снова появился в Сети, на этот раз с эссе «Сможет ли Йемен оказаться следующей неожиданностью наступившего сезона?»[1385] Он писал:

Американцы оказали президенту Бушу единодушную поддержку в борьбе с моджахедами и выдали ему подписанный чек, куда оставалось вписать любую сумму, необходимую для достижения этой цели. Каков же был результат? Он потерпел неудачу, причем ужасную неудачу. Так что если Америка не смогла победить моджахедов, дав своему президенту неограниченные полномочия, как может рассчитывать на это находящийся на коротком поводке Обама? Если Америка не смогла победить на пике своего экономического могущества, как она может сделать это сегодня, перед лицом рецессии, а возможно, и депрессии?

Ответ очень прост: Америка не может победить и не победит. Ситуация изменилась, и движение всемирного джихада уже не остановить. По всему миру распространяются его идеи, движения моджахедов набирают силу и появляются все новые поля битв…

Джихад нашей эры начался в Палестине, затем последовал Афганистан, затем Чечня, Ирак, Сомали, Магриб. Следующим фронтом может быть Йемен.

И когда в Йемене будет открыт новый фронт джихада, он, возможно, станет самым важным фронтом всего мира… Аравийский полуостров всегда был землей моджахедов, хотя на его земле и не было боев. В Афганистане, Боснии, Чечне и Ираке большая часть иностранных моджахедов представляла именно Аравийский полуостров. Начавшись на полуострове, джихад вернется к себе домой… На Аравийском полуострове расположены Мекка и Медина. Освободить эти святые места от владычества вероотступников и тиранов — значит освободить сердце Ислама…

Америка и ее союзники в этом регионе готовят заговоры против моджахедов, тем не менее число последних растет с каждым днем. Да ниспошлет Аллах своим верным победу и укрепит их на своем пути.

Случайно или преднамеренно, но Аулаки ударился в бега именно тогда, когда «Аль-Каида» начала представлять в Йемене реальную силу. Ее ядро размещалось в провинциях Шабва и Абиан, именно там, где жило племя авлак. Фахд аль-Куса, который все еще разыскивался Соединенными Штатами как участник теракта против эсминца Cole, наряду с несколькими другими ключевыми фигурами «Аль-Каиды» на Аравийском полуострове также принадлежал к племени авлак.

Как указывал Аулаки, многие йеменцы сражались за дело джихада за границей, однако теперь стране предстояло увидеть рост «Аль-Каиды» на своей территории. «Если мы вспомним 2001 или 2002 г., к «Аль-Каиде» в Йемене принадлежало не более 10–20 человек, и они не имели никакой организации, — вспоминал в разговоре журналист Абдул Резак аль-Джамаль, независимый йеменский репортер, бравший интервью у многих основателей AQAP. — До 2009 г. у них не было структуры в стране»[1386]. Когда сформировалась AQAP, Аулаки счел своим долгом поддержать братьев-джихадистов в их борьбе с правительством Йемена и в грядущей войне Америки против них. «Я жил в США двадцать один год, Америка — это мой дом, — вспоминал позднее Аулаки. — Я был проповедником ислама, занимался ненасильственной деятельностью, связанной с ним. Однако, когда Америка вторглась в Ирак и продолжила свою агрессию против мусульман, я не мог, оставаясь мусульманином, жить в США… Я пришел к выводу, что джихад против Америки обязателен для меня так же, как и для любого способного к нему мусульманина»[1387].

Деятельность Аулаки уже довольно длительное время раздражала правительство США, а американское контртеррористическое сообщество искренне желало, чтобы он замолчал. Однако по мере роста влияния AQAP в Йемене, он представлялся все более активной угрозой. События последних двух месяцев 2009 г. решили его участь. В это время и сам Аулаки в своих высказываниях перешел определенную грань, активно поддержав ряд террористических актов в отношении американских целей.

Менее чем через год после прихода к власти президента Обамы Йемен станет главной проблемной территорией для контртеррористических служб США, а Аулаки превратится в легендарную фигуру, которую высокопоставленные американские официальные лица будут сравнивать с Усамой бен Ладеном и называть одной из главных террористических угроз для США.