Холодина

Глава 15. Подлиза шипела – На скобу – Плохой маньяк

Только в сумерках я решился выйти из дома. Вышел, как сурок из норы: полчаса оглядывался, втягивал воздух ноздрями, взывал к пятой точке, ответственной за интуицию – и только после этого вышел за необходимой порцией дров и угля.

«Не знаю». Так она ответила на мой вопрос. Опустила голову, залилась слезами… Ну, фиг знает. Я бы любой палец на ноге отдал за то, чтобы ее слезы оказались пророческими. Чтобы Чужакам оказалось плевать на свою случайную попутчицу. Чтобы они уехали куда подальше, и моя жизнь снова стала прежней, а я вновь смог спокойно мечтать о весне, о поездке на теплое киликийское побережье…

Но на слово верить ведьме не намерен. Будем исходить из того, что Чужаки ищут ее по всему городу. Раз уж здесь до сих пор не появились, значит, на след мой не напали. А, стало быть, ютиться тут я могу хоть до майских праздников – город большой! Даже возникла шальная мысль – пустить их по ложному следу. Уехать куда-нибудь на дальний край, да оставить следы. Может быть, даже где-нибудь печку затопить. Но рискованно: случайно вдруг на пути им попадусь? Вот, если бы новый снегопад пошел!

Но все последние дни небо было чистым.

Я занес дрова в дом, сел на табуретку и принялся топором щепить лучину. Ритка находилась там же, где я ее и оставил: сидела в кресле. Потому что одну руку я приковал наручниками к подлокотнику – так мы с ней договорились. Лучше уж наручники, чем сидеть в подвале, пока я не вернусь со двора. Я ей даже книжку дал, чтобы не скучала.

Пленница демонстративно позвякала своими оковами.

– Может, снимешь уже?

– А тебе что – читать мешает? – ведьма моментально вспыхнула, так что я примирительно добавил. – Сейчас растоплю печь – и раскую.

Ужинали утренней кашей, и на этот раз Ритка не уплетала за обе щеки. Ну да, теперь-то она не такая голодная: сидит, давится, носик свой точеный брезгливо морщит.

Когда пришла пора укладываться на боковую, всё спокойствие последних часов как ветром сдуло:

– Нет! Не отправляй меня в подвал! Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!!! Там страшно! Ну, будь человеком!

И снова слезы в три ручья. Откуда столько? Вчера же – ни слезинки не пролила.

Искали компромисс долго. По итогу «подписали двусторонний договор». В спальной комнате стоит старая железная кровать. Ритка позволяла приковать себя к ней за одну руку, я же позволял ей спать на нормальной кровати, а не в подвале. В принципе, нормально. Я бы и сам так сделал, если бы мне в голову пришло. Достал белье, дал ей снять верхнюю одежду за шторкой, а потом сам приковал. И ушел в зал – к долгожданной постельке.

Но поспать не довелось.

– Сава, – раздалось из-за стены. – А здесь, в городе – ты один был?

– Ты-то не особо про себя рассказывала.

– Я – пленница, – в голосе прорезалось явное кокетство. – Если ты хочешь, чтобы я откровенничала, нужно завоевать доверие.

На эту хрень я даже отвечать не стал. Однако, ведьма долго не выдержала.

– Ну, Сава! – разрушила она ночную тишину. – Это ж не одно и то же! Я же тебя не о твоих людях спрашиваю. Я вижу, что ты один живешь. А какие-нибудь другие люди в городе есть? Или, может, приезжали?

– Нет… До вас тут никого не было. Только звери и птицы.

– Тяжело, наверное, тебе было одному… Даже представить боюсь.

Очень тяжело. Я даже не задумывался, насколько… пока ты не появилась. Пока не появилась возможность вот так, через стенку переговариваться. Например.

Но этого я ей, конечно, не сказал.

– Мы спать легли! – оборвал вечерние излияния и повернулся набок.

– Извини…

Я старательно сопел, изображая сон, которому, на самом деле, волю не давал. Да и не спалось мне. Всякие мысли крутились. Например: пока она здесь сидит, я ведь далеко от дома отъехать не смогу. Разве что свяжу ее по рукам и ногам. А иначе боязно. Если я в город не смогу ездить, то все припасы очень быстро закончатся. Тем более, что ртов теперь два. И тело дополнительное – надо ей всякой одежды натаскать. Всякого бабского, опять же. Но и связывать ее – плохой вариант. Потому что другая мысль в голове: а вдруг найдут меня Чужаки! Надо бы с Риткой подобрее себя вести, чтобы те меня на месте не прибили.

Но всех активнее крутилась в голове третья мысль. Точнее, мечта. Мечта о том, что Чужаки плюнули на свою бабу и уехали. Прям стоял перед глазами вид колонны ярких фургонов, покидающих мой родной город. Попутного ветра! А я смогу, наконец вздохнуть свободно. И ведьму даже отпущу. Выдержу для верности с недельку, а потом отпущу. Даже помогу, тачку найду, всем необходимым снабжу. Или… Или вообще не придется ее отпускать. Нет, ну а какая ей разница, с кем чалиться? Разве со мной сильно плохо? Быт я обустроил, выживать в Холодине научился. Я ведь хороший человек, не злодей – не может она не понять эт…

Скрип.

Ну, наконец-то! Уже минут сорок жду! Я старательно продолжил равномерное сопение. Фальшиво храпеть не стал – тут легко спалиться. После двухминутной паузы скрип повторился. Тихий-тихий, максимально осторожный! Затем еще. И еще. Затаившись, я прикидывал перемещение ведьмы на слух. И ждал. Наконец, не утерпел и щелкнул по кнопке торшера.

Тайминг получился идеальный. Железная кровать вылезла углом из комнаты, Ритка зависла в полуприседе, левой рукой прикованная к железной раме, а правой – потянувшись к печи. Мягкий свет торшера заставил ее испуганно застыть.

– Что, нету топора? – улыбнулся я.

Конечно, она заметила вечером, что мой топор остался лежать возле печки рядом с щепой. Только вот она не могла увидеть, как я (после того, как «уложил баиньки» пленницу) тихонько подхватил топор и отнес к своей постели. А потом стал ждать, когда Ритка начнет действовать. И Ритка не подвела!

– Ну, что, продолжим разговор о доверии?

Чужачка выпрямилась, насколько позволяли ей наручники. Бледное конопатое лицо девушки было залито багровым тоном. Глаза полыхали таким недобрым огнем, что я поежился.

– Задвигай кровать обратно и ложись спать.

– Сам задвигай! – Ритка зло уселась на койку.

– Могу и я, – я лениво сел в постели. – Но в этом случае ты отправишься спать в подвал.

Что тут началось! Даже в первый день мне не довелось видеть такой бури ненависти. Рыжая ведьма, брызжа слюной, полоскала меня и семь колен моих предков самыми грязными ругательствами. Она грозила мне скорой расправой, в красках описывая, что со мной сделают ее верные друзья, которые уже не за горами.

Подлиза, охреневшая не меньше меня, забилась за умывальник и злобно шипела на потерявшую берега ведьму. Попадись ей сейчас под ногу Уилсон, она бы его растоптала. Нахмурившись, я выбрался из-под одеяла и двинулся к девушке. Заметив это, та аж заколотилась в своем неловком положении.

– Нет! Нет! Нет! Мне просто свобода нужна! Хочу быть свободной!

Я был уже близко, и пленница единственной свободной рукой начала лупить меня изо всех своих жалких силенок: по груди, по лицу, по плечам. Я пытался осторожно перехватить ее руку, чтобы ненароком сильно не повредить; но она яростно вырывалась и принималась бить снова. Ритка рыдала, кричала, рычала – с ней явно случилась истерика. Наконец, я ее просто сграбастал в охапку, плотно сжал, не давая вырваться. И держал так, пока она не успокоится. Постепенно девушка обмякла и уже просто рыдала, уткнувшись в плечо.

– За что? Что я сделала? – глухо раздавалось из-под густой шапки рыжих волос.

И так жалко стало эту девчонку! Так захотелось утешить… А потом я в смущении резко отодвинулся от нее. На мне было только термобелье, которое… хм… плохо скрывало новые нахлынувшие чувства.

«Чувства? – скривилось пуританство. – Теперь так называют животную пошлость?».

Я быстро согнулся, чтобы задвинуть кровать (вместе с пленницей) назад в комнату. Потом быстро накинул куртку и вышел в сенцы, на мороз. Надо охладиться. В кладовке нашел внушительную железную скобу, какими бревна в срубах скрепляют. Вернулся в хату, упер скобу в ножку кровати и топором наполовину заколотил ее в пол. Теперь сдвинуть кровать будет очень непросто, и уж точно не тонкими ведьмины ручонками.

– Ложись, спи. Завтра поговорим. Но, если опять кровать заскрипит – точно в подвал пойдешь.

До утра ничего не скрипело.

Я поднялся рано. Чего-то вдруг захотелось приготовить вкусненького.

«Из-за того, как рыжая от каши кривилась вчера?» – уточнило ехидство.

«Просто хочу вкусно пожрать!».

Вообще, с вкусненьким было напряжно, так как многие продукты (фрукты, овощи, яйца) заморозку пережили плохо. И, после первых дней кулинарных извращений, я готовку свел к быстрой и нажористой. Но теперь вдруг понял, как мне такая еда осточертела. Пошарился по кладовке, достал заготовки под бифштексы. Эту фигню я делать не умею, но зато накрошу и сварганю сочный гуляш. Вынул пару пакетов кефира. Кефир, как выяснилось опытным путем, при разморозке разделяется на две фракции: полупрозрачную сыворотку и густую белую жижу. Первое решил пустить на блины, а из второго можно сделать и сладкий творожок, и острую закуску – смотря что в массу зафигачишь. Прихватил до кучи по баночке икры, паштета и тунца – просто поедим в прикуску.

Готовка была еще в самом разгаре, когда пленница встала и попросилась в туалет. Это мы делали на дворе и обязательно под моим неусыпным конвоем. Торча у сортира, я чувствовал себя полным дураком, но рисковать не намерен. За два дня ни одной попытки побега из туалета сделано не было – все-таки наряд пленнице специально подобран такой, что по Холодине не набегаешься.

Завтракали мы, как аристократы: всё разложено по десяти тарелкам, ложки, вилки, все дела. Себе бы я подобной роскоши ни за что не позволил, ибо мытье каждой лишней посудины в этом мире – мучение. Кажется, Ритка это оценила. По крайней мере, о вчерашнем вечернем скандале она никак не упоминала. Ни нытья, ни упреков. После завтрака даже вызвалась помыть посуду (а я с радостью согласился). Правда, энтузиазм ведьмы моментально угас, когда она поняла, что для мытья нескольких тарелок, гусятницы и сковородки нужно сначала набрать два ведра снега, растопить их, согреть воду, хотя бы, в одном, потом промыть в первом ведре всю посуду, прополоскать во втором, и оба эти ведра опорожнить да подальше от дома. Нет, ведра я на себя взял, конечно. Главное, склизклый жир в полутеплой воде мне оттирать не придется.

А потом делать стало нечего. Хотя, впереди еще половина короткого зимнего дня. Раньше я бы, аки пчелка, порхал, не утирая пот со лба. А теперь… В город не поехать: и страшно, и ведьму рыжую боязно одну оставлять. Во дворе не поработаешь: это ведь, опять же, девку нужно связать или приковать. И то нет гарантии, что она что-нибудь не устроит, пока я за ней не присматриваю. Баба-то находчивая.

Вот и пришлось сидеть дома, скрашивать досуг… чем? Чтением? При пленнице как-то глупо, что ли. Поскольку ничего важного о себе друг другу мы говорить не желали, я предложил спрашивать о неважном. Например, кто что любит. И начали с еды, где наши вкусы на редкость совпали. Оказывается, ничего нет на свете лучше, чем пельмени. Конечно, домашние. Опять же, плов – если он, действительно, узбекский. Пиццу – можно, но никаких ананасов. И никаких этих ваших смузи!

Ортодоксальная кулинария во всей красе.

Читать Ритка не любила совершенно, что меня слегка расстроило, но не удивило.

– Скукота! – протянула она, запрокинув голову назад, так что волосы ее огненные чуть до пола не достали. Офигеть, они у нее длинные, оказывается!

Еще забавнее оказалось с музыкой. Эта юная эмансипе, оказывается, любила… Пугачеву!

– Но только раннюю! – серьезно уточнила пленница. – Пока у нее голос еще был.

А я-то думал, что у меня вкусы консервативные… Рок Ритка особо не уважала, разве что, говорит, Шевчука кое-что можно слушать или Макаревича. Но року еще повезло на фоне рэпа. Рэп она разнесла на уровне «Не читала, но осуждаю». Западную музыку она тоже особо не слушала. Все эти Рианны, Арианы, Айлиши, Бейонсе были для нее пустым звуком.

– Ну, хотя бы, Пинк? – изумлялся я. – Эми Вайнхаус?

– Не… Лучше уж народные песни поорать.

Тут я понял, что она надо мной издевается. Троллит, а я всё за чистую монету выкупаю. Но Ритка вдруг села в кресле по-турецки и дурным голосом пропела «Светит месяц». От первого до последнего куплета! Кто ее вообще знает целиком?!

– В школе в народный хор ходила, недолго, – пожала плечами ведьма.

«Ну, для хора голос у нее, конечно, хреновый» – задумался скептицизм.

«Она же сказала, что недолго!» – почти выкрикнул еще один голос в моей голове. Новый голос. Не слышал его раньше.

Тем не менее, я решил спасать вкусы моей пленницы. К тому же, в коллекцию пластинок чудесным образом входил гигант с альбомом Вайнхаус. Какое счастье, что и современные звезды любили ради понта издаться на виниле. Back to black заиграл тихо-тихо, но песня всё равно проникла в меня очень сильно.

– На старье похоже, – прислушивалась Ритка к песне. – Джаз американский. Она негритянка?

– Всё мимо, – улыбнулся я. – Это XXI век. И Англия. И поет еврейка.

– Надо же. А ощущение, что негритянка. Она еще молодая?

– Навсегда молодая, – покачал я головой. – Клуб 27.

Девушка удивленно вскинула брови. Капец, молодежь деградирует! Даже, что такое «клуб 27» не знает!

Вечер прошел настолько тепло и душевно, что мне даже неловко было снова предлагать ей спать, прикованной к кровати. Но она сама нацепила на руку свободный браслет наручников, которые весь день висели на кровати.

– Спокойных снов, – грустно сказала она и улыбнулась. – Обещаю: сегодня шуметь не буду.

И не соврала.

Следующее утро вновь прошло в кулинарных хлопотах, после чего я подкатил к пленнице с неловкой просьбой.

– Послушай, Рита…

– А почему ты не хочешь называть меня Марго? – вдруг перебила она. – Я ведь так тебе представилась.

И этим смутила меня еще сильнее. Ведь никаких причин, кроме моего болезненного самолюбия, у меня не было.

– Да можно и Марго… Но как-то это… по-киношному. Ладно! Марго, мне надо съездить в город. И уж прости, но не могу я тебя одну и свободной тут оставить.

– Прости? – ведьма снова стала расправлять плечи в моей пленнице. – Ты уже извиняешься за это? Раньше просто приказывал.

Бабы такие бабы. Терпят, когда их насилуют, но тут же садятся на шею, когда ведешь себя с ними мягко…

– Да ладно, приковывай уже, – махнула она рукой.

– Ну, я же, прежде всего, для тебя еду, – по инерции продолжал я оправдываться. – Одежды тебе возьму, белья сменного. Ну, и эти… тампоны. Тебе же они нужны?

– О! – протянула Ритка-Марго. – А у тебя, Сава, на меня большие планы, я смотрю. Не надо тампонов.

– А как же…

– Не надо, я сказала!

Потом она попросила приковать ее возле проигрывателя, чтобы музыку слушать. Понравилось ей пластинки включать. Потом сказала, что вода ей нужна – вдруг меня долго не будет. А затем бутеры, подушку помягче… Короче, хреновый из меня вышел маньяк-похититель. Бегал на полусогнутых, «коллеги по цеху» на смех бы подняли.

Наконец, собрался и ушел к машине. Всю дорогу из головы не выходили эти треклятые тампоны. И почему они ей не нужны? Она же не знает, как долго тут просидит. Лучше уж быть готовой к худшему. Так что я завернул в аптеку, и взял пару пачек прокладок подороже. Эта женщина может заорать среди ночи и потребовать их, аргументируя одним словом: передумала. Плавали – знаем! Я лучше буду готов к этой напасти.

Просто положу в укромном месте, сам ей совать не стану. Ведь всякое могло быть. Может быть, у нее какая-нибудь болезнь была – и циклы эти нарушились. Или вообще что-нибудь на операции вырезали – и прокладки в принципе не требуются. В этой ситуации тампонами перед носом лучше не размахивать. Зачем причинять лишнюю боль. Хотя, редкая эта история. Какова вероятность, что именно такая пленница мне и попалась?

И тут я застыл прямо посередь аптеки. Потому что в голове родилась другая причина невостребованности прокладок. Гораздо более распространенная.

– Да она же беременная!