Хозяин облачного трона II

Глава 8

Спасибо за подписку и поддержку!

В раздевалке я, не спеша, снял с себя боевую форму, грязную и насквозь мокрую, стряхнул с неё песок и аккуратно повесил на крючок. Это была казённая форма, и я надеялся, что мне она больше не понадобится. Бегло осмотрел тело, оно было в полном порядке: ни ссадин, ни синяков, ни уж тем более переломов или ожогов. Достал из шкафчика повседневный комплект формы: простую тёмную куртку с эмблемой академии на рукаве, рубаху и штаны, надел это всё, натянул сапоги.

Осталось застегнуть ремень, и можно было идти. Но до ремня дело не дошло — дверь раздевалки с грохотом распахнулась и в помещение влетел Стилан, взъерошенный, с горящими глазами. А за ним ещё с десяток ребят. Некоторые знакомые, других вообще впервые видел, даже с младших курсов были. Похоже, этим парням не терпелось посмотреть на того, кто уложил Фраллена, да ещё и в первом раунде.

— Ари! — крикнул Стилан и схватил меня в охапку. — Ты сотворил чудо! Поздравляю! Я в жизни не видел, чтобы Фраллена кто-то так унижал!

— Это было шикарно! — выкрикнул кто-то из толпы. — Лучший поединок, что я когда-либо видел!

Все принялись наперебой хлопать меня по плечам и спине, жать руки и голосить со всех сторон:

— Красавец!

— Это было красиво, Ари!

— Фраллен получил своё!

— Так ему и надо!

Когда все немного угомонились, ко мне снова обратился Стилан:

— Спасибо тебе, Ари, за прекрасное зрелище! Я это никогда не забуду.

— Тебе спасибо, — ответил я. — Без нашей вчерашней тренировки у меня ничего бы не получилось.

— Если это так, то я рад, что приложил руку к тому, что ты смог поставить на место этого самодовольного придурка, — сказал сосед по комнате и улыбнулся.

— Поставил — не то слово, — отозвался один из ребят. — Теперь Фраллену придётся ещё год в академии торчать.

— Ага, щас, — возразил другой. — Его папаша что-нибудь придумает. Не зря ведь он сразу после поединка куда-то убежал.

— Не только он, — заметил третий. — И директор смылся. Сидят уже, наверное, вместе и думают, что делать.

— Да там половина почётной ложи опустела, — добавил четвёртый. — Даже проверяющая ушла.

А вот это было интересно. Выходит, Тина пришла на арену только ради меня, только лишь для того, чтобы посмотреть на мой поединок. Если это действительно так, то вдвойне приятно.

— А вы видели… — начал было один первокурсник, но договорить не успел, так как в раздевалку вошёл технический работник арены.

— Что здесь происходит? — сразу же с порога возмутился он. — В раздевалке посторонним быть запрещено!

Стилан тут же поднял руки, как будто сдавался, и сказал:

— Всё, всё, уходим! Только поздравить хотели!

Парни засуетились и начали быстро расходиться. Как только работник арены вытолкал последнего из них, он посмотрел на меня, покачал головой и сказал:

— Устроил ты, конечно, Оливар… Но поздравляю.

— Благодарю, — ответил я.

Мужик ещё раз покачал головой, усмехнулся и ушёл. И как только дверь за ним закрылась, в раздевалке вновь стало тихо и спокойно. Я наконец-то застегнул ремень, поправил форму и тоже покинул раздевалку.

По правилам после поединка полагалось пройти через лекарей: проверка общего состояния, восстановительные чары, лечение, если необходимо, в общем, всё как положено. Но мне это было не нужно. Я не получил ни единой царапины. Ни усталости, ни боли тоже не было. Разве что вспотел, да и то скорее от жары, чем от усилий. А в этой ситуации нужен был душ, а не лекарь. Поэтому я решил сразу идти в общежитие, чтобы поскорее его принять.

Я вышел из здания, вспоминая взгляд, которым на меня смотрела Тина, и… наткнулся на неё саму. Она стояла всего в нескольких шагах от входа и о чём-то разговаривала с двумя наставниками. Заметив меня, госпожа проверяющая мгновенно прервала свой разговор и громко произнесла своим фирменным холодно-официальным тоном:

— Курсант Оливар! Подойдите к нам!

Я подошёл, изо всех сил стараясь при этом не улыбнуться.

— Курсант Оливар, — сказала Тина всё тем же холодным голосом. — Поздравляю вас с победой.

Наставники кивнули, как бы тоже поздравили, но очень сдержанно, едва заметно, и вслух произносить ничего не стали. Возможно, опасались поздравлять курсанта, унизившего при всех директора академии. Оно и понятно, я на днях уеду, а им здесь ещё работать под руководством этого идиота.

— Благодарю вас, госпожа Тианелия, — ответил я официально и персонально Тине, сделав вид, что кивки наставников вообще не заметил.

— Хорошо, что я вас встретила, Оливар, — продолжила госпожа проверяющая. — У меня появились дополнительные вопросы по поводу того происшествия. Хотелось бы, чтобы вы на них ответили, пока не уехали домой.

— С радостью на них отвечу, — сказал я. — Когда и где я могу это сделать?

— Времени на разговоры у меня нет, я сейчас сильно занята. Ответьте письменно и передайте ответы моему секретарю. Вот, здесь все вопросы.

Тина протянула мне несколько сложенных листов, я взял их. Один из наставников, воспользовавшись тем, что в разговоре возникал небольшая пауза, сказал:

— Не будем вам мешать, госпожа Тианелия.

После чего они оба откланялись перед Тиной и чуть ли не бегом удалились. Из чего я сделал вывод, что разговор со столичной проверяющей у них перед этим был не очень приятный. Когда шаги наставников затихли, госпожа проверяющая посмотрела на меня — всё так же: взглядом, от которого хотелось сразу же где-нибудь спрятаться. И произнесла мягким, бархатным голосом:

— Ещё раз поздравляю с победой, Ари.

Признаться, я испытал настоящий когнитивный диссонанс: ледяное выражение лица Тины настолько не сочеталось с её нежным, тёплым голосом, что мне показалось, будто я смотрю видео, на которое наложили неродной звук. Это было сильно.

— Благодарю вас, госпожа Тианелия, — ответил я. — Ваши поздравления для меня особенно приятны. Разрешите посвятить мою победу вам?

Она едва заметно улыбнулась — наконец-то — и тихо, так, чтобы слышал только я, произнесла:

— Ну раз так, если мне посвятили победу, то я должна вручить победителю специальный приз.

— Приз? — переспросил я, изображая недоумение, хотя прекрасно понял, к чему она ведёт.

— Приз, — ответила Тина, едва заметно прищурившись. — И если хочешь получить его, ты знаешь, в каком отеле и в каком номере он тебя ждёт.

— Хм, звучит заманчиво. И вот как от такого отказаться?

— Никак, — улыбнувшись, сказала Тина.

— Никак, — согласился я.

— Но сначала отметим твою победу как положено. Адрес и время — там, где твои «вопросы».

Я хотел было ответить что-нибудь вроде «с нетерпением жду встречи», но мимо нас пошёл поток курсантов, поэтому мне пришлось сменить тон и громко сказать:

— Я заполню бумаги и предоставлю ответы вовремя, госпожа Тианелия. Разрешите идти?

— Идите, курсант Оливар, — официально ответила Тина, снова став ледяной, как будто ничего не было.

Я слегка склонил голову, развернулся и пошёл прочь. Когда отошёл на достаточное расстояние, раскрыл сложенные листы. Три были абсолютно чистые, на четвёртом — аккуратным почерком было выведено:

«Трапезная палата „Златая завеса“. Большая Торговая улица. Три часа дня. Назови имя — тебя проводят».

И тут же первая мысль: а чего ж так рано? Я прикинул: сейчас около половины двенадцатого, значит, у меня оставалось примерно три с половиной часа на всё про всё. На то, чтобы привести себя в порядок, добраться до города, и найти там эту «Златую завесу».

А как до города добраться? Директор больше экипаж не даст — сама мысль попросить его об этом после всего, что произошло, меня рассмешила. Тине «упасть на хвост» тоже не вариант. Перебор. Похоже, оставался лишь один способ — старый добрый «одиннадцатый маршрут». Но идти до города — это как раз те самые три с половиной часа. А там ещё надо найти эту трапезную палату. Да ещё и решить вопрос: в чём туда идти?

Место явно одно из самых дорогих и роскошных в Криндорне — в другое Тина бы не позвала. Это в отель можно притащиться в гимназической форме — прошёл через лобби, да и всё. А в этой «Златой завесе» сидеть рядом с шикарной дамой в форме курсанта — так себе вариант. А надеть нечего. Значит, надо было ещё успеть купить одежду.

Но с другой стороны, а кто сказал, что будет легко? Хочешь особый подарок? Тогда вперёд! Бегом!

Я сунул бумагу с адресом «Златой завесы» во внутренний карман кителя и быстрым шагом направился к воротам академии. Как только вышел за пределы территории, перешёл на бег. Время поджимало.

После поединка тело было лёгким, словно заряженным энергией, организм молодой, дыхание ровное, да и магическая поддержка не подводила — в общем, бежалось легко. В какой-то момент я даже поймал себя на мысли, что мне просто приятно бежать. За час, может, чуть больше, я добрался до пригорода. Сердце билось часто, но дыхание не сбилось — разве что вспотел изрядно, и одежда прилипала к телу. Да и запылился сильно. Но это всё было не критично — всё равно надо было переодеться и помыться.

В пригороде мне удалось поймать свободный экипаж. Кучер сначала с подозрением посмотрел на потного пыльного курсанта, но когда я достал горсть золотых монет, продемонстрировав свою платёжеспособность, и вручил ему один риал, он тут же спросил:

— Куда едем, господин?

— В хороший магазин одежды, — сказал я, садясь в экипаж. — А потом на какой-нибудь постоялый двор.

Кучер кивнул, дал команду лошадям, и экипаж тронулся.

Примерно через полчаса мы остановились у огромного магазина с позолоченной вывеской «Дом одежды господина Рамильда». Его витрины сверкали, как драгоценности. Шёлк, шерсть, бархат, тонкая кожа — там было всё. И её было видно, что цены кусаются, но выбирать не приходилось. Я вошёл внутрь, и на меня сразу набросился услужливый продавец с тонкими усами и безупречно выглаженным сюртуком.

— Чем могу быть полезен, господин? — спросил он.

— Соберите-ка мне хороший комплект, — сказал я. — Чтобы было не стыдно зайти в приличное место.

Продавец кивнул, и через пятнадцать минут всё было готово: тёмно-синий камзол с серебряной оторочкой, белоснежная рубашка с мягким воротом, жилет из тонкой ткани цвета стали, узкие модные штаны и гладко пошитые сапоги из мягкой кожи. И даже лёгкий плащ того же оттенка, что и жилет. Когда я посмотрел в зеркало, то сам себя едва узнал. Из зеркала глядел не курсант академии, а молодой дворянин, которому можно теперь и в высший свет было выйти без стыда.

А потом пришло время рассчитываться за всё это. Не то чтобы я плакал, но было больно. Впрочем, какие у меня были варианты? Бегать по лавкам и искать, где подешевле? Сам попросил привезти в приличный магазин. К тому же один добротный комплект одежды в любом случае имело смысл приобрести. У Ари всё было слишком простенькое и, скажем так, не особо новое. Возможно, от старшего брата, а то и от отца досталось.

Когда я вернулся к экипажу с дорогими покупками, кучер очень удивился моей просьбе ехать к дешёвому постоялому двору.

— Вы хотели сказать в гостиницу, господин? — уточнил он.

— Я хотел сказать: в дешёвый постоялый двор, — ответил я. — Более того, я именно это и сказал. И не понимаю, чего мы ещё стоим.

Кучер пожал плечами и повёз куда велено. Но апартаменты мне были не нужны. Мне было нужно место, где можно помыться и переодеться. Поэтому смысла тратить деньги на что-то дорогое не было.

На постоялом дворе я быстро снял комнату с душем, быстро помылся, наскоро привёл себя в порядок и переоделся. Ткань новой одежды приятно холодила кожу, а запах свежего мыла смешался с лёгким ароматом чистоты и шёлка. И я снова чувствовал себя человеком, а не гладиатором. А ровно в половине третьего я снова сидел в экипаже.

— «Златая завеса» на Большой Торговой улице, — сказал я кучеру.

Тот снова удивился — видимо, не каждый день его пассажиры после дешёвых постоялых дворов едут в самые роскошные заведения города. Но возражать не стал и поехал. А я откинулся на спинку сиденья и с удовлетворением отметил, что успеваю. Даже с запасом еду.

К «Златой завесе» я прибыл чуть раньше назначенного. Кучер остановил экипаж у широкой мраморной лестницы, ведущей к массивным дверям из тёмного полированного дерева, инкрустированного позолоченным орнаментом. Здание выглядело именно так, как я и ожидал: нарочито дорогим, величественным, с намёком на аристократическое тщеславие. Два этажа из массивного белого камня, третий — целиком застеклённый. На углах — бронзовые фонари, фасад украшен лепниной, а над входом золотая табличка с выпуклой вязью: «Трапезная палата Златая Завеса». Под солнечными лучами она сияла так, будто её только что отполировали.

Я расплатился с кучером и поднялся по ступеням. У дверей меня встретил лакей в безупречно белых перчатках, жилете с золотыми пуговицами и с абсолютно счастливым лицом. Он склонил голову и произнёс:

— Добрый день, господин! Могу я узнать ваше имя?

— Аристарн Оливар, — ответил я.

Лицо лакея стало ещё более счастливым, словно он всю жизнь только меня и ждал.

— Прошу пройти со мной, — сказал он и на всякий случай ещё и жестом пригласил следовать за собой.

Я проследовал, вошёл в здание и осмотрелся. Красиво, богато, дорого: просторный зал, светящийся отражениями в хрустальных люстрах, ковры цвета старого вина, зеркала в тяжёлых рамах, бронзовые канделябры. По залу скользили безупречно одетые официанты, неся блюда на серебряных подносах. На столах позолоченные вазы с фруктами, дымящиеся блюда, сверкающие бокалы. Воздух был наполнен ароматом изысканных блюд, вин и лёгких благовоний.

За столами сидели состоятельные и знатные господа и дамы в жемчугах и мехах. Где-то в углу негромко звучала арфа, к ней вплетались лёгкие звуки флейты. Музыка казалась настолько ненавязчивой, будто растворялась в воздухе.

Мы пересекли этот зал, миновали арку, ведущую в боковой коридор, затем лакей открыл передо мной высокую дубовую дверь, за которой начиналась широкая лестница.

— Прошу, за мной, господин. На третий этаж, — сказал он, жестом указал наверх и оправился туда первым.

Я поднялся следом. На каждом пролёте стояли вазы с живыми цветами, пахло розовым маслом и дорогим деревом. Третий этаж представлял собой анфиладу дверей — каждая вела в отдельные комнаты, скорее даже вип-залы для закрытых встреч — роскошные, уединённые, предназначенные для переговоров и встреч, о которых потом не рассказывают.

Мой провожатый открыл одну из дверей и почтительно произнёс:

— Ваш стол готов, господин Оливар. Прошу.

Я вошёл. Лакей вежливо поклонился и, не издав ни звука, исчез, закрыв за собой дверь. А я осмотрелся. Комната оказалась просторной, с высоким сводчатым потолком и окнами, занавешенными золотистым шёлком. Свет, проходя сквозь ткань, окрашивал воздух в тёплый янтарный тон. В больших фарфоровых вазах по углам стояли букеты роз, наполняя воздух ароматом.

В центре стоял круглый стол, буквально ломившийся от изысканных яств: жареные фазаны с пряными травами, оленина с брусничным соусом, запечённый осётр, фаршированные перепела, ломти какого-то вяленого мяса, корзины с горячими булочками, от которых тянуло сливочным запахом, подносы с фруктами, сладкий пирог, яблоки в карамели и ещё куча всего по мелочи, пирожки, какие-то рулетики, кувшины с вином и фруктовой водой.

Накормить этим всем можно было человек десять, а то и двадцать. И глядя на это изобилие, я сразу же понял, что страшно хочу есть. И это было логично: у меня за плечами был энергозатратный поединок, пробежка до города, а последним приёмом пищи был завтрак.

Я присел в тяжёлое кресло с резной спинкой, бросил взгляд на настенные часы. Ровно три. Успел. А потом я снова взглянул на стол. Логично было дождаться Тину, но не брошусь же я жрать сразу, как она придёт. А есть уж очень хотелось. И я решил немного пощипать стол.

Съел пару мясных рулетиков, кусок оленины и пирожок с какой-то непонятной начинкой, но вкусный. Червячка, как говорится, заморил. Запил это всё водой, выдохнул и понял, что теперь ждать намного веселее. Но ждать не пришлось — дверь тихо отворилась, и в комнату вошла Тина. И как же она была хороша!

На Тине было длинное платье цвета тёмного вина, гладкое, струящееся, полностью открывающее плечи. Оно облегало фигуру, подчёркивая тонкую талию и плавные линии бёдер, а глубокое умопомрачительное декольте оставляло ровно столько для фантазии, чтобы дыхание сбилось, но приличие ещё можно было сохранить. Чтобы взгляд скользнул туда, да там и застрял.

Тонкая цепочка на шее, серьги-капли, лёгкий совершенно волшебный аромат и просто уводящая в нокаут улыбка. Та самая улыбка, которая встречала меня каждый вечер, когда я приходил к Тине по вечерам — лёгкая, ласковая, пробирающая до мурашек.

И я снова испытал когнитивный диссонанс — уже второй раз за день с этой женщиной. Вся эта роскошная обстановка упорно напоминала мне, что я встречаюсь с госпожой Тианелией Морисаль — грозной проверяющей из столицы, представительницей влиятельнейшего рода. Но на пороге стояла Тина — нежная, хрупкая, до невозможности женственная, та, с которой я проводил волшебные ночи и о которой в последнее время думал слишком часто.

Я поднялся. Она подошла ко мне, улыбнулась. Нежно, с той самой волшебной искоркой, и тихо сказала:

— Поздравляю, мой герой.

И, не дав мне ответить, обняла меня. И поцеловала.

Поцелуй был долгим и горячим. Её руки обвили мою шею, скользнули по моим плечам, я почувствовал запах её духов и страсть, что исходит от неё. Пока ещё скрытую, но готовую вырваться наружу. Я обнял её в ответ и прижал к себе. И поймал себя на мысли, что запах этой женщины, её тепло и улыбка действуют на меня сильнее любых чар.

А может, это и были чары? Вполне возможно, что без них не обошлось. Хотя кто бы говорил — сам начал отношения с Тиной при помощи магии Ферона. Впрочем, какая теперь уже была разница? В минуты близости эта женщина сводила меня с ума, а такое дорого стоит. Поэтому не стоило забивать себе голову всякой ерундой.

В конце концов, всё, что меня в данный момент действительно волновало — это где находится застёжка у её платья.