Хозяин Пустоши. Книга 3

Глава 22

Разумеется я понимал, что наши три сотни бойцов и четыре десятка магов ничего не смогут противопоставить полутора тысячам защитникам города, если пойдут на штурм. Тут же стены высотой десять метров и сколько-то шириной. Тут нужна артиллерия и штурмовые лестницы. У нас же самое тяжелое — гранатометы и минометы. Даже таран не сделали, только снаряды напитали магией.

Впрочем, какой смысл говорить об артиллерии, если она тут не развита, а увидеть пушки можно разве что времен первой мировой войны, в музеях. Сначала я удивлялся: как так, тут же есть больше монстры, по ним удобно бить из пушек, гаубиц и прочего. Но потом понял, что физическое оружие почти бесполезно против большинства тварей. А того же дракона проще завалить молниями, проклятиями и прочим. Вернее, скорее отпугнуть — эта крылатая рептилия считалась почти неубиваемой. Потому Голицын еще год назад так возмущался пропаже контрабандных реагентов, среди которых была чешуйка дракона.

Так что сейчас ни о каком штурме речь не шла. Десяток наших бойцов вооружились гранатометами, маги создали иллюзию, что их втрое больше. Вся эта толпа приблизилась к стенам города на расстояние выстрела и начали по двое стрелять по воротам. Разумеется, ворота это едва ли поцарапало. Зато отвлекло внимание от основных сил, которые в это время просачивались в Орел через «секретные» ходы. Именно в скобках, потому что не знал о них только ленивый.

Конечно, некоторые из них, самые удобные, успели закрыть. Сначала я даже удивился, что не все. Потом понял, что остальные оставили именно для нас — чтобы встретить и тут уничтожить в ловушках и засадах. Или же чтобы выйти самим и ударить нам в спину. Другие проходы вновь открыли Румянцевы. И нигде мы не встретили ни одного бездомного. Оставалось надеяться, что они переселились в другие части катакомб, а не были истреблены людьми Голицына. Конечно, наши отряды входили предупрежденные и готовые. И конечно, там их ждали защитники города. Только здесь, в туннелях, как и тогда в бункере, их численное преимущество разбилось об узкие проходы.

И конечно, магам с монстрами пришлось остаться снаружи и ждать падения купола. Увы, они не могли пройти сквозь него даже под землей. В будущем надо будет поменять компоненты купола, но пока надо торопиться, чтобы его снять.

Солдаты Орла мешали друг другу. Я приказал не столько убивать, сколько ранить противников. Их крики и стоны давили на психику и демотивировали товарищей, а наших наоборот вдохновляли. Надеялся я и еще и на разнородность защитников. Это в моем мире армия служила государству, а всякие богатые люди содержали лишь маленькие отряды. Здесь же у каждого рода была своя большая дружина, которая подчинялась исключительно своему господину. А каждый граф и барон имел свои взгляды на то, как лучше отбиваться. Так что теперь все зависело от того, договорится совет города о едином командовании и единой схеме обороны или нет.

Пока мы вполне успешно проходили по туннелям под городом и не спешили выходить на улицы. Наверху мы снова станем горсткой вооруженных бойцов, так что лучше как можно больше ослабить защитников города здесь, в туннелях.

В какой-то момент я отдал командование Илье и вместе с Леной, Ирой, Володей и Артемом свернул в неприметный туннель, как мы и договаривались накануне. На нем стоял знак Румянцевых, о нем Кирилл предупредил в письме — что нужно идти именно по этому туннелю и свернуть в проход, отмеченный их знаком.

Всю дорогу я и мои спутники почти не использовали магию, только огнестрельное оружие. Потому что у нас отдельная миссия, где и потребуются силы.

Я первым свернул в туннель, готовый к нападению. Но его не случилось. Нет, бойцы во главе с магом тут сидели, но только до некоторого времени — их всех уложили до нас. А на ближайшем перекрестке мы встретили Кирилла и его людей. Это они уничтожили отряд засады.

Мы обменялись рукопожатиями в полутемном туннеле. Солдаты Румянцевых, молчаливые и мрачные, убирали с дороги тела.

— Привет. С куполом проблемы, да? — уточнил я.

— Да. Голицын знает про монстров и поставил серьезную охрану возле каждого якоря. Наши люди разбили два, но к еще двум пока не могут пробиться, — недовольно ответил Кирилл. — Тем более там люди не князя, а графа Денисова, они оказались неожиданно хорошо обучены.

— Ты о чем? — удивился Артем.

— О том, что они словно всю жизнь готовились к уличным боям. Там такая баррикада, что я не знаю, как к ней подобраться.

Как интересно. Но я-то как раз знаю, как себя вести в уличных схватках. Только сказать об этом не могу. Снова придется говорить, что на ходу придумал.

— Его люди оба якоря охраняют? — уточнил я.

— Только один. Второй под контролем людей графа Суворова.

— Тогда веди к тому, кто ближе, — сказал я и уже в пути удивился одному моменту. — Так ты говорил, что якорей десять и снять надо четыре. С двумя вы справились. Если тут такие проблемы, почему вы в них уперлись, а не пошли к другим шести?

— А вокруг них уже магическая защита в довесок к солдатам.

— Пробить еще сложнее, понятно. На чьей стороне Суворов? — уточнил я. — И Денисов.

— Денисов на своей собственной стороне. Вообще он стал странным, — заметил Кирилл. — Словно другим человеком.

Опаньки! Это звучит знакомо, насторожился я.

— Давно?

— Чуть больше года назад. В какой-то момент он даже попытался сместить Голицына. Так отряд Михаила и оказался в Пустоши — это Денисов его подставил. Но ничего не получилось и он затаился. Только в лес стал ходить чаще. И очень быстро с рубина разгорелся до оникса. Но сейчас его люди яростно защищают четыре якоря из оставшихся восьми.

— Интересно. Так а что Суворов? — напомнил я.

— А вот он как был нейтральным вместе с Ланской и Зотовой, так и остался.

Точно! Я совсем забыл про женщин. В тот единственный раз, когда я видел весь совет в сборе во время собственного изгнания, было пятеро мужчин и две женщины, восьмым с ними рядом стоял секретарь. И до сих пор графини никак не проявляли себя.

— И что значит нейтралитет этих троих? — уточнил я. А сам сожалел, что не расспросил Ирину до того, да хотя бы на марше. Слишком сосредоточился на Голицыне.

— Что они усиленно ни во что не вмешиваются. Занимаются своими делами, возят караваны, в союзы не вступают, — ответила вместо Кирилла Ирина.

— Точно ничего на троих не замышляют? — уточнил я.

Остальные шли молча и мотали на ус.

— Что отец им не нравится, они не скрывают. Но так же все знают, что сил скинуть его, у них нет. Потому что часть их баронов кормится с рук отца.

— Верность прям цветет и пахнет в нашем родимом городе, — пробормотал я озадаченно. — Так всегда было?

— Нет, только в последние годы, — ответил Кирилл.

— Да, с тех пор, как отец узнал о неверности матери, — добавила Ирина. — Он тогда почему-то решил, что твой отец метит на его место, потому и залез в ее постель. Но там все совсем не так было — я знаю маму.

Если честно, меня сейчас не сильно интересовали отношения княгини с моим местным погибшим отцом. Я понял главное — людей Суворова убедить можно. А вот с Денисовым… хмм… да, думаю, подойдут те же аргументы. Если что, найду новые в процессе переговоров. Сейчас мне казалось, что поговорить проще и быстрее, чем драться.

— Я понял. Мы сейчас к кому идем? — спросил я.

— К людям Денисова. Самого его там нет, насколько я понял, только его барон, Минаев, — предупредил Кирилл.

— Понятно. Он тоже изменился?

— Он нет.

— Хорошо. Прорываться придется с боем?

— Нет. Наши солдаты контролируют подступы к якорю. Так что драться придется только с Минаевым и его людьми.

— Надеюсь, что не придется, — ответил я.

— В смысле? Что ты собрался делать? — озадаченно спросил Кирилл.

— Следовать примеру моего великого тезки, жечь глаголом, — улыбнулся я.

— В смысле? Так просто? Так против огня у них…

Он непонимающе замолчал, когда Лена рассмеялась. Вот уж кто меня понимает. Даже Артем и Володя улыбнулись. Ирина смотрела и ждала пояснений, словно я задумал какую-то иезуитскую каверзу.

— «Глаголом жечь сердца людей», Кирилл, — процитировал я с улыбкой.

— Наш лидер хочет сказать, Кирюша, что попробует их убедить сдаться без боя, — тоже поняла меня Ира и пояснила нашему недогадливому союзнику и другу.

— А. Так бы и сказал. Не думал, что ты знаком с Пушкиным, — смутился он.

— Конечно, я с ним не знаком — он умер пятьсот лет назад. А вот с его творчеством да, — продолжил я подшучивать. На самом деле тренировался перед словесной дуэлью. Если они будут слушать, а не начнут сразу стрелять.

— И когда успел?

— Долгими зимними вечерами, когда не ночевал в снегу.

Тем временем мы подошли к двери, где вместо номера значилась литера «В», и вышли на поверхность. Сразу стало холодно. А я снова вспомнил, что такое город зимой — слякоть, сквозняки и кучи серого снега у краев дорог и дорожек.

Нас встретил офицер в форме дружины Румянцевых. Он козырнул и отчитался, что путь свободен. Кирилл поблагодарил его и повел нас дворами. В городе стояла тревожная тишина. Улицы пустовали, не слышался гул машин. Только ветер подвывал порывами. Окна в домах не горели, но порой тут и там колыхались занавески и показывались на мгновения бледные пятна лиц жильцов.

Если тишина, пришел я к выводу, значит, никто из наших еще на поверхность не вышел. Или же мы так далеко, что не слышим.

— Когда снимем купол, надо будет как-то оповестить отряды, что можно выходить в город, — сказал я.

— Все предусмотрено. Мои люди снабжены рациями и находятся недалеко от мест сражений. Сообщат.

— Отлично.

Пробежка по городу заняла минуты две-три. И вот мы услышали редкие выстрелы и ругань. Я прислушался. Одни говорили сложить оружие, другие посылали в пешее эротическое путешествие. Знакомая картина. Но меня интересовала еще одна. И я осмотрелся.

Баррикада перекрывала дорогу между домов. Никаких покрышек или ящиков, только металлические щиты и мешки с песком или землей. Ничего, что можно было бы поджечь. Сомневаться не приходилось — с других сторон домов история такая же. За баррикадой виднелась городская стена. То есть они что, поставили дома почти вплотную к ней? Вот это подарок судьбы. Если разговор не удастся, уничтожим якорь иначе. Впрочем, почему люди Румянцевых до этого не додумались? Или додумались, но есть нюансы? Этот вопрос я и задал.

— Уже пробовали. Двух людей потеряли. Они поставили слабую защиту на якорь. С первого залпа не разбить, а там снайпер уже увидит и сработает, — пояснил Кирилл.

— А снайпер у нас где? — уточнил я.

— Мы заметили двоих, — сказал он и указал на верхние этажи домов.

— И в чем проблема снять снайперов? — удивился Артем. — Можно же подняться в эти квартиры и все.

— Вход в подъезд с их стороны, — указала Ирина.

— Тоже мне проблема, — фыркнул я. — Есть окна первых этажей. Если жильцы не откроют, будут мерзнуть. Артем, Володя, займетесь? А я их пока разговорами отвлеку.

Они кивнули и разбежались в разные стороны. Кирилл послал с ними по паре солдат. Потом мы подошли ближе и он приказал прекратить стрельбу.

— Эй, вы чего замолчали? Никак патроны закончились? — спросил кто-то весело с той стороны баррикад.

— Нет, это чтобы не мешать нам общаться, — ответил я.

— А ты кто такой, чтобы мы тебя слушали?

— Я-то? Да так, мимо проходил, из леса, дай думаю, зайду, уточню пару моментов, — мрачно усмехнулся я и продолжил, пока они не пришли в себя от такого нахальства. — Интересно просто. Вы же не дружите с Голицыным. Так зачем за него сражаетесь?

— Мы не за него — мы за город. Нефиг сюда пускать изгоев, — ответил все тот же мужчина из-за баррикады. И ведь не высовывается, умник, держит свое любопытство при себе.

— Что вам изгои сделали? Это вы нас дважды пытались уничтожить. А мы сидели, никого не трогали, вообще далеко от города.

— Так вас с Пустошь зачем отправили? Что б вы сдохли. Так если бы вы сразу это сделали, нам не пришлось бы вас уничтожать, — нагло ответил мужик.

— Так вам и не пришлось. Вы о нас сами убились, — изобразил я недоумение вперемешку с издевкой. — А теперь у нас ответный визит. Только заметь, вы в Корсунь даже войти не смогли, а мы вот они. Так как, есть у нас шансы взять Орел?

Повисло молчание. Только ветер продолжал посвистывать.

— Ну, допустим, есть, — мрачно ответил мужик.

— Ну так если есть, то зачем погибать? За что? За Голицына? Так он вам «спасибо» не скажет и золотом не осыплет, — перешел я к главной теме разговора. — Да и, слышал я, графу вашему он не нравится сильно. Так сильно, что даже чуть не прибил его. Так как думаешь, вдруг с князем изгоев у него лучше выйдет, раз до нынешнего добраться не смог?

— Князя Пустошей, говорят, монстры защищают. Как к нему подобраться-то? Не, пусть с этим мучается.

Я усмехнулся, снова услышав, как меня тут называют.

— А что если князь Пустошей окажется лучше Голицына? — предположил я.

— Ты о том, что люди Румянцевых о нем болтают? Стоп, так ты ж изгой! — дошло до солдата, а скорее офицера с той стороны баррикад.

— Да, я изгой. И нам там неплохо живется между вашими набегами. Никто пока не жаловался, что у него работы нет или есть нечего. Или что из дома выгоняют за долги.

Снова пауза.

— И ты хочешь сказать, что при нем тут так же будет? — недоверчиво уточнил он.

— Лейтенант! — раздался возмущенный рык. — Тебе в уши ссут, а ты и рад. А ну прекратить!

— Но ваше превосходительство, а что если…

— Молчать!

— Не договорились, — вздохнул я.

— Договорились, да не с тем, — с сожалением сказала Ирина.

— Эй, барон! — крикнул я в порыве нового вдохновения. — А с чем ты не согласен, м? Мы вас не раскатали или не вошли в город? Бросай страдать ерундой. Мы все равно возьмем Орел, с монстрами или без. А у тебя выбор умереть за безнадежное дело или увидеть новый рассвет. Новый во всех смыслах. Неужели тебе нравится то, что происходит в городе сейчас?

— С чего ты взял, что я сейчас умру? Вам не пройти через наши заграждения, — заявил он, но я услышал долгожданную неуверенность в голосе.

— Почему не пройти? Да как нефиг делать, — с насмешкой заявил я.

— На позиции, — раздалось сквозь легкие помехи в рации на поясе Кирилла.

— На месте, — вторил ему голос радиста из другой группы.

— Пусть снимут снайперов, — попросил я. — И скинут тела.

Кирилл кивнул и передал.

Почти сразу в двух окнах верхних этажей сверкнули вспышки магии, а после два тела с влажным звуком упали в сугробы.

— Твою же… — Услышали мы вдруг охрипший голос барона и следом тревожное неразборчивое бормотание его вояк.

— Ну так что? — бодро спросил я. — Мы пройдем? Или ты все еще считаешь иначе, твое превосходительство.

— Твоя взяла, изгой. Мы уходим, — мрачно сказал барон. — Надеюсь, твой князь окажется лучше Голицына.

— Стой! Куда⁈ А якорь? — изобразил я возмущение.

— Что якорь? — недовольно проворчал он.

— Прояви добрую волю, уничтожь его, — сказал я, словно что-то само собой разумеющееся.

— Не зарывайся. Я уже проявил добрую волю и ухожу.

— Нет, так не пойдет, — усмехнулся я. — Вдруг мы пройдем, а ты со своими ребятами ударишь нам в спину?

Барон Минаев матюкнулся, из чего я понял, что попал в точку.

— Давай, барон, — уже серьезно сказал я, давая понять, что шутки кончились. — Разбей якорь, иначе следующей на снег прольется твоя кровь.

— Да что б тебя! — снова рыкнул он и мы услышали сухой треск.

Артем подтвердил, а Володя продублировал, что якорь уничтожен.

— Вот и молодец, — похвалил я. — Все, мы уходим. Можете и дальше там сидеть. Там безопаснее.

Артем и Володя вернулись через несколько минут и мы осторожно отошли. Потом спустились снова в катакомбы и отправились ко второму якорю.

— Здорово ты с ними, — похвалила и одновременно удивилась Ирина.

— Если бы снайперов не сняли, пришлось бы драться, — ответил я. — А так, всего и надо было, что заставить слушать и думать в нужном мне направлении.

И мы пошли дальше.

С людьми Суворова, правда, пришлось сначала чуть-чуть повоевать. Только после этого их старший стал слушать и выполнять мои требования. В итоге и этот якорь уничтожили. Купол пал.

И через пять минут над городом появились наши мантикоры с седоками. А еще через пять минут город огласили звуки боя — наши воины вырвались на поверхность.

Мы же, ведомые Кириллом и его отрядом, отправились туннелями во дворец князя Голицына. Я очень надеялся, что он там, а не в ратуши.