Хозяйка Мертвой воды. Флакон 2: Пар, моторное масло и магия

Глава 6 Затишье

Этой ночью Хельге выспаться не удалось. Только в предрассветный час они, наконец, смогли выехать из дворца. До этого вся ночь прошла в дознаниях, поиске свидетелей, сверке списков приглашенных на королевский прием и прочих мероприятий, которые могли хоть как-то пролить свет на произошедшее.

Из наводящих вопросов, случайных недомолвок и обрывков фраз девушка поняла, что случилось ужасное: Сюзанну Эверфорт, семнацатилетнюю дочь кораблестроительного магната Эверфорта, прибывшего с южных в пределов империи на знаменательное событие, постигло страшное. На девушку и ее кавалера, сына металлургического магната и молодого офицера Сэмюила Грина, было совершено нападение прямо в королевском саду.

Бедный парень, на его карьере офицера, впрочем, как и на возможности заключить выгодный для семьи брачный союз, сегодняшней ночью была поставлена жирная точка. Офицер не смог уберечь свою спутницу, хотя шпага на его поясе висела. Теперь, даже если Сюзанна Эверфорт отыщется живой и невредимой, у ухажера больше нет шансов на то, чтобы претендовать на руку молодой леди.

Нападение было не только ударом для виконта, на чьих судоверфях строился железный флот королевства, но и пощёчина императорской семье, во владеньях который произошло нападение. Поиски стражи, вылились в одержимые допросы допросы Тайной полицией всех возможных свидетелей. Малейшая нестыковка или путанница и любой из господ мог сменить статус свидетеля на статус подозреваемых. А дальнейшее дознание могло состояться у палача, назначенного этим вечером самой королевой Марией.

Хельга проснулась ближе к обеду. Она так устала вчера, что даже согласилась поехать вместе с Фалько в его загородный дом.

Умылась, оделась в свежее и спустилась из отведённой ей комнаты в столовую на первом этаже, где ее уже ждал Томас. Марта накрывала на стол поздний завтрак, плавно переходящий в ранний обед.

Удивительно, но домоправительница Фалько больше не показывала презрение к Хельге. Более того, была на удивление учтивой, вежливой, даже заботливой — какой должна быть экономка по отношению к гостям дома.

Томас не торопился приступать к трапезе и изучал утреннюю газету. Слегка привстал, поприветствовав целительницу и продолжил чтение.

— Думаю, в связи с произошедшие недавно, стоит отменить выступление до конца этой недели, — словно ни к кому конкретно не обращаясь произнёс, иллюзионист, пробегаясь взглядом ровным строчкам газеты. — Это из-за происшествия в саду? Есть какие-то новости? — уточнила Хельга присела за стол и взяла с подноса у Марты чашечку кофе.

Фалько кивнул и надкусил хрустящий тост с джемом.

— Я конечно поняла, вчера произошел неприятный нонсенс, но Томас, будь добр, поясни, зачем отменять выступления? — Хельга тоже не спешила налегать на еду, однако, чувствуя, как желудок прилипает к позвоночнику, взяла бутерброд с ветчиной.- Грядет буря, моя дорогая Хельга, как известно, перед штормом хоть сколько-нибудь грамотный капитан не расправляет парусов своего фрегата.

С этими словами он закрыл газету и, положив её на стол, пододвинул к девушке. Стол был широкий, явно предназначен на большее количество гостей, нежели они двое. Марта, с несвойственной ею прытью, подскочила к господину и передала таблоид Хельге. Девушка улыбнулась ей и поблагодарила. То что их знакомство не задалось, не значило, что стоит продолжать холодную вражду.

Отодвинул от себя фаянсовую чашку с кофе, она развернула листы свежей газеты. Такой заголовок нельзя было пропустить: «Чучельник и его одиннадцатая жертва. Кто он: маньяк или фанатик? Автор: М. Магпай.»

'Чучельник, вновь вышел на кровавую стезю! Теперь этот убийца осмелился на наглость, не просто напасть на молодую леди Сьюзан Эверфорт, дочь судостроительного магната из морской столицы нашего государства Саузвиль, но и совершил это дерзкое преступление во время приема в честь именин молодого Императора Генриха IX. Но это не все, подробности в истории загадочного похищение: Чучельник напал на леди, когда та была в сопровождении высокородного офицера Его Величества, имя которого не разглашается, как тайна следствия. Что наводит на неприятные мысли: так ли наши воины храбры, если офицер Короны не может защитить леди не в дремучем лесу, не на опасном тракте, а на территории королевского сада? В любом случае, ответить на этот вопрос может каждый из вас, мой дорогой читатель.

В мои цепкие руки попали материалы анонимного расследования, из которых следует, что на маньяк не так уж и непредсказуем в своих преступлениях. Все одиннадцать жертв этого изувера — девушки, которые являются детьми из смешанных семей. А это безусловный факт, который никак нельзя списать на случайность, наталкивает на размышления, и что плохо применимо к маньяку, на мотивы его злодеяний. Впрочем, эта статья, как и все мои работы, написаны для господ, любящих и умеющих думать самостоятельно. Каждый из вас может выдвинуть свою теорию, а ваш скромный слуга лишь предоставляет факты.

В любом случае, кровавый маньяк еще не пойман, а бездействие властей и та пощечина, которую он посмел нанести власти, совершив преступление на территории королевского дворца, наводит на мысль: так ли полицейское управление и констебли желают поймать злодея? Или жертвы среди нелюдей их устраивают?

Искренне ваш Майкл М. Магпай.'

Хельга прочла эту статью на одном дыхании, затем и ещё раз и ещё. Встреченный недавно журналист вроде бы выполнял свою работу, но выводы, которые он доносил до читателя были крайне и крайне опрометчивы. Однако нельзя было не признать его таланта добывать информацию оттуда, где он просто не мог быть. Или все-таки ему удалось попасть на закрытый прием во дворец?

— Нет, я с ним не согласна. Полиции невыгодно бездействовать, тем более, то что это произошло на территории дворца… Чувствую этой ночью кого-то был секс. Бедный начальник стражи, — невесело усмехнулась Хельга.

— Разве такие разговоры приличествует вести молодой леди за столом, в компании джентльмена? — Томас с укором посмотрел на девушку, хотя по смешливому взгляду было видно, что шутка ему явно понравилась.Нагибают так, что прожженные мамки борделей будут сочувствовать доблестным стражу в доспехах. Но ведь не это главное. Томас, если всё так, как написал Магпай, что в городе завелся не просто маньяк, а тот, кто льет воду на жернова не просто раздора — гражданской войны.- Признаться, я не ожидал от тебя настолько глубокого анализа ситуации. Думаю теперь ты понимаешь, почему стоит отменить выступление в ближайшее время. Можешь заняться своими изысканиями во врачевании, оклад оставлю такой же, так что, не беспокойся.- Томас, ты ли это? — девушка, играя в подозрение, прищурила глаза, наблюдая за своим работодателем. — Где тот человек ищущий везде свою выгоду? Ты сама щедрость. Только у меня нет помещения, где бы я могла проводить приём больных, да, и инструментов пока тоже нет, но скоро появятся. Один больной согласился предоставить мне необходимое в оплату за излечение мочекаменной болезни.- Это как? — начал было уточнить иллюзионист. — Это когда писать больно так, что слез вытекает больше чем мочи, — объяснила Хельга, но увидев осуждающий взгляд Марты осеклась. — Простите конечно, не к столу будет сказано, — вновь про себя отметила, что ей бы почаще держать острый язык за зубами. И в самом деле, иногда колкие фразочки переходили грань, становясь непотребным злословием.

Впрочем, этого было достаточно, чтобы Марта поджав губы вышла из столовой и когда дверь была перекрыто томас негромко, и кажется даже дружески попросил:

— Помирись с ней, пожалуйста. Я ведь спас тебе жизнь, разве этого не достаточно для того, чтобы ты выполнила мою маленькую прихоть.- Даже лучше: я исправлю ее сросшиеся пальцы! И еще, Томас, ты не забыл, что за вчерашнее платье платишь ты и мне нужны деньги для открытия врачебной практики? — Я помню, что обещал вложиться в твои изыскания, — согласился он и положил на стол кожаный кисет с деньгами. — Думаю полусотни серебряных крон для начала будет достаточно?

Хельга ничего не ответила, только кивнула и улыбнулась. Она уже решила, как помириться с домоуправительницей, но для этого ей нужно подготовиться к несложной операции. А еще, наведаться в закрытый Театр иллюзий, куда на прием должен прийти ее первый пациент — часовых дел мастер Герберт Фадж и принести заказанное оборудование.

Хельга покинула особняк Фалько.

Улицы Раутвилля выглядели всё-таки оживленными, не было и намека на то, что произошло вчера вечером. Только уличные торговцы газетами и мальчишки голосили на оживленных перекрестках, предлагая купить у них газету и узнать новости о маньяке. Всё-таки с этим городом было что-то не так, но что конкретно Хельга поняла, только выехав в экипаже с рабочих кварталов на центральную улицу. Там было очень много людей и практически ни одного представителя дворфов или аслау. Из заморских гостей лишь темнокожие уроженцы материка Фашираз и рыжебородый северные островитяне в народных одеждах с Демгёрд. Местные так не одеваются. Даже видела со спины мужчину в льняной расшитой рубахе из земель скив, а может и не видела, она хотела видеть. Может, просто показалось.

На улицах слишком тихо, слишком тихо, и это не предвещало ничего хорошего. Перед бурей, что превращает огромные суда в щепки, всегда следует минуты ласкового штиля.

Хельга добралась до Театра иллюзий и вошла в лабораторию. Угрюмая, мрачная лаборатория, подсвеченная масляными лампами была ее приемной и диссонировало с тем, к чему привыкла Хельга видеть в оренбургской больнице: просторные светлые кабинеты, высокие потолки, запах и дезинфицирующих веществ, звон ланцетов, щипцов и зажимов, доставляемых из автоклава.

«Нет, так дальше работать нельзя!» — подумала она и следующий задачи для себя поставила обзавестись хоть каким-нибудь кабинетом где будет чисто, светло и не сыро. Где не будет вонять химическими реагентами и крысиных нор. Грызуны живые переносчики инфекций и паразитов, которые не единожды едва не уничтожили и Европу.

Девушка вздохнула: были бы у неё сейчас возможности, полномочия и средства, первое, что она бы сделала, так это обязательное хлорирование и кипячение воды, занялась бы созданием вакцины, хоть сколько-нибудь действенных обезболивающих, не все же людей травить грибочками, да и где их взять посреди города? Ах мечты, мечты… Где взять денег на всё это и где найти сочувствие?

«Но ничего, начнём с малого. Вода камень точит,» — подумала Хельга и в ожидании дворфа Герберта принялась выводить гусиным пером на свитке пергамента свои планы.

Так, перегонный куб у неё уже есть, вернее будет, потому как господин Фадж клятвенно заверил, что сегодня придёт с диковинным агрегатом. Значит со спиртом проблема решена, ведь перегонять можно любое пойло, который нещадно бьет в голову. А с алкоголем, как заметила Хельга, в Аркруме проблем не вводилось.

Ещё нужен стол, острые ланцеты, зажимы, в конце концов, зеркала для того, чтобы фокусировать свет при операции и еще многое, многое и многое… Откуда взять? Этого Хельга не представляла. Можно, конечно, попросить у Фалько, он предлагал, сделал многое для неё, в конце концов спас жизнь. Но выплачивать ему не только моральный долг, а ещё и материальный Хельги ой как не хотелось.

Идея о том, где взять недостающие средства пришла к девушке словно луч света, пробившийся сквозь хмурое небо. Альберт Кроу, военный что пришёл к ней на выручку в словесной дуэли, и так любезно ухаживал, и с которым она чуть… так, не время для таких глупостей! Сейчас Хельге нужно мыслить о грядущем деле: собственной медицинской практике в эпоху чуть более развитую, чем средневековье.

Альберт был уважаемым офицером, которого пригласили во дворец, значит чин он получил не только за боевые заслуги, но и наверняка материальное состояние. А ещё он хромал на правую ногу и это последствие ранения, при котором кости срослись неровно. Одна нога оказалась короче другой. Почему бы не помочь хорошему человеку, да ещё за материальную выгоду, которая станет ее первым стартовым капиталом. С таким случаем Хельга ещё не сталкивалась, но после вчерашнего, когда ей пришлось штопать артерию у мальчика, была почти уверена — такое ей под силу.

Вспомнив о мальчике, целительница прикусила губу, укорив себя за то, что совсем забыла о недавнем пациенте. Надеюсь с ним всё хорошо, не занесена инфекция, или такая пакость, как оборвавшийся тромб, не прервала жизни юного механика. Если у него всё хорошо, то ему поможет окончательно встать на ноги Мертвая вода. Вода уже помогала безнадежно больным, излечивала от проказы и заживляла ранки. Это был не просто спирт (C2H5OH так не может) — это была именно Мертвая вода из детских сказок. Только как у неё получилось ее создать Хельга и не понимала.

Из раздумий её и вырвал кашель дворфа топтавшегося у двери. Хельга вздрогнула, поставив в конце своего не сильно длинного списка жирную чернильную кляксу. Ну ничего, главное пациент здесь, а это значит, скоро у неё появится нормальный дистиллятор не собранный из говна и палок. Нужно только помочь уважаемому дворфу.

Дворф выглядел немного лучше, чем прежде: испарина на лбу исчезла, кожа приобрела более здоровый оттенок, а то, ей богу, краше в гроб кладут.

— Как дела, господин Герберт. Как самочувствие? — дружелюбно улыбнулась Хельга и указала на трехногий табурет рядом с с собой.- Лучше, гораздо лучше. Когда я это самое… еще конечно больно, но я готов плакать от счастья. Ей богу, раньше я вздрагивал, когда смотрел на дверь нужника, — немного стесняясь улыбнулся двор. Он не был высок и статен как люди, едва заметно горбился, подсознательно принимая позу покорности.

Хельга отметила этот факт. Нет, это преклонение и повиновение даже оскорбляла. Пациент никогда не должен бояться врача. Испытывать благодарность, почему нет, это даже приятно, но никак не преклоняться в подобострастный позе. В конце концов, не за этим она пришла в медицину.

— Господин Герберт, друг мой, вы сделали инструменты что я просила?

Дворф с такой яростью закивал головой, что его длинная борода заскочила к нему на плечо и он старательно начал ею поправлять. Все-таки борода для дворфа это святое, потому каким узором она заплетена, можно узнать из какого он рода, кому присягнул и даже его ремесло.

— Конечно конечно, госпожа, всё здесь!

Он раскрыл кожаный чемоданчик и в свете неяркой масляной лампы на столе блеснули сталью несколько ланцетов разных размеров, зажимы, напоминающие ножницы, сами хирургические ножницы и набор игл в деревянном футляре. А также самое главное: цистоскоп, выполненный из серебра. Однако, он был слишком больших размеров. Хельга усмехнувшись про себя даже поняла почему: Герберт себе льстил. Но не обладал он такими размерами, чтобы серебряная трубка была в палец толщиной. Таким инструментом не людям, а пони цистоскопию проводить нужно! А человеку или, в данном случае, дворфу он просто порвёт мочеполовой канал.

Мысленно посмеиваясь, девушка едва не упустила нить разговора. Пришлось собраться, нахмуриться и высказать все как есть.

Дворф разозлился, видимо решив, что целительница в чем-то недовольна.

— Это хорошо, очень хорошо. Так вот Герберт, я всего лишь целительница, мастер который лечит человеческие недуги. Мне не нужно ни ваше преклонение, ни такая почтительность. Вы не станете так умоляюще смотреть на бронника, которому пришли починить кирасу. Я такой же мастер, просто специализирующийся на людских недугах. Благодарности и платЫ, которую мы обсудили, будет вполне достаточно. Так что, пожалуйста, сядьте так, как полагается сидеть уважаемому дворфу, вы ведь не перед королевой Марией сидите, — Хельга улыбнувшись подмигнула.

Дворф выпрямился, огладил красиво заплетенный бороду цвета мореного дуба.

Теперь можно ввести нормальный прием. Хельга перебрала инструменты, оценила качество и тонкость работы. бог мой, дворф позаботился, чтобы на каждом инструменте, даже на иглах, помимо клейма мастера стояли вензеля владельца. На стальных инструментах была отчеканена буква «Х» в окружности. Дворф на этом не остановился, на перекрестие букв, выполненных серебром по стали, блестел розовый камешек в огранке.

Герберт заметил, как девушка с интересом разглядывает искусную серебряную чеканку и драгоценный камень.

Розовый сапфир из горной гряды Самоцветный дракон, что находится в пустынях Фашираз, — с гордостью произнес он, оценив внимание Хельги к деталям.

— Герберт, это наверное весьма дорого… — произнесла целительница.- О да! Но инструмент для мастера — это святое, согласитесь? — он был так воодушевлен, однако сейчас его было необходимо вернуть с небес на землю.- Они бесподобны, я согласна. Но инкрустацию придётся убрать. Что будет, если во время операции камешек выпадет? Или, если его острая грань нечаянно заденет артерию и пациент истечет кровью у меня на руках? Это слишком дорогой подарок, но инструменты не нуждаются в украшениях, так что инкрустация придётся убрать.- А клеймо мастера и чеканку владелицы? — дворф так поник, что стал похожим на шарик из которого спустили воздух после праздника.- А чеканка, она волшебна! вВы ее сами придумали? — Хельга с улыбкой похлопала по плечу кряжистого мастерового.- Придумал я, но сделал всё мой троюродный кузен, он ювелир. Но задумка целиком и полностью моя, всё по вашим чертежам, — дворф вновь лупил себя кулаком в грудь.

«И как в одном человеке могут уживаться две такие разные личности?» — про себя подумала Хельга, трижды заметив за одну минуту смену настроения у пациента.

— Да, и этот инструмент, — указала она на цистоскоп сжав губы, чтобы не прыснуть смехом. — Нужно переделать. Сделать тоньше и короче. Ведь вас беспокоят камни в почках, а не вашего коня, Этот инструмент нам сегодня не понадобится. Если вам помогли травяные сборы, значит камень маленький и мы попробуем его опустить до мочевого пузыря, и уже в нём цистоскопом раздробим и выведем.

Хельга и сама заслушалась, как уверенно изложила пациенту про методику. Но вот ударно-резонансного аппарата под рукой не было и чем его заменить стоило хорошо подумать. В самом деле, не заставлять же прыгать почти старика по ступенькам, в надежде что камень сам провалиться.

— А тот, большой аппарат куда заносить? — дворф напомнил про дистилляционную установку.

Хельга так была занята пациентом и разглядыванием своих новых волшебных инструментов, что совсем забыла про самогонный аппарат. Маленький укол совести вновь настиг ее: кажется она попросила слишком много у больного старика. Извечная женская зажимистость, но разве стоит отказываться, если патент на всё согласен?

— Вам — никуда! Не в вашем положении таскать тяжести, — отрезала Хельга. —

У вас сейчас одна задача — пить много жидкости и соблюдать диету. и еще. — целительница протянула часовых дел мастеру в мензурку. — Герберт, мне нужен образец вашей мочи.

Девушка решительным шагом направилась к двери, оставляя своего подопечного в растерянности посреди кабинета.

Потом вернулась в кабинет через время и осматривала содержимое стеклянной мензурки с анализами на просвет. Выделение оказались такими как и предполагала целительница: вкраплениями крови. Значить могло лишь одно: небольшой камень перекочевал из почечной лоханки в мочеточник. Острые грани камня царапали нежные стенки мочеточника откуда в мочу и поступала кровь.

— Раньше крови было сильно больше, — улыбнулся. — Целительница, твое знание очень сильно.

Девушка улыбнулась. Травки бы не помогли будь там камень раза в полтора больше, но похвалу тоже было приятно слышать.

— Спасибо, приятно слышать такое от уважаемого мастера.

Хельга сделала легкий книксен. Пусть не умела и не так грациозно, как дамы на вчерашнем приеме, но дворф оценил. Однако он сказал тёплые слова не просто так, дальше продолжил уже серьезней.:

У подгорного, впрочем как и у надгорного народа внутренние рези весьма распространенный недуг. Могу ли я скромно просить, чтобы целительница приняла и других представители моего племени.

И если предыдущие слова он произнес с учтивостью джентльмена, то эти затараторил не как почтенный мастер и член гильдии инженеров Раутвиля, а словно торговец, заискивающий перед сборщиком подати.

— Я знаю что вы человек, а мы дворфы, но вы ведь помогли мне. Мы согласны платить и платить серебром… — господин Фадж словно желал избавиться от тяжелых его надгорной душе слов. Чувствовал себя не в своей тарелке: не поднимал глаз, от волнения перебирая пальцами полы своей шляпы-котелка.

Хельга оборвала его недобро посмотрев в янтарные глаза часовых дел мастера.

— Друг мой Герберт, а не просветите ли, чем боль и страдания дворфа отличаются от боли человека или же гнома? Есть причина, почему я могу отказать в лечении дворфам? — Хельга уперла руки в боки. Краем глаза заметив свое отражение в зеркале. Не дать, не взять, сейчас выглядела молодой копией своей бабушки, когда та распекала деда.

— Нипочему, — тут же испуганно выпалил дворф, прикрыв рот мозолистой ладонью.

Целительница кивком указал на табурет возле своего стола, сама же поправив платье опустилась на стул рядом и заговорила елейно мягким тоном.

— Уважаемый господин Фадж, сейчас вы, как на исповеди, расскажите мне всё о чём намекали, иначе я не только не приму ни одного посетителя по вашей рекомендации, но и перестану лечить лично Вас.

Девушка блефовала, притом грубо, топорно, не так, как привыкла. Совесть не позволит так поступить, но ведь дворф не знает об этом. А если он пришел просить за своих родственников, ему придется исповедаться.

Дворф крякнул от услышанного, по его виску побежала мутная капля пота, скрывшись в густой медной бороде. Он хлопнул себя по коленям и заговорил.

— Это ведь Раудвиль, госпожа целительница. Вы хоть и прибыли издалека, но не можете не знать о, так сказать, разногласиях в нашем обществе, — опять попытался обойтись намеками Герберт, выделив слово «разногласия».Опять намеки и недомолвки? — Хельга чуть прищурила глаза и вздернула бровку. — Я прибыла не просто издалека! Я прибыла оттуда, где и слыхом не слыхивали ни про Аркрум, ни про его проблемы, а дворфы, гномы и эльфы вообще вводятся лишь на страницах детских сказок. Ещё раз попрошу: давайте вы расскажете всё как есть, иначе я обижусь.

Всё оказалось до банального просто: Королевство стало Империей лишь семьдесят лет назад, когда прадед нынешнего императора Генриха IV, король Аластор II, в народе прозванный «Солнцеликим». Тогда он объявил на весь мир, что отныне и впредь в созданой им Империи все подданные являются равными в правах. Впредь любое оскорбление по расовому признаку каралось пятьюдесятью розгами. Народ недоверчиво воспринял императорский указ и громче всех недовольство выражали высокородный господа. Именно тогда Солнцеликий и устроил на дворцовой площади показательную порку. Порол сам, основательно, так, что что у подданных кожа сходила кровавыми ремнями. Но не это было показательным, а то, что помимо простолюдинов отведали розг императора и лорды Рокбелл, Нокс, Вэйс и Брэдли, сеявшие смуту.

Императору Аластору понадобилось десятилетие, чтобы жесткой волей и розгами вбить в сознании подданных, что люди, изначально жившие здесь, гномы, вышедшие из тьмы пещер и нарекшие себя дворфами и аслау,что покинули восточные горы в поисках лучшей жизни, теперь является одним народом. Не обошлось и без противодействия: четыре высокорослых дома Рокбелл, Нокс, Вэйс и Брэдли лишились всех титулов, заслуг, наделов и даже гражданства империи, с порицанием высланы за ее пределы.

Солнцеликий и в самом деле был верен своей идее. При его правлении произошло немыслимое: глава подгорной гильдии Патрик Ремольд стал виконтом Ремольдом, с пожалованьем ему не только титула, но и надела близ столицы. Следующим титулом обзавелся инженер из простонародных, сын плотника Гарри Бэнсон. Талантливый изобретатель смог совершить тогда немыслимое: заставил летать то, что тяжелее воздуха, если быть проще, то изобрел воздушный шар. А после получения титула виконта, заложил имперский воздушный флот.

Но все это было только во времена расцвета империи, при правлении Аластора. Его идей и идеалов не разделил ни сын, ни внук, а про правнука пока еще рано говорить. Народ, сплотившись за время правления императора Аластора II, после его кончины вновь расслоился, как масло и вода. Лишь на бумаге дворфы, люди и аслау были одним народом, с общими гражданскими правами. Спустя семь десятков лет, всё вернулось к изначальному укладу.

Так что, общество в своей массе поделено расово и крайне неохотно общается между собой. Хотя и бывают редкие исключения, но это именно, что исключения, которые к тому же встречаются только среди простого народа. Более обеспеченные слои обществ, такие как мастеровые, ремесленники и те же врачи, вовсе имеют негласный закон. А о высокородных и титулованных и вовсе нет смысла упоминать, они и к людям относятся как к животным, что уж говорить про отношение к представителям иных рас.

Наконец он закончил, в неяркой лаборатории повисла тишина прерываемая лишь едва слышимым треском восковой свечи. Глупо было распыляться, переубеждать закостенелого дворфа в обратном. Дворфа, который к тому же является мастеровым и сам следует этим правилам. Вот только Хельга знала минимум одного достойного джентльмена, что плевала с высоты колокольни на расовые предрассудки.

— Герберт, друг мой, давайте вы больше не будете оскорблять меня подобными предположениями. Мы закроем этот вопрос раз и навсегда, — и немного подумав Хельга добавила. — К тому же вы кое в чём ошибаетесь: я знаю минимум одного достойного джентльмена, которому как минимум безразлична эта расовая возня.- Господин Гелиот Неджи, — догадался дворф.- Именно, — подтвердила догадку целительница — Так случилось, что я знакома с его супругой и младшей дочерью. Знаете, я искренне завидую их взаимопониманию. На сегодня прием окончен, пока рано что-то обещать вашим родственникам. Для начала пусть попьет те же травяные сборы что я выписала вам.- Так уже, госпожа Хельга, уже, — часто закивал часовых дел мастер.- Вот и славно, для начала мы вылечим ваши камни в почках, если всё пройдёт удачно и вы не передумаете, я с радостью приму и остальных членов вашей семьи. Но для вашего исцеления необходим цистоскоп и кое-какие приготовления. Так что, господин Герберт, будьте добры заглянуть ко мне через неделю. Мне нужно приготовить ещё один инструмент, — Кивнула пациенту Хельга.

На самом деле ей нужно было гораздо больше: придумать каким образом можно раздробить и вывести камни застрявшие в мочеточниках дворфа. Но пока об этом ему знать не обязательно. К чему лишние переживания?

Девушка решила проводить часовых дел мастера до выхода, но не из-за врождённой учтивости, просто не терпелось взглянуть на перегонный куб, что привёз с собой в качестве оплаты дворф. Герберт залихватски свистнул, вставив в рот пару толстых пальцев и через мгновение к повозке, запряженной невысокой лошадкой, подскочила пара мальчишек, что бегали на площади, торгуя газетами и честя обувь господ.Довольно тощие, скудно одетые, они как никто знали где можно перехватить пару медяков своим трудом.

Богатый дворф свистом подозвал их, небрежно указав на выглядывающий из повозки медный бок дистилляционной колбы.

— Надобно внести сей агрегат куда укажет госпожа целительница. Быстро и бережно, если не хотите заработать помимо пары монет еще и кнутом по ребрам, — преградил он схватив предмет своих угроз с облучка, от чего парни машинально отскочили да, а лошадь заржала.

Мальчишки бросились выполнять наказ и следуя за розоволосой и целительницей, несли детали перегонного куба в лабораторию. Когда пузатая медная реторта, цилиндр сухопарника, проточный холодильник и несколько медных трубок были перенесены в лабораторию, Хельга заперла ее на ключ и вновь вышла проводить часовых дел мастера. Выбравшись на свежий воздух, дворф будто забыл о двух босяках и прощаясь принялся усаживаться на облучок повозки.

Мальчишки видно поняли, что дворф и не собирается исполнять обещанное и ссутулившись зашаркали по мостовой. Хельга схватила под уздцы невысокую пони господина Герберта и глядя ему в глаза холодно произнесла:

— Вот значит как, господин Герберт Фадж? Вы так вдохновенно говорили про императора Аластора, про то, как он единственный из знати признал и принял изгоев дворфов и аслау как своих подданных. И спустя четверть часа, пообещав этим несчастным пару монет за работу, вы их нагло «кидаете»? Вы всегда так поступаете или только с бродяжками из людей? Вы так осуждаете этот конфликт между гражданами империи, что не замечаете как льете воду на его жернова.

Вопрос был риторическим, посему Хельга отпустила уздцы и силой шлепнула ладошкой по крупу кобылицы. Невысокая лошадка приняла шлепок, как приказ поторапливаться и легонько захрапев, от неожиданности, резво помчала возок часовых дел мастера по мостовой.

Когда медные кроны из кожаного мешочка с вышитой монограммой Томаса Фалько попали в грязные ладошки мальчишек, на их лицах читалась радость, что их не обманули, густо замешанная на недоверии к щедрой особе. Она хотела было извиниться за поведение своего спутника, как цокот подков да знакомый всхрап лошади послышался за спиной.

Это вновь оказался возок господина Герберта встал между ним и мальчиками, которые под взглядом дворфа, кажется, становились ещё меньше и однозначно не собирались разжимать кулаков с медными кронами.

— Госпожа Хельга я… — начал было покрасневший дворф, но целительница его оборвала.- Ничего не говорите господин Фадж. Слова — брызги. Просто подумайте над моими словами.

После девушка развернулась к нему спиной и гордо зашагала к остановке паровика.

Тьма, почти постоянная тьма, она спутник той, что снова заточена в подземелье. Вот уже несколько лет Снежа не видела солнечного света, не слышала пение птиц и шелест зеленой листвы. Она заложница своей любви.

Недавно Ивар перевез её в новое место. Куда и зачем не знала. Когда он сообщил о переезде, надеялась увидеть, дневной свет. Поговорить с кем нибудь. Возможно, попросить помощи. Как она ошибалась! Перевертыши Ивара, приспешника Чернобога, убийцы её семьи, её бывшего возлюбленного, в моменты ментального воздействия на разум, были лишены всяких человеческих чувств. Они не слышали мольбы, не реагировали на слова. Неугасимая боль, отчаянье всколыхнулись в ней с новой силой.

Когда в темнице появились четыре зверя Ивара и он сам, сразу поняла все без слов: настал день, когда её увезут. Ивар усыпил Снежу, как куклу или вещь завернул с головой в один из дорогих ковров из её пещеры, той золотой клетки, что сделал для неё.

Когд она проснулась — снова темное подземелье, новая тюрьма, новая золотая клетка. Оборотни перетащили сюда все: ковры, серебряную посуду, меха. Развели огонь в широком очаге. Отчаянье и злоба всколыхнулись волной где-то глубоко в груди девушки, вырвались наружу с диким воплем. Она подбежала к выходу из подземелья и начала колотить своими маленькими женскими кулаками в окованную дверь. На белоснежной от полного отсутствия солнца коже на пальцах появились кровавые раны.

Ивар явился к ней незамедлительно на этот раз в образе старика, метателя ножей из Театра иллюзий фокусника Фалько. Сжал её в своих душных и сильных объятьях и потащил к очагу, чтобы успокоить и перевязать раны на руках.

Снежа перестала сопротивляться, силы мгновенно покинули её. Она погрузилась в теплое кресло вышитое золотом и потеряла связь с реальностью. Синие как воды северного моря, близ островов Демгёрд, глаза уставились на пляшущее пламя.

Старик присел перед ней на одно колено, сгорбился, приложился обветренными губами к её запястью, достал из кармана платок и с нежностью начал обрабатывал свежие раны Мертвой водой, что теперь всегда носил при себе в небольшом флакончике. Раны затягивались сами и на коже не оставалось ни единого следа.

— Снежа, ты смысл моей жизни, ты для меня все. Я нашёл Хельгу — хозяйку Мертвой воды и скоро получу от неё то, что исцеляет не только раны, но и воскресит твоих близких. Я искуплю, наконец перед тобой свой грех и тогда…- Я, ненавижу тебя, Ивар! — раны на руках

Он продолжил:

— И тогда, ты снова полюбишь меня!- Нет!