Хозяйка Мертвой воды. Флакон 2: Пар, моторное масло и магия

Глава 8 На том берегу Яви

На том берегу Яви

Гравийная дорога извилистой лентой пролегала сквозь пшеничные поля, перекатывающиеся золотистыми волнами от ласкового ветра. Третья декада июля властной императрицей вошла в свои права. Природа буйствовала пряными, дурманищими запахами полевых разнотравий. Стихающий дневной зной уступил место неге летнего вечера и первые робкие звезды показались на багряно-лиловом небосводе.

Черный паромобиль увозил Хельгу от городской копоти и смрада в зелень пригорода. Целительница ехала не одна, рядом обливаюсь холодным потом, в забытьи, лежал Максимильян,с плотно зафиксированной подушками ногой, а также его мать Беата, имя которой Хельга узнала за полчаса до отправления. Беата держала сына за руку, не переставая шептала под нос молитву.

Гелиот исполнил все, что предписала целительница. Признаться, Хельга не рассчитывала на исполнение и половины ее хотелок, слишком уж маленький был срок, но изобретатель очередной раз смог удивить девушку. И ещё больше она поразилась, увидев дом который снял Гелиот в качестве приватного лазарета для своей дочери.

Целительница рассчитывала максимум на двухэтажный домик где-то в тихих кварталах Раудвиля, и приятно удивилась, услышав что ей придётся заниматься своим ремеслом за городом. Но она и в мечтах не рассчитывала на такое: трехэтажная усадьба из красного кирпича впечатляла монументальностью, перед крыльцом бил настоящий фонтан украшенный статуями из белого мрамора и это несмотря на зной и летнюю засуху.

Когда парокар остановился, дверь им приоткрыл дворецкий, любезно протянув руку в белой перчатке для того, чтобы помочь целительницы выйти. Рядом с ним уже стояла целая делегация из встречающих: господин Гелиот Неджи, который крутил в руках собственные очки, сэр Август Крайтон, стоящий «по стойке смирно», словно на параде и Оливер Хилл, с перевязанной пострадавший рукой.

Хельга настолько стушевалась от такой встречи, что подсознательно в силу своих умений сделала книксен. Такое поведение не было для господ чем-то необычным и они учтиво кивнули в ответ. Запоздало вспомнив о больном, Хельга попросила показать ей место, где будут размещаться она и Максимилиан, а также, чтобы мальчика перенесли в его покои.

— Хельга не переживайте, — слово взял господин Август и указал на невысокого плотного мужчину лет сорока пяти в бордовом камзоле. — Знакомьтесь, это мистер Пиквик, управляющий усадьбой Дартшир. Можете обращаться к нему с любыми вопросами, пожеланиями и просьбами.

Управляющий которого только что представили Хельге, склонил голову подтверждаю вышесказанное слова, а виконт Крайтон продолжил.

— Ваши пожелания, а также пожелания ваших гостей будут исполнены. А пока давайте последуем в гостевую, есть несколько тем, которые нам необходимо обсудить, — произнес он тоном не терпящим возражений и почти строевым шагом проследовал к крыльцо усадьбы.

Далее за плотным ужином из белой трески в пивном кляре, поджаренных ломтиков картофеля и горохового пюре, состоялся серьёзный разговор больше похожий на неформальный допрос. Хотя, что еще можно было ожидать от офицера Тайной полиция коим был Август Крайтон.

За бокалом белого вина он спрашивал о том, откуда Хельга родом, кто ее родители, кто был ее наставником и о прочей жизни целительницы. А сэр Оливер записывал сказанное в блокнот. Хельгу ничуть не смущало такое внимание к ею жизни и она без утайки, но коротко, отвечала на поставленные вопросы. Бояться не было смысла, ведь если бы Тайная полиция ее хоть в чём-нибудь подозревала, то разговор бы велся не за приятным ужином с бокалом вина, а в куда более мрачном антураже пыточной.

— Откуда вы, госпожа Хельга?

— Из города Оренбурга, государство Россия.

— Сколько вам лет и кто ваши родители?

— Мама преподавала историю в школе, отец, в данный момент покойный, был торговцем.

— Где вы обучались лекарскому ремеслу?

— В Оренбургском государственном медицинском институте.

Причём это выходило так, что было видно как Крайтон нервничал, периодически поглядывая на циферблат старинных часов, словно бы боялся куда-то опоздать. Наконец целительнице надоел такой блиц-опрос и поставив на стол пустой бокал, девушка произнесла наверное чуть громче, чем было необходимо.

— Достаточно, к чему вопросы, господин Август Крайтон? Вы ведь всё равно не понимаете и половины озвученных мною вещей. Не знаете ни где находятся Россия, ни что такое ОГМИ. Но вы неоспоримо верите и не перебивайте, только записывайте ответы. Значит, в моей честности вы не сомневаетесь, что странно. Осмелюсь предположить, что у вас есть способ определить говорю ли я правду или же лгу.

— Сэр, — коротко ответил офицер Тайной полиции.

— Что? — недоуменно переспросила Хельга.

— Сэр Август Крайтон. К высокородным господам необходимо обращаться не «господин» или «мистер», а «сэр». Не забывайте в чьем обществе вы находитесь. — Холодно и уверенно произнес он.

— Меня в чём-то подозревают, сэр? — произнесла целительница с нажимом на последнее слово. — я задержана?

— Если бы вы были задержаны или вас в чём-то подозревали, разговор велся бы в менее располагающей обстановке, — сквозь зубы процедил он.

— Отлично! — произнесла Хельга переложив в салфетку с колен на стол. В таком случае спасибо за приятную компанию, но у меня еще много дел — один из моих пациентов при смерти. А посему, позвольте откланяться. — Уже на выходе целительница обратилась к Гелиоту, который входил в особняк, опоздав к ужину. — Господин Неджи, когда у вас будет время, найдите меня. Необходимо обсудить инструментарий и расходные материалы, которые нам понадобится для операции.

С этими словами девушка вышла из комнаты? оставив высокородный господ наедине. Найдя в холле мистера Пиквика она сразу обозначила характер их будущих взаимоотношений.

— Господин Пиквик, меня зовут Хельга. Никаких «фон Кащенко», «леди Хельга», «госпожа» и «ваше высокоблагородие». Просто Хельга. Хорошо? — произнесла она уверенным тоном хозяйки, таким, каким с ней совсем недавно разговаривал сэр Крайтон.

Мистер Пиквик, до этого стоявший перед ней словно статуя, непонимающе посмотрел ей в глаза, ожидая еще чего-то. Очевидно простой просьбы было мало и Хельга решила, что ей самой пора подать пример неформальных отношений. Целительница протянула руку управляющему, и тот несмело пожал ее потный от волнения рукой.

— Мистер Пиквик, пожалуйста, расслабьтесь. Как ваше имя?

— Р-р-р-обин, — несмело произнес мужчина, который был вдвое старше.

— Хорошо, можно я буду звать вас просто — Робин? — через силу улыбалась девушка, такая зажатость изрядно портило настроение.

Управляющие несмело кивнул и Хельга продолжила.

— Так вот, Робин, будьте добры, покажите комнату, куда вы определили Макса, а так же мои апартаменты, — видя непонимание в глазах мистера Пиквика, Хельга пояснила — Мальчика которого привезли вместе со мной.

Управляющий поместьем кивнул и засеменил по лестница на второй этаж. Там у дверей стояла сумка с пожитками целительницы, а также пыльный деревянный ящик с разными бутылками и бутылочками. В каждом из сосудов дистиллят, который почему-то в этом мире обладал не просто целебными, но и магическими свойствами и назывался Мертвой водой.

Сегодня девушка едва ли не всё свободное время посвятила испытанию дистилляционного куба, что привёз дворф. Под спиртовую жидкость, которую удалось добыть Хельге в кладовой алхимической мастерской Театра иллюзий нашлась и тара: стеклянные бутылки, бутылочки и бутыли из под вина, пива и настоек.

Старый алхимик мастера Фалько был не только талантливым естествоиспытателем любившим химические опыты, ничуть не меньше он уважал горячительные напитки, о чём свидетельствовала кладовая, щедро набитая разномастный стеклотарой. Мальчишки, что за носили дистилляционный куб, за пару медных крон, согласились вымыть и вычистить пузырьки, прибраться в лаборатории и побыть в качестве лаборантов, которые под контролем Хельги, сливали хмельное пойло в куб для перегонки. Судя по светящимся от энтузиазмом глазам, мальчики сегодня порядочно разбогатели, выполняя поручение целительницы.

Что любая крона делится на сотню более мелких монеток — талантов из того же металла, но девушке было стыдно платить такую мелочь, за целый день работы беспризорников. Интересно, сколько они зарабатывают на продаже газет и чисткой обуви на площади? Но спрашивать о таком как-то неудобно, потому по выполнению работы, каждый из мальчишек получил по крупной бронзовой монете с чеканкой трехглавого льва.

Не прикасаюсь к собственным вещам, лежащим у двери, целительница взяла из деревянного ящика двухвинтовый сосуд и вежливо попросила управляющего показать на то место, где вместе с матушкой расположился ее пациент Максимилиан Уокер.

Комната Макса поразила сильно: белые деревянные панели, мозаичный паркет и хрустальные люстры, в которых горели огоньки газового пламени. В таких апартаментах мог бы жить сам император, но благодаря воле и настойчивости Хельги, на гаромозской кровати с балдахином лежал простой мальчик-подмастерье, дядя которого числился лишь мастеровым на предприятии Неджи.

Рядом с мальчиком лежала его матушка. Беата провела с сыном две бессонные ночи, и теперь, чтобы не сгореть, дала организму поблажку. Сейчас Хельга никому не позволила разбудить уснувшую мать.

Взяв у Робина табурет, медный таз и пару локтей льняной тряпицы, Хельга попросила тишины. Налила в таз дистиллят, который местные называли Мертвой водой, смочила в нём лоскут и, задержав дыхание, провела по лбу Макса.

Мальчик горел, температура была не сильной, но она была. Спиртовой компресс на лбу на короткое время помог.

Хельга нисколько стесняясь, начала расстёгивать рубашку подростка. Всё-таки он уже не совсем ребёнок и младше Хельги след на пять-шесть, не более. Убедив себя в том, что это ее долг как целительницы, девушка всё-таки раздела парня до исподнего.

Щупловатый, нескладный, как все подростки, Макс больше не дрожал в приступах лихорадки. Однако настораживал тот факт, что Мёртвая вода не вела себя как тогда, у постели Светозара. Не прилипала к руке, не впитывалась в тело больного, словно в губку, и не выходила также из него, выводя крысиный яд из внутренностей.

Мертвая вода просто умывала тело, снимала мышечные спазмы, утихомиривала лихорадку и сбивала жар. Конечно она действовала на тело ни так как раньше, не так эффективно. Минуты складывались в десятки минут, а те, в свою очередь в часы.

Хельга чувствовала, как уставали мышцы словно она не натирала паренька льняной тряпицей, а держала на весу кирпичи. Глаза слипались, спину ломило от напряжения, и всё это за каких-то полтора часа у кровати больного!

Упорство и методичность, может быть спиртовые пары, или всё вместе совершили нечто странное. Девушка сделала такое, что случалось в ее жизни лишь единожды: ее сознание провалилась, утонуло в подсознании, и она вновь попала туда, где ее нашел старый ведун Пересмысл.

Это было снова, трансом, помрачение сознания или же наоборот великим прозрением. ЖДевушка вновь стояла у того раскидистого и могучего дуба. Ее ноги умывали воды озера, с чистейшей, малахитовый водой. Толком оглядеться у Хельги не получилось. Пелена густого, вязкого, будто кисель, дыма скрадывала окружающее ее пространство. Однако, то и дело в сизом словно седины Пересмысла, мареве проскальзывали пугающиеся фигуры, слышался смех или наоборот рык, а иногда и вовсе мелькали алые уголки глаз.

Хельга прекрасно помнила всё, что с ней было до этого момента, осознавала, что это и есть ничто иное, как сон, осознанный сон. Вот только как выбраться обратно, как вновь вернуться к кровати Макса, мальчика, что медленно выгорает изнутри и стачивается инфекцией.

Прошлый раз или Пересмысл взял её за руку и они оба обратились в иволг и влетели в чернь дупла дуба. Точно, дуба! Девушка обернулась, чтобы разглядеть величественное дерево, корни которого умывало изумрудное озеро. Вот только свалилась с мокрых корней в прохладный, освежающие воды. Хельга подвернула ногу, содрала кожу на ладошках о грубую, словно наждачная бумага, кору.

Упав с головой в благодатное озеро, Хельга коснулась песчаного дна и вынырнула. Машинально посмотрела на свободные руки и переступила на здоровую ногу. Однако тянущая боль в лодыжке, и резь содранной кожи, так и не появилась. Нога была всё так же послушна, а кровоточащие ссадины на ладони уже затянулись молодой, розовой кожицей.

— Мертвая вода! — произнесла целительница, до конца осознавая, чем была наполнена изумрудное озеро.

— Так, — густой, чугунно-глухой баритон, который не мог принадлежать человеку, ответил ей — Ова есмь река Правь, — сердце ушло в пятки, Хельга обернулась на голос с такой скоростью, что едва снова не ушла под воду с головой.

С ней разговаривал……Дуб! Хельга не сразу различила причудливую форму коры ствола, которая напоминала лицо великана. То, что до этого она приняла за дупло, оказалось ничем иным как устами дерева.

— Кто ты? — Хельга постаралась выбраться из воды. Ноги подкашивались от волнения. Девушка чувствовала, что вот-вот, еще немного, и она потеряет сознание, несмотря на то что находится не на яву.

Однако, вместо густого, словно чугунный колокол, голоса дуба послышался мягкий и бархатный голосок:

— Девочка, поверь старому, ученому коту, сейчас ты не хочешь знать ответы на эти вопросы, — из малахитовой кроны дерева, ступая по веткам, появился… кот! — ты пришла сюда за мертвой водой, он указал на озеро в котором Хельга стояла по пояс. Набирай и возвращайся. Не задерживайся, тебя там ждут и любят, — промурлыкал чёрно-белый кот, размерами с тигра и ступающий по звеньям золотой цепи.

— Домой? К Лео? — Хельга задохнулась от нахлынувших чувств,предательски защипало в глазах.

— Там тебя не ждут, помню не ждут. В отличие от твоего нового дома, — агадочно и грустно произнес ученый кот, знакомый всем со страниц детских сказок.

Он небрежно махнул лапой и выбил из золотой цепи сноп белых искр, что обратились серебряный диском. Серебряный диск не упал, а спланировал в руки целительницы, словно палый дубовый лист.

Хельга схватила неожиданно прилетевший в руки то ли поднос, то ли блюдо и заглянула в него. В отполированной до состояния зеркала поверхности она увидела не собственное отражение, но нечто важное для неё. В серебрянном ореоле появился Храбр, который с увлечением, закусив губу, работал в кузне. Как он был хорош! Заплетенные в тугой жгут волосы, рубаха, промокшая от пота, прилипала к рельефному телу, а сильные руки, будто не замечали веса массивных деталей, которые кузнец подкладывал под молот.

Сердце у девушки затрепетало. Сейчас увидев в серебряном зеркале Храбра, она поняла, что он для неё гораздо больше, чем просто хороший друг. Девушка так залюбовалась росомахой-перевертышем, что не сразу узнала того, кто подошёл к нему. Девушке пришлось напрячь память, чтобы узнать мужчину в синем пиджаке и с золотой бляшкой мастерового на груди. Это был никто иной, как мистер Дэвид Уокер, дядя Максимилиана. Серебряное зеркало не поведало о чём говорили скив и подданный Империи, но Хельга услышала лишь то, что Дэвид Уокер почему-то называл Храбра Фаустом. Черт возьми, а ведь она могла встретить Храбра на заводе!

Зачем изображение подернулось рябью, словно водная гладь. Теперь серебряное зеркало показывало ей то, от чего в груди начал расползаться густой, липкий комок страха и ужаса.

Блюдо показывало ничто иное, как припорошенный снегом монолит из белого гранита, укутанный давно увядшими траурными венками. Хельга не верил своим глазам, но то что она видела не желала изменяться: зимнее кладбище, венки с черными лентами и бронзовая табличка с выбитой надписью:

Сидорова Ольга Валерьевна

15.12.1999. −28.09.2018.

Вернуть нельзя,

Забыть невозможно.

Как это странно, иллюзорно и не по-настоящему — смотреть на собственную могилу. Горячие слезы покатились по щекам Хельги, они падали на ее промокшее платье и на корни векового дуба. Ни дуб, ни кот не трогали девушку, позволяет ей излить через слезы всю душевную горечь. Хельга сама успокоилась, вытерла остатки слез и произнесла:

— Значит ТАМ я умерла? — глядя на поднос, который показывал угрюмый и заснеженый декабрьский Оренбург.

— Увы, — с сожалением покачал головой кот. — Но ТУТ ты жива! Ты нужна этим людям и не только как целитель, но и как друг и как любовь. Да, ты можешь вернуться в свой мир, вот только там ты мертва, а твое тело лежит в деревянном ящике под двумя метрами стылой земли. И другого в том мире у тебя уже не будет.

— И что мне делать? — девушка присела на корни. Она и раньше подозревала что-то подобное, но сейчас, когда услышала это от ученого кота, из неё будто вынули стержень.

— А зачем ты явилась сюда? Разве не за Мертвой водой? — он кивнул на едва колышущиеся изумрудную гладь то ли большого озера, то ли маленького моря. — Ты же взялась исцелить отрока и девочку. Так исцели их! А с их недугами пройдут и язвы в твоей душе. Набери воды, — он кивнул за водную гладь за спиной Хельги — и исцели.

Удивительно, но упоминание Макса и Дианы, что ждали помощи а отрезвило девушку, заставило собраться и вновь сжать кулаки, чтобы дать бой «костлявой». Удивительным образом серебряный поднос в ее руках начал менять форму, превращается в большую пузатую фляжку.

Сейчас даже магия не удивляла девушку, посему Хельга наклонилась к глади изумрудной воды и наполнила сосуд доверху, а затем аккуратно закрутила серебряную крыжечку. В фляжкуумещалось не более чем пол-литра. Как же это мало, но целительница решила схитрить и унести с собой как можно больше драгоценной Мертвой воды, а посему, ещё раз с головой окунулась в изумрудные воды, чтобы платье и волосы промокли насквозь.

— Живым нельзя долго покидать Явь, Навь это обитель почивших, — он внимательно оглядел девушку которая была мокрой как мышь. Кот усмехнулся очевидно понять замысел целительницы. — Готова?

Хельга кивнула и корневища дуба разошлись, открывая темный узкий проход. Девушками неуверенно двинулась вперед, стараясь не упасть и не выронить из рук серебряную фляжку.

— Думаю мы скоро увидимся, Хозяйка мертвой воды. — промурлыкал ученый кот и виляя хвостом направился прочь, не дожидаясь, когда девушка скроется между корневищами дуба.

Хельга открыла глаза и вздрогнул. По всем ощущением пробуждение было схожим, с пробуждением от кошмара, вот только не было никакого кошмара. А еще она осознала, что очнулась и стоим посреди комнаты, в мокром платье и с серебряной фляжкой в руках. Нет, определённо это не галлюцинация, всё это было наяву, но в другом слое реальности. И не нужны доказательства, чтобы верить, она это твердо знала.

Вспомнив вкратце всё что с ней произошло — разговор с дубом и ученным котом, туман в котором мелькали тени и озеро полное мертвой воды Хельга очнулась. Нужно поторапливаться, ведь сейчас Мертвая вода, что пропитала ее волосы и платье, понапрасну стекала на пол.

Не раздумывая и доли секунды, Хельга схватила медный таз с дистиллятом и подскочив к окну, выплеснула его на улицу. Поставила таз на пол и встав ногами в его центр, начала аккуратно снимать с себя платье. Ни одна драгоценная капля не упала мимо таза.

Ночной ветер, что влетал сквозь открытое настежь окно, тёплый и пряный, холодил кожу, отчего обнажённыое тело девушки покорылась мурашками. Хельга выскочил из таза и ничего не мотаться по комнате, в поисках того чем можно прикрыть наготу.

Взять одеяло Макса, уж тем более его спящей матери Хельги не позволила совесть. Вот только не покрывал на креслах, не хоть каких-нибудь полотенец не нашлось и потому обнаженная девушка на цыпочках и двинулась к двери, в надежде что управляющий не патрулирует дом по ночам и не застанет ее «во всеоружии».

Крадучись по комнате Хельга параллельно выстраивала в голове план действий — «Так, что сейчас необходимо? Во-первых, добраться до своей комнаты или хотя бы до сумки. Во-вторых, найти чистый сосуд и собрать из таза Мертвую воду что ей удалось принести на себе. И в-третьих…»'

Додумать она не успела, под ее босую ножку попало нечто мягкое и тёплой. Девушка ойкнула от неожиданности, отскочила в сторону. Раздался сдавленный мужской стон. Ближе к выходу из комнаты стоял шкаф и своим массивом заслонял от лунного света угол у двери.

И сейчас из этого угла неуверенно поднимался мужской силуэт. Хельга уже бы давно схватила в руку что-то подходящее, чтобы дать отпор незнакомцу, однако, это не потребовалось, белые волосы и алые глаза выдавали притаившегося в темноте.

— И давно ты здесь, Гелиот? — язвительно произнесла целительница прикрывая наготу тем, что попалось под руку.

Первым что в полумраке рассмотрели глаза, оказалось картина с пейзажем, которую девушка одним резким движением сорвало со стены.

— С того момента как ты меня оглушила, — ответил изобретатель, делая неуверенные шаги из сумрака в лунный свет. — Ты не говорила, что маг разума. Кстати, ты что го…

— Глаза в пол, господин изобретатель, иначе ваша жена узнает об этом. Пожалуйста найди чем я могу прикрыться, картина ужасно тяжелая.

Руки в самом деле уставали держать произведение искусства в тяжёлой раме. Гелиот засуетился, потом подскочил к шкафу, распахнул его и выдернул шелковую простыню вышитую светящимися в темноте нитями.

Целительница попросил его отвернулся и накинула её на себя, на манер тоги, подскочила к медному тазу с мокрым платьем, что было сил отжала его и, не обращая внимания на фривольно развивающийся наряд, устремилось прочь, впрочем, не забыв поманить за собой и изобретателя.

Босая, полуголая целительница спешила по коридору и Гелиот старался поспевать за ней. Девушка направлялась к двери своей комнаты, у которой лежали ее вещи, чтобы взять замену мокрому платью.

Через пару минут они уже бежали вверх по лестнице на третий этаж, где находились в покои Дианы. Неведомо зачем, но целительнице несмотря на поздний час, было необходимо увидеть свою пациентку. И неведомо зачем но в ее руках все также находилось влажные платье.

— Что ты имел в виду, когда назвала меня магом разума? — спросила Хельга, подталкивая Гелиота который вел к спальне его дочери.

Это был не дом, а маленький дворец и поначалу без карты или гида здесь было сложно не заблудиться.

— Что я потерял сознание, едва увидел твой взгляд, когда ты колдовала над мальчиком. Какой у тебя круг посвящение школы магии разума? Стой, не отвечай, дай угадаю — пятый? — Хельга заметила что иллюзионист, как и она сама, очень часто переходит «на ты» когда нет никого рядом. Не нужно строить из себя леди, отвешивая книксены.

— Не понимаю, о чём ты говоришь. Я несколько выпала из реальности, когда занималась Максимилианом, задремала наверное. Но никакой магии разума не владеют. Кстати что это? Расскажи.

Гилеад резко остановился так, что девушка едва не врезалась в него.

— Ты не шутишь? — его взгляд был испытывающим, проницательным.

— Гелиот, давай завтра поговорим начистоту. Завтра вечером я расскажу тебе свою историю, но и ты ответишь на все вопросы, что я задам. Идёт?

Гелиот коротко кивнул и постучал в дверь. Как и ожидалось Ди не ответила. Затем не дождавшись реакции, он постучал еще раз, уже более настойчиво. Наконец Хельга надоела такая возня и она поблагодарив изобретателя, намекнула, что он может быть свободен. Однако, Гелиот никуда не собирался уходить, и девушка, пожав плечами, просто и без затей с ноги распахнула дверь в опочивальню своей пациентки.

Диана подскочила на кровати и дернув край одеяла по самые глаза. Гелиот же изображал выброшенного на берег сома, безмолвно раскрывая от удивления рот.

— Гелиот, если хотите, можете остаться но вам придется отвернуться. Да, пожалуй, лучше останьтесь. Здесь зябко, будьте добры разожгите камин, — произнесла целительница, садясь на край кровати. Далее, целительница обратилась уже к Диане. — Ди, извини что так поздно, но время не ждет, скидывай одеяло. Отец не смотрит, — Хельга обернулась, чтобы на всякий случай проконтролировать отца девушки. Тот и в самом деле возился с камином.

Диана лишь замотала головой в отрицании.

— Не буду! — произнесла взбалмошная девчонка, как отрезала. Я спать хочу! Вы видели который час, мэм?

— Диана, это не… — раздался голос Гелиота.

Хельга прищурила глаза и улыбнулась. Нехорошо улыбнулась. Избалованная девчонка решила показать зубки. Ну что ж, посмотрим чьи клыки больше, посмотрим кто первый заплачет.

— Ты хорошо меня рассмотрела? — Хельга провела рукой по лицу, тонкой шее и декольте, проглядывающему сквозь легкое домашний платье. Распушила розовые волосы и заметив, что у неё вновь появилась седая прядка. — Как считаешь, я красивая? — задала она вопрос этой девчонке.

Ди засмотрелась на целительницу и ответила сбивчиво и не сразу.

— Ну… наверное, — на ее щеках проступил мягкие румянец.

— Именно, Диана, я красивая, а ты уродина! И одеяло ты задрала по самые глаза не потому, что тебе страшно или холодно: ты стыдишься своего тела, своих ожогов и увечий. Они противно тебе самой. По ночам ты воешь от бессилия и, дай угадаю, примеряешься вскрыть себе вены, — целительница кивнула на необдуманно оставленные на виду запястье девушки. Та одернула было руку, желая спрятать не глубокие борозды, оставленные на обожженной коже. — Но даже тут ты трусишь! Лишь царапаешь кожу не повреждая вен и упиваешься жалостью к себе.

Доктор не всегда может безболезненно исцелять недуг. Действенные лекарства горькие. Для того чтобы дать жизнь ребёнку, иногда нужно вскрыть чрево матери. И иногда, чтобы спасти жизнь человека, просто необходимо отнять пораженную гнойной гангреной ногу, ведь иначе сепсис и смерть в мучениях.

Вот и сейчас возя девушку носом по ее комплексам, страхам скелетам в шкафу, Хельга ломала ее, чтобы затем слепить новую Ди. Какой смысл лечить тело, если девушка до конца жизни будет носить платья с длинным рукавом и просыпаться по ночам в холодном поту от приходящих воспоминаний.

Всё это целительница делала по наитию. Как тогда, когда она оперировала Макса, или как было с ее первым аппендицитом, или кесаревым сечением. Хельга знала, что делать, но только лишь на бумаге, не имея совершенно никакой практики. Ведь если подумать, то было ощущение что кто-то дирижирует ею, управляет её руками, спасая жизни.

Так и сейчас всё, что она говорила, было озарением наведенным чем-то свыше, импровизацией, которая излечит душевные раны этого подростка обиженого на весь мир и прежде всего на самого себя. Хельга не просто чувствовала это, она знала! Она была уверена!

— Хельга вам не кажется что вы… — Гелиот очевидно был и не согласен его возмущенный тон и говорил красноречивее слов.

— Гелиот, разве камин уже разрешен? Разожги камин. — целительница бросила на него испепеляющий взгляд.

Отец полный решимости вступиться за свою дочь как-то смяк, примолк и, согнувшись в полупоклоне, вернулся к растопке поленьев. Ее насторожила такая резкая смена реакции от отца девочки, которую Хельга сейчас умело мешала с дерьмом.

— Папа… — только и выдохнула Диана, захлебываясь в предательских слезах. Ждала что отец придёт на помощь и вступиться за неё, но целительница хватило одного взгляда чтобы Гелиот — изобретатель и гений, сник, и как какая-то прислуга, принялся растапливать очаг.

Слезы это мощнейшее оружие женщин против мужчин, но только не когда идёт война между девочками. В женском коллективе, слезы это признак слабости. Заплакала — проиграла, тут всё просто. И кто вышел победителем в словесной дуэли между Херегой и Дианой прекрасно понимали обе девушки.

— Сейчас ты подчиниться и вытянешь руки. А иначе, я тебе обещаю что свяжу тебя.

Девочка бросила взгляд полный мольбы о помощи на отца и Хельга проследив за ее взглядом улыбнувшись продолжила — и твой отец мне только в этом поможет. Всё понятно?

Диана икнула, понимая безвыходность ситуации и глотая слезы кивнула. Зазнавшейся дикарке, за то что как обошлось с ней и с ее отцом. Мама всё узнает про неё и про папу, который имел неосторожность назначить этой зазнайки свидание прямо у дверей её комнаты. Она всё слышала, как они договаривались встретиться вечером и когда маман узнает об этом…

Девочка словно бы жертвуя, выкинула перед собой руки с коричневой коростой ожогов, поверх которых шли неровные линии порезов. Ди поджала губы и закрыла глаза, совсем не догадываясь, что нахалка будет с ней делать. Пусть делает! Ничего! Когда маман узнает…

Вдруг что-то холодное плюхнулась ей на руки, и не ожидая этого, она машинально попыталась отдернуть руки. Не вышло, Хельга держала ее руки за запястья. Ди открыла глаза: это сумасшедшая водила по обожженным, изрезанная рукам какой-то мокрой тряпкой.

— Перестаньте! Я требую!

Новая волна протеста родилась в Диане, но и в этот раз целительница нашла чем сломить ее праведный гнев. Хлесткий удар мокрой тряпкой по лицу обескуражил и окончательно сломил упирающуюся пациентку. Вот так просто, как с какой-то нищенкой, просто и без затей — мокрой тряпкой и по лицу! И вновь хлынули слезы по щекам, только теперь это были не соленые слезы гнева, а горькие, полные отчаяния и безысходности. Сердце больше не грели фантазии о том, что будет с этой дикой когда о произошедшим узнает маман, больше не было ни сил ни желания сопротивляться.

Между тем, целительница видя полное безразличие пациентки ещё большим усердием водила влажной тканью по истерзанным огнём и толстым лезвием рукам. Теперь целительница ничто не отвлекало, и она могла сосредоточиться на работе. Водя по ожогам тканью, смоченной Мертвой водой, Хельга видела то, как страдала этого кожа. Струпья розовой кожи обгоревшие в огне,который запек плоть до корки и как ее же, истерзанную, но зажившую, мучает холодная сталь маникюрных ножниц.

Хельга закрыла глаза, но продолжала видеть. И что она видела завораживало. Словно еще одна кровеносная система, по которой циркулировала сама жизнь! Целительница не просто ощущала, видела, как потоки жизни циркулируют в этих нитях. В местах ожогов эта вязь нитей души была изувечена огнем и сталью, словно рыбацкая сеть распоротая винтом лодки.

Хельга закрыла глаза и сосредоточилась, чтобы прикоснуться к этим нитям и к душе девушки. Целительница усилием воли тянула изорванную бахрому нитей, выпрямляла их, растягивала и сплетала заново. Сверяясь с токами жизни, она творила то, чего сама до конца не понимала. Ей интуитивно был понятен лишь основной принцип: плести кружево, не оставляя пробелов души в теле и замкнуть сеть жизни так, чтобы токи не сталкивались.

Увы, с течением времени, работать становилось сложнее, податливые до того нити жизни, становились жесткими и ломкими, не желая спрятаться в единый узор. Хельга понимала, что не стоитло терять драгоценное время, решила сделать хотя бы один, небольшой клочок, но до конца, нежели равномерно выправлять все огрехи в душе Дианы.

Увы, все что смогла сделать целительница так исправить кружево нитей на предплечье. Нити жизни становились жесткими и ломкими, будто застывающая карамель. Осколки нитей обламывались и резали руки, словно стеклянные иглы. Дальше пытаться не было смысла и Хельга открыла глаза.

За окном уже поднималось солнце, значит она просидела так несколько часов к ряду. Спина и ноги затекли, платье давно высохло и сейчас Хельга почувствовала, как устала за бессонную ночь. А еще, на нее не отрываясь глядели две пары озадаченных глаз. И Диана и Гелиот хранили молчание и смотрели на нее…… с восхищением?

Хельга отбросила уже не нужное платье и посмотрела на руки девочки. Там где была корка шрама, теперь красовалась ровная розовая кожа. Совсем небольшой участок, его можно с легкостью накрыть ладошкой, но там где был уродливый ожог, теперь была молодая кожа!

Это чудо! Чудо, которая ей удалось совершить благодаря Мертвой воде. Сейчас, вспомнив о субстанции, которая все это время стояла в тазу и испарилась, Хельга подскочила и… рухнула на ковер. Сил куда-то идти у неё не было, она всё отдала этой ночью. И ещё одна серебряная прядь в ее челке, это только подтверждала.

Гелиот помог ей подняться и бережно усадил на кровать дочери, которая, кажется язык проглотила, после всего пережитого.

— Гелиот, у меня к тебе просьба, — устало произнесла девушка из последних сил пытаясь подавить предательский зевок.

— Все что угодно, госпожа Хельга.

Удивительно, но Хельге казалось, что они давно уже перешли на «ты» в общении, но удивляться не было ни сил, ни желания. Ей бы договорить свою мысль прежде чем она уснёт.

— В комнате Макса стоит медный таз с Мертвой водой. Пожалуйста, найди бутыль и аккуратно, не теряя ни капли, перелей воду из таза. Это очень важно. — произнесла целительница уже не в силах сдержать зевак и заваливаюсь на подушку рядом с потерявший дар речи Ди.

Неджи не стал задавать лишних вопросов, почти сразу устремился к двери. Уже на выходе остановился, в посмотрел на целительницу, которая не обращай внимание на оцепеневшие Диану устраивалась поудобнее на ее подушке.

— А ты? — он бы с радостью проводил девушку в и покои и хотел предложить это но в эмоциях смог выдавить из себя только эту короткую фразу.

— А я спать, — произнесла целительница наконец закрыв глаза и с улыбкой обняв такую мягкую подушку.

Когда Гелиот вышел из комнаты Дианы исполнять полученное поручение, а сама целительница хоть заснула пару минут назад, но уже явно видела девятый сон, Диана очнулась от ступора. Девушка посмотрела на предплечье, покрытое розовой, полупрозрачной кожей, под которой пульсировали голубые венки. На месте отвратительных шрамов была молодая, детская кожа!

Ди испытала стыд за свое поведение. Однако она никогда не извинялась! Говорила, что сожалеет, что больше так не будет, что ей жаль — да, но не извинялась! И даже сейчас сказать спящей целительнице заветное «простите» было выше ее сил. Но себе в этом она признаться могла.

Ди улыбнулась, водя пальчиком левой руки по запястью правой, что еще вечером было покрыто рубцами ожогов. Как необычно и волшебно! За длинную ночь спина затекла, и девушка прислонилась на каретку кровати, улыбаясь своим мыслям. Нет, всё же надо извиниться перед Хельгой. Она сделает это по-особенному, в том стиле, как хочет Диана.

Девушка придвинулась к краю подушки, которую обнимала молодая целительница. Было страшно, очень страшно, но Ди хотела этого! Молодая девушка приблизилась еще на сантиметр, потом еще и еще. Когда лицо Ди уже окатывало мерное дыхание спящей она решилась, закрыла глаза и……поцеловала губы.

Поцелуй длился всего мгновенье. Робкий, неумелый, это был ее первый поцелуй, не считая практики а фруктах и зеркале. Но от него сердечко в груди Ди заколотилось так, что казалось вот-вот выскочит.

Диана улеглась на соседнюю подушку и, смакуя на губах ежевичный вкус губ целительницы, прикрыла глаза. Сегодня, кажется, был самый счастливый день в ее жизни.

Грибной дождь покрывал стены Цитадели Флай Ливисфарм ордена «Черной розы» и парящего острова с острыми пиками башенок. Цепи с крупными звеньями, прикованные к земле, ограничивали его полёт. Облака густой пеленой, словно морская белая пена, обволакивали и его края.

В главном зале замка полыхал не

— Градмастер, — склонился он перед главой совета, женщиной в длинном голубом балахоне, ее лицо скрывал капюшон, — магоскоп снова уловил импульсы.

— Все тот же маг третьего круга?

— Нет, на этот раз четвертого. Весьма сильный, но делитант.

— Откуда такие выводы, Ларум? — заинтересованно спросила женщина. — Ты достаточно опытен, чтобы по магоскопу отличить искусного бездаря от талантливого самоучки.

— Магия четвертого круга проявилась в пяти стихиях, — он промедлил, выдержав эффектную паузу — сразу.

— Пять стихий? — удивленно переспросил маг-мужчина с синей бородой. — Прибор не мог ошибиться, ведь этому творению Асклая не менее сотни лет. Но могли и ошибиться твои глаза, Ларум.

— Исключено, мастер Марс, этот прибор работает точнее любых часов, которые сотворил самый искусный дворф. Точности мегоскопа хватит еще на три века, минимум, — заверял Ларум поправляя на переносице очки с линзами которые переливались радугой, точно отблески солнца на мыльных пузырях.

— Но пятисихийники, насколько я помню, существуют только в сказках. «Несмышленый колдун и Белая дама», «Три желания для свинопаса» и скивская сказка «Хозяйка мёртвой воды и город под озером», да мы читали их в детстве, Ларум, но детскими эти сказки зовутся не просто так! — рассуждала глава совета.

— Если он и впрямь существует, нужно найти этого пятистихийника, прикормить, обласкать, найти слабые стороны, в общем приручить. Тем более, его присутствие может значительно изменить ход надвигающейся войны. Нужен доброволец, которому можно доверить такое дело, — Синяя борода окинул взглядом присутствующих на Совете мастером.

— Все молчали. Никто не хотел связываться с первородной силой, даже если обладал этой мощью какой-нибудь бродяжка или дитя.

— Вот и займитесь этим, досточтимый мастер Марс, в перерыве между вашей следующей седьмой женитьбой. Вы, я слышал, овдовели в шестой раз, времени свободного у вас стало больше, не стесняясь предложил старик с жидьнькой бородой, длиной до самого пола и скрюченный, словно крлюка.

— Мастер Меркурий, — нахмурился Синяя борода и хотел что-то ему ответить неприятное, скорее всего по поводу копания в его личной жизни.

— А если он не согласится с нами сотрудничать, ведь может и так случиться, — вставила своё веское слово грандмастер, прервав было начавшийся спор.

— Уничтожить, испепелить, выкосить, словно сор из магоскопа. Иначе у Ордена и Тайной полиции может прибавиться хлопот во время грядущей войны, — предложил безбородый и стройный мастер Блюм, стоявший за сутулой спиной мастера Меркурия, как его единомышленник и бывший ученик. Он часто говорил все, что ему взбрело в голову. Только сейчас на его слова обратили внимания многие члены совета.

— Надеюсь, в этом вопросе мы обойдемся без кровопролития, — настоятельно сказала грандмастер, — Все же проливать кровь сильного мага есть великое расточительство.