Храм Диру (СИ)

Глава 28. Прошлое. После боя

Когда принцесса нашла лею, всё-таки заблудившись по пути, то так обрадовалась, что чуть не забыла проверить окрестности на присутствие других людей. Иона осмотрела местность, но на небольшой площадке были лишь она и лея, одиноко стоящая рядом с горным ключом.

Выпив чистой холодной воды, девушка приступила к ритуалу.

Зря жрецы в храме боялись, что без своих сил ей будет сложно призвать души лей, — сила молитвы ничуть не уступала чистой силе, которой владела Иона.

— Да пребудет с Вами Свет Диру, Верховная.

Из ствола показалась фигура старца. Его голос, чуть надтреснутый, но всё ещё сильный, напоминал дерево, которым был сейчас жрец.

— Да осветит Она ваш путь.

— Я давно уже не чувствовал присутствия других служителей Света Диру рядом с собой.

— Надеюсь, что ваш сон был приятным.

— Насколько может быть приятным сон в одиночестве, — грустно ответил старик. Ветви леи качнулись в такт его словам.

В сердце девушки закралась догадка, которую она тут же попыталась озвучить, но жрец опередил её:

— Я вижу по Вашим глазам, что Вы догадались обо всём.

— Вы потеряли связь с остальными?

— Да. Единственное, что я могу, — это отойти от моего тела на несколько сотен метров. Я не могу связаться с остальными.

— Что же случилось?

— Что-то в этих горах мешает мне прикоснуться к сознанию других.

— Вы никого не чувствуете?

— Да.

— Как давно?

— Я не знаю. Время течёт по-другому для нас. Но Вы пришли ко мне не для того, чтобы поговорить о заботах старика. Чем я могу Вам помочь? Ваша молитва пробудила меня, и я даже увидел образы. Не так давно я почувствовал смерть рядом с моим обиталищем. Вы хотите, чтобы я провёл церемонию?

— Да.

— Но разве Вы не можете провести её сами?

— Не могу. Не сейчас. Я не могу применять свои силы открыто.

— Видимо, за годы моего одиночества многое изменилось. Верховная, боящаяся показаться людям… Хорошо, что я не дожил до этой эпохи.

— Вы исполните мою просьбу или же это невозможно?

— Ваша просьба будет исполнена, не беспокойтесь. Я отправлюсь туда сейчас же. Чувствую, что души стремятся уйти как можно быстрее, не будем заставлять их ждать.

— Спасибо! — обрадовалась Иона. — Вы не представляете, как я рада! Иначе упокоение они получили бы только через несколько недель или месяцев. Слишком далеко до ближайшего храма. За это время души могли исказиться.

— Спасибо Вам. Если бы не Вы, то я не проснулся бы и бедные души не нашли бы покоя.

— Только я хотела вас попросить провести отпевание после того, как мы уйдём. Может быть, мужчин удастся опознать.

— Как прикажете. Я пойду с…

Старик внезапно замолчал.

— Кажется, за Вами пришли.

— Что?

Девушка удивлённо посмотрела на жреца — старик указал в сторону тропы, по которой она пришла. Принцесса обернулась и увидела Мима, который приближался к ним. Иона не заметила его прихода. Сейчас ей было сложно чувствовать других людей.

— Вы задержались, так что я решил пойти за вами. У вас получилось сделать то, что вы хотели?

— Я помолилась у леи, как мне сказала подруга. Будем надеяться, что Она услышит мою просьбу.

— Будем. Нам пора возвращаться в лагерь. Лучше не заставлять Кару нервничать.

— Вы правы, извините, что задержала.

— Следуйте за мной, — сказал мужчина и пошёл впереди, показывая дорогу.

Иона без лишних слов последовала за ним. В этот раз дорога заняла в два раза меньше времени.

Пока девушка отсутствовала, тела убитых уже успели разложить на площадке ближе к пропасти и уже начали обсуждать, что с ними делать: охранники спорили между собой по поводу того, стоит ли сбросить тела нападавших в пропасть. Кортик громогласно убеждал всех, что стоит подождать Кару, Мока или Мима, а самый суеверный из охранников, которого прозывали Стружкой из-за того, что он носил с собой еловую стружку из родной деревни, говорил, что чем раньше они избавятся от тел, тем лучше.

Спор прервался, когда на площадку вышел Мим и крикнул:

— Хватит!

— Но капитан! — возмутился Стружка.

Лея, никогда до этого не слышавшая, чтобы её знакомого называли капитаном, удивлённо посмотрела на него.

— Никаких «но»! Сбрасывать тела мы не будем, Стружка. Избавление от тел в Таи́ре — тяжкое преступление, поэтому мы не можем сбросить их в ущелье.

— Но почему? — спросил другой охранник.

— Ты когда-нибудь пробовал пройти по перевалу, заселённому неприкаянными душами, Жердь?

— Нет.

— И не пытайся. Сначала людям начинает казаться всякое, а потом они сами спрыгивают в пропасть. И это влияет не только на людей: воду становится невозможно пить, растения гибнут, а звери гниют изнутри.

— Ты забыл про обвалы, Мим, — добавил Кортик.

— Да, обвалы становятся частыми гостями. Так что лучше не шутить с такими вещами.

— Ну, как знаете.

— Если недоволен моим решением, то можешь рискнуть и сбросить тела, пока мы будем спать, только знай, что мы сдадим тебя в ближайшем городе, Стружка.

— Зачем вы так? Не буду я ничего делать.

— Это хорошо. Надеюсь, что ты будешь таким же покладистым и с новым капитаном.

Смысл его слов не сразу дошёл до охранников, но как только они поняли, что Мим имел в виду, то тут же начали возмущаться. Первым выступил Стружка:

— Это что же? Вы нас бросаете, что ли?!

— И когда вы уходите?

— У вас договор закончился?

— Как мы теперь с радой Карой будем справляться?!

Дав мужчинам немного пошуметь и успокоиться, Мим дал знак Кортику.

— А ну заткнуться! — гаркнул мужчина. — Раскудахтались тут, как старухи, которым молодуха язык показала!

Охранники притихли.

— Спасибо, Кортик, — сказал он другу. — Да, у меня заканчивается договор, как и у Кортика. Мы уйдём в следующем поселении — там нас будут ждать сменщики. Ваш новый капитан — хороший командир, я ходил с ним до этого обоза, так что не беспокойтесь. Знаю, что у парочки из вас тоже заканчиваются договоры после этого перехода, так что со следующего месяца вам нужно будет учиться работать вместе заново.

Охранники начали переговариваться.

— Мы потеряли двоих в этом бою, так что вашему новому капитану придётся найти ещё двух людей. Если у вас есть кто-то на примете, за кого вы можете поручиться, то я вас выслушаю. Потом я передам всё своему преемнику. Мы с Кортиком уйдём вместе с Леей, так что рада Кара станет поспокойней и вам будет полегче. Главное помните — вы все живы только благодаря умениям и способностям рады Кары. Не будь её, битва закончилась бы быстро и не в нашу пользу. Всем ясно?

— Да, — ответил ему нестройный хор.

— Теперь давайте попытаемся найти способ спрятать тела так, чтобы их не нашли хищники. Своих мы, естественно, увезём с собой, но на нападавших нам не хватит места.

— А что делать со связанными? — спросил один из охранников постарше.

— Это решать не мне, а раде Каре и радиху Моку. Хозяин был ранен в бою, так что решение будет, скорее всего, за радой Карой.

— Ты прав, Мим, решение за мной.

Из-за повозок появилась чтица, у неё на лице была кривая усмешка.

— Ранение у Мока пусть и не очень серьёзное, но крови он потерял достаточно, поэтому он придёт в себя ещё не скоро.

— Вы уже решили, что мы будем делать с пленниками, рада?

— Нам придётся их везти с нами.

— Почему это?!

— Захлопнись, Стружка! — прикрикнул на него сосед.

— Потому что они были под влиянием чтеца, идиот, и нам нужно будет отвести их в ближайшую деревню.

— Вы уверены, что они не по своей воле напали? — спросил Мим, и так знавший ответ, но понимавший, что его людям нужно услышать это из уст чтицы.

— Абсолютно.

— А что мы будем делать с чтецом? — спросил Кортик.

— Повезём в Нан’Оро. Он должен предстать перед заказчиком.

— Он не вырвется? — поинтересовался Мим.

— Может. В городе я куплю дурман или специальные путы, чтобы он не смог ничего сделать, а пока вам придётся следить за ним. Я обезвредила его как смогла, но он силён, так что держите ухо востро.

— Есть, — крикнули охранники.

— Каковы потери? — спросила Кара.

— Жердь, докладывай.

— Двое охранников, четыре конюха, повариха и её дочь.

— Чёрт, надеюсь, что Тир справится с жеребцами без них. До Нан’Оро ещё далеко… Что с ранеными?

— Жердь!

— Десять ранено тяжело, двадцать три по мелочи — идти смогут сами. По поводу людей в пещере — не знаю.

— Хорошо. Надеюсь, лекарь в число тяжёлых не входит?

— Здесь я, рада, ребят латаю.

— Как они?

— Выживут, но двоих точно придётся в деревне по пути оставить или подождать, пока им лучше станет — долгой дороги они не переживут.

— Значит, переждём в деревне. Сходи к Моку и остальным в пещере, как здесь закончишь. Кто-нибудь наших коняг проверял?

— Все целы, рада, — сказал рослый парень из конюхов. — Только Колос никак успокоиться не может.

— Это который?

— Тот, на котором Лея чтеца подавила.

— С ним точно всё в порядке? А то вдруг его девчонка повредила?

— Точно, рада. Просто нервничает.

— Значит, Тира будить не нужно?

— Не нужно. Колосок у нас нервный, но успокаивается быстро. Пусть уж Тир отдохнёт. Старый он всё-таки уже.

— Что ж, ладно. Оттащите тела подальше. Наших сразу же положите в повозки. Как закончите, позовите меня — я наложу слово холода. Нападавших завтра заморожу, наверное. Сколько их?

— Семнадцать, — отрапортовал Жердь.

— Хм, сил должно хватить. Ладно, принимайтесь за работы, все устали и хотят спать, так что чем раньше закончим, тем лучше. Будем надеяться, что олухи, попавшиеся чтецу, завтра очнутся.

Внезапно со стороны дальней дороги раздалось постанывание.

— Ха, да тут, похоже, один уже очнулся, — сказал Стружка, подходя к одному из связанных мужчин.

Охранник взял его за плечи и дёрнул вверх, заставляя подняться. Мужчина вскрикнул от неожиданности и боли, но Стружка проигнорировал это и вывел пленного на середину площади. Нападавший был явно дезориентирован и не понимал, что с ним происходит.

— Где я? — спросил он, мутным взглядом обводя лагерь. — Кто вы? Что я вообще здесь делаю?

— Мы — обозники, — ответила Кара, к которой подвели мужчину. — Ты рядом с перевалом Ар-ин. Ты и твои друзья напали на нас.

— Ар-ин?.. — спросил мужчина слабым голосом. — Но до него же больше недели ползти! Как это я здесь?..

— Ты что последнее помнишь? — начала допрос Кара.

— Так это, как я с друзьями того. Пил.

— А кто вам наливал?

— Так мужик какой-то.

— И чего же вы какому-то мужику незнакомому позволили себе выпивку купить?

— А чего? Если какому-то расфуфыренному дураку хочется деньгу потратить, то нам что, отказываться, что ли?

— Скольким он выпивку купил?

— Так всем, кто в кружале́ был.

— И сколько вас было?

— Да что я, знаю, что ли? И чего это я связанный-то? А?

— Ты и твои дружки-идиоты напали на нас, вот мы и связали вас, — сказал Стружка.

— Не помню такого! Врёшь ты всё!

— Ты вокруг-то посмотри, полудурок, — продолжил наседать охранник.

— Помолчи, Стружка, — резко сказал Мим. — Пускай рада Кара спрашивает.

— Уж и пары слов сказать нельзя…

Мим недовольно посмотрел на подчинённого: со Стружкой всегда было больше всего проблем.

Пока обозники препирались, нападавший с открытым ртом осматривал лагерь. Сначала удивлённо, а затем, когда он увидел тела, то на его лице появилась гримаса ужаса, и он закричал:

— А чего это они?! Мёртвые, что ли?! Вы чего с ними сделали?! А?! Как можно-то!

— Это вы на нас напали! — сказал Стружка возмущённо.

— Да быть того не может! Мы косари, а не разбойники какие! Что ж это делается-то!

Мужчина заплакал.

— Чёрт, так и знала, что нужно было слово наложить. Ты, Стружка, если затыкаться не умеешь, до Нан’Оро у меня без голоса ходить будешь, понял? Язык у тебя, как есть — без костей. Теперь из него и не вытянуть ничего, бездна тебя подери.

— Простите, рада Кара, я больше не буду с ними говорить.

— Ты не понял меня? Вообще при мне не разговаривай, ясно?! — крикнула женщина.

Стружка обиженно замолчал.

Кара посмотрела на рыдающего мужчину, думая, что с ним делать: она слишком устала, чтобы использовать Поток на что-то кроме заморозки тел погибших.

— У кого-нибудь есть травы, которые помогут его успокоить? — спросила она у тех, кто был на площадке

— У меня есть, рада. Дайте мне закончить с этим больным, и я дам вам настойку. У меня всегда есть запас.

— Спасибо, — сказала женщина лекарю и повернулась к капитану охранников. — Мим, проследи, чтобы всех нападавших связали послабее, а то я вижу, что вы с этим мужиком перестарались — вон у него уже руки начали синеть.

— Конечно, рада Кара. Жердь!

— Да, капитан!

— Лично проверь, чтобы их связали послабее.

— Есть, — ответил молодой человек Миму, а затем крикнул:

— А ну-ка мужики, принимайся за работу!

Охранники подчинились приказу и направились к пленникам. Рядом с плачущим мужчиной остались только чтица, капитан, Стружка и Кортик.

— Мим, я пойду ребят в пещере проверю, а то что-то беспокойно мне.

— Конечно, иди. Мы здесь и без тебя справимся.

— Пусть идёт, здесь и так народу много, — сказала Кара.

Мим сделал вид, что не обратил внимания на то, что она пытается командовать его подчинёнными.

Кортик недовольно посмотрел на женщину, но, ничего не сказав, пошёл в пещеру.

Всё это время Лея стояла в стороне, стараясь не обращать на себя внимания. Она не могла помочь, а если бы и могла, то, вполне возможно, Кара бы не дала ей вмешаться. Мим сказал принцессе не отходить от него, поэтому девушка стояла в тени одной из повозок, так чтобы её никто не видел, но сама она могла наблюдать.

Восемь человек из обоза и семнадцать нападавших. И никто из них не был виноват. Косари, которые были под воздействием чтеца, сами не знали, что делают, а у обозников не было другого выбора.

Иона осмотрела площадку, стараясь сосчитать, сколько всего было тех несчастных, что выпили варево, приготовленное для них чтецом. Она насчитала шестьдесят три человека, включая убитых. Для того, кто задумал это нападение, крестьяне были всего лишь пушечным мясом. Чтец прекрасно знал, что большая часть из них погибнет. Он бы мог выбрать наёмников, но они вряд ли согласились бы пить то, что им предлагает незнакомец. Но какую цель преследовал этот мужчина? В одиночку он не мог увести коней, так что вариант с кражей отпадал. Но как он вообще решился напасть на обоз?

Принцесса попыталась вспомнить, сколько людей было в обозе. Шестьдесят из них были охранниками, около пятидесяти — конюхами, тридцать — извозчиками, также в обозе были зверолекари, повар с помощниками, ко́вали, лекарь и семьи конюхов, которые тоже работали на обоз. Всего получалось около двухсот. Слишком много людей, чтобы пытаться взять обоз с шестьюдесятью крестьянами, значит, главной целью было что-то другое. Пока Иона не могла понять для чего всё это затевалось.

Девушка стояла и в задумчивости осматривала площадку, на которой они устроились, а в это время в себя пришёл ещё один пленник. Он был намного более собран и напуган, нежели первый мужчина.

Это был очень высокий молодой человек, которому было не больше двадцати и, по его словам, он присоединился к батракам совсем недавно. Оказалось, что его заставили выпить брагу товарищи. Он помог опознать погибших. Большая часть из них оказалась холостяками, которые занимались сезонными работами.

Своих погибших обозники уже успели уложить на одеяла и подписать их имена, как того требовала традиция, чтобы, когда обоз придёт к ближайшему храму, можно было сразу попросить об отпевании — они не могли задерживаться надолго в городах.

Семнадцати лишних одеял или простыней для нападавших не нашлось, поэтому они решили, что сделают повязки с именами и прикрепят к предплечью — это даст возможность переслать их семьям погибших.

Как только всё было сделано, на площадке внезапно раздался звон колокольчиков. Люди начали озираться, некоторые даже вытащили мечи, опасаясь ещё одного нападения. Когда его не последовало, то все посмотрели на лошадей, но те стояли спокойно. Да и их бубенцы издавали абсолютно другой звук.

За перезвоном пришла песня. Все присутствовавшие на поляне замерли, не веря своим ушам — это была прощальная песнь, но среди них не было жрецов. Обозники и успевшие очнуться крестьяне начали перешёптываться, но резко замолчали, как только мужской голос, певший песню, обратился к каждому, кто потерял кого-то. И каждый слышал свои слова.

Иона, не имевшая близких отношений ни с кем из погибших, но являвшаяся жрицей, слышала одновременно все песни. За свою жизнь ей ещё ни разу не приходилось участвовать в большом отпевании, и она не знала, что будет слышать всё. Мысли и желания двадцати пяти людей давили на неё, отпечатывались у неё в мозгу. Неужели каждая душа, которая отойдёт при ней, будет оставлять этот след?

Прощальная песнь отзвучала, и с ней исчезли тела погибших. Иона огляделась: все, кто стоял на площадке, выглядели опечаленными или плакали. Было видно, что даже Кара плакала. Как только люди пришли в себя после отпевания, Жердь, который был ответственным за повязки, собрал их и положил в сумку, боясь, что они улетят. Одеяла, на которых лежали тела обозников, сложил и перенёс в одну из повозок лекарь.

Прошло ещё несколько минут, и окончательно пришедшая в себя Кара осмотрелась, явно ища кого-то взглядом. Наконец она увидела Иону, стоявшую в тени повозки, и направилась к ней. Мим поспешил за ней.

— Ты! — прошипела женщина, приблизившись.

— Рада Кара, мы договаривались, что вы её не тронете.

— Заткнись! Эта паршивка провела церемонию без предупреждения, даже не дав близким попрощаться с усопшими!

— Это не я!

— А кто тогда?

— Рада Кара, вы же слышали, что голос был мужским! — воскликнул Мим. — Вы же сами видите, что рада Лея потрясена тем, что произошло…

— Не надо, Мим. Я сама объясню.

— Слушаю, — сказала женщина, скрещивая руки на груди и подозрительно прищурившись.

— Это действительно была не я. Здесь неподалёку есть железная лея, я думаю, что вы знаете, что это священное дерево. Знакомая жрица как-то рассказала мне, что если помолиться у леи, то ближайший храм Диру узнает, что требуется отпевание, и пришлёт кого-нибудь. Я не знаю, что здесь произошло, но могу предположить, что это как-то связано с тем, что я помолилась у леи.

— И ты думаешь, что я тебе поверю?

— Как Мим уже сказал — пел мужской голос, да вы и сами знаете, что у меня нет способностей!

— И почему же я должна это знать? Сила Диру — это не Поток.

— Но вы же знаете, как обычно выглядят жрицы и жрецы и как они себя ведут. И я слышала, что чтецы могут определить жрицу, — растерянно сказала Иона.

— Только те, которые умеют это делать. А уж все эти слова про то, что ты «не похожа на жрицу», — полнейшая глупость. Я встречала жриц, похожих на разбойниц, так что то, что по «похожести» можно определить жреца, — дурь.

— Но…

— Рада Кара, успокойтесь, — видя, что женщина всё больше и больше выходит из себя, сказал Мим. — С тем же успехом вы можете заподозрить других людей из обоза. Ничего страшного не случилось. Наоборот, нам повезло — души наших товарищей сумели уйти. Они не мучились и ушли спокойно. Их родственники успели с ними попрощаться.

— Чем быстрее уходят души, тем лучше — это правда, но когда это родственники успели попрощаться?

— Их близкие были на площадке или сами умерли. И не забывайте, что мы бы всё равно не повезли их тела обратно в долину, чтобы муж рады повара мог попрощаться с женой и с дочерью.

— Даже и так, я всё равно не верю, что всё это случилось из-за того, что она «помолилась».

— Предположим, рада Лея действительно жрица, но скрывает это. Что в этом для вас? Жрица не может навредить, даже наоборот — полезна.

— Слишком уж многое тогда эта девчонка скрывает! И это мне не нравится, — голос чтицы стал похожим на злобное шипение.

— Мы скоро уйдём, так что вам не нужно будет беспокоиться о ней.

— Всего лишь потому, что она с тобой и Кортиком?

— Да. И потому, что она на самом деле ничего не знает. Обозу всё равно придётся менять маршрут, так что даже если она кому-нибудь что-нибудь расскажет, это будет бесполезная информация. Вы же не думаете, что никто нас не замечал всё это время? Все, кому это надо, знают, как мы выглядим. Не зря же мы регулярно меняем маршрут.

— Возможно, ты и прав, — продолжая смотреть на Иону сказала Кара, — но девчонка мне всё равно не нравится.

— Она под моей защитой, рада Кара. Учитывайте это.

— Учту, — жёстко ответила женщина.

— Идёмте, рада Лея, поможем остальным.

— Да, конечно, — сказала Иона и пристроилась за Мимом.

«Рада Кара слишком легко сдалась», — подумал Мим, пропуская Лею вперёд.