Хранитель рода. Ученица

Глава 2

Грейнджеры появились перед воротами дома Кливена после полудни. Видно посчитали, что прийти раньше не совсем удобно. Джон протянул руку к звонку, но калитка вдруг скрипнула и открылась. Все трое гостей удивленно замерли и осторожно вошли во двор… калитка медленно закрылась.

Опасливо оглядываясь, гости поднялись по ступенькам, подошли к двери дома… которая так же нетороплива раскрылась перед ними.

Внутри дома царил полумрак, только свеча в бронзовом подсвечнике одиноко парила перед лицом Джона. Он попятился, оглянулся на жену, которая открыв рот наблюдала за этим чудом. Зато дочь восхищенно охнула, поднырнула под рукой отца и запрыгала вокруг парящего подсвечника, пытаясь разглядеть нити, на которых он висел.

– Мама, папа, он действительно в воздухе парит! Смотрите! — Девочка замахала руками вокруг парящей свечи. Той, видно, это не понравилось, и она поднялась повыше, потом качнулась, показывая, что нужно двигаться.

– Гм… полагаю, она приглашает идти за ней, — предположил Джон.

Свеча несколько раз наклонилась и выпрямилась, словно кивая в подтверждение. Эмма покрепче ухватила руку мужа, а другой рукой прижала к себе дочь, явно прикидывая стоит ли идти дальше или лучше вернуться домой. Но тут дверь за ними закрылась, лишая возможности выбора.

Все трое шагнули вперед, свеча с подсвечником тут же полетела перед ними, освещая дорогу, каменные стены коридора и свисающую с потолка паутину.

К счастью, коридор оказался не очень длинным и вскоре они остановились перед дверью, к которой их привела свеча. Дверь, как и предыдущие, раскрылась перед гостями самостоятельно.

– Заходите, — раздалось приглашение оттуда.

За дверью, вопреки ожиданиям и опасениям гостей, оказался вовсе не каменный склеп, а вполне себе современная гостиная. Окна, круглый стол в центре, горячие булочки, разлитый чай по чашкам, джем в розетках. Сам хозяин сидел во главе стола, неторопливо прихлебывая чай из чашки. При виде вошедших гостей, он отставил чашку, встал и приглашающе указал на свободные стулья. Заметил их неуверенность, усмехнулся:

– Не обращайте внимания на коридор, просто я подумал, что вы мне поверите больше, если я покажу вам нечто необычное. На самом деле там только иллюзия.

– Иллюзия? — Джон оглянулся, шагнул к двери, через которую они вошли и раскрыл ее… открывая вид на самый обычный ярко-освещенный коридор, стены которого были отделаны деревянными панелями. И не следа паутины, камней. Закрыл дверь. — Вы ведь объясните, что происходит? — скорее попросил, чем спросил Джон.

– Конечно. Для того вас и позвал в гости. Да вы проходите, садитесь. Как говорят у меня на родине, в ногах правды нет.

– Вы не англичанин? — нашел, как посчитал Джон, подходящую тему для разговора, чтобы хоть немного отойти от происходящего.

– Нет. Я приехал в Англию десять лет назад… надо признать не в самое удачное время, но так уж сложилось. М-да. И, раз уж так сложилось, давайте познакомимся. Вас я знаю. Признаться, давно наблюдаю за вашей дочерью, мистер Грейнджер. С того самого момента в парке, когда она призвала к себе книгу.

Джон Грейнджер нахмурился, всмотрелся в лицо хозяина.

– Вы тот самый старик… простите.

– Не извиняйтесь. Тот самый. Да, я видел, что сделала ваша дочь, потому и присматривал за ней. Да, прошу прощения, я князь Мишин Алексей Григорьевич.

– О…

– Знаю, вам англичанам тяжело выговорить некоторые звуки, так что можете звать меня так, как знаете — мистер Кливен, тем более я уже привык к этому имени.

– Но вы…

– Самый настоящий князь. Только, увы, все мои имения и состояния остались в России, которую наша семья вынуждена была покинуть после семнадцатого года. Мне тогда уже было двенадцать и я хорошо помню то бегство… спаслись чудом.

– Понимаю, — сочувственно покивал Джон Грейнджер, прихлебывая чай, чтобы скрыть неловкость. Остальные пока в разговор не вмешивались. Эмма, видно, чувствовала себя не очень удобно, а девочка не лезла поперек взрослых, хотя судя по тому, как она нетерпеливо подпрыгивала на стуле, вопросов у нее скопилось много. И только суровые взгляды матери мешали ей задать их все и разом.

– О, это давно было. Много с тех пор воды утекло.

– Но почему вы сказали, что у вас возникли проблемы с бегством? С вашими-то способностями…

Саймон Кливен усмехнулся.

– А вы думаете, кто нас ловил? Они все прекрасно знали о способностях нашей семьи.

– Значит… значит, вы не одни такие?

– Ну… могли бы и сами сообразить, глядя на то, что вытворяет ваша дочь. Как я понимаю, вы немного озадачены происходящим.

– Есть немного, — хмыкнул Джон, глянув на дочь.

– Тогда сначала я вам кое-что поясню. Помимо обычного мира людей, который у вас в Англии называют маглами, есть еще мир магии, или магический мир, в котором живут маги. То есть люди, владеющие волшебством.

– Волшебством? — недоверчиво вскрикнула Эмма.

– Вы как-то по-другому можете объяснить увиденное?

– Эм… ну бывают ведь люди с паранормальными способностями…

– Нет, не бывают. Это все маги. И отличает мага от обычного человека наличие у него магического ядра, которое и позволяет творить волшебство. Научиться ему невозможно, с этими способностями можно только родиться.

Эмма и Джон разом повернулись к дочери. Саймон кивнул.

– Совершенно верно. Ваша дочь родилась с этими способностями.

– Но ни я и ни мой муж точно не эти… маги!

– А кто сказал, что способности к магии могут быть только от родителей магов? — Саймон на миг задумался. — Полагаю, нужно кое-что пояснить. В магическом мире принято определенное деление магов. Когда ребенок-маг рождается в семье магов, думаю, тут все понятно. Такого ребенка называют чистокровным. Как и в обычном мире, в магическом есть своя аристократия, некоторые семьи возводят свою родословную ко временам Мерлина, чем очень гордятся.

– О-о, — понятливо протянул Джон.

– Да, вы верно предположили. А еще учитывайте, что маги живут примерно вдвое больше обычных людей, что их общество крайне замкнуто и не велико. К тому же сильный маг, а тем более сильный род, сам по себе самодостаточен и не нуждается в кооперации с другими магами для достижения каких-либо целей. По этим причинам социальный прогресс в мире магов идет очень медленно. А из-за статута секретности принятого в Европе, развитие магического мира здесь вообще практически застыло на том уровне, на котором оно находилось в момент принятия статута.

– А когда этот статут был принят? — поинтересовался Джон, о чем-то задумавшись.

– В конце семнадцатого века. Некоторые контакты еще оставались примерно до середины века восемнадцатого, но постепенно сошли на нет. В уровне середины восемнадцатого века магическое общество в Европе и застыло. Хотите понять его, читайте исторические книги и проводите аналогии — если и ошибетесь в чем-то, то не сильно.

– Поэтому мы о магах не слышали? Но почему вообще этот статут приняли? Как я понял, он скорее навредил магам, чем помог.

– Инквизиция, страхи обычных людей, из-за чего возросло напряжение в отношении между магами и маглами. Зависть людей к магам, куда ж без нее. Страхи магов перед возросшими возможностями маглов. Понимаете, маг против воина с мечом и даже с луком победит гарантировано. Против воина с аркебузой… как повезет, точнее кто выстрелит первым. Против штуцера уже не устоит ни один щит. Можно поджечь порох в оружии, но… — Саймон достал небольшую деревянную палочку из рукава. — Волшебная палочка, которая и помогает магам творить волшебство, — пояснил он. Взмахнул ею… с кончика сорвался огонек, улетев в стену. Все проследили за ним, а Саймон повернулся к Джону. — Видите в чем проблема?

– Целиться этой вашей палочкой неудобно.

– Верно, — кивнула Саймон. — Палочка — могучий инструмент, с помощью которой можно сделать многое. Помните, как я в вашем доме порядок навел? Но как всякий универсальный инструмент, он делает многие вещи хуже специализированных инструментов. Ружье бьет точнее и дальше. А сейчас еще и стреляет быстрее. И только могучий маг может остановить пулю. Одну-две.

– Маги испугались?

– Скорее просто приняли превентивные меры. Если вы подумаете, то сами поймете, что у них были причины опасаться обычных людей. Просто вспомните об уровне образования в то время. Даже сейчас люди не очень терпимы к тем, кто как-то отличается от них, а уж в то время… Вы же ведь тоже не спешили объявить во всеуслышанье о способностях дочери.

– Кажется, я понимаю о чем вы. Но вы постоянно подчеркиваете, что все это касается Европы, а в других местах не так?

– У европейцев есть своеобразный эгоцентризм. Им кажется, что все главные события в мире происходят только у них. В мире маглов может и так, но вот в магическом мире… Для той же Японии ваш статут не указ и их маги всегда жили вместе с обычными людьми.

– А у вас на родине?

– У нас тоже своих заморочек хватало. Просто Россия малость побольше Европы и маги там имели возможность жить отдельно от людей и не пересекаться с ними. К тому же у нас простые люди менее склонны к нетерпимости. Ведьмы, например, испокон веков, еще с языческих времен жили среди людей в деревнях, оказывая разные услуги крестьянам — лечили их, заботились об урожае, предсказывали погоду. Маги же у нас жили на севере на Кольском полуострове. Нам ведь мороз не доставляет особых проблем. Кстати, одна из магических школ находится именно там, в одном из мест проживания магов. Кое-какой аналог статута ввел Петр Первый, в подражании Европе, вот только у меня на родине несколько своеобразное отношение к законам. Он скорее был рекомендацией, чем руководством к действию. Что же касается чистокровности родов, то наш пришел на Русь вместе с Рюриком. Так что в плане чистокровности он очень известен… — Саймон вздохнул. — Был. Сейчас я остался последним его представителем. Мой старший брат погиб во время гражданской войны, когда воевал против большевиков. Отец умер в восемнадцатом… не смог примириться с происходящим в стране. А мама погибла во время бегства из России…

– Проше прощения, но если вам…

– Не извиняйтесь. Если бы я не хотел, то не рассказывал бы все это. Просто у меня есть к вам одно предложение, потому хочу, чтобы вы лучше узнали меня и то, что происходит в магическом мире. — Саймон поднял руку, прерывая готового уже задать вопрос Джона Грейнджера. — Давайте сначала я закончу объяснения, а потом уже сделаю предложение.

– Конечно-конечно.

– Так вот… Впрочем, вряд ли вас заинтересует история магии в России. Если хотите, я потом вам ее расскажу, как один из моментов истории магии мира. Просто поясню, что Петр Первый, когда проводил свои реформы, ввел магов в одну из своих коллегий, замаскировав ее от людей невзрачным названием. Наш род с тех времен постоянно состоял в правительстве царей. Потому, кстати, наши маги не сильно прятались, о нас знали почти все обычные аристократы. Это было и нашим благом… и, как оказалось, стало проклятьем, когда случилась революция. Слишком много людей оказались осведомлены о нас, и мы не смогли спрятаться.

– Понимаю…

Саймон отхлебнул чаю, встряхнулся.

– На чем я остановился? Ах, да. Думаю, вы поняли, кто такие чистокровные маги.

– Аристократия магического мира.

– Ну… не все. Проведите аналогию с обычным миром и будете точны. Есть принцы, а есть заштатные барончики, у которых все наследство — разваливающийся дом. Зато родословная длинной до моря. Есть те, кто считается чистокровным в первом поколении.

– То есть если их родители маги, но сами эти родители…

– Правильно, Джон. Например, как ваша дочь. Так вот, есть еще те, кого называют маглорожденными, то есть дети, которые родились с даром, но у которых в семье не было магов. А вот ее дети будут считаться чистокровными в первом поколении.

– Если вы говорите, что мир магов консервативен, то…

– То отношения к маглорожденным среди чистокровных не очень. Верно. Правда, тут от страны во многом зависит. Как я говорил уже, я не очень знаком с магическим миром Англии, но слышал, что он один из самых консервативных в Европе, хотя, после последней войны, изменения есть.

– Войны?

– Люди есть люди, — пожал плечами Саймон. — Говорю, же, в неудачное время попал к вам. У вас как раз гражданская война шла. Появился один предводитель чистокровных, который пообещал избавить мир от маглорожденных.

– Жуть какая, — передернулась Эмма.

– Не все так плохо. Даже сорок лет назад его идеи были уже слишком радикальны, а уж сейчас…

– Но ведь дело не в них? — проницательно высказался Джон.

Саймон хмыкнул.

– Какие бы идеи не занимали людей, но за ними всегда стоят те, кто рвется к власти, прикрываясь ими. На самом деле у этого Темного Лорда, как его тут все называли, идеи были весьма здравые. Ваше английское министерство магии в последние сто лет проводило не очень мудрую политику, отстраняя древние рода от власти.

– Но ведь это хорошо, — рискнула высказаться Гермиона, все это время молча слушавшая разговоры взрослых. — Ой, простите.

– Не скажите, мисс, — Саймон ответил вполне доброжелательно. — Обычаи на пустом месте не возникают, а древние рода выполняют в мире магии очень важную роль хранителей знаний и магии. Когда род долго живет на одном месте, проводя определенные ритуалы, он приобретает родовую магию, такой своеобразный усилитель и аккумулятор магической энергии, которая восстанавливает магию мира. Собственно, неприятие маглорожденных чистокровными происходит еще и потому, что маглорожденные используют в том числе и ту магическую энергию, которую ритуалами усиливают рода.

– Рода создают магию?

– Не совсем. Магия есть всегда и воспроизводится без проблем. Но людям проще употребить ту энергию, что ближе и более… как бы сказать… концентрированнее. А такая энергия есть у родов — родовая магия. Конечно, в полном объеме ею сможет воспользоваться только член рода, но и остальным останется. Вот чистокровные и говорят, что маглорожденные воруют их магию.

– Но как я понял, они действительно пользуются ею.

– Джон, маглорожденный при всем желании не сможет воспользоваться родовой магией. Ему достается лишь то, что сама магия отдает и это так и так роду не достанется — либо растворится в мировой магии, либо будет… гм… употреблено маглорожденным. Ваше министерство, замалчивая об этом, само создало проблемы. В результате маглорожденные не знают о такой тонкости и не понимают, когда чистокровные обвиняют их в воровстве магии, а чистокровным выгодно это незнание маглорожденных, поскольку это знание смогло бы увеличить силу маглорожденных при правильном использовании.

– Но это же нечестно! Возмутилась Гермиона, не выдержав такой явной дискриминации.

– Мир вообще несправедлив, мисс, — ответил ей Саймон. — Мы еще поговорим об этом. Но даже так эта родовая магия делает маглорожденных сильнее. А если ваше министерство добьется своего, уравняв чистокровных с маглорожденными, это ослабит как первых, так и последних.

– А не это ли министерству и нужно?

– Возможно, Джон. Возможно. Но если так, то там сидят еще большие глупцы, чем я думал. Древние чистокровные рода из-за родовой магии всегда сильнее обычных волшебников. Правда, члены рода получают доступ к родовой магии только после семнадцати, до этого мало чем отличаясь от обычных детей, но как факт. Потому им доступны гораздо более мощные заклинания. Мощные заклинания — это возможность больше влиять на разные неблагоприятные факторы, лучшая защита в том числе и для обычных людей. А ваше министерство, проводя политику уравнения чистокровных и маглорожденных обрекает многие знания на утерю и ослабляет своих волшебников. Не говоря уже о том, что чистокровные рода так просто от власти не откажутся. Радикалы обязательно выступят против такой политики министерства. На самом деле маглорожденные в прошедшей войне оказались просто разменной монетой. Ими всерьез никто не интересовался. И если бы я попал в Англию не десять лет назад, а пятнадцать, то вполне возможно присоединился бы к этому Темному Лорду. Все-таки идеи у него были здравые.

– Убрать маглорожденных?

– Этого никто не декларировал. Изначально он выступал за возвращение древних ритуалов и пересмотр того, что считать темной магией. Даже самые ярые радикалы среди чистокровных понимали, что без маглорожденных они вымрут. Магов слишком мало.

– Закрытое общество?

– Верно. Свежая кровь не просто необходима — она залог выживания. Они боролись не за уничтожение маглорожденных, а за их подчинение чистокровным.

– Вы были за это?

– Не в той форме. Видите ли, именно на этом мы прогорели в России. У нас дома постоянно шла борьба за влияние среди родов. Потому каждый род стремился привлечь к себе маглорожденных и побольше. За сильными маглорожденными шла настоящая охота.

– Привлечь к себе?

– С помощью ритуалов можно любого человека включить в род, и он получит доступ к родовой магии. Но… как обычно бывает, немного перестарались. Маглорожденных в рода включали с понижением прав… — Саймон вздохнул, стиснув трость. — В революцию большевики привлекли их на свою сторону как раз тем, что пообещали уравнять их права. Не знаю уж что там у них получилось… Хотя, что-то получилось, если во время второй мировой маги в России весьма мощно выступили на стороне советов. М-да…

– Ваши маги воевали?

– И ваши воевали. Скажу больше, именно маги Германии активно продвигали к власти Гитлера и стояли за его спиной. Я дам вам книги, прочитаете. Гриндевальд звали этого мага. Кстати, Дамблдор, он сейчас директор магической школы Хогвартс в Англии, тоже сражался и даже вроде как победил на дуэли этого Гриндевальда.

– «Вроде как»?

– Мутная там история была, — поморщился Саймон. — Я мало что знаю… Мы тогда держали фронт против красных… М-да… хотел позже сказать об этом.

– Вы сражались на стороне Гриндевальда?

– Егерь отдельного полка в гвардии Гриндевальда. Хотя… идеи этого типа мне были всегда отвратительны, я сражался не столько на его стороне, сколько против красных. Мне казалось, что так я возвращаю долги тем, из-за кого погибли моя мама, мой отец и мой брат… Так вот, история там мутная. Собственно, то, что мы проиграли уже всем было ясно, весь вопрос в цене. Дуэль, как мне кажется, позволила Гриндевальду уйти достойно, а Дамблдор приобрел славу победителя Темного Лорда, хотя сам Гриндевальд себя так никогда не называл.

– Какие неожиданные подробности открываются, — хмыкнул Джон. Заинтересовались историей, похоже, все.

– Как видите, у меня есть причины не любить маглорожденных… именно они составили костяк поддержки красных… Но сейчас уже у меня хватает мудрости понять, что и мы были не безгрешны. Ненависть ушла, осталась пустота. Потому я и говорил, что возможно поддержал бы вашего Темного Лорда… Как же его там звали… Как-то он смешно себя называл… и нелепо… А-а-а, вспомнил! Волдеморт.

– Вы сказали, что поддержали бы его лет пятнадцать назад? Но десять лет назад вы отказались выступать на его стороне. А что случилось за эти пять лет?

– Да с ума он, сошел, похоже, этот Волдеморт. Не знаю, уж что там произошло, но его здравые идеи каким-то образом превратились в радикальные. Они начали устраивать настоящие террористические акты, уничтожая всех, кто им противостоял. Тогда-то они и провозгласили об изгнании маглорожденных из магического мира. Почему чистокровные роды остались ему верны, не понимаю, они-то должны были понимать, чем все закончится, если эти идеи доведут до конца, но как факт. А с сумасшедшими мне не по дороге. Устал я воевать уже, почти сорок лет воевал, еще в эту заварушку влезать… увольте. Потому и сбежал из магического мира. Купил этот дом, поселился в нем.

– А против вы не хотели выступить?

– Джон, поймите меня правильно. До вашей страны мне нет никакого дела. Более того, у меня есть причины не любить ее, ибо именно она поддержала революцию у меня на родине. Так что ваше тогдашнее правительство я точно так же имею право обвинить в смерти своих родных. Да, это все политика, но мне от этого не легче. И перебрался я сюда только потому, что оставаться в Швейцарии мне стало нельзя. Так что… навоевался. Да и без меня справились с этим лордом.

– Война закончилась?

– Да. В восемьдесят первом. Могу только слухи рассказать, которые до меня доходили. Этот Волдеморт отправился к кому-то там, убил всех взрослых, зачем-то хотел убить ребенка, что в магическом мире страшное преступление.

– Убийство ребенка?

– Убийство наследника рода. Ни один чистокровный не станет убивать наследника — свои же проклянут. За такое из рода изгоняли. А тут… В общем, попытался убить этого ребенка и не смог, погиб сам. Почему, не знаю. Дамблдор пустил слух, что мать мальчика провела какой-то ритуал и ценой своей жизни защитила ребенка… Есть подходящие ритуалы, вот только мать мальчика была маглорожденной… не хватило бы у нее сил… Хотя после женитьбы ее должны были принять в род Поттеров… и если ей оказалась доступна родовая магия, то вполне-вполне… Вот только все эти ритуалы связаны с жертвой и кровью, что ваше министерство считает темной магией и преследует. Так что эта ведьма нарушила сразу несколько законов. И выживи она, отправилась бы в Азкабан. Это тюрьма для волшебников.

– Но за что? — возмутилась Эмма. — Если она уничтожила этого злого мага…

– С помощью запрещенного ритуала. Хотя, опять-таки, это все мои предположения. В любом случае, до тюрьмы дело не дошло бы, нашлось бы кому за нее вступиться. Просто мне вдруг интересно стало, что там могло произойти. Как вы понимаете, что реально случилось, никто не знает, выжил один мальчик, а ему чуть больше года было, вряд ли он что помнит.

– Бедный мальчик.

– Ну почему бедный? — усмехнулся Саймон. — Как я слышал, он теперь национальный герой. Тот, кто победил Волдеморта. Мальчик-Который-Выжил.

– А вы очень скептически к этому относитесь.

– Чтобы там ни произошло, Джон, но вряд ли к этому причастен мальчик. Если кого тут и надо прославлять, так это его мать. Славу о мальчике пустил Дамблдор, а он даже руку просто так не поднимет — он политик и политик действительно великий. А значит, если он рассказал историю именно таким образом, ему зачем-то это нужно.

– А причем тут Дамблдор?

– Именно он возглавлял тех, кто противостоял Волдеморту. И именно он первым оказался в доме Поттеров. Он же забрал оттуда ребенка. Так что историю Мальчика-Который-Выжил мог рассказать только он. Зачем — даже гадать не буду. Это все, что я знаю.

– Интересная история.

– Вы ее еще наслушаетесь. А пока давайте вернемся к вашей дочери. Как вы уже поняли, она маглорожденная. Тут вот какая тонкость: маглорожденными могут быть те, у кого в роду, с любой стороны, когда-то давно были волшебники. Например, либо с вашей стороны, Джон, либо с вашей, Эмма. Иногда случается, что в волшебной семье рождается ребенок, лишенный магии.

– Как в обычной семье рождается ребенок-маг, так и тут, только наоборот?

– Верно. Таких людей называют сквибами. Магию они видят, но сами колдовать не могут. В старину таких детей стыдились. Считалось, что род утратил благословении магии, а потому их объявляли умершими. Иные и, правда, таких детей убивали, но чаще просто изгоняли в мир маглов. Очень может быть, что кто-то из предков маглорожденного был сквибом. Если бы это было так, то ваша дочь формально может принадлежать к какому-нибудь роду.

– Но?

– Всегда есть «но», — кивнул Саймон. — Видите ли, если этот род сейчас прервался, то ваша дочь, как последний в роду, может претендовать на титул главы рода. Вполне возможно, что к этому даже приложится некая сумма денег. Гоблины всегда ведут учет сгинувших родов.

– Гоблины?

– Банкиры магического мира, — отмахнулся Саймон. — И как любые банкиры они любят, чтобы деньги работали. Но вот беда, согласно договору с волшебниками, сейфы сгинувших родов консервируются, и в них никто не имеет доступа. Потому они даже обрадуются, если найдется представитель сгинувшего рода и сейф распечатают. Плюс книги рода, с его знаниями, которые тоже хранятся в сейфе.

При этих словах глаза девочки засверкали.

– А отрицательные моменты?

– Вы правы, Джон. Отрицательные моменты те, что вместе с деньгами и знаниями ваша дочь приобретет и фамильные проклятия рода. Без поддержки и знаний шансов выжить у нее нет. Чтобы избавиться от проклятий, нужны ритуалы, которые ваша дочь не знает. Да и негде ей их проводить, поскольку вряд ли цел менор. Гоблины могут помочь… за деньги. Очень большие деньги. Вполне возможно, что потом все приобретенные деньги уйдут на ритуалы просто для того, что бы выжить.

– Да уж.

– А еще может оказаться так, что род все еще существует. Полагаю, вы сами понимаете, что они вряд ли обрадуются новому родственнику. Принять-то они ее примут, вот только вы, в таком случае, вашу дочь можете больше не увидеть. И вряд ли ее примут в род в качестве равноправного члена.

– Тогда никаких ритуалов по поиску рода! — отрезала Эмма Грейнджер.

Саймон одобрительно кивнул.

– Правильно. Но я все же думаю, что это не ваш случай.

– Почему? — вскинулся Джон, но тут же сообразил: — Постойте, вы сказали «если бы это было так, то Гермиона могла бы принадлежать роду»?

– А вы внимательны. Дело в том, что ваша дочь слишком сильна для маглорожденной. Понимаете, сквиб — это очень слабый маг. Его магия слаба. И если спустя поколения в его потомке снова проснулась магия…

– Этот ребенок не может быть слишком сильным.

– Верно. Маглорожденные всегда слабее чистокровных. Всегда. Потом, через поколение они могут восстановить силы, но сами они слабы. Не так, чтобы очень, но заметно. Ваша же дочь… если бы я не знал про вас, то решил бы, что она из чистокровной семьи.

– Мы точно ее родители! — отрезала Эмма.

– Знаю. Как только вы вошли сюда, я немного поколдовал… я должен был убедиться. Как вы сами поймете вскоре, вопрос далеко не праздный. Вы — точно ее родители. — Саймон повернулся к девочке… и к ней плавно подплыл знакомый подсвечник с горящей свечой. — Гермиона, я там приготовил тебе несколько книжек, который помогут тебе узнать о мире магии. Иди за свечой, почитай.

Девочка дурой не была и сообразила, что ее просто отсылают. Надулась, но под строгими взглядами родителей послушно встала, сказала «спасибо» и вышла следом за летящей свечой.

Саймон дождался когда за девочкой закроется дверь и посмотрел на ее родителей.

– Кроме маглорожденных, в роду у которых были сквибы, есть еще такие, у которых в роду никогда, ни с какой стороны магов не было. Таких маглорожденных называют Обретенными. У меня на родине их называли благословенными магией. Хотя из-за политики вашего министерства вряд ли кто вспомнит о таких людях, но для вас это и лучше.

– И… что это означает для Гермионы?

– Обретенные так же сильны, как чистокровные. Только после семнадцати чистокровный маг сможет превзойти их в силе и то, только благодаря родовой магии. Но главное не в этом. Введение в род обретенного усиливает его. Вообще, в угасающие роды можно вдохнуть жизнь новой кровью, пусть даже маглорожденного. Вопреки теории чистокровных радикалов, полукровки оказываются сильнее иных чистокровных. Тот же Дабмлдор, один из сильнейших магов Европы, полукровок. А если мать или отец будет обретенный? Но есть и еще один плюс от такой связи. Помните, я говорил про проклятья? Любой род накапливает их в течение веков. Ритуалы позволяют избавиться от многих, заморозить их, свести к минимуму… но все равно что-то, да передается по наследству. За тысячелетия существования рода за ним тянется шлейф таких проклятий. Плюс близкородственные связи… Так вот, брак с обретенным полностью очищает род от всех его проклятий. Их дети будут свободны от них, можно сказать, род обновится, без потери родовой магии. Ввести в род обретенного — большая удача для него. Более того, такой брак способен вылечить даже гемофилию. Понимаете, насколько ценятся такие люди в закрытом мирке магов?

Грейнджеры с тревогой переглянулись.

– Тогда может быть не стоит туда пускать Гермиону? Если все так, как вы говорите…

– Все так. Но все не так плохо, как вам кажется. Дело в том, что брак с обретенным должен быть только добровольным, иначе можно получить на род такие проклятья, что прошлые покажутся забавными неприятностями. В одиннадцать лет ей придет приглашение в школу чародейства, а не пускать Гермиону не советую.

– Но мы можем? И почему не советуете?

– Можете. А не советую хотя бы потому, что если Бог дал какие-то способности, то грех их не развивать. Но не это главное. Вы помните, что было вчера? Такие всплески магии называются стихийными, и дети их контролировать не в силах. Это своеобразный защитный механизм. Магическое ядро человека растет вместе с ним. Но в раннем детстве оно растет быстрее, а потому магия буквально выплескивается наружу. Если бы не это, человек уничтожил бы себя сам, а так просто сбрасываются излишки магии наружу в момент эмоциональной нагрузки или стресса. И пока ядро не стабилизируется, магам не дают волшебных палочек. Палочка может работать только с уже сформированным ядром. Если палочку дать вашей дочери сейчас, то она скорее повредит себе, чем сможет что-то сделать. Потому даже чистокровных магов не обучают магии до одиннадцати. А вот когда ядро стабилизируется, то естественная защита в виде выбросов исчезает. Ядро растет, но не используется и тогда оно начинает разрушать организм мага. Если вы откажетесь учить дочь, то вряд она ли доживет до пятидесяти.

Эмма испуганно ойкнула. Джон нахмурился.

– Вы говорили, мистер Кливен, что маги живут дольше людей?

– Потому что используют свое магическое ядро. Это как зарядка для него.

Все замолчали. Старшие Грейнджеры обдумывали услышанное. Саймон Кливен пил чай, давая им возможность поразмышлять.

– Вы говорили, что у вас есть к нам предложение?

– Да. — Саймон развернулся и взял с небольшого столика свиток. Протянул его Грейнджерам. — Это магический контракт. Он подписывается кровью… только не надо придумывать чертей с вилами и хвостами — тут простая магия крови. Суть его в том, что подписавшие его не смогут нарушить ни одно условие под угрозой потери магии и жизни. Естественно, подписать его могут только маги. Я предлагаю вашей дочери заключить со мной контракт ученичества. То есть она станет моей ученицей.

– Но вы сказали, что магии нельзя учить до одиннадцати?

– Неверно. Я сказал нельзя колдовать палочкой до одиннадцати, соответственно нельзя делать осмысленные магические действия. Но в магии много и других направлений, которые ей вполне доступны. Кроме того, у магического мира свои законы и обычаи. Можно войти в него ничего не зная о нем, как и делают все маглорожденные, а можно выучить его законы, понять обычаи. Знание — сила, а для вашей дочери еще и дополнительная защита, без которой она может стать легкой добычей чистокровного рода. Согласитесь, вашей дочери, с учетом ее статуса, не помешает узнать побольше о возможных… скажем так, проблемах и научиться их избегать. Обретенная — хороший приз для многих чистокровных.

– Но вы говорили, что силой обретенную взять нельзя?

– Нельзя. Но, Джон, вы же не ребенок, должны понимать, что окрутить голову девчонке можно и без всякой магии, особенно, если она не понимает, где оказалась и считает все вокруг сказкой. А кроме того есть любовные напитки, например. Формально ведь ее не силой поведут под венец. Действие зелья прошло, а она уже замужем. Добровольно. От всего этого есть защита, но сколько маглорожденных хотя бы понимает, что от такого надо защищаться?

– Все-все, мы поняли! — Джон поднял руку. Развернул свиток так, чтобы его видела жена и они вдвоем углубились в чтении. Перечитали несколько раз, потом вдвоем повернулись к невозмутимому хозяину. — В чем подвох? Тут вы расписали про обязанности ученицы к учителю… То, что Гермиона переедет к вам… ладно, у вас ей и правда безопасней с ее магическими выбросами, а поскольку ваш дом через дорогу от нашего и видеться с ней вы нам не запрещаете хоть каждый день…

– И даже согласны, если мы иногда будем присутствовать на ее занятиях, — подхватила Эмма.

– Но для себя вы тут ничего не просите, — продолжил Джон. — Даже не затребовали плату за обучение. Согласитесь, такой альтруизм несколько…

– А кто говорит об альтруизме? — Саймон выглядел совершенно невозмутимым. — Видите ли в чем ваша проблема… вы смотрите на ситуацию с точки зрения маглов и ищите материальной выгоды. Но я маг. И золота у меня хватает, как вы понимаете. Моя награда тут не материальна и она напрямую связана с магией. Понимаете, не будь ваша дочь обретенной, я бы и связываться с вами не стал.

– Вы…

Саймон вдруг откинул голову и расхохотался.

– О, Боже, Джон, побойтесь Бога! Мне больше восьмидесяти лет. Не надо считать меня монстром, готовым взять в жены восьмилетнюю девочку. Я даже не доживу до того момента, как смогу получить наследника. И в контракт, если вы его внимательно читали, я специально ради вашего успокоения даже пункт отдельный вписал по этому поводу.

Джон явно выглядел смущенным.

– Извините, ради Бога, не хотел вас обидеть. Просто… я просто не понимаю.

– Я знаю. Но именно для того, чтобы вы поняли, что я получу от этого, я рассказывал все так подробно. И про отношения в магическом мире, про маглорожденных и обретенных. Видите ли… если член рода совершает преступление против рода… нарушает его кодекс, совершает преступление против магии… его магическое ядро начинает разрушаться. Более того, это проклятье переходит и на прямых потомков. Это в вашем мире сын за отца не отвечает… в магическом еще как отвечает. И внуки отвечают и правнуки. Когда я был молодым дураком, мне казалось, что это все неважно… главное отомстить… Ради этого можно перешагнуть через любые законы. Был бы жив отец, он меня образумил бы, но… Вот так и получилось, что мстя за родителей, я нарушил столько правил кодекса… А поскольку к тому времени я оказался единственным членом рода, то и изгнать меня было некому. Вот так на род легло проклятье.

– Но если вы единственный…

– А почему, как вы думаете, я остался единственным?

– О, господи, — прошептала Эмма.

– Как я говорил, когда я был молодым дураком, я все это считал неважным, а когда поумнел… оказалось уже поздно. Я должен был в первую очередь думать о роде, а я думал о мести. Как результат… Эмма, Джон, такие как я в магическом мире носят прозвище предатели крови. И все мои дети станут предателями крови. Очиститься от этого очень трудно. Тут даже брак с обретенной не всегда помогает… один из немногих случаев, когда этого оказывается недостаточно, хотя это и ослабило бы удар. Может быть несколько таких браков среди моих потомков помогли бы… кто знает.

– Тогда что вы хотите?

– Возрождение своего рода. Я хочу от вашей дочери клятвы, что один из ее детей примет мой род.

– Что? Но…

– Постойте. Я не говорю, что это будет прямо вот завтра. Но рано или поздно ваша дочь вырастит. Я не прошу отдать в мой род первенца. Любого ребенка. Второго, третьего. Есть ритуал, которому я научу ее. Она должна будет провести его и тогда ее ребенок получит второе имя и станет наследником рода князей Мишиных. А поскольку этот ребенок станет все-таки наследником по магии, а не по крови, да еще от обретенной, то он будет свободен как от проклятья предательства крови, так и от прочих наших родовых проклятий. И если когда-нибудь в России падет большевизм, ему откроются хранилища нашего рода у меня на родине.

– Но почему? — только и нашелся, что спросить Джон.

– Просто вы не понимаете, что значит ответственность перед родом для мага. Я потому и хочу взять Гермиону в ученицы… я должен научить ее всему, что должна знать чистокровная ведьма, чтобы она потом научила этому наследника моего рода. Именно для этого я и готов делиться всеми тайнами своего рода, хотя, конечно, я и потребую с нее клятвы о не передачи их из семьи. И именно поэтому, я ничего от вас не скрываю. Я ответил на ваш вопрос?

Грейнджеры переглянулись.

– Нам надо подумать, — наконец решили они.

Саймон Кливен согласно кивнул.

– Скажете ваш ответ завтра. Потому что если он будет отрицательный, я должен буду уехать отсюда.

– Вы…

– Именно так. Я многим рискую… Но ради будущего рода, я согласен на это. Иначе…

– Хорошо.

– В таком случае я провожу вас к Гермионе. Она сейчас в библиотеке.

– О! — рассмеялась Эмма. — Тогда ее оттуда и за уши не вытащишь.

– Она может взять книги с собой, — улыбнулся Саймон.

Гостей он проводил до самой калитки, но едва они вышли на дорогу, повернулся и, не оглядываясь, зашагал домой. Теперь ему оставалось только ждать их решения. Решения, от которого зависело будущее рода князей Мишиных. Завтрашней день должен определить будет ли существовать род или сгинет в истории, как и многие до него.