Хранитель рода. Ученица

Глава 22

Очередной урок был посвящен установке защиты и взлома.

– В этой области, точнее в области защиты, — говорил мистер Кливен, — лучше всего дело обстоит, как ни странно, у японских магов. Скорее всего это связано с тем, что им постоянно приходится иметь дело с разными видами духов, не всегда дружелюбных. Японцы их называют они. Понятно, что от таких духов приходится защищаться… и защищать дома. Разработанная японскими магами система печатей довольно удобна и универсальна. Рисуешь нужную печать на листке бумаги, закрепляешь ее куда нужно и барьер готов. Слабость в том, что такой листок приходится долго готовить, и сколько бы ты их с собой не взяла, их количество все равно конечно. К тому же такая печать одноразовая, после использования она сгорает. Хорошая защита от разных магических тварей и духов. Против магов… разве что как незнакомая для него модель магии. Сильный волшебник просто перегрузит защиту и та сгорит.

Гермиона раскрыла тетрадь и протянула наставнику. В ней на каждом листе была аккуратно нарисована печать, на каждом другая с кратким пояснением.

– Жаль, поздно японский взялась учить, — вздохнула девочка. — Мне понравилась эта система магии. Удобно.

– В Европе есть аналогичная — рунная запись. Вроде бы в Хогвартсе есть даже предмет по ним.

– Японская более универсальна и проста.

– Как следствие менее действенная в определенных направлениях. У них разная задача. Рунная запись скорее алгоритм, который задается для чар, а японские печати — уже готовые заклинания. Молодец, все правильно, — мистер Кливен вернул тетрадь.

– А откуда вы так хорошо японскую магию знаете? Китайскую я изучала по учебникам, но там все запутано. А японскую вы и сами показываете. Та печать, которую вы ставили на дверь Корхейна и которую потом ставила я, это же Япония.

– Мой отец входил в комиссию по изучению японской магии после поражения в русско-японской войне. Наши маги тоже много все просмотрели, в то время как японские маги прекрасно знали о возможностях магии западноевропейской. Потом дома он начал обучать и нас. В конце концов защита — это именно наш родовой дар и лишними никакие знания в этой области не бывают.

Появление француза внесло некоторое разнообразие. До него здесь был только один посторонний человек — учительница танцев, но с ней у Гермионы не сложились отношения и все их общение сводилось только к танцевальному залу. Де Куарте был легок в общение, не комплексовал находясь среди магов и знал множество самых разнообразных историй из жизни светского общества Франции. Живя до десяти лет в аристократической семье он получил соответствующее образование, возможно не все помнил с тех пор, но с охотой делился с девочкой тем, что помнил. Мистер Кливен же будто бы отстранялся от всего, предпочитая больше наблюдать, чем что-то говорить. Только иногда, когда Гермиона не могла с чем-то разобраться самостоятельно, проводил дополнительные занятия, как, например с японской магией. Все чаще девочка, возвращаясь от Корхейна, заставала наставника за телевизором, просматривающим фильмы, которые продолжал присылать тот турист, с которым Гермиона познакомилась у посольства и с которым продолжала поддерживать связь, в свою очередь отсылая ему подарочные издания классиков английской литературы. Иногда девочка замечала, что некоторые фильмы он пересматривал по два, три, а то и четыре раза. Один раз застала его сидящим в кресле перед телевизором, по которому шла какая-то комедия без слов… Мистер Кливен сидел откинувшись на спинку прикрыв глаза… по щеке катилась одинокая слеза.

– Мистер Кливен, — встревожилась Гермиона.

Учитель резко открыл глаза.

– Вернулась? Помоги мне добраться до комнаты.

Девочка подскочила сзади, сняла коляску с тормозов и покатила ее к лестнице. Маг взмахнул палочкой и коляска плавно поплыла по воздуху наверх…

Гермиона вкатила коляску в кабинет и остановилась у стола.

– Что-то еще?

– Нет, Гермиона, спасибо… хотя… Знаешь… обидно понимать сколько упущено… Никогда не подумал, что большевики… грубые невоспитанные… что они способны будут что-то построить… Я думал, что все погибло, когда рухнул наш мир… думал, что другого быть не может… Толпа невежественных дикарей не способна создать что-то путное. Россия обречена скатиться в пропасть… А погляди ж… Мир перемолол нас и покатился дальше. И плевать ему на наши надежды, страхи, чаяния. Знаешь… повторись все… я бы тогда на коленях приполз домой… пока не было сорок первого еще все можно было исправить… все…

– Я… я прочитала историю России того времени… Это было ужасно… Вас бы казнили.

– Ха… ха-ха… вот и прежняя Гермиона Грейнджер, узнаю эту девочку, с ее верой в любое написанное слово. Сколько источников ты читала?

– Что? Ну что было… много…

– Девочка, много — это не тот критерий, который здесь важен. В данном случае лучше мало, но с разных сторон. Конечно же книги с той стороны тебе были недоступны…

– Вы же сами говорили…

– И ошибался. Сильно… Девочка, односторонний взгляд на вещи всегда ведет к серьезным ошибкам. Послушай умудренного жизнью человека, который много повидал… никогда не принимай важный решений на основе взгляда только с одной стороны.

– Получается, что и Волдеморта надо было послушать?

– Надо. Обязательно надо. Если его взгляды тебе бы понравились, поддержала бы его. Если нет, у тебя есть конкретные причины выступить против, и свою позицию ты сможешь обосновать. Не говоря уже о том, что знать противника всегда полезно. Ну-ка, где-то ту у меня есть то, что нужно… — Мистер Кливен подкатил на своей тележке к книжному шкафу, покопался в нем, вытащил три книги и положил их на стол перед девочкой.

– Все три книги посвящены исследованиям биографии Оливера Кромвеля. Написаны примерно в одно время на основе практически одних и тех же источников, в чем можно убедиться изучив список используемой литературы в конце книги… расхождения не так уж и заметны.

Гермиона пролистала одну книгу.

– А почему так?

– Во вступлении написано. Это исследование было заказано кембриджским университетом шестьдесят лет назад некоторым своим выпускникам. Поскольку все они пользовались одной библиотекой, то и источники у них оказались практически одни и те же. Но это даже и лучше для нас.

– И что я должна сделать?

– На основе этих книг составь свое видение деятельности Оливера Кромвеля и напиши это. Много не надо, страниц на пять будет вполне довольно. Просто общие выводы.

– Хм… хорошо.

– Вот и ладно. Когда закончишь мы вернемся к этому разговору.

Гермиона всегда ответственно подходила к заданию. Пусть учитель сказал, что это не к спеху, но начала готовить свой отчет она сразу, как выдалась свободная минута. Так и выкраивала по минуте тут и там. Проштудировала одну книгу, сделала выписки по тем моментам, которые считала важными. Когда дней через десять она зашла в кабинет наставника с тетрадью, в которой записала свой отчет, выглядела она малость пришибленной.

– Ну? — все-таки первым заговорил мистер Кливен, видя, что девочка никак не решается начать. Обычно она более решительна.

– Я не понимаю! — вскричала она. — Я разыскала некоторые источники, на которые ссылались, все верно. Но… Каждый одно и то же событие трактует по-своему. Один за, другой против, третий считает неважным.

– Вот в этом все и дело, Гермиона. Именно это я и хотел тебе сказать. — Он постучал по сложенной стопкой книгам. Книги — это не истина в последней инстанции. Книги — это отражение мыслей, чувств, размышлений их авторов. Когда ты что-то читаешь, ты общаешься с автором, выслушиваешь его доводы, мнения, размышления. А вот соглашаться с ним или нет — это уже целиком ложится на тебя. Самый простой путь — воспринять написанное некритично, но это путь к падению. Я в свое время попался на этом…

– Ну вы всегда об этом говорили…

– Но все равно ты прочитала только английские источники при изучении истории моей страны… И забыла, что я говорил про отношения между нашим странами… Когда читаешь описание врага про кого-то, к написанному стоит относиться намного более критично, чем обычно. Это касается и русских источников про Англию.

– Я поняла…

– Вот и хорошо. Так что ты написала?

Гермиона сердито покосилась на тетрадь в руке.

– Я не знаю, что писать. У меня не хватает данных. Чтобы прийти к какому-то выводу нужно почитать больше.

– Собираешься устроить демократические выборы?

– Что?

– Ну собрать как можно больше литературы, выписать из книг отношение авторов к событию, а потом разложить по стопкам результаты. «За» — влево, «против» — направо. Где больше листов, то мнение и победило.

Девочка обиженно надулась.

– А чем плох такой подход?

– Ты серьезно?

– Эм… чем-то он мне не нравится, но все же?

– Мне этот подход не нравится тем, что в нем нет твоего мнения. Ты доверяешь сделать выбор за себя. А здесь ты должна была прочитать факты! Факты, а не интерпретацию их авторами, на чем ты и сосредоточилась. И должна была сделать свой вывод. При этом мне все равно совпало бы оно с мнением авторов или отличалось от них. Главное, чтобы ты его сделала и сумела бы отстоять передо мной. Или бы не отстоять… что тоже допустимо, если есть факты, противоречащие твоему выводу, сделанному на основании либо недостаточных данных, либо ложных.

Девочка вздохнула, вытащила из кармана еще одну тетрадь и положила рядом.

– Здесь я попыталась высказать свое отношение к написанному.

Мистер Кливен покосился на вторую тетрадь, взял ее, пролистал, со вздохом положил обратно.

– Знаешь, я рад, что ты все-таки слушаешь меня и делаешь выводы. Но я очень недоволен, что ты продолжаешь колебаться и на первое всегда выдвигаешь то, что, как ты считаешь, понравится другому… Да, не всем, тем, кого ты уважаешь, я уверен, что будь на моем месте кто другой и ему была сразу предъявлена именно вторая тетрадь, но это не… это неправильно, Гермиона.

– Простите. — Судя по цвету лица девочки ее пробрало капитально. В ее жизни очень мало людей, чье мнение для нее что-то значило и кого она уважала и вот такая вот выволочка очень сильно била по самолюбию.

– Вижу, поняла.

– Вы знали, что так будет?

– Предполагал. Я всегда старался научить тебя мыслить самостоятельно. Не всегда есть возможность посоветоваться с кем-то старшим и опытным. Надо уметь принимать решения… и нести за них ответственность, к чему бы они ни привели. Но если именно твое решение привело к ошибке… поверь, это не так обидно, как прийти к ней по чьему-то совету. Это не значит, что никого не надо слушать, но решение должно быть именно твоим. И ты должна это сознавать. Делай или не делай, но если решила, идти вперед, иди и не оглядывайся, не жалей. Мне удалось этому тебя научить, но у тебя оставалась слабость… одна… ты по прежнему веришь безоговорочно тем, кто сумел завоевать твое уважение… и стараешься ему угодить даже в мелочах.

– Разве это плохо?

– Угождать всегда плохо. Если человек действительно заслуживает уважения, то ему не понравится, когда ему начнут угождать.

Гермиона задумалась.

– Наверное, вы правы, — вздохнула она. — Я запомню.

– Хорошо. А вот со вторым твоим недостатком несколько хуже. При всей твоей начитанности и всем твоем уме у тебя недостаточно жизненного опыта. Понимаешь, к чему я веду?

– Если кто-то очень опытный и умный захочет чего-то от меня добиться, то он легко добьется моего доверия… Мистер Кливен, но ведь нельзя во всех видеть врагов!

– Врагов нельзя. Но и доверять всем и каждому, даже если этот человек очень тебе нравится, не стоит до тех пор, пока он делом не подтвердит, что достоин доверия. «И по делам узнаете их». Помнишь? Очень умное правило. Всегда помни его. Не слушай слова, слова лгут. Не слушай восторженные отзывы в прессе и книгах, их пишут люди, а люди тоже склонны лгать. Смотри на поступки и дела — они скажут правду, ибо поступки не лгут.

– Разве?

– Да. Люди лгут не из любви к искусству, а чтобы что-то получить. Для себя, для своей партии, для кого-то еще, неважно. Но когда они начинают это что-то получать сразу становится ясно к чему они стремились, каким путем шли к цели. Самое большое количество крови пролили не маньяки, грабители, насильники убийцы или пираты. Больше всего ее пролили те, кто говорил красивые слова про счастья для всего человечества. Это я запомнил хорошо, ибо на себе испытал в двенадцать лет, когда под лозунги о счастья для рабочих и крестьян бежал из России. Но здесь большевики не врали, счастья для дворян они не обещали. Но ведь потом полились реки крови тех самых рабочих и крестьян, за счастье которых они якобы воевали.

– Я… я запомню…

– Пожалуйста. В следующий раз я хочу сразу увидеть вторую тетрадь… с твоим мнением. А мнения авторов книг я и сам могу прочитать, без твоего пересказа.

После этого мистер Кливен потребовал начать пополнять родовую библиотеку, как он сказал, для чего научил изготавливать зачарованную книгу. Суть заключалось в том, чтобы каждый день составлять короткий рапорт об обнаруженных проклятьях с математическими моделями, по которым зачарованная книга сама строит схемы заклятий и подробной росписью каким именно способом проклятье было снята. Гермиона, уже прочитавшая несколько аналогичных книг, не спорила — понимала важность такой работы. К тому же она помогала закрепить материал и лучше разобраться в сути заклинаний как таковых. Да и чары, позволяющие переводить математические модели в визуальные дорого стоят. Мистер же Кливен еще попенял, что ученица взялась за изучение библиотеки не с того конца и отправил изучать методологический справочник.

– Если бы ты его в первую очередь прочитала, то знала бы об этих чарах. Иди и изучи его, он не очень большой.

Порой Гермионе казалось, что наставник специально нагружает ее по максимуму, чтобы она не задумывалась ни о чем… либо же он куда-то очень сильно спешил, торопясь в как можно более сжатые сроки дать как можно больше фактического материала. И практика, практика и еще раз практика.

– Раз уж я не могу тебя сопровождать к Корхейну, то я велел Шарху постоянно быть поближе к тебе. И дал ему экстренный портал, в случае, если с твоего браслета ученицы пойдет сигнал тревоги.

– Да ко мне уже в Лютом привыкли. Некоторые даже здороваются. Заклинание изменения голоса еще помогает.

– Все равно там нельзя расслабляться.

Но даже работая в таком изматывающем режиме Гермиона не могла не встревожиться, когда, вернувшись пораньше, застала дома гоблинов, снующих туда-сюда. При этом на лице наставника на миг мелькнула досада, он явно не ожидал, что ученица придет так рано. Но дело даже не в этом, просто раньше, во сколько бы она ни возвращалась, ей не удавалась застать учителя врасплох. Сигнальные чары всегда предупреждали его заранее. А тут он явно не ждал ее.

– Решил укрепить защиту дома, — сообщил он девочке на немой вопрос. — Вот и заключил договор с Гринготсом.

Маг, чей родовой дар защита просит гоблинов защитить дом? Мистер Кливен сам не раз хвастался, что защита их рода лучше гоблинской. Эти сомнения девочка и озвучила, когда гоблины ушли.

– Ты как всегда внимательна к деталям, — улыбнулся он. — Молодец. Тут дело не в силе защиты, а в политике.

– В политике? — нахмурилась девочка.

– Да. Подписав договор с гоблинами, я формально доверил охрану дома магической Британии.

– А зачем?

– На всякий случай.

Девочка промолчала, понимая, что наставник больше все равно ничего не скажет, но очередную зарубку происходящих странностей сделала. Только в выходные у нее нашлось время все обдумать. Как бы ни нагружал ее учитель, но все равно вынужден был дать отдых, иначе все могло бы плохо закончиться и мистер Кливен понимал это как никто другой.

На ходу девочке всегда было удобнее думать, потому она после обеда отпросилась прогуляться и отправилась в ближайший парк, где стала прогуливаться по дорожкам, заодно вспоминая, когда в ее учители произошли те изменения, которые она приметила. По отдельности вроде бы мелочи, но все вместе немного напрягали. Судя по всему все сходилось к болезни. Врач сказал, что две недели это максимум, сколько может прожить учитель. Прошло уже полтора месяца. Можно предположить, что род Мишиных владел тайной такого могущественного зелья, которое излечивает настолько серьезную болезнь, что даже квалифицированный врач признает, что надежды нет. И если зелье такое могущественное, то ведь на нем можно озолотиться. Только вот весь пусть и небольшой, но опыт подсказывал девочке, что такое зелье должно быть просто запредельной сложности. А учитель сварил его за несколько часов с помощью отца, который даже не маг.

Вернувшись домой, Гермиона закопалась в справочники, пытаясь разыскать анализирующие заклинания из раздела зельеварения. Выписала более менее подходящие и спустилась в лабораторию тренироваться на известных зельях, которые она сварила. Убедившись, что все работает, отправилась в зал, взяла первую подвернувшуюся книгу и принялась читать, ожидая, когда учитель отправится спать…

Вечером, убедившись, что мистер Кливен уснул, Гермиона тихонько пробралась к нему в комнату и осторожно отлила несколько капель зелья. Вот еще один сигнал, раньше Кливен обязательно бы проснулся. Застать его врасплох ей ни разу не удавалось. Спустилась в лабораторию.

– Так… посмотрим, — пробормотала девочка, сливая капли на стекло. Разделила получившуюся лужу пополам, в одну половину капнул приготовленный индикатор, над другим немного поколдовала, сверилась со справочником, снова поколдовала, сравнила результаты, записала их в таблицу и провела еще один тест…

– Мамочка… — прошептала она, зажимая рот кулаком. Это что-то запредельное. Энергетические потоки зелья уходили в какие-то невообразимые сферы, куда девочка с ее опытом добраться не могла. Одно ясно, это зелье должно воздействовать не на тело, а напрямую на энергетическую оболочку мага. Но для чего? Болезнь ведь не магическая! Или магическая? И как соотносится простота изготовления с таким результатом? — Учитель говорил, что нужна часть его… часть… Господи… не тела! Не часть тела! Часть души!!!

Теперь становилось понятно откуда такая запредельная сложность. И вот почему он держал ее подальше от зелья! Манипуляция с душой! Это же самая темная магия из возможных.

Гермиона сорвалась с места и бросилась домой. В волнении не сразу попала в замочную скважину, руки тряслись. Ворвалась прямо в спальню родителей.

– Папа!

– Господи, дочка! — Джон аж подскочил от испуга, охнула мама. — Что произошло?

– Папа, надо поговорить!

Джон покосился на часы, на дочь. Видно что-то было в ее взгляде. Вздохнул.

– Подожди в гостиной, сейчас спущусь.

Девочка сидеть не могла и металась от стены к стене. В таком состоянии ее и застал отец. Понаблюдал.

– Что-то серьезное?

– Мама?

– Я уговорил ее остаться в постели.

– Спасибо, — облегченно выдохнула девочка. — Не надо было так врываться.

– Это точно. Так что случилось?

– Пап, вспомни, что делал мистер Кливен, когда варил свое зелье?

– Зачем тебе? — нахмурился Джон.

– Это важно! Очень важно!

– Твой наставник запретил мне говорить…

– Пап! Ты не понимаешь! Он тебя ничего не просил сделать?

– Если ты имеешь в виду делал ли он что-либо со мной, то нет. Я только подавал ингредиенты.

– Можно мне проверить?

Джон нахмурился, но кивнул.

Гермиона быстро произнесла заклинания и изучила результаты. Провела тестирование целостности мозга. Не выявив следов стирания памяти облегченно вздохнула. Но тут же снова нахмурилась.

– Я не понимаю…

– Так что случилось?

– Я исследовала то зелье… мне стало интересно…

– И что? Что в нем необычного?

– Душа. В нем использована частица души…

– Все равно не понял.

– Папа, манипуляция с душой — это очень, очень темная магия. Она невозможна без жертвы. У меня не хватает ни опыта, ни знаний, чтобы понять, что именно делает зелье и каким образом там использовалась частица души.

– Ты испугалась, что твой учитель использовал мою душу? — Джон уже давно не удивлялся, когда говорил о таком.

Девочка убито кивнула.

– Ты так не веришь учителю?

– Самой стыдно… — Гермиона плюхнулась в кресло и закрыла лицо руками. — Но что я еще могла подумать, когда увидела такое? Темная магия… мистер Кливен очень хорошо меня натаскал на такие вещи… он настоящий эксперт и очень хорошо умеет учить… Но сейчас я не знаю, что происходит… и я боюсь… Мистер Кливен всегда говорил насколько опасны такие вещи и что их стоит избегать любой ценой… А тут он сам использовал что-то… И если он использовал часть своей души, то кто жертва? Но может быть, что здесь она не нужна? Я не знаю…

Джон Грейнджер задумался.

– Может стоит посоветоваться с кем-то более опытным, если не хоxешь спросить мистера Кливена?

– Господи, кому задашь такие вопросы? По законам магической Британии даже за интерес в эту сторону грозит тюремное заключение.

– Ты веришь наставнику?

– Верю. И я не хочу его спрашивать не потому, что не верю, а потому что он не ответит.

– Не находишь, что у него может быть причина, по которой он не хочет ничего говорить? И что лучше оставить как есть?

– Возможно, — плечи девочки поникли. — Но если ему грозит опасность и если я смогу ему помочь?

– Возможно, это тоже причина, по которой он не хочет ничего говорить тебе. Может риск слишком велик и он не хочет тебя втравливать.

– Скорее всего так и есть… да… извини, что взбаламутила.

Гермиона ушла… Джон еще долго сидел в кресле, задумчиво глядя на дверь и вспоминая слова Саймона Кливена, которые он сказал, когда они остались одни. Правильно ли он сделал, промолчав?

– Завтра надо поговорить с Саймоном, — вздохнул он. — Надеюсь до завтра Гермиона ни во что не вляпается.

Вопреки надеждам Джона Гермиона не спала, а думала. Ясно, что напрямую вопросы задавать нельзя. Но есть список ингредиентов… безобидный… А что если…

Метнувшись в библиотеку, она отыскала самую старую книгу, поморщившись, выдрала наименее значимый лист… несколько заклинаний и буквы поменяли свое расположение, составив совершенно другой текст. Почистить следы… все, конечно, не убрать, но и не надо — книга настолько старая, что сама пропиталась магией и отыскать среди этого фона следы не очень сильной другой та еще проблема. Теперь приготовить защищенный футляр. После этого придвинула к себе лист бумаги, макнула перо и принялась писать:

Гермиона еще раз внимательно перечитала текст, убедилась, что нигде нет и намека, что письмо написано не мужчиной. Даже имя было настоящее, этот человек действительно занимался зельеварением… во Франции. О нем упоминал де Куарте в одном из своих рассказах.

Девочка скопировала рецепт и свернула его вместе с письмом, убрала в футляр, только не запечатывая его. Отлично. Копия рецепта еще дополнительная защита. Изучив ее, станет ясно, что скопирован он с действительно очень древней книги. Дополнительный плюс, что магия в ней продержится не более суток, после чего она снова превратится в чистый лист бумаги.

Переодевшись в свой костюм, девочка забрала одноразовый портал, которых мистер Кливен наделал с запасом и переместилась в Лютый. Ночью здесь ей бывать еще ни разу не приходилось, а потому чувствовала она себя крайне неуютно. Настроив заклинанием глаза на ночное зрение, она двинулась к известному ей местному трактиру. Зашла с черного хода и стукнула определенным образом. Об этом она случайно услышала в лавке Корхейна, когда по спецзаказу проверяла одну вещь. Там ее принимали уже чуть ли не за своего, потому особо не стеснялись и не таились.

– Чего надо? — раздался недовольный голос из-за двери.

Гермиона уже хотела было заговорить, но вспомнила, что забыла изменить голос. Мысленно чертыхнулась и натянула капюшон поглубже, произнесла заклинание.

– Отправить письмо.

Вроде бы что особенного? Вот только если делать все даже совиной почтой, то все равно легко вычислить кто отправитель. Но у определенной породы людей частенько возникает необходимость написать письмо так, что бы его потом не нашли. А если есть заинтересованность в такой услуге, то есть и люди, которые ее предоставляют.

– Расценки знаешь?

Гермиона сунула в небольшой окошечко три галеона. Тотчас в двери вокруг своей оси повернулась дверка и перед девочкой на полке обнаружилась нахохлившаяся сова. Быстро привязала письмо.

– Доставь Северусу Снейпу. Понятно?

Сова согласно ухнула и сорвалась с места. Гермиона поспешно удалилась, зашла в самый темный проулок и переместилась домой. Хозяин же совы, если его начнут расспрашивать, совершенно честно всем ответит, что понятия не имеет кому предоставил свою сову. И никакая сыворотка правды, никакой легитимист тут не поможет. Все-таки шатаясь по Лютому переулку можно узнать много интересного из жизни магического мира. Некоторые вещи могут и пригодиться. Правильно говорит мистер Кливен — знания лишними не бывают.