Хроники особого отдела

Глава 45

Глава 3. Дела сложные. Дела семейные

Часть 16

Борис Евгеньевич встречал путешественников борщом и вкуснейшей жареной картошкой с маленькими хрустящими сыроежками, собственноручно собранными в начале сентября «внутри периметра». Грибочки были заморожены в новом холодильнике и не потеряли на раскалённой сковороде своего жёлтого и красного цветов. А уж пахли-то!

Группа, под действием неописуемых запахов, не обращая внимания на насупившееся руководство, по-быстрому, с прибаутками, вручила старшему сержанту подарок из солнечной Италии: тенниску и лёгкие летние брюки.

– На футбол ходить, – пояснила Елена Дмитриевна.

Затем произошла небольшая заминка, и перед Худояровым возник начальник особого отдела, с кульком...

– На, – сообщил он. – Не спорь, не тебе везли. Дома развернёшь.

Подозрительный Рашид Ибрагимович взял в руки объёмный пакет и тут же разорвал бумагу перед притихшим отрядом. На пол упали яркие вещи. Платье, куртка, кофточки.

– Сказал же – дома, – обиженно забурчал Ян.

Генерал поднял подарки и ахнул от восхищения. Потом поднял сердитый взгляд на подчинённых и констатировал:

– Буржуазный элемент...

– Ага, – согласился довольный полковник. – Есть с нами садись. Утро вечера мудренее.

Через два часа совершенно успокоившегося Худоярова уносил домой чёрный служебный автомобиль. К груди офицер нежно прижимал кулёк с подарками внучке!

На следующее утро из ворот выехала новенькая серая «Победа», за рулём которой сидел начальник особого отдела, одетый, на удивление, нелепо: зелёный свитер, смешные штаны «бриджи», с трудом прикрывающие колени, и лёгкие светлые теннисные туфли. Буржуйский вид, одним словом. Рядом с ним на сиденье лежала шляпа. Ковбойская.

– Куда это он? – только и смог выговорить Борис.

– Дык, кто ж его знает... – в тон ответил Илья.

Обсудить странности начальства в любые времена и, при любом правительстве, было, можно сказать, святым делом, но обсуждать Яна… мужчины переглянулись, снедаемые явным желанием это самое обсуждение продолжить. Данных у них, конечно, не было, но предположений и домыслов – хватало с избытком! Но, к счастью, или, к сожалению, им помешали.

– Мальчики, мы идём на «Укротительницу тигров», вы с нами? – услышали тут мужчины. –Начальник был забыт. Куда бы и зачем бы он ни ехал, сейчас всех ожидало событие не менее яркое.

Группа шла смотреть недавно открытый памятник Юрию Долгорукому, установленный с опозданием на семь лет к 800-летию Москвы, и на премьеру нового художественного фильма!

***

В 1954 году советский гражданин получил возможность приобретения личного автомобиля. Первый автосалон был открыт в стремительно восстановленном и обретшем классический «сталинский» стиль городе-герое Минске.

«Москвич-400» продавался за 9000 рублей; «Победа» – за 16000.

Там же были выставлены на продажу первые цветные телевизоры «Радуга». Правда, этот проект потерпел фиаско, так как слишком опередил время. Тем не менее, было выпущено несколько тысяч таких приборов.

Эра настоящего цветного вещания в СССР начнётся с 1967 года. Она придёт к нам из Франции...

***

Миновав три поста правительственной охраны, «Победа» остановилась на небольшой, площадке, выложенной квадратной серой плиткой. Вдали между деревьев был виден двухэтажный деревянный дом, большой, с мансардой и высоким флигелем, под зелёной крышей.

Выключив зажигание, приехавший в зону правительственных дач в Жуковке, мужчина взял с сиденья ковбойскую шляпу и вышел из машины. Неторопливо пройдя по аллее, остановился у последнего контрольно-пропускного пункта.

– Извините, – неловко пробормотал он, почти поклонившись сидящему за столом майору государственной безопасности. – Вот мой пропуск «ЧС» и документы. Я бы хотел немедленно видеть товарища Хрущёва.

Прочитав бумаги, предоставлявшие допуск к руководству ЦК в любое время, безопасник рассеянно поднял взгляд на человека, их передавшего, и слегка побледнел.

– Вы уверены, что сейчас хотите пройти? – не по уставу переспросил он. – Нежданный гость скосил глаза на собственный документ и криво ухмыльнулся:

– Да вы спятили, майор! Нельзя так разговаривать со старшим по званию. Знаю. Одет не по уставу. Так и день выходной! Чай, не война! Мирное время. – Но офицер, не предупрежденный о столь необычном посетителе, продолжал упрямиться:

– Я обязан доложить...

– Кончил придуриваться, – неожиданно огрызнулся ещё недавно такой добродушный и улыбчивый посетитель. Его голос стал похож на скрежет по булыжной мостовой танковых траков. Майора обдало холодом. Он резко встал, вытянулся, возвращая документы, и отдал честь...

***

Не прошло и двух недель с похорон Сталина, как Япония официально предъявила права на «свои северные территории»... ничего в этом удивительного нет. Правительства стран – та же волчья стая. Ну как не попробовать силу новичка, как не куснуть исподтишка, проверяя на зубастость?

Но вот дальнейшие события, которые привели к удалению СССР, (читай России), со стратегически необходимых земель на Дальнем Востоке и на Балтике, просто пугают. И произошло это по решению руководства нашей страны, даже без сверхсильного давления Запада.

Конечно, история всегда пишется победителями. Всё лишнее, никчёмное, отсекается, не упоминается и, со временем, уничтожается, удаляется из памяти. Но чтобы с такой скоростью?..

Ещё не успела окоченеть мумия Вождя. Не успели сгореть в крематории кости Берии...

Итак, финский полуостров Порккалла-Удд, недалеко от Хельсинки, напротив Таллина и рядом с Кронштадтом. Был арендован в 1944 году на пятьдесят лет. Обильно полит нашей кровью и удобрен костями и – сдан, без какого-либо давления на СССР со стороны НАТО. Сдан, с формулировкой «за ненадобностью», и подписью Хрущёва и Жукова...

По инициативе Никиты Сергеевича, форпосты стратегического присутствия СССР на Дальнем Востоке – Порт-Артур, (Люйшун), и Далянь – были возвращены Китаю. Расправившие крылья небожители из Кремля и Министерства обороны СССР не вспомнили о 15 тысячах погибших и 10 тысячах пропавших там без вести солдат Советской Армии.

Отправленный в отставку главный маршал авиации А.Е. Голованов, резко выступивший против, плакал:

– Как же можно?! Столько людей погибло!..

– Видимо, ты плохой коммунист! – ответил ему тогда Георгий Константинович Жуков. – Иди проспись, ишь, глаза-то красные...

Генерал Белоусов вспоминал, как топал в Пекине ногами и кричал Хрущёв на командующего 39-й армией Швецова: «Хватит болтать! Кого же и от кого вы собираетесь здесь защищать? Ты мне лучше скажи, сколько надо времени, чтобы здесь не осталось ни одного вашего солдата, даже вашего духа?!»…

История, похожая на спираль, повторилась после свержения «кровавого коммунистического строя», в небезызвестном, но тоже тщательно забытом договоре Бейкера-Шеварднадзе. В результате, постсоветская «Свободная Россия», без компенсации, просто в качестве «жеста доброй воли», отдала свыше 15% акватории Берингова моря – территории, изобилующей нефтепродуктами, рыбными ресурсами и контролирующей ВСЁ судоходство между Арктикой и Тихим океаном через Берингов пролив.

Страшные геополитические провалы!

***

Осень пришла в Москву поздно. Южный ветер пока не сорвал увядшую, но ещё живую буро-зелёную листву. Это необычное тепло выгоняло из домов население, полюбившее выходные дни. Несмотря на полдень, семья, встававшая рано, готовилась обедать. Нанизанное на шампуры мясо источало аромат со слегка кавказским, теперь совсем не страшным, родным и близким акцентом. ОН, лежащий на гранитном постаменте, в ступенчатой пирамиде-мастабе, больше не пугал.

Сегодня были только «свои». Семья и друг оной семьи – мужчина тощий, но вездесущий, тихий, малозаметный, имеющий прозвище «сусло», (недавно восстановленный в ЦК Михаил Андреевич Суслов).

– А пидорас всё-таки был наш «всесоюзный староста», – громко смеялся хозяин дачи.

– Ну, мы ж не видели, – морщил нос «сусло». Он не любил похабных выражений.

– Да, ладно! – веселился отец присутствующей здесь семьи. – Девку-то егоровскую он обрюхатил. И Катька его семь лет не просто за так отсидела... ну, шашлык-то готов?

Никита Сергеевич повернулся к мангалу и замер. Там старательно раздувал ковбойской шляпой угли молодой черноволосый мужчина, неуловимо знакомый и… безобразно одетый.

– А ты, ещё, кто?! – недоуменно взирая на полуголый экземпляр, спросил глава семейства.

– Я? – откликнулся халявный повар. – Я, значитца, Истина. Начальником особого отдела числюсь.

Никита Сергеевич начал медленно закипать. Дикая чёрная кровь бросилась к лицу. Этот… этот… бериевский выкормыш! Явился тут без портков, и…

– Нам надо поговорить, – отвлёкся от приготовления обеда беспорточный гражданин. Передав шляпу не менее удивлённому и оторопевшему Михаилу Андреевичу, он цепко схватил Хрущёва за рукав и уволок в сторону кабинета.

– Нам всего пять минут, без нас не начинайте, – нагло сообщил он окружающим.

***

— Ну, кто ты такой, я теперь понял, – вытирая потную шею платком, расслабился в кабинете Никита Сергеевич. – Ты хам и наглец! Но я дам тебе три минуты, истрать их с толком.

– Так точно, товарищ Хрущёв, – ответил непрошеный гость.

Хозяин кабинета открыл прикрытую Яном дверь и, пользуясь глоткой, словно рупором, проорал:

– Суслов, зайди! – И, обернувшись на фразу: «Ага, третьим будет!», остолбенел. Наглый мужик уже сидел за его столом, в его кресле. Словно примеряя. На лице у вошедшего Михаила Андреевича промелькнуло недоумение. До конца не понимая, кто перед ним, он сдержанно высказался:

– Соизвольте представиться и объяснить, каким образом вы проникли в этот дом, кто вы и что вам нужно.

Ян поёрзал задом по гладкой коже сиденья, поудобнее устраивая свое длинное тело, и ещё немного помолчал, ожидая реакции.

Она не замедлила последовать.

Лицо Хрущёва перекосило от злобы.

– Ну-ка, скотина лаврентьевская! Как ты, мразь, вообще сюда явился?! – его лицо приобрело землистый цвет, стало холодным и напряжённым. – Тупая сволочь, ты вообще понимаешь, с КЕМ сейчас ТАК разговариваешь?

– Ну, мы друг другу не представлены. И, да, я понимаю... а ты?..

На какую-то минуту часы резко замедлили свой ход. Время превратилось в овсяный кисель, густой, тягучий. В кабинете резко сгустились тени, а в висках застывших мужчин молотом о наковальню застучала кровь.

Сквозь эту барабанную дробь мужчины услышали:

– В 53-ем небезызвестные вам господа Трумэн и Черчилль провели в Вашингтоне переговоры, после чего к тебе, Никита, прилетело предложение. Вместе с Жуковым, ты, по-тихому, выводишь из Австрии, Финляндии и Китая войска, а они ослабляют санкции против СССР. Ты, как дешёвка, повёлся. Меньше месяца назад – пожертвовал Порт-Артуром. Но поверь, американцы никогда не оставят свои базы в Японии, Южной Корее, на Тайване и Филиппинах... никогда.

Мгновенье тишины – и снова, звучит тот же голос, совсем негромкий, но немыслимо даже подумать, чтобы перебить…

– Я наблюдатель, без права вмешиваться. Я могу контролировать только то, что не может взять под контроль человек. Но. Я не прощаю предателей, Никита. Никогда. – В помещении стояла глухая ватная тишина. – На, почитай и уничтожь. Документы тебе привёз, секретные. Будем считать, что я только посыльный. Правда, не забудь! Посыльный! С того света...

***

В 1954 году ракетчику, Герою Социалистического труда, лауреату Ленинской премии, политологу Сергею Хрущёву было 20 лет. Он, студент второго курса, проводил все выходные дни рядом с властной матерью и отцом, на даче. В его очерках нет значительной фальши, как нет и преувеличения заслуг его отца. Воспоминания относительно биографичны, оспорить их, или усомниться – сложно. В одном из них Сергей упоминает о странном госте, одетом в нелепые штаны и яркую «попугайскую» рубаху, приехавшем к ним в Жуковку в одно из тёплых осенних воскресений 1954 года.

«Отец, с неделю, как прилетел из успешной поездки по Китаю, и мы жарили шашлык», – пишет он. Взяв с собой Суслова, Хрущёв с прибывшим товарищем уединились в кабинете. «Не выходили долго, – пишет сын. – Уезжая, гость всем улыбался, но забыл шикарную ковбойскую шляпу, которая долго лежала у нас на гардеробе. Отец, почему-то, запретил мне воспользоваться редким головным убором. В тот день шашлык не получился. Отец был расстроен и груб. Всё время пил чай и повторял: «Десять лет – это тоже немало...». Суслов после отъезда посетителя немедленно уехал».

***

Политическое похмелье у Хрущёва наступило быстро. Меньше чем через год, Москва начала судорожно искать места для новых ракетных баз и стоянок подводных лодок. Для начала Никита Сергеевич решит приводниться в Албании. Будет подписано соглашение о строительстве базы во Влоре, но Генеральный секретарь СССР очень быстро разругается с Энвером Ходжа на долгие годы. Затем он начнёт закидывать Мао предложениями по возвращению базы Порт-Артур и... разругается с ним тоже.

А вот по признанию американцев, именно сдача базы позволила случиться войне в Индокитае в 1966-1974 годах. Да и события на Даманском острове в 1969 были бы невозможны, находись советские самолеты-ракетоносцы в двух часах лёта до Пекина...

29 июня 1957 года Молотов, Каганович, Ворошилов и Маленков, обвинив Хрущёва в измене Родине, попытались его устранить. Спас Никиту Сергеевича Жуков, отчётливо понимавший, что и его подпись стоит под документами. Хрущёв своеобразно отблагодарил соратника/подельника, быстро изгнав маршала из армии.

Политика не терпит игры в порядочность...

***

Группа из трёх человек, (Ян, Илья и Борис), в течение трёх недель находились на Кавказе. Вернулись с Марком, который приобрёл привычку петь по ночам лютые волчьи песни. Жители деревень Тропарево и Никулино заговорили о предстоящем голоде и лютой зиме...

А 18 декабря два копья вернулись в Эйчмиадзин. В документе «Акт возврата за номером 1276/54» указано: «Возвращено копьё. Ковка 1680 год. 22 см в длину. 6 см в ширину. Находится в золотом кладене».

В документе 3451/54, точно таком же акте возврата, указано: «Возвращено копьё. Ковка. Год неизвестен. Приблизительно первое тысячелетие. 49 см в длину. 8 см в ширину. Завернут в шёлковую синюю ткань».

23 декабря 1954 года подписано постановление о строительстве стадиона в Лужниках.

31 декабря Ксения в синем бархатном платье посетила Большой театр. Давали балет «Щелкунчик». Борис сидел рядом и держал её за руку.