Хроники особого отдела

Глава 63

Глава 4. На грани третьей мировой

Часть 18

– Противоречивая и таинственная история Ватикана, в котором во все века кипели страсти, и плелась паутина интриг, связана с политикой и только с ней, – несколько заумно и пафосно начал Борис. – Множество разных религиозных общин всегда старались захватить абсолютную власть над народами, история человечества – наполовину борьба таких сообществ. А удалось это только римской, уж точно не самой крупной, религиозной группировке. Почему? Я задаюсь этим вопросом уже не первый год…

Ополовиненная группа сидела в гостиной. Совершенно по-летнему тёплый день медленно, но верно, продвигался к закату. За столом чаёвничали шестеро. В пять утра Борис и Ксения отправлялись в Рим. Остающимся было грустно, улетавшие тяжело вздыхали, разговор не клеился. Но слова Бориса группу всколыхнули.

– Не гневи Бога, немец! – раздражённо сообщил пространству Василий Иванович, кусая пирожок. Безвинно пострадавший пирожок безропотно пал жертвой религиозной вражды, но мира после этого, как водится, не наступило.

– А я считаю, что Борис абсолютно прав, – возразила Елена Дмитриевна.

– «…Обративший грешника от ложного пути его спасёт душу от смерти и покроет множество грехов…» (1).

– Он не грешник, Василий Иванович, он Белый маг…

– Антихрист, значит, – Василий Иванович был непримирим, как и полагается истинному верующему. Но зато всегда готов был принять раскаяние. Если оно, конечно, было.

Неожиданно произведенный в Антихристы, Борис возмущённо фыркнул, но, посмотрев на любопытствующую жену и двух подружек, с горящими глазами продолжил:

– Не одна и не две, а множество легенд, взятых из совершенно независимых источников, утверждают, что римскую христианскую общину основал не кто иной, как апостол Петр. Римская группировка этим подчеркнула свою близость к мессии и выиграла в битве за превосходство. Между прочим, мы с вами точно знаем, что Пётр жил и умер в Риме. Знаем, где его могила, и что, со временем, над ней воздвигли Храм…

– Не богохульствуй, Борис, да и звали его не Пётр! Его подсунул миру наглый и беспринципный Петроний, чудо, как напоминающий мне одного человека…

***

– Как Вы считаете, кардинал, на этого Кастро можно положиться? Я никогда не имел дел с чёрными…

– Меня удивляет ваш вопрос, дорогой друг. Ведь это в вашей стране негры – униженное и оскорбленное стадо без пастыря, вполне заменившее европейский пролетариат. К тому же, Кастро не негр, он из вполне образованной кастильской семьи дворян…

– Побеспокойтесь о безопасности Ватика…

– Простите, кого?

– Это вы извините, я стал забывать, что люди мало читают. Название Ватикан не имеет отношения к Библии и латыни. Двадцать восемь веков назад этруски хоронили своих мертвецов вне городских стен. Вант, слуга Чаруна, позднее названного Аидом, следил за этим местом. Это его изображают с крыльями. В его руках сплелись бородатые змеи. Уничтожьте его посланцев, ибо они мешают нам…

Из телефона послышались звуки, сильно напоминающие карканье вороны на погосте, и разговор прервался. Кардиналу Сьяраконти, посмевшему перечить, на миг стало дурно. Голова закружилась, и, неожиданно, он почувствовал облегчение. От того ли, что тысячи миль отделяют его от абонента, или, может быть, недосказанность давала надежду?

Телефонную трубку хотелось отшвырнуть, как ядовитую змею. Но он положил её подчёркнуто тихо, мягко – точно она и, впрямь, была ядовитой гадиной и могла проснуться резкого движения.

От потолка отделилась еле заметная, при свете дня, тень.

Кардинал снял очки, протёр их и поднял голову.

– Я чувствую тебя, – шепнули сухие губы. – Нам остаётся только молиться, в надежде на твою светлую душу…

Тень удивлённо замерла, на фоне фрески с изображением Савла. Через минуту облако, пожав призрачными плечами, неторопливо последовало в сторону личных покоев Анджело Ронкалли, а кардинал продолжил свою беззвучную молитву.

– Я ощущаю присутствие твоё. Кто ты? Неужели, в наш мир попало твоё ядовитое семя? Где Вышинский с его армией экзорцистов?

***

– Всё в руках божьих, дорогой мой Аллен, пути Господни неисповедимы. И, хотя использование ядерного удара, для ликвидации революции под носом США, не совсем входит в наши планы, однако, морально мир готов к переменам, а уничтоженный остров компенсирует все наши траты и принесёт колоссальную прибыль в будущем…

Аллен Уэлш Даллес, растерянно стоял почти на середине серо-синего ковра и слушал тихую размеренную речь странного старика в инвалидном кресле. Слова падали на него, подобно большим булыжникам с круглыми гладкими краями.

«Не увернёшься, – почему-то подумал он. – Если захочет – попадёт, и будет совершенно всё равно, круглый край у него, или острый».

Аллен не понимал, какая сила сегодня притащила его в этот старый дом, построенный во времена Линкольна. Почему он стоит и слушает этого человека. Ведь это безумие! Войну легко начать. А закончить…

– Зачем русским ядерный конфликт? – попробовал он задать вопрос. Вопрос не возражение, не попытка сопротивления, но… порой, простой вопрос, заданный вовремя, может образумить, или, хотя бы, взять паузу на обдумывание. – При всём самодурстве их лидера Хрущева, они не могли ещё забыть итогов Второй мировой. По самым скромным подсчётам, Европа потеряла семьдесят миллионов человек…

Сидящий в кресле слегка сморщил нос, он не любил возражений.

– Мир приобрёл знания, уважаемый, а люди плодятся быстро. И, почему бы коммунистам не провести эксперимент, подобный нашему в Хиросиме? Во всём надо видеть пользу. У нас пострадает побережье, но, в течение десяти лет, их строй исчезнет с лица планеты, а мы приобретём ни с чем не сравнимые возможности. Просто не мешайте ходу истории. И присядьте, наконец! Руммель, подай мистеру Даллесу кофе.

***

Борис потянулся и посмотрел в окно, отметив для себя, как красиво вырисовывается в свете солнца точёная фигура жены. Её малиновые туфли удивительно сочетались с восхитительным цветом чуть полноватых губ, тёплым блеском густых волос, уложенных в высокую причёску.

Ксения почувствовала взгляд мужа, сделала суровое лицо и удовлетворённо отметила:

– Извращенец!

«Угораздило же с утра попытаться прислониться к её горячей со сна груди», – подумал, муж. Он, быстро опустил взгляд, но было поздно. Осталось только смягчить последствия.

– Красавица, – шепнул он…

Она хитро прищурилась и, едва сдерживая улыбку, констатировала, оценив его внешний вид:

– Следует признать, что вы, мистер Кесслер, тоже весьма ничего.

Третий день они прочесывали окрестности Замка Ангела в поисках «удобной норы», (со слов их незаурядного руководства), предназначенной для прохода в самое сердце Папского государства. Причём, командировали их туда не просто так, а для встречи с живущим там последнее тысячелетие привидением. К сожалению, пока золотой ключик, ведущий к осуществлению их очередной авантюры, находился где-то под панцирем обитающих в канале «тортилл». Поиски осложнялись присутствием многочисленных карабинеров и раскручивались на фоне мрачных предсказаний из непрерывно кричащих о Карибском противостоянии газет. Всё это изрядно нервировало. Тем не менее, приказ к исполнению поручения был озвучен безапелляционно и обсуждению не подлежал: «Встретиться с Иосифом и забрать перстень Жака де Моле, хранящийся в кладовой, принадлежащей почившему шесть веков назад папе Клименту».

***

Его Высокопреосвященство кардинал Стефан Вышинский стоял у окна своего кабинета и смотрел на просыпающийся Рим. В кабинете было ещё темно, и только в углу, напротив, ковром расстилались пугливые лучи рассвета. Вечный город встречал свой очередной восход. Правда, Стефан уже знал о распоряжении спускаться в нижние этажи и, глядя на растущее над горизонтом светило, представлял, как цепочка чёрных, переполненных ядовитой радиацией облаков медленно ползёт над водой с далёких западных островов.

Ещё месяц, назад никто не сомневался в начале грандиозного конфликта, который, в очередной раз, предстояло пережить грешникам. Сейчас эта уверенность только укрепилась. «Господи, спаси и помилуй неразумных рабов Твоих», – почему-то подумал он и, автоматически коснувшись нательного креста, пошёл пить кофе.

Слава Высшим, его, Стефана, как нужного и важного, поставили перед лицом суровой правды, и он, не испытывая значительного снисхождения перед новым методом выбраковки неразумного стада, готовился быть статистом. И даже намеревался, (конечно, по истечении положенного карантинного времени), оказывать посильную помощь нуждающимся в утешении.

***

Борис стоял рядом с парадной лестницей отеля и ждал. Он уже трижды свернул и развернул купленную здесь же Corriere dello Sport – Stadio, несколько раз зевнул и даже ухитрился порезать палец острым краем газетной бумаги. Ксения, как обычно, опаздывала. В последнюю минуту его жена, всё-таки, решила, что её маленькое новое чёрное платье не годится для поисков, и потому задержалась в номере, собираясь переодеться. Борис лизнул саднящий палец и, в который раз, глубоко вздохнул. Желудок недовольно заурчал, требуя законный завтрак, а муж и отец невольно вспомнил уютную гостиную и Телицына, с вечной поварёшкой в руке. Вестибюль отеля, оформленный в вычурно-изысканном стиле, мешал сосредоточиться на задаче. Да ещё и супруга…

Наконец, зашуршало ковровое покрытие лестницы, и Борис поднял взгляд. Тёмно-синие брюки, бледно-розовая водолазка, цвета морской волны пиджак. Волосы заколоты, но несколько прядок – совершенно случайно! – касаются ключиц, струясь по точёной шее…

– Не волнуйся, мы ещё успеваем поесть, – улыбнулась она и протянула руку.

– Волшебница, – смог выдохнуть Борис.

– Мы пойдём пешком, сегодня не жарко, – продолжила Ксения. – В конце концов, есть официальный вход!

В воздухе была разлита первая осенняя прохлада. В канале, приветствуя новый день, квакали лягушки. Пара прошла через мост и остановилась перед небольшой дверью, почти вросшей в стену, и, располагающейся много ниже уровня пешеходного моста.

– Мне кажется, дорогой, нам сюда, – улыбнулась туристка. Пара спрыгнула вниз, старая дверь заскрипела, и они исчезли в небольшом сухом коридоре.

***

– Я ошибаюсь, или ты, в самом деле, так хорошо видишь в темноте? – через двадцать минут удивлённого молчания решился спросить Борис.

И, действительно, Ксения уверенно шла в абсолютной чернильной мгле, крепко держа под руку спотыкающегося мужа. Слишком уверенно.

– А? Что?.. да, хорошо. Не сбивай. Это не я ориентируюсь. Кстати, у тебя какое предчувствие?

Борис споткнулся о камень, охнул и подумал вслух:

– Никакого.

– Значит, остановимся на плохом.

– Не начинай меня пугать, пожалуйста. А что поэтому поводу думает твоя подружка?

– Шути-шути. Моя подружка голодна.

Борис скрипнул зубами, но промолчал. Где-то через триста шагов стало светлее, и наконец, авантюристы поняли, что находятся под Собором.

Ксения резко остановилась и громко позвала:

– Иосиф?!

Над людьми повисла серая марь.

– И не стоит так орать! Принесли? Давайте!

– Мы меняемся! – напомнила Ксения. – Базилика Сан-Клименте немного расстроилась, когда мы забрали у неё кольцо.

– Это для вас кольцо, а для меня помощник явился, – хмыкнуло облако. – Вылезай-давай.

Хмурый Харлампий вырос среди камней старого кладбища…

Иосиф наклонил голову, здороваясь… и на ладонь Бориса легло кольцо. Древнее, без блеска, тяжёлое.

Обмен состоялся.

...Они вылезли ближе к вечеру. Пасмурный день, перед самым закатом, отмыл небеса, и людям открылось синее-синее небо, с небольшими ватно-пушистыми тучками, убегающими куда-то на запад. Тонкая дымка висела над затхлой водной гладью канала. Грязная после лета, перебродившая вода казалась тёмной и неподвижной. Но и там, в этой вонючей жиже, продолжалась жизнь. Шустрые водомерки быстро перемещались чёрными точками, и серебристый росчерк пескаря мелькал под водой. В прибрежном тростнике квакали лягушки, кричали какие-то птицы.

Борис подпрыгнул и вылез на мостовую. Затем нагнулся и поднял на поверхность свою жену. Чуть претерпевшую ущерб в безупречности костюма, но вполне довольную. Ксения прижалась к тёплой груди мужа и сказала:

– Кстати, Кесслер, я давно тебе не говорила… горжусь тобой!

***

27 октября в 12.30 разведывательный самолёт был сбит над территорией Кубы зенитной ракетой. Погиб пилот. Этот день вошёл в историю «чёрной субботой». Мир готовился сделать один шаг в пропасть ядерной войны.

За два месяца до гибели летчика ВВС США майора Рудольфа Андерсона, служители Бога в Ватикане спустили в подземные хранилища более 70% всех ценностей. 12 октября из Собора Святого Петра вынесли ВСЕ скульптуры, по официальной версии, «для чистки и мойки». Их вернут позже, 2 ноября – за одну ночь.

Доподлинно известно, что Папа Иоанн XXIII отказался покинуть свой кабинет. Записаны его слова: «Анджело Ронкалли боится, Иоанн XXIII молится».

12.20 в Рим пришла огромная тяжёлая чёрная туча. Слышались глухие раскаты грома, и до 13.10 небо над Колизеем бросало на сухую землю пучки молний. В эту «сухую грозу» погибло 11 человек. Ни до, ни после, (во весь период метеорологических наблюдений), в Италии не знали таких осенних гроз.

Из коллекции бесследно исчезло кольцо тамплиеров. Его исчезновение было зафиксировано уже 28 октября. Смотритель отец Антонио Месси, до конца своих дней, утверждал, что видел его утром субботы.

И, наконец, ученик Стефана Вышинского, старший экзорцист Ватикана, отец Габриэле Амарт, умерший в 2016 году, позволял себе говорить с Дьяволом… он утверждал: «Сатана – это чистый дух, хотя иногда, он появляется, как бушующее животное». В 2010 году он заявил, что Сатана скрывается в Ватикане. Папа Павел VI в 1972 году, сожалея, что «дым Сатаны откуда-то проник в храм Бога», рассказывал, как часто тёмный дух пьёт утренний кофе и беззвучно беседует с себе подобным нечистым, прозываемым странным прозвищем Ха-Ра-Лампий…

***

Ирина Антонова, долгие годы, (с 1961), бессменно возглавлявшая Музей изобразительных искусств в Москве, вспоминала:

«Сразу после октябрьских праздников, утром, войдя к себе в кабинет, я обнаружила сидящего на диване молодого человека, в строгом тёмном костюме. Он вежливо поздоровался, предъявил удостоверение КГБ и передал мне в простой деревянной коробке артефакт необыкновенной ценности. Только после его ухода, я задумалась: откуда сотрудник КГБ взялся в моём закрытом снаружи кабинете, при том, что я первой пришла в тот день на работу…

Впрочем, подлинность артефакта не вызывает никаких сомнений. В 1979 году Конклав написал прошение о репатриации, якобы похищенного кольца Папы Климента. В связи с открывшимися обстоятельствами, оно было убрано из центральной экспозиции и передано на хранение под номером 253490/56, вначале в запасники Исторического музея, а затем, в конце 90-х, в Лавру. Уходя, странный человек поклонился мне и сообщил, что мне суждена долгая и счастливая жизнь…».

______________________________________________________________________________

1. Иакова 5:20