Хроники особого отдела

Глава 68

…Гьяллархорн, или «рог для кричания», упоминается и в Младшей и в Старшей Эдде. Являясь собственностью стража богов Хеймдалля, он возвещает о начале Великой войны. Но если в рог протрубит не хозяин, то трубач проиграет битву. Рог Рагнарека не прощает обид…

***

До гор дошли без приключений, но очень сильно устали. Равнина, по которой передвигался отряд, за зиму покрылась выбоинами и трещинами. Морозы и метели, лишь изредка слегка смягчаемые оттепелями, разрушают даже камень…

Капитану морпехов пришлось признать своё поражение перед весёлым не то штатским, не то военным типом – тот, ловко управляя санями, ухитрился объехать все неприятности, аккуратно поворачивая, и, притормаживая в опасных местах. Огромная чёрная, (и неизвестно откуда взявшаяся!), собака, с фантастической скоростью и лёгкостью, тащила на себе импровизированные сани, с грузом и двумя сидящими на них мужчинами. Вдобавок эти нарты оставляли ровный и чёткий след, по которому было удобно бежать на лыжах, лишь немного правя палками в руках.

Для ночлега, под руководством вездесущего товарища и его пса, соорудили подобие юрты. Оказалось, что можно сделать лёгкий и прочный остов из лыжных бамбуковых палок и, накрыв палатками, поставить в середине маленький очаг-спиртовку, отлично выспаться в разложенных вдоль стен спальных мешках.

Удивительно сытную похлебку сварил мощный ширококостный бородатый мужик, всеми повадками смахивающий не то на медведя, не то на Илью Муромца. Богатырь уважительно обращался к чернявому и, совершенно без страха, сгрёб собаку, непонятного происхождения себе в спальник. Для тепла. Третий, молчаливый и бледный, долго сидел у печурки, шептался о чём-то с шустрым черноволосым…

Где-то над морем тучи, с их грязно-серыми клоками, висели тяжёлым покрывалом, зато над горами, которые росли бесконечной грядой, повисло красное зарево готовящегося вынырнуть из забытья бесконечной зимы солнца.

Утром вся пройденная отрядом равнина покрылась таинственными светлыми и тёмными полосами, словно кто-то расчертил за ночь снег и приготовился к игре в шахматы.

– Скорее в шашки, – хмыкнул Ян, прослушав утренние Борисовы мысли вслух.

Ему не нравился маг. За несколько дней тот словно истончился и осунулся до такой степени, что, казалось, тело сейчас переломится на две половины, да так и останется лежать среди вечного молчания снегов.

– Что тебя беспокоит? – серьёзно поинтересовался он.

– Впереди, в горах, вообще нет света, – отпив в три глотка полкружки чрезмерно сладкого чая, проговорил Борис. – Там кромешная тьма. Рай для Ксюхиной паучихи. Только… меня эта тьма ест. Совсем нет сил.

– Ну, извиняй! – почему-то по-детски обиженно надулся Ян. – Когда я здесь в последний раз был, тут просто белое безмолвие лежало. Чуть не скис, бродя-то.

– Странно, – пожал плечами Кесслер. – По мне, так тут уже сотню лет как черно.

– Угу, – согласился его оппонент и, буркнув под нос: «И не одну», приказал собираться. Сам куда-то исчез, а вскоре люди увидели необыкновенное северное сияние, нехарактерных для этого природного явления лилово-розовых и сиреневых тонов.

Ян вернулся через час. И принялся действовать весьма нестандартно: подойдя к Борису, обнял его сзади руками за плечи, а потом резко снял с дрожащего немца шерстяной шлем, нагло сообщив:

– Телеграмму послал жене твоей. Ждём. Полегче ща станет, не грусти, Капустин…

***

Спустя два с небольшим часа, отряд вошёл в ущелье, поражающее аномальной синевой. Густые тучи окутывали головы пришельцев, мешая движению, а сами путешественники медленно продвигались вперёд по узкому коридору, с ослепительно белым полом, изобилующим множеством трещин, и густым чёрным облачным потолком. Идти тут было… непросто. Белоснежные стены ущелья теперь были окрашены серо-грязными потёками от спустившихся с неба тяжёлых туч. Когда же более-менее ровный путь превратился в хаос из ледяных глыб, (каждую весну те обрушивались в ущелье и создавали пейзажи из сказок о Снежной королеве), проводник велел остановиться и снять лыжи.

– Весь багаж оставляем здесь. С собой только оружие, крюки, верёвки и ледорубы. Всё тёплое на себя. Лица смазать жиром. И… руки берегите.

Почти сразу снежная дорога упёрлась в забор из острых и прозрачных ледяных скал. Вид их был настолько поразителен, что люди остолбенели от зрелища, неожиданно открывшегося бесконечно-ровного ряда полированного стекла и зеркал. Жути подбавило и ещё одно обстоятельство. Солнце, в виде красной полусферы, на миг появилось на горизонте и окрасило окружающее пространство в багровые тона.

– Цвет мясных помоев, – успокоил проводник.

Это сравнение вызвало в буйной фантазии отряда бурю настолько негативных эмоций, что командир морпехов решился, не согласовав с проводником, объявить стоянку. Закурили.

Капитан подошёл к сидящему отдельно товарищу и начал:

– Я сам-то с Севера. Это нагромождение льда не похоже на торосы. Хаос какой-то.

– Красота, – последовал лаконичный ответ. – Бардак обусловлен обрушением некогда существовавшей здесь ледяной кровли. Мы у самого входа в пещеру. Предположительно, в двух километрах отсюда упавший с неба груз пробил её кровлю и лежит, ожидая нас.

– Если вся пещера заполнена таким льдом, то пройти расстояние в два километра не представляется возможным…

Безмятежное лицо проводника вдруг стало злым и колючим.

– Ничего невозможного для советского человека нет – это раз, – резко оборвал он капитана. – Коммунисты просто выполняют приказ и не размышляют – это два! И три! Здесь есть дорога. Как на бал. К Сатане!

Он встал и приказал собираться. Капитан посмотрел в его глаза и, с удивлением, осознал, что перед ним совершенно зрелый и властный командир, совсем не похожий на чернявого зубоскала, с которым он шёл к острову на подлодке. Осознал и ужаснулся.

***

Борис Евгеньевич собирал продукты. В дорогу. Ещё вчера, после появления чёрной дыры, Ксения, поверив говорящей роже нарисованного на потолке кота, сообщила, что отправляется к Борису. Он в ней нуждается, и она так решила.

Приехавший утром Рашид Ибрагимович долго ходил вокруг образования и, кинув в него два домашних тапочка для гостей, ручку и пепельницу со стола, со вздохом, отбыл, напоследок сказав Елене Дмитриевне:

– Ну, не до центра же Земли дыра-то! Может, и правда надо ехать…

И зимнюю экипировку для Ксении и отца Василия прислал. И оружие тоже.

«А почему не может быть? – по-стариковски, ворчал он, сидя в машине. – Я теперь всему верю. Совершенно не удивлюсь, если они выйдут где-то в Гренландии. От Яна можно чего угодно ожидать!».

«Чушь! Это чушь! – спорила с Ксенией аналитик отдела, – Ну, подумай сама, какая-то странная дыра в стене. Не может быть быстрого пути на север. Противоречит он законам физики, понимаешь! Сама идёшь в бездну и Ваську-дурака тащишь. Ну, ладно он! Он поп! И всё этим сказано! Вера у него из головы глупой – прёт со страшной силой! Но ты-то в разуме? Или нет?».

Маша слушала все эти разговоры молча. Близнецы, которых заперли в детской, не давали покоя, и роняющая тихие слёзы Таня, по вечерам, когда девочка заканчивала уроки, беззвучно подходила и просила ей помочь.

Та не отказывалась. «Чук и Гек» на полчаса прекращали кричать, усаживаясь на полу, и, слушая «Волшебника Изумрудного города». Но потом им надоедало, и скоро из детской доносилось:

– А Бастинда была волшебница? Как тётя Ксеня? А если её водой? Маш, а если твою маму водой? Маш, она тоже растает…

Поздно ночью девочка подошла к дыре и бросила в её жадное чёрное нутро свои валенки и шубу с шапкой…

***

Работающий ледорубом, Ян легко прыгал с ледяного уступа на уступ и оказался довольно далеко впереди. Морпехи шли след в след, хотя это было непросто.

Через полчаса, сквозь поредевшие клочья тумана между гладких ледяных зеркал, путники увидели узкий проход, правда, заваленный льдом с отполированными, как на станке, гладкими и очень острыми краями. С трудом догнав проводника, все замерли от открывшегося перед ними зрелища: в красных лучах рождающегося светила, перед оцепеневшими людьми лежала, слегка припорошенная снегом, ледяная дорога, которая обрывалась перед огромной глыбой льда. При хорошей фантазии тот, кто смотрел на нагромождение зеркальных треугольников, квадратов и пирамид, мог увидеть волшебный дворец.

– Вальгалла, – сообщил подошедшим Ян. – Пошли быстрее, пока путь открыт.

Легко сказать «быстрее». Вокруг высились только мрачные чёрные уступы, ограждающие ледяной дворец со всех сторон. Справа и слева от дороги лежала бездонная пропасть. Невольные гости этого недоброго места видели висящие далеко внизу тяжёлые чёрные шевелящиеся тучи. Кое-где на площадке перед ледяной пещерой ртутью сверкали маленькие круглые озерца, и клубился над ними белый вязкий туман. Создавалось впечатление, что эти зеркальные образования дышат. А на северной стороне отвесной стеной возвышалась неприступная горная цепь, изрезанная остроконечными вершинами.

– Словно драконовы зубы, – буркнул Илья.

– Ты недалёк от истины, – не поворачивая головы, громко сообщил проводник.

Отряд, почему-то, поверил его словам…

Не прошло и часа, как люди вошли под прозрачные своды удивительной пещеры.

***

1968 год был богат на трагедии. Но, что интересно, всё началось с восьмого марта этого странного високосного года.

Находящаяся на боевом посту подводная лодка К-129, (Проект 629А, по отчетности НАТО Гольф II -класс), не вышла на связь. Исчезла, вместе с баллистическими ракетами и 98 членами экипажа. Это было первое из четырёх загадочных исчезновений подводных ракетоносцев. Кроме неё, в шестьдесят восьмом пропадут в бескрайнем океане INSDaccar (Израиль); Minerve (Франция); USSScorpion (США).

В 1974 году, благодаря уникальному оборудованию, установленному в единственном экземпляре на исследовательском судне США «Хьюз Гломар», К-129 была обнаружена. Но – без баллистических ракет на борту. Позднее выйдет бестселлер Кеннет Сьюэлл о попытке советской подводной лодки нанести ядерный удар по территории США. Книжка стала знаменитой… но сюжет её, как и догадки о причинах исчезновения лодки, не выдерживают никакой критики. Что произошло на самом деле в Международный женский день, скорее всего, не узнает никто.

А ещё, в этот день на митинге в Варшаве, протестовали более 5000 студентов.

В забастовке в восточном Лос-Анджелесе приняли участие более 7000 человек.

Рейс 212 Air France Boeing 707 врезался, при ясном свете дня, в гору La Grande Soufriere на острове Гваделупа. Погибло 67 человек. Через некоторое время рейс 213 Air France Boeing 707, после вылета из Каракаса – практически на той же трассе! – врежется в гору с другой стороны. Погибло 62 человека. Суфриер в переводе с французского обозначает «сернистый», адов вулкан…

Уже проголосовал за исключение цензуры в прессе весь президиум коммунистической рабочей партии братской Чехословакии, подготовив почву к восстанию и «Пражской весне».

Уже либерийский танкер, с гордым названием «Орёл океана», сел на мель у побережья Пуэрто-Рико. Разломившись пополам, он заблокировал в гавани три американские подводные лодки, четыре канадских, один эсминец США и восемь грузовых кораблей. Разлилась и загорелась нефть. В дальнейшем, все суда, включая военные, были списаны. О жертвах не сообщалось.

Какой-то сумасшедший водитель автобуса погубил себя и еще 31 человека в США, а в Конго сошёл оползень и похоронил 300 жителей городка.

А война во Вьетнаме продолжалась. Бойня в Сонгми была ещё впереди…

***

Старик в кресле с колесиками, тщательно укрытый от ветра клетчатым шерстяным пледом, дремал на террасе, среди мраморных колонн. Если кто-то, с высоты холма напротив, решил бы в этот момент посмотреть на дом, то издалека бы показалось, что в похожем на ротонду строении второго этажа установлен памятник в виде фигуры старца – так сказать, в честь всех инвалидов мира…

Господин же, сидящий в кресле, просто принимал ежедневные воздушные ванны. Ровно через час Руммель, бессменный старый слуга, молча завёз кресло в кабинет. Там из большого аквариума, установленного у стены напротив, за этими действиями наблюдал своим голубовато-жемчужным глазом большой старый каменный окунь-зебра. Гермафродит, из семейства лучепёрых рыб…

Так и не определив для себя, за столько лет совместного сосуществования, друг перед ним за стеклом или враг, окунь решил отплыть подальше в сторону и заняться поисками пищи…

– У меня сегодня Новый День, Руммель, – вдруг донеслось из-под пледа. – Сегодня начало новой Эры. Я просил расставить фигуры, отвези меня к столу.

Сгорбленный слуга, молча, толкнул кресло и подвёз ровно сидящего старика к шахматной доске. Последний вытянул похожую на когтистую лапу хищника кисть и, взяв белую пешку, покрутил её, словно пробуя на прочность, тихо сказав:

– А знаешь, Руммель, после первых трёх ходов с каждой стороны, возможно создание более девяти миллионов позиций. Число Шеннона, число уникальных партий, сумма которых превышает число атомов в видимой Вселенной. Итак, гамбит Эванса, подставим подножку и посмотрим…