Хроники тридцатилетней войны

Глава двадцатая. Из Мюнхена в Нойбург с «любовью»

Проснувшись утром в отведенном ему алькове, Кристиан обнаружил под одеялом рядом с собой обнаженную девушку.

— Мари-Арлет, — вспомнил он и сморщил лоб. — Я же вроде вчера отправил ее домой?

— Слаб ты, оказывается, на выпивку и подвержен амнезии, — хохотнул Алекс. — Она ушла, но вскоре вернулась: сказала, что боится идти домой через город, полный пьяной солдатни. Ну, мы с тобой ее и приласкали. А потом еще и еще…

— Опять ты меня в прелюбодеи затянул! — взъярился Кристиан. — И что я должен теперь с ней делать?

— Все путное уже сделано. Впрочем, проследи, чтобы ей вернули отца.

Вдруг девушка протерла глаза, повернулась к своему совратителю и сказала проникновенно:

— Моя самая великая мечта осуществилась: я была хоть одну ночь любовницей вельможи! Ваша похоть, и правда, сильно отличается от обыкновенной, она так прихотлива! Я вновь начинаю дрожать при одном воспоминании о том, что Вы проделывали со мной этой ночью, Ваша светлость…

— Что «мы» проделывали, чертов Алекс?!

— Да все, что мужчина может придумать за 4 часа обладания премиленькой девушкой, к тому же готовой к экспериментам.

— А почему она зовет меня «светлостью»?

— Потому что болтать надо меньше в пьяном состоянии. Она позавидовала подруге, которая попала в постель герцога, а ты тотчас очнулся и брякнул, что ей повезло больше: попасть в постель к князю.

— Но имени своего я ей не говорил?

— Не успел, ибо вновь предался Морфею…

В течение лета отряд кондотьера Дженовезе мотался по городам и замкам Баварии (наряду с другими отрядами савойяров) и приводил их к смирению и присяге Карлу Эммануилу. Жестокостей они не творили, но попытки вооруженного отпора гасили быстро и умело. Гарнизон мощного замка Бургхаузен, расположенного на границе Баварии с Австрией, на высокой крутой горе над Зальцахом (и бывшего когда-то резиденцией баварских властителей), очень верил в неприступность своего гнезда, но, оказавшись одним августовским утром под обстрелом снайперов, обсевших по кругу их собственные стены и башни, быстро пал духом и сдался. А в начале сентября часть отряда вышла к городу Нойбург в верховьях Донау — столице полузависимого от Баварии пфальцграфства Нойбург.

Его правителем к этому времени (это знали и Кристиан и профессор Долгинов) был Вольфганг Вильгельм, женатый на Магдалене Виттельсбах, сестре почившего в Праге Максимилиана Баварского. Этот правоверный лютеранин ради жены-католички и освободившегося в герцогстве Юлих-Бергском престола (столица Дюссельдорф, если кто не знает) стал в момент показным католиком. (Экое дело, ему примером гугенот Генрих Наваррский, ставший католиком ради короны короля Франции). У него был сын 7 лет, над которым он сильно трясся и потому в Тридцатилетней войне держал стойкий нейтралитет. Но формально он являлся вассалом герцога Баварии и потому герцог Савойский (а в скорой перспективе Баварский) желал получить подтверждение его верноподданнических чувств. Что, имея за плечами пфальцграфа Магдалену Виттельсбах, было маломаломаловероятно. Но может быть проныра Кристиан и тут с поставленной задачей справится?

Не желая пугать миролюбивого пфальцграфа (который даже стены крепостные вокруг города убрал!), Кристиан взял с собой лишь полк кирасир и роту егерей — первых для показухи, а вторых на всякий случай. Ну и голуби были у него всегда с собой: случится необходимость и через пару дней из Мюнхенского лагеря примчится все его войско. Когда кирасиры протрусили с юга через весь город к мосту через Дунай (егерям была дана команда разместиться в прибрежном лесу и себя не афишировать), то развернулись и постояли тихо, глазея на белоснежный графский замок (только крыши красные), построенный 70 лет назад в праздничном стиле ренессанс. После чего бравый кондотьер Дженовезе направился конно в сопровождении двух офицеров к его воротам.

— Передайте графу Нойбургу, что у ворот стоит кирасирский полк герцога Савойского, — зычно сказал он вышедшему из кордегардии офицеру. — Командир полка граф Кристофоро Дженовезе.

Офицер слегка поклонился, прикоснувшись к шляпе и молча ушел. Вернулся он через четверть часа, велел приоткрыть ворота и пригласил трио въехать внутрь — после чего ворота закрылись. Проследовав по широким и высоким лестничным пролетам и красиво оформленным коридорам вглубь замка, посетители вошли в шикарную гостиную с диванами, креслами и столами, обитыми сафьяновой кожей зеленого цвета — в тон зеленоватым же, но прихотливо раскрашенным тканевым обоям. Ее потолок имел, напротив, голубоватый цвет и был разделен резными балками на квадраты, из которых на золоченых цепях спускалось несколько 4-свечных люстр. Противоположная входной двери стена была разделена камином, а на смежных стенах висели большие венецианские зеркала.

Однако все убранство гостиной внутреннее зрение Кристиана расставило по местам задним числом, сейчас же он кланялся и говорил слова приветствия, а его глаза оценивали важного господина и еще более важную даму — явных владельцев Нойбурга. Те, в свою очередь, оценивали его и мельком — его офицеров. Господину было лет около 45, и в его обличье выделялся породистый прямой нос — все остальное (усы, бородка, прическа) было как у всех современников. Черноволосая дама была моложе (лет 35) и сразу притягивала к себе проницательным взглядом темно-карих глаз под эффектно изогнутыми черными бровями — все прочее в ее лице тоже было привлекательным, но замечалось потом. Впрочем, смотрела она на пришельца очень строго.

— Да, брат, Магдалена Баварская, пожалуй, покруче будет нашей Магдалены Саксонской, — подытожил первое впечатление Алекс.

— И тебе, конечно, захотелось кой чего от этой суровой дамы, — заранее скривился Кристиан.

— Ну, ты же тащишься от Элизабет Стюарт? Вот позовет она тебя, и ты перешагнешь через бедную Сюзанну…

— Не смей трогать королеву, циничный червь! Ползаешь в извилинах моего мозга и ползай, но знай меру!

— А то?

— А то спрыгну с башни вот этого замка и кончится твоя вторая жизнь!

— Напугал, ей богу напугал. Буду теперь тише воды, ниже травы…

Тем временем граф Вольфганг польстил кондотьеру:

— Мы наслышаны, сеньор Дженовезе, о Вашей способности принуждения строптивых баварцев к миру. Но мое графство — образец миролюбия, я предпочитаю не воевать с соседями, а торговать.

— Об этом я уже наслышан, Ваше сиятельство. Раз Вы так миролюбивы, то прошу соблюсти простую формальность: принести присягу герцогу Карлу Эммануилу как законному герцогу Баварии.

— Никогда! — встряла в беседу Магдалена Баварская. — Этот временщик из-за Альп вскоре уберется из нашего края, и место герцога займет по праву сын императора Фердинанда!

— Прав на Баварию больше у короля Богемии и курфюрста Пфальца Фридриха из рода Виттельсбахов. Но он пожелал переуступить его герцогу Савойи, в жилах которого тоже течет толика крови Виттельсбахов.

— Малая, очень малая толика! — презрительно скривилась графиня. — Так можно любого князька объявить нашим наследником!

— В Европе к настоящему времени развелось много законников, которые ловко трактуют права в пользу то одного, то другого сюзерена, затягивая судебные тяжбы на годы и десятки лет. Тогда господа прибегают к последнему праву — праву силы и прижимают главы законников к их столам. Сила в Баварии сейчас на стороне герцога Савойи — поклонитесь же ей!

— Никогда! — истово повторила графиня, взглянув при этом бешено в сторону мужа. Тот все же добавил:

— Не лучше ли подождать решения имперских князей по поводу того, кто вправе занять престол Баварии?

— Подождать… — картинно задумался кондотьер. — Решено! Я подожду вместе с вами в этом замке, а мои кирасиры — в городе Нойбурге, на полном вашем обеспечении. Есть у меня еще рота егерей, так она пусть побудет в районе вашего охотничьего замка Грюнау. Вы не против?

— Это верх наглости! — засверкала глазами графиня, но муж сказал:

— Вы ведь не шутите? Тогда мы склоняемся перед вашей силой. Для гостей у меня в замке есть аппартаменты, Вы и Ваши офицеры могут разместиться в них. Ну, или в любых других комнатах, по выбору, Впрочем, надеюсь, меня с графиней и нашего сына Вы не потревожите?

— Мои офицеры должны быть рядом с солдатами и поселятся в городе. Я же буду здесь с моими охранниками. Человек я общительный и потому с удовольствием присоединюсь к вашему обществу: за столом и всеми наличными развлечениями. Может, и вас как-то изловчусь развлечь?