Хроники тридцатилетней войны

Глава тридцать седьмая. Рейд по памятным местам

Смотр, проведенный войскам, дислоцированным вблизи Праги, Кристиана разозлил. Мушкетеры, вооруженные новыми ружьями, наступали, как прежде, плотными шеренгами и стреляли не прицеливаясь, в «сторону противника». Гренадеры не освоили пращи и предпочитали бросать гранаты руками — метров до тридцати. Кирасиры мчались в атаку толпой и совершенно не умели маневрировать по команде. Драгуны и стреляли и рубили откровенно плохо. Егерей же никто даже не готовил. Если бы этих солдатиков погонять месяца три по полигону, из них могло получиться боеспособное войско, но времени-то как раз и не было. Пришлось отправлять голубя в Гейдельберг и вызывать к себе проверенные полки. Этих же молодцов гнать туда, на замену.

Полки стали прибывать по очереди: гусары, драгуны, кирасиры… Неожиданно с небольшим разрывом прибыли егеря и мушкетеры, реквизировавшие большое количество крестьянских телег, и следом конная артиллерия, кухни, обоз. Кристиан бросился к полковникам мушкетеров и егерей, благодаря их за инициативу. Но когда прогнал бойцов через полигон, то вновь разозлился: упали и скорострельность и точность и сноровка и маневренность… Он выстроил их в плотные каре на плацу, проехал с мрачным видом мимо каждого полка, затем выехал на середину, поднес к губам жестяной рупор и зычно заговорил:

— Бойцы! Мои боевые братья! Через несколько дней я поведу вас на новые битвы. Поведу, как всегда, для того, чтобы победить и с наименьшими потерями среди нас. Вражеских наемников будет десятки тысяч, а нас всего около восьми. Но вы уже знаете, что побеждать надо не числом, а уменьем. Что же я сегодня увидел? Что ваше уменье куда-то пропало! И я ужаснулся: надо мчать на помощь союзникам, а мои солдаты разучились воевать! Что будем делать, бойцы?

Ответом ему была совершенная тишина. Тогда он продолжил:

— А вот что! Сегодня вы идете на отдых после марш-броска из Пфальца. Но в ближайшие дни с этого полигона вы не уйдете — до тех пор, пока я не решу, что уменье побеждать к вам вернулось. Не подведите меня и себя. Полковники! Развести бойцов по казармам!

В начале сентября мобильный отряд Кристиана (пехоту так и везли на телегах), двигавшийся в этот раз прямым трактом Прага-Пльзень-Регенсбург, подошел к деревне Цайтларн (в 5 км. не доходя до Регенсбурга) и свернул на восток по пути, разведанному гусарами до ручья Оттер-Бах, впадающего в Дунай в 8 км ниже Регенсбурга. Этот маневр Кристиан и Алекс решили предпринять для того, чтобы не терять времени и людей в битве с 6-ти тысячным гарнизоном Регенсбурга (уже имперским!), в котором был сооружен единственный в округе мост через Дунай. Проще было переправиться через реку шириной до 300 м по собственному мосту — наплавному.

При устье Оттер-Баха к реке вплотную подходил лесной массив, в значительной мере состоящий из сосен. Штатные плотники, забравшие в свое распоряжение егерей, уже к вечеру соорудили тридцать плотов размерами 5х10 м (с дощатым перекрытием), подтащили их к реке и, вбивая в дно реки длинные редкие колья вдоль протянутой с берега на берег веревки, стали скреплять торцы плотов скобами. Часа через два наплавной мост был готов, через него пустили хорошо груженую телегу и приняли в эксплуатацию. К утру все подразделения богемцев были на правом берегу Дуная, вышли меж болотами и пойменными озерами к деревне Обертраублинг и далее к прямой дороге на Ландсхут — очередной опорный пункт имперцев. Гарнизон в Регенсбурге был, конечно, уведомлен о переправе богемской армии, но препятствовать ей не решился.

При подходе к Ландсхуту разведка донесла, что город находится в руках баварского католического ополчения численностью под 10 тысяч, но в замке Траусниц, расположенном на крутой горе, укрылось около тысячи савойцев и сколько-то их гражданских сторонников.

— Черт побери! — выругался Кристиан. — Они все на другой стороне Изара и я их спокойно обошел бы, обрушив мост. Но этих бедолаг надо выручить. Придется биться… Или ты что-нибудь придумал, Алекс?

— Можно попробовать один метод запугивания… Пошли парламентеров к баварцам и предложи провести что-то вроде турнира на виду обеих армий. Кто проиграет, тот отступает.

В назначенный час большинство баварских воинов высыпало на западную окраину Ландсхута, по правобережью Изара, а богемские воины — напротив, по левобережью. Взгляды всех сосредоточились на единственном мосту длиной метров 100 при ширине 6, который было решено сделать своеобразной ареной. Сначала стали состязаться мушкетеры, причем во имя человеколюбия в стрельбе по изготовленным богемцами кольцеобразным мишеням. Первой выстрелила пятерка баварцев, чей результат их сослуживцев разочаровал — 16 очков. Выстрелила пятерка богемцев и вызвала вой у католиков — 44 очка! Сделали еще по две серии выстрелов, причем другими стрелками, но превосходство богемцев лишь увеличилось.

Тогда вперед выехали кирасиры (по трое в ряд) с дубовыми палками в руках и поскакали навстречу. Баварцы ехали чуть вразнобой и небыстро, богемцы же напротив взяли сразу резвый темп, мчались плотной стенкой и буквально разметали в стороны оппонентов. В итоге один кирасир-баварец упал в воду (его тут же выловили с лодок загодя приготовленной сетью), а двух других богемцы успели огреть палками по шлемам. Стычки следующих кирасирских троек подтвердили превосходство богемцев.

После этого командиры обеих армий встретились на мосту.

— Так передо мной Кристиан фон Анхальт! — воскликнул вождь ополченцев. — Я еле унес от Вас ноги в прошлом году!

— Что ж, в природе есть неписаный закон парности случаев, — хохотнул Кристиан. — Можете унести свои ноги еще раз. Но на третий раз дорогу мне не переходите.

— Гарнизон в Регенсбурге вы тоже разогнали?

— Обошел стороной, но разгоню на обратной дороге. Если они вместе с вами не самораспустятся. Да, если у вас есть пушки, оставьте их здесь. Личное оружие можете сохранить. На память об этой авантюре. Засим не задерживаю.

Савойцы с трудом поверили своему счастью.

— Эта орава появилась словно из воздуха, — сетовал их командир, смутно знакомый Кристиану по прошлому году. — Не было в нашем краю никаких армий и вдруг идет отряд за отрядом и со всех сторон! Боюсь, что когда вы уйдете, они обложат нас снова.

— Теперь у вас прибавилось пушек и снарядов к ним. Пополните съестные запасы в замке и в случае чего опять туда. Но попробуйте увеличить свою численность за счет найма местных жителей. За деньги могут и пойти.

— А Вы, синьор Анхальт, куда направитесь? Деблокировать Мюнхен?

— Это пока военный секрет, синьор капитан. Следите за слухами.

Проведя скрытную егерскую разведку окрестностей Мюнхена, где сосредоточилось около 30 тысяч вооруженных человек, принадлежавших к различным формированиям (ополченцам, наемникам, испанцам и имперцам), Кристиан и Алекс решили, что деблокада города возможна, если привести осаждающих в состояние паники. Для этого они наметили одновременные дальнобойные артиллерийские удары по четырем пороховым складам, обслуживающим стрелков и пушечные батареи, окружившие город, затем обильный обстрел командных пунктов из мушкетов и штуцеров и атака кавалерийскими полками бегущих масс противника.

Первая фаза операции, проведенная на рассвете, удалась: грохот вокруг города поднялся неимоверный, и паникующих солдат было предостаточно. Вот только командиров следовало выбивать не после артналета, а еще до него. Часть из них быстро сориентировалась и бросила в сторону неведомых пушек дежурные подразделения солдат. В итоге богемским мушкетерам пришлось интенсивно отстреливаться от наступающих католиков и лишь егеря продолжили отстрел командиров противника. Хуже того, на стоявших в засаде кирасир случайно наскочили испанские рейтары и тем пришлось схватиться с ними, вместо того чтобы рубить паникующие толпы. Зато отличились гусары: их полковник вовремя получил донесение о ретираде группы офицеров от северной части города, пустился за ними, рассеял их охрану, а самих взял в плен. Когда Кристиан с Алексом поняли, что их наскок удался наполовину, был отдан приказ собраться всем частям в заранее оговоренном пункте — на правобережье Изара, против моста. Каково же было его удивление, когда гусары привели ему своих пленников и среди них оказались испанский генерал, маркиз де Мендоса и граф фон Гаррах, командир имперского отряда!

Меж тем командир мюнхенского гарнизона граф Витоцци решил, что глупо отсиживаться за стенами, когда врагу в тыл кто-то ударил столь мощно, и решился на вылазку из северных ворот. Кристиану тотчас об этом донесли вездесущие егеря и он, после краткого обсуждения с профессором, применил излюбленный прием: мушкетеров на крупы коней к кирасирам, драгун вперед на расчистку пути пулями, гусар широким гребнем на расчистку флангов, а егерей на деревья и крыши домов для снайперской стрельбы. Пушки оставил для защиты собственного обоза от шальных групп противника. Сам же с охранниками поехал в крепость для налаживания взаимодействия с савойцами.

К вечеру оказалось, что сильно потрепанный враг снял стихийно осаду с города и рассеялся по окрестным дорогам, городкам и лесам. Потери савойцев и богемцев сочтены их командирами незначительными. Витоцци, знавший Кристиана по прошлой кампании, почти беспрестанно улыбался и тащил его в герцогскую резиденцию:

— Как не отметить такую великую победу!

— Увы, комманданте, — погасил его улыбку спаситель. — У меня приказ: безостановочно следовать в Пьемонт для поддержки герцога Карла Эммануила. Безостановочно, понимаете? А я сделал две остановки: однодневную у Ландсхута и двухдневную здесь. И теперь Вы хотите, чтобы моя мюнхенская остановка стала трехдневной?