Хтонический ужас

Глава 14. Противостояние

Мяч летит в сектор Власа Глинского, но Игнат резко ускоряется, подпрыгивает и становится ведущим игроком. Ныряет под локоть противника, переводит мяч из одной руки в другую и отдает пас Дюрану. Поль — Максу. Шереметьев проходит по краю запретной зоны и красивым крюком забивает гол.

Цифры на табло меняются.

Один-два.

Из-за спины Власа выпрыгивает Думбадзе, толкает Игната за черту. Я уже рядом — хватаю форварда за руку, вытаскиваю в сектор и тут же, с разворота, заряжаю кавказцу ногой по ребрам. Слышится смачный удар, мой оппонент ругается по-грузински.

Срабатывает выталкиватель.

Дюран выпрыгивает, но его сносит Петр. Мяч достается Коулу, тот переводит Ефанову. Вадим пытается отжать говнюка от края штрафной, но Кирилл делает невероятное боковое сальто и отправляет мяч крюком в нору.

Один-три.

— Мяч в игре! — ревет Аристарх.

Хватит.

Я огибаю Думбадзе, бью Коула локтем в челюсть и толкаю Ефанова к штрафной линии. Упырь теряет равновесие и заступает.

Свисток.

— Удаление! — гаркает арбитр. — Три минуты.

Смерив меня ненавидящим взглядом, вражеский форвард бредет к свободному стулу. У нас появилось преимущество — надо сравнять счет. Причем, сделать это до конца первого тайма.

Вместо Ефанова выходит Пылаев.

Противники снова в полном составе.

Мяч вылетает из норы, его тут же подхватывает Петраускас. Дюран блокирует бросок, и литовец вынужден отдать пас Петру Глинскому. Тот пытается забить гол с шести метров, но локоть Макса попадает в челюсть игроку юниорки. Шереметьев, пользуясь случаем, выбивает мяч из рук Глинского и, не глядя, переводит Дюрану. Поль пасует Игнату. Я вырубаю подсечкой бросившегося наперерез Думбадзе. Игнат забивает.

Два-три.

Щелкает выталкиватель.

Я уже примерно догадался, кто в команде 1-А выполняет роль полузащитников. Коул прет как танк, участвует исключительно в распасовке, забрасывать в нору не пытается. Думбадзе и Петр Глинский — явные универсалы. Влас опекает литовца и играет в связке с братом.

Мяч достается Пылаеву.

Я уверен, что он форвард, но такика говнюков идет по неожиданному сценарию. Пылаев переводит мяч Коулу, тот — Петраускасу. Вадим, оказавшийся рядом, сваливает литовца подсечкой, но тот успевает отдать пас Думбадзе. Горец переводит мяч Власу, который заколачивает с шести метров.

Два-четыре.

Свисток.

— Перерыв! — сообщает физрук. — Две минуты.

Собираемся у себя в секторе.

— Какого хера вы творите? — орет Макс. — Они нас как детей разводят.

— Они сильнее, — говорит Мирас.

— Успокойся, — фыркает Дюран.

— Они тренировались, — резонно замечает Вадим. — Мы — нет.

— Эй! — мне приходится вступить в перепалку. — Успокойтесь. Срать, что они тренировались. Забудьте про их заслуги. Вы играете с ними здесь и сейчас, а не на прошедших турнирах.

— Что ты хочешь сказать? — щурится Игнат.

— Вы их боитесь, — я обвожу яростным взглядом сокомандников. — Я же чувствую. Думаете, что они круче по умолчанию. Просто потому, что кто-то там где-то легионерил, а вы — нет. Забейте на это дерьмо. Выкладывайтесь по полной и дрючьте их.

— Сейчас они Ефанова выпустят, — буркнул Игнат.

— Добавим жесткости, — предложил я. — У них по статистике самый результативный игрок — литовец. Тот чувак из Вильно. Голы, передачи. Надо его вынести за штрафную линию.

— Вот и займись, — предложил Макс.

— Смените меня на Ефанове.

Ребята переглянулись.

— Поль, займись этим блондинчиком.

— С удовольствием, — француз хрустнул костяшками пальцев.

— Игната подстрахуйте, — добавил я. — Там Коул.

Раздался свисток, и нам пришлось свернуть обсуждение.

Распределяемся по периметру запретной зоны.

Аристарх подбрасывает мяч…

…я выхватываю его из воздуха и прямым ударом ноги вырубаю бросившегося ко мне Коула. Да, народ, я давно ждал этого момента.

Приземляюсь на полусогнутые и отдаю пас Назарбаеву.

Мирас кроссовером обходит Думбадзе, пасует Игнату, тот забивает.

Три-четыре.

Вот так.

Ибо нехрен.

Коула шатает. Физрук подходит к вражескому защитнику, осматривает его и принимает решение о замене. Угрюмый Коул, так и не сумевший оклематься после моего пинка, топает на скамейку запасных. В игру вступает темная лошадка — игрок по прозвищу Толстый. Едва он вышел на поле, мне сразу стало понятно, что к чему. Груда мышц, татуировки по всему телу, укрепляющая фиолетовая аура. Сразу ясно — этот будет вырубать наших игроков.

Свисток.

Срабатывает выталкиватель.

Я давно подозревал, что Аристарх обладает необъяснимой властью над этим устройством. У физрука что, пульт в кармане спортивной кофты припрятан?

Толстый первым делом попытался бортануть Игната.

Я решил оставить это на совести Поля и Мираса.

К мячу под прикрытием братьев Глинских рванулся Петраускас. Я подмигнул Вадиму и демонстративно дернулся к Пылаеву, сокращая дистанцию между собой и основной целью.

Макс попробовал завладеть мячом, но его оттолкнул Думбадзе. Бросок — промах. Мяч у Пылаева. Я резко виляю вправо, врубаю ускорение и подлетаю к Петраускасу, который занял удобную для броска позицию. Ко мне мчится Влас Глинский — он первый разгадал суть маневра. Провожу захват и швыряю литовца через бедро. Петраускас падает спиной аккурат за штрафную линию, вскрикивает, морщится от боли. Да, это больно. Но не смертельно.

Ко мне подбегает Влас.

Свисток.

— Ты что творишь? — охреневает Зло.

— Броски не запрещены, — резонно замечаю я.

— В большинстве соревнований…

Я не позволяю арбитру закончить:

— Вы озвучили правила. В ЭТОЙ игре разрешено всё, кроме атакующей магии и оружия.

Наши противники переглянулись.

Со мной сложно спорить.

Аристарх облажался, и все это понимают.

— Повреждения, — напомнил учитель.

Я повернулся к литовцу:

— С тобой всё в порядке?

Одаренный уже встал и окутался желтой исцеляющей дымкой.

— Норм.

Хороший парень. Жаль, что он учится не в нашем классе.

Перевожу взгляд на арбитра.

— Удаление, — вздохнул Аристарх. — Три минуты.

И, сверившись с таймером, подозвал Ефанова.

Кирилл тут же занял удобную для розыгрыша позицию, его прикрыл Думбадзе. Что мы выиграли? Ефанов — хороший форвард, но он по-любому уступает Петраускасу. Сборная 1-А ослаблена.

— Игра! — рявкнул Зло и дунул в свисток.

Сработал выталкиватель.

Ефанов выхватил мяч, подпрыгнув на добрых полтора метра. Некислое усиление. Метнувшись в сторону вражеского форварда, я столкнулся с Толстым. Качок перегородил мне дорогу и ударил прямым в челюсть. Нельзя так с Джергом. Сместившись в сторону и нырнув под руку горе-бойца, я левой пяткой зарядил Толстому в горень. Нога живого танка подломилась, качок упал на колено. Получи коленом в ухо. От обиды жирдяй взревел, но я уже был далеко за спиной полузащитника. Мяч успел перейти от Ефанова к Думбадзе. Тот прошелся красивым дриблингом по периметру штрафной и попытался сделать передачу Пылаеву, но, откуда ни возьмись, появился Мирас. Технично завладев мячом, Назарбаев дал пас мне, я — Максу. Капитан точным броском сравнял счет.

Четыре-четыре.

Трибуны взревели.

Подброшенный выталкивателем мяч достался Власу Глинскому, тот дал пас брату. Петр попытался забить — он явно сменил литовца в атакующем амплуа. Мяч ударился в обод норы и отскочил в мою сторону. Выполняю подбор, уклоняюсь от локтя Ефанова и с отскоком перевожу Мирасу, тот — Игнату. В эту секунду и появляется Петр Глинский. Техничная подсечка. Игнат падает на руки — в запретную зону.

Свисток.

— Три минуты, — Аристарх указывает Игнату на скамейку запасных.

— Клим! — зовет Макс.

Горин тут же вступает в строй.

Игра продолжается.

Ефанов подпрыгивает вслед за выскочившим из норы мячом. Я толкаю блондинчика в грудину, а меня, в свою очередь, сносит Толстый. Падаю, перекатываюсь. Мяч у Власа. Назарбаев ставит блок, не дает бросить. Глинский, играючи, оформляет кроссовер, из-за спины дает пас Пылаеву. Макс в прыжке перекрывает траекторию, приземляется на ноги и уже собирается бросать семиметровый, но свисток арбитра завершает второй период.

Разбредаемся по секторам.

Макс ловит бутылку с водой, брошенную болельщиками, делает пару глотков, передает мне. Я хорошенько прикладываюсь к горлышку и передаю Полю.

С нас ручьями течет пот.

— Ничья — это плохо, — говорит Шереметьев.

— Литовец в отключке, — замечаю я. — У нас полторы минуты, чтобы оторваться.

— Посмотри, — Мирас указывает на Коула.

Рукопашник окутан желтым, но дело не ограничивается личной аурой. Я вижу хрупкую девушку со стрижкой-каре, она водит голубыми ладонями по телу бойца. Ага, целительница. Значит, соперники скоро заменят Пылаева, и у нас одной проблемой больше.

— Плевать, — морщится Дюран.

Вадим выливает остатки воды из бутылки себе на голову, смешно отфыркивается.

— Мирас, ты — второй форвард, — Шереметьев берет себя в руки и начинает раздавать инструкции. — Клим и Поль — полузащитники. Вадим опекает Ефанова и прикрывает меня. Илья, возьмись за гребаных братьев. Выруби Петра или Власа. Мне срать, кто из них вылетит с поля. Главное — связку разорвать.

— Добро, — соглашаюсь я.

Эта идея лезла мне в голову чуть ли не с первых минут матча.

Свисток.

Я успел прокачать через себя живительный поток праны, слегка восстановить дыхание и вернуть былую бодрость. Казалось бы, десять минут чистого времени, а ощущения такие, словно марафон пробежал.

Вот сейчас начнется, понял я.

Первый «А» нуждается в победе, как и мы. Ну, или в ничейном исходе. Единственное, что здесь пострадает, — эго гордость Кирилла Ефанова.

Физрук подбросил мяч, и тут же рядом нарисовался Макс. Подпрыгнул неспешно, но высоко. Завис, нарушая законы гравитации, и отдал пас Назарбаеву. Думбадзе решил перехватить, но мое терпение лопнуло. Двойка в ребра, локоть в челюсть. Захват, бросок — и пришелец из горных аулов оказывается за роковой чертой.

— Удаление, — констатировал физрук.

Мы не отвлекаемся.

Назарбаев отдает пас Вадиму, тот решает сыграть сам и забивает с шести метров.

Пять-четыре.

— Валите Невзорова! — рычит Кирилл. — Кто-нибудь!

Щелкает выталкиватель.

Я огибаю запретную зону по широкой дуге и делаю вид, что собираюсь атаковать Ефанова. Толстый бежит прикрывать капитана, оголяя левый фланг. Дюран выхватывает мяч, к нему бежит Влас Глинский. Я отступаю боком, имитируя желание поучаствовать в распасовке. Поль отдает пас Вадиму, а я резко разворачиваюсь и пробиваю с ноги в грудину Петру. Неожиданный финт, согласитесь. Легендарный игрок отправляется в аут. И это без укрепления всякими там стихиями, крутотень! Вот что тренажеры животворящие делают. В сочетании с крадеными пассивками.

— Удаление, — физрук неумолим.

Влас в ужасе.

Я вижу панику на лице младшего Глинского — тот не привык играть в одиночестве.

На поле выходит Петраускас.

— Мяч в игре! — рявкает Аристарх.

Толстый отжимает меня от Ефанова, который завладел инициативой. Кирилл пытается забросить, но его успешно блокирует Назарбаев. Тогда вражеский форвард дает пас Пылаеву, тот переводит литовцу, но Дюран творит чудеса — в прыжке ловит мяч, бросает через голову. Туда, где должен стоять Шереметьев. И Макс не подводит. Подпрыгивает, зависает на секунду в воздухе и увеличивает отрыв точным броском.

Шесть-четыре.

Выброс.

Ефанов ухитряется достать мяч, несмотря на блок Дюрана. Резко пригнувшись, Кирилл пасует через центр Власу. Глинский уклоняется от Назарбаева, но получает коленом в живот от меня. Морщится, рычит. Переводит из-за спины Пылаеву. Макс формирует под ногой запасного участок нуль-гравитации. Пылаев спотыкается. Я проношусь мимо, пнув мяч ногой. Откат. Подбирает Ефанов. Тут же получает нульгравом по ногам, бросает через голову. Влас подбирает, переводит Петраускасу. Литовец забивает.

Шесть-пять.

— Замена! — кричит Ефанов.

Вместо Пылаева выходит исцеленный Коул.

Сейчас будет горячо.

Выброс.

Мяч у Клима, я прикрываю. К нам несется Коул. Горин переводит Назарбаеву, Ефанов перехватывает. Мирас лоу-киком сваливает блондинчика. Падая, Кирилл заряжает мячом в лицо Назарбаеву, тот не успевает уклониться. Подлетает Толстый и пробивает нашему полузащитнику с локтя. Я вижу кровь.

— Эй! — слышится недовольный рев трибун.

Аристарх игнорирует явное нарушение.

Хочет, чтобы мы разобрались по-мужски?

Толстый пасует литовцу, Петраускас заколачивает красоту с одиннадцати метров. Даже я засмотрелся. Талантливый сукин сын.

Шесть-шесть.

Начинает напрягать.

После выброса супостаты поперли в наступление. Коул с Толстым взялись прикрывать литовца, видя в нем основную ударную единицу. Макс знаками перевел меня на правый фланг, туда же устремился Назарбаев. Началась стремительная заруба, в результате которой мяч по очереди переходил то к одной, то к другой команде. В результате Клим Горин технично обошел Глинского, отдал пас Максу, а тот, разогнавшись, ушел в горизонталь и оформил чумовой флай-данк с последующим перекатом в западный сектор.

Семь-шесть.

По трибунам прокатилось дружное:

— Один-бэ! Один-бэ! Один-бэ!!!

Ефанов покраснел от возмущения.

Под шумок мы провели замены. Вместо Клима вышел Игнат. Толстый свалил с площадки, в строй вернулась вторая половинка Глинских.

Финал в базовых составах.

Выброс.

Коул оттолкнул плечом Игната, выхватил мяч из воздуха и сделал передачу Думбадзе — я и не заметил, как тот вышел на площадку. Что ж, сам нарвался. Прописываю гамарджобе коленом в живот, мяч отбирает Дюран и пасует Максу. В игру вступает Петр Глинский — возносится чуть ли не на два метра, создав участок нульграва, перехватывает подачу, отдает пас брату. Влас оформляет флай-данк, следуя примеру Шереметьева.

Счет равный.

Плохо.

Сейчас противник может уйти в глухую оборону и оставить всё, как есть. Этого достаточно для победы в школьном чемпе. Мешать нам забрасывать, толкать игроков за штрафную линию. Выдержать осаду в течение минуты.

У нас задача сложнее.

Выброс.

Я без лишних церемоний бью Ефанова по ногам. Форвард спотыкается, не в силах набрать разгон и оказаться в точке, куда обычно пасует Думбадзе. В глазах кавказца, поймавшего мяч, мелькает растерянность, но лишь на микроскопическую долю секунды. Чеканя мяч о покрытие площадки, южанин обходит Назарбаева, подныривает под руку Вадима, применяет нульграв и пытается провести флай-данк. Вопреки всем игровым схемам. Думаю, у чувака сдали нервы. Уложить мяч в нору генацвале смог, а вот покинуть запретную зону — нет. В перекате Думбадзе ушел в штраф и получил удаление до конца игры. Бросок не засчитали.

В строй вернулся Пылаев.

Сработал выталкиватель.

Я разбежался, подпрыгнул, врезал с ноги Пылаеву в челюсть, и, оттолкнувшись от его же плеча, выхватил мяч с высоты в добрых три метра. Спасибо укреплению.

Приземляюсь на полусогнутые, делаю перевод Вадиму. Троекуров обходит Коула, отдает пас Дюрану, Поль — Игнату. Наш форвард разгоняется, и, опираясь на зону нуль-гравитации, которую расстелил под ним Макс, оформляет третий за игру флай-данк. Идеяльно выходит из полета в южный сектор.

Восемь-семь.

Свисток арбитра завершает наше противостояние.

Трибуны ревут, машут плакатами и помпонами, наши противники — мрачнее тучи. Дальнейшее слилось в полосу хаоса. Аристарх заставляет нас выйти в центр поля, пожать друг другу руки и объявляет победителя матча. И чемпионата школы, чего греха таить. Одноклассники бросаются к нам, обнимают, жмут руки, виснут на шеях. Девчонки визжат, парни хлопают по плечам. Я прикладываюсь к бытылке с питьевой водой, а мои мысли крутятся вокруг душа и раздевалки. Волосы слиплись от пота, на губах соль.

Многиз из наших окутаны исцеляющими аурами.

Передо мной мелькают лица Окси, Вейл, Софии, Любочки Белкиной, Вали Извольской… На Максе повисает фитоняшка из класса «А» в коротких шортиках и спортивном топе…

Я почти физически ощущаю, как растет личный рейтинг.