Художник кошмаров - 2

Глава 4

Сидя за столом в присутствии главы клана Гору и его наследника, я начал куда лучше понимать, что чувствовал Джинх Хун, когда мы пировали в его доме после убийства паука.

Кроме нас троих опять же никого не было, и при этом никто как-то не спешил развеивать неловкую тишину.

Единственное, что хоть как-то помогало смириться с происходящим, это слуги, начавшие приносить один поднос с едой за другим.

И славься бог Риса, какая же это была еда!

То, что нам представил Джинх, было сродни домашней готовке, состязающейся с лучшими поварами каких-нибудь знаменитых ресторанов.

Больше всего мне понравились различные мясные блюда, которых тут было вдосталь. Здесь сыграло особую роль магическое разнообразие животных. Тот же обычный олень, благодаря мутациям мог измениться десятками различных способов, что естественно повлияло бы на вкус его мяса и ци.

К примеру, я нашел поистине уникальным вкус огненных кроликов в сладком овощном соусе. Нежное, мягкое мясо обладало неуловимой перчинкой, которая буквально танцевала на языке.

А молниевые крабы? Хоть они уже были мертвы, но по их хрустящим панцирям всё равно пробегали еле видимые разряды электричества. Когда ты разламываешь панцирь и закидываешь в рот их плоть, то язык невольно начинает подрагивать, то ли от удовольствия, то ли от искрящейся ци.

Повара раскладывали варенное мясо в особых композициях с жаренным, и добавляли фрукты и овощи, от чего можно было экспериментировать, пробуя их по отдельности или вместе.

Хоть клан Гору и владел Сувоном, но это отнюдь не значило, что у них был лишь один город в подчинении.

О нет, Гору контролировали и множество других городов вокруг. У них даже был выход к озеру Сан, из которого нам на стол и попадали эти прекрасные морепродукты.

Все города платили дань Гору и везли в том числе и разнообразную еду.

Рядом раздавался непрекращающийся и сливающийся в единую ноту хруст. Отец и сын ели с безумным темпом, от чего их руки расплывались в воздухе, а еда исчезала с угрожающей скоростью.

Если бы мне можно было сделать предположение, их аномальный аппетит имел прямую связь с практикой развития тела и их дао. Больно уж технично они поглощали такое количество еды, будто это было совершенно обыденно.

Слугам приходилось чуть ли не бежать, чтобы стол постоянно был полон. И когда я уже наелся, эти двое даже не показали намеков на окончание банкета.

— Скажите, Художник, — Чонсу чуть сбавил обороты и теперь мог вставить несколько слов между очередными укусами. — А что именно толкнуло вас к искусству? Что побудило вас заняться рисованием?

— Я думаю, желание запечатлеть красоты этого мира, — я подавил желание рассмеяться. Миры могли быть разными, но вопросы оставались одними и теми же. Если бы мне давали сто рублей за все те разы, когда мне задавали этот вопрос, я был бы уже самым богатым человеком на Земле. — Вокруг нас столько мимолетных, но прекрасных моментов, что было бы грустно, увидеть их лишь один раз.

— Но что именно вас заставило пойти против всех признанных техник рисования и придумать свой собственный, уникальный стиль? — задал довольно интересный вопрос Чонсу, заставив меня задуматься чуть сильнее.

За время странствий я вдоволь насмотрелся на картины местных творцов и единственное слово, что мне приходило в голову, было «убого». Конечно, когда они рисовали природу, то даже не смотря на недостаток знаний, у них очень хорошо получалось, но вот люди и животные были ужасными.

— Несовершенство всех увиденных работ, — честно сказал я. — Я видел, как сделать лучше, и я это сделал.

— И вас совсем не беспокоило, что вы идёте против многовековых традиций, по сравнению с которыми ваша жизнь не более чем песчинка?

— Это истинный путь настоящего совершенствующегося, — что бы я не собирался ответить, это стало неактуально ведь заговорил Йонга. — Лишь тот, кто гнёт мир под себя, имеет шанс достичь Небес.

Гигант повернул голову и посмотрел прямо на меня, от чего я застыл, словно кролик перед удавом.

— В отличие от моего сына, ты действуешь правильно. Интриги, мошенничество, обман — ими не получишь истинную силу.

Я заметил, как Чонсу немного поморщился, но ничего не сказал.

— Мой товарищ тоже исповедует очень похожий принцип. — признался я и мы с наследником обменялись понимающими взглядами.

«Дзинь!» — по помещению разнесся звон колокольчика.

— Время для особого блюда, — пояснил для меня Чонсу с каким-то странным нетерпением. — Уверен, подобного деликатеса вы ещё не пробовали.

Первым в комнату внесли тяжелую даже на вид переносную стальную кухню, скрещенную с каким-то алхимическим оборудованием. Внизу, в решетчатой топке горел огонь, но делал он это как-то странно. По торчавшим же тут и там трубкам циркулировал пар и дым, проходя рядом с самой «плитой».

Я впился взглядом в это чудо инженерной мысли.

За прошедшие два года я так ни разу и не использовал никакие алхимические эликсиры и таблетки. Возможно, именно поэтому моя скорость развития и замедлялась.

Настоящие практики не только медитировали и тренировались, но и разбирались в, назовем их, «ускорителях опыта», помогающим им прогрессировать.

Но чтобы пользоваться подобными средствами надо доподлинно знать, что ты используешь. И одним из основных способов приготовления многих эликсиров и алхимических таблеток было использование алхимической печи.

Возможно, я мог бы попытаться спросить у Тошики, и тот бы, может, и ответил бы. Но тогда я бы оказался в положении просящего, что поставило бы под сомнение моё право командовать нашим отрядом.

Та печь, что предстала перед моими глазами, могла стоить как небольшая секта вместе со всеми её членами, скарбом, практиками и старейшинами. За подобные вещи убивали не только тех, кто ими владел, но и тех, кто о них знал, чтобы информация никуда больше не ушла.

Если бы мне кто-то предложил её забрать себе прямо сейчас, я бы отказался, не задумываясь. Лишь кто-то с силой секты или клана государственного уровня мог обладать таким сокровищем.

Стоило грузчикам уйти, как внутрь вошла… я моргнул, удивленно смотря на прямоходящую ящерицу, одетую в короткое, красное платье.

Девушка ящерица, низко склонив голову, поспешно подошла к плите и застыла, сложив руки на груди.

— Вижу, вы никогда не видели подобного зверья? — заметил моё удивление довольный Чонсу. — Ничего удивительного. Большинство зверолюдов в нашей Империи живёт куда дальше на север. Проклятые звери, — лицо наследника скривилось в отвращении. — Думают, что у них есть право на свободу и жизнь. Некоторые даже пытаются отбиваться и защищаться. Вот эта была чем-то типа вожака в своем племени. Мои люди убили большую часть её людей у неё же на глазах за сопротивление. С этими зверями только так.

Я хранил молчание, смотря на неподнимающую глаз ящероподобную зверолюдку. Она обладала зеленого цвета чешуей и небольшими костяными выступами, растущими над надбровными дугами и под челюстью.

Встретив столь чуждое существо, я думал, что буду испытывать неприязнь или неловкость, но ничего этого так и не случилось.

Если быть до конца честным, то её голова, я судил из-за платья, больше походила даже не на голову ящерицы, а на драконью. Поэтому она скорее была драконидом.

Меня также не удивляло столь предвзятое и расистское мнение наследника Гору. Человеческие практики захватили и заселили большую часть всего известного мира. Всем нечеловеческим расам отводилась простая участь — подчиниться или умереть.

И даже в этом разрезе у тех же зверолюдов судьба была ещё более ужасной. По причине их звериных корней у совершенствующихся из-за постоянных сражений со звериными ордами сложилось очень негативное отношение к зверолюдам.

Некоторые из практиков убивали их без всякой пощады, другие же делали зверолюдов рабами для своего развлечения или тех же сражений.

Одно можно было сказать точно, жизнь зверолюдов была тяжелой и беспросветной. Единственное, что помогало им хоть как-то выживать, это лучший старт.

Другими словами, только родившийся зверочеловек был куда сильнее обычного человека, что являлось ещё одним поводом для ненависти со стороны людских практиков.

У той же империи Ульсан, в которой находилась всемирно известная секта Золотого пути, считающаяся также светлой империей, вполне себе было распространено использование порабощенных зверолюдов для сражений.

О чём говорить, если у них существовала секта Раймуд сделавшая имя исключительно на дрессировке и обучении рабов-зверолюдов.

И это считалось вполне обычной практикой, ведь их совершенно не считали за людей. Среди людей у них не было прав с самого рождения.

— И для чего она здесь? — осторожно спросил я, чем тут же вызвал широкую улыбку Чонсу. — О-о-о, вы сейчас увидите. Было более чем сложно подобрать столь уникальный экземпляр, как она. Эй ты, давай начинай!

Поклонившись, девушка ящерица достала длинный нож и принялась его быстро натачивать на небольшом бруске.

Момент, когда я понял, что что-то не так, наступил, когда она достала из-за спины свой длинный хвост и положила его на разделочную доску.

Свист!

Я вздрогнул, огромными глазами, глядя как зверолюдка своей же собственной рукой отрубила себе внушительную часть хвоста, после чего содрогнулась от боли и замерла.

На красное платье брызнула кровью и стал понятен цветовой выбор одежды.

— Хватит стоять! — прикрикнул на неё Чонсу. — Ещё своей кровью тут всё зальешь!

Повинуясь, зверолюдка начала дрожащими руками забинтовывать обрубок хвоста. Закончив, она положила отрубленный кусок на доску, после чего принялась снимать с него свою собственную чешуйчатую кожу.

— Как я сказал ранее, уникальный экземпляр. Поразительные способности к восстановлению, — продолжил объяснение наследник. — Способна отращивать даже потерянные конечности, но хвост восстановляется куда быстрее, поэтому обычно используем именно его. Жаль, что часто это делать не стоит, так как она начинает чахнуть и болеть…

Тем временем кожа была убрана и зверолюдка принялась за разделку мяса и обмакиванию его в стоявшие неподалеку плошки со специями.

Слова разглагольствующего рядом Чонсу словно бы доносились издалека. Всё вокруг исчезло, пока моё внимание сконцентрировалось на еле заметно подрагивающих руках «повара».

Очевидно, боль никуда не пропала, как и последствия столь дьявольской готовки.

Я подозревал, что должно было произойти впереди, но упорно гнал эти догадки прочь, насильно продлевая этап незнания. Я не хотел знать, что будешь дальше.

—… Как вы видите, эта плита была особым образом скрещена с алхимической печью. Благодаря столь необычной задумке, получившееся изобретение способно придавать пище особенности алхимических эликсиров, что самым лучшим образом сказывается на совершенствовании!

Заскворчав, мясо было уложено на раскаленную поверхность огромной сковороды. Зашипев, печь начала свою работу, прогоняя множество реагентов и насыщая ими «мясо».

Зверолюдка постоянно переворачивала мясо, меняя уже прожаренные куски на новые, пока весь запас не был приготовлен.

Готовка не заняла много времени, поэтому скоро рептилия начала разносить фарфоровые тарелки с «блюдом» всем участникам стола. Закончив, она встала возле плиты и замерла.

Я же неподвижно смотрел на лежащее передо мной пожаренное мясо и боялся двинуться. Поднимающийся вверх пар и проникающий в ноздри запах буквально вынуждали меня опустошить желудок.

Раздавшееся рядом чавканье заставило меня поднять голову и смотреть, как совершенствующиеся с аппетитом вгрызаются в еду.

Вот, Чонсу впивается зубами в мясо и из него брызжет горячий сок. Телу возвышенного было плевать на высокую температуру. Судя по его лицу, он получал огромное удовольствие от своей трапезы.

— Почему ты не ешь, Художник? — вопрос главы Гору был именно тем, что я боялся услышать.

— И впрямь, — Чонсу вытер заляпанные жиром губы лежащим рядом полотенцем. — Вы не подумайте, что мы пытаемся вам скормить обычного зверочеловека. О нет, благодаря особой комбинации трав и ци её духовного корня, получившееся блюдо способно оказать положительное воздействие на совершенствование даже практика уровня возвышенного. Вам же это позволит без всяких проблем начать подъем аж до уровня воина.

Было ли искушение и впрямь съесть это мясо? Конечно, да. И оно было чудовищным.

Дело было даже не в помощи в практики ци. Проблема была в тех предупреждениях, что сказал мне Чонсу перед разговором с его отцом.

Отказ от принятия еды, тем более столь щедрой, мог быть воспринят как оскорбление. Если же я принял «подарок», то чем бы я был лучше местных?

Сейчас жрать плоть разумных ради силы, а что дальше? Может использовать своего ребёнка, чтобы сделать из него таблетку ци? Где та грань, что отделяет человека от нелюди?

Перед глазами, как вживую встали страшные сцены замученных людей в логове демонических практиков. Многие из них умерли, когда мы пытались перевезти их к городу. Мог ли я стать таким же, как они?

И внезапно на меня снизошло спокойствие. Больше не было смысла притворяться и играть. Пора было сделать то, что я считал правильным и плевать на последствия.

— Благодарю, — я посмотрел прямо на Йонга. — Но я больше не голоден, и не хочу есть это блюдо.

Улыбка наследника застыла и умерла у него же на губах. Медленно, словно со скрипом, он повернул голову и посмотрел на своего отца.

Никто ничего не говорил. Но если Чонсу с каждой секундой нервничал всё сильнее, опасливо поглядывая на отца, то я наоборот чувствовал странную свободу.

В этот самый момент я впервые за черт знает сколько времени сделал то, что хотел.

Единственное, что мне хотелось бы добавить, это умереть здесь и сейчас, чтобы не узнавать до каких изощренных пыток может дойти ищущий разум.

Когда Йонга издал звук, я сначала не понял, что это вообще такое. Лишь спустя пару секунд стало ясно, что оказывается, он так смеется.

С небольшой паузой к нему присоединился и Чонсу, мелко хихикая.

Смех оборвался так же резко, как начался. Мертвые глаза главы клана смотрели прямо на меня.

— Я понимаю, как такая незначительность, вроде тебя, могла создать великое и столь глубоко погрузиться в дао искусства рисования, — пророкотал Йонга. — В тебе есть дух и теперь я уверен, что ты и впрямь сможешь нарисовать портрет достойный меня, Йонга, Кровавого зверя, Отрывателя черепов! — с каждым его словом здание содрогнулось.

Гигант встал, а вместе с ним встали и мы.

— Но для того, чтобы получить лучшую картину, сначала требуется подходящий фон. — больше не говоря ни слова, он двинулся на выход.

И без слов было ясно, что нам следует идти следом.

Чонсу поспешил и больше от него в мою сторону не было ни улыбки, ни даже взгляда. Очевидно, он решил стараться держаться как можно дальше от безумца, что рискнул противоречить его отцу.

Перед тем как выйти, я почувствовал чей-то взгляд и обернулся, успев поймать широко раскрытый взгляд желтых глаз дракониды. Я не знал, что хотел сказать её взгляд. Всё же чтение эмоций разумных рептилий не моя сильная сторона.

Но почему-то, выходя из комнаты, я чувствовал, что в кои-то веки в своей жизни, я поступил правильно.