Художник кошмаров - 2

Глава 9

Таймин гордо подняла голову и подставила разгоряченное лицо ветру. Вокруг неё дисциплинировано стояли её подчиненные, такие же, как и она, члены Золотого пути. Все они были тщательно отобраны, чтобы соответствовать новому гению великой секты.

Девушка уже давно предпочла забыть своё бедное прошлое и рождение в деревеньке в каком-то вшивом княжестве Хонсу. За прошедшие годы она в полной мере разделила чаяния и идеи своей новой родины.

Империя Ульсан находилась на западе исследованного мира и представляла собой оплот, так называемых, светлых сект. Это не значило, что в них не было грязи, иной раз её было даже больше, чем у демонических. Вот только в отличие от Империи Кайодзи, в Ульсане предпочитали гордиться своей «чистотой» и не выносить сор из избы.

Обладая подавляющей силой, Ульсан имел столь же впечатляющие амбиции. Император устал от бесконечной войны между государствами и решил положить этому конец раз и навсегда, завоевав весь остальной цивилизованный мир.

Таймин была в восторге от подобного полета фантазии и жаждала стать частью этой великой истории.

Её талант и вера в идеалы империи позволили ей стремительно продвигаться вверх, пока старейшины Золотого пути не пожелали проверить, насколько же она готова.

К своим двадцати годам она сумела прорваться на ранг возвышенной, что, мягко говоря, было впечатляюще.

Сейчас же она неслась через леса и горы, направляясь в сторону королевства Канда. Там, по донесениям разведки, был обнаружен большой запас невероятно ценных природных духовных камней. При этом исторически Канда политически больше довлела в сторону соседней империи Кайодзи, с которой у Ульсана никогда не было долгого мира.

Задачей Таймин было сделать так, чтобы Кайодзи не сумел получить много пользы от открытого месторождения.

К сожалению, полноценная война пока что была невыгодна ни одной из сторон, поэтому нельзя было просто отправить армию и сровнять королевство с землей. Вот почему был отправлен небольшой отряд специалистов, командование которым доверили подающей надежды Таймин.

Если у неё получится, то это разом откроет ей дорогу на самый верх!

То, что при этом случится с королевством Канда, девушку не особо интересовало. В великом порядке вещей жертва одной страны вполне себе оправдана, если это ради светлого будущего.

Черный Лотос расположился высоко в горах, выбрав для своего размещения небольшой каньон, окруженный со всех сторон высокими скалами.

Перед нами стояла задача уничтожить секту, во главе находилось аж двое возвышенных, когда у нас толком не было и одного. Было ли это безумием? Любой, кого бы я спросил в этом мире, сказал бы да. Не стоило забывать и о сотнях других практиков, которые не стали бы стоять в стороне.

Но в моем плане был нюанс, позволивший нам получить преимущество. Именно ради его получения во всех городах я оставлял Бэмби за пределами городской черты и старался как можно меньше демонстрировать свою магию рисунка.

Те, кто видел, как я сражаюсь, зачастую запоминали броски огненных и ледяных пластин, что позволяло им считать меня за артефактора.

— Наши главные цели, — Лиан положила на кровать два небольших камешка для наглядности. — Хайн Сластена и Кай Скряга. Нас с тобой больше всего интересует именно Кай, выполняющий в секте роль казначея. О его невероятной жадности слагают настоящие легенды. Если он видит ценности у кого-нибудь, кто слабее него, он обязательно попробует их забрать.

— Именно этим мы и воспользуемся. — решил я.

— Уважаемый Кай, — я вежливо поклонился, после чего получил точно такой же поклон, хоть и видел, что старейшина Черного Лотоса не так уж и хочет кланяться какому-то вшивому претенденту.

— Уважаемый Художник. — губы Кая сложились в лживую улыбку. Старейшина выглядел как высокий, худой мужчина лет сорока с длинными черными волосами, сложенными в косу за спиной. Разговаривая, он складывал руки на животе. — Мы очень рады, что новой целью вашего путешествия вы выбрали именно нашу секту. Все же, за ваше внимание сражались куда более могущественные секты.

Как бы мне не хотелось иного, достигшие ранга возвышенного люди не могут быть дураками. А даже если они таковы, то за десятилетия или столетия жизни, они волей-неволей, но обретут какую-никакую, но мудрость.

— Я много слышал о секте Черного Лотоса, — быстро принялся успокаивать я подозрения казначея. — Ваша древняя история уходит корнями в далекое прошлое, что вызывает неподдельное уважение!

Очевидно, мои слова пришлись Каю Скряге по душе, поэтому мы плавно перешли к цели моего визита.

— Вероятно, вы слышали, что обычно я рисую портреты лишь для ограниченного числа людей в тех местах, куда я прибываю. Но в этот раз я решил кое-что изменить.

— Изменить? — нахмурился Кай, которому совершенно не понравилось куда я веду.

— Именно. В этот раз я решил нарисовать портреты как можно больше числа практиков за всё время, что я буду тут находиться.

— Так это же отличные новости! — глаза казначея вспыхнули нескрываемой жадностью. Зная, сколько стоят мои портреты, он уже представлял, как реквизирует их у более слабых членов секты и покупает на вырученные деньги уйму ресурсов для совершенствования. — Но не станет ли количество портретов проблемой…

— Не беспокойтесь, — сразу понял я причину его волнения. — Первым делом я нарисую именно ваши с Хайном портреты. Более того, не сомневайтесь, они будут на голову лучше, всех остальных.

— Меньшего от человека с вашей славой я и не ждал. — окончательно успокоился Кай.

— Единственная просьба. Для особо качественной картины требуется ряд дорогих ресурсов, таких как мощные кристаллы духа. Был бы благодарен, если вы выделите мне их для работы.

— Кристаллы духа… м-м-м. — замялся Кай, подыскивая слова, чтобы отказать, но я его опередил.

— Если вы слышали, именно с помощью такого метода я нарисовал картину для господина Йонги Гору.

— Знаменитый Кровавый трон? — изменился в лице возвышенный. — Хорошо, я выделю средства. — очевидно, даже зная, что это увеличит его капитал, он всё равно с трудом отдавал даже часть своих средств.

— Поверьте, — моя улыбка была столь широка, что грозила ослепить собеседника. — Моя работа вас поистине удивит.

— Следующая наша цель, это Хайн Сластена. — Лиан в презрении сузила глаза и скоро я и сам понял причину подобного отношения. — В этой жизни он больше всего обожает лишь три вещи: совершенствование, сладости и маленьких детей. О его пристрастиях знают во всех окружающих землях, от чего многие предпочитают отдавать своих маленьких детей проходящим мимо караванам, лишь бы те, были как можно дальше от секты Черного лотоса.

— И хоть большинство членов секты сдохло, эти два урода всё равно живы и здравствуют. Воистину, справедливости не существует. — покачал головой я.

— Может её и не существует, но возможно сегодня мы её частично вернём. — твердо заявила Лиан.

— Ты не знаешь, — вдруг озаботился я. — В последнее время он находил ещё детей? Стоит ли ждать, что где-то здесь есть дети?

— Нет. Последние кто был, погибли. А из-за смерти главы секты Хайну приходится сдерживать свои позывы. Впрочем, если бы он получил поддержку от Пожирающей тьмы, то вновь бы вернулся к своим пристрастиям.

— Тогда надо будет распределить, кто кого будет атаковать, — внёс я предмет для рассмотрения. — Лиан, ты уверена, что справишься в одиночку? Я не хочу сомневаться в твоих навыках, но он всё же возвышенный.

— Секта хорошо меня обучила, — на лицо девушки вновь упала тень, как всегда, когда она об этом говорила. — Сила важна, но если я сумею атаковать внезапно, то у меня будет шанс. Кроме того, что Хайн, что Кай, отнюдь не на вершине ранга.

Здесь я был вынужден согласиться с девушкой. Уже начиная с воина, уровень ранга очень сильно менял количество сил у практика. Воин первого уровня был намного слабее воина шестого.

У возвышенных подобная разница становилась ещё более ошеломительной. Между освоением каждого нового уровня у возвышенных обычно проходили десятилетия, если не столетия, от чего у них было более чем времени, чтобы освоиться со всеми полученными навыками и обзавестись множеством могущественных артефактов.

Хайн и Кай находились приблизительно на первом или втором уровне возвышенного и были для этого ранга откровенно слабы. Пользуясь силой секты, они процветали за счет отличных ресурсов, а не какого-то великого таланта.

Но даже так, если мы ошибемся, то даже одного из них хватит, чтобы стереть нас в порошок.

— Я выбираю Скрягу, — решил я после небольшого размышления. Для меня не было секретом, что каждый раз, когда Лиан вспоминала Сластену, то практически замирала от ярости. Возможно, подобный ему ублюдок кого-то ей напоминал.

— Приятно с вами познакомиться. — дружелюбно рассмеялся Хайн, двумя руками пожимая мою руку, от чего я чуть было не потерял свою вежливую маску.

В тот момент, когда его короткие, жирные пальцы сжали мою ладонь, я почувствовал, будто опустил её в кучку ещё теплых нечистот.

— Мне тоже. — выдавил я улыбку, смотря на низенького веселого толстячка перед собой.

Если казначей был высоким и худым, то Сластена словно в пику ему был низеньким и пухлым. Он обладал растущим лишь на макушке пучком черных волос и привычкой делать лицо, будто он вот-вот готов засмеяться.

Если раньше, «любители детей» у меня ассоциировались с усами и толстыми очками, то с этого момента эту роль прочно занял стоявший передо мной человек.

В отличие от Скряги убедить Хайна потратить дорогие кристаллы на его картину оказалось куда проще.

Ради улучшения качества слуги Черного Лотоса разработали специальный крепеж, включающий в себя как мольберт, так и идущие по кругу держатели для кристаллов, частично касающиеся ткани будущего портрета.

И здесь я в полной мере реализовал то, ради чего так долго тренировался. Кроме самого Хайна в комнате присутствовала ещё парочка охранников. Они внимательно следили за тем, что я рисую.

Вот только я с самого начала что-то подобное подозревал. Именно поэтому ещё около года назад я придумал концепт двойной картины. Суть заключалась в том, портрет состоял из двух слоев. На внешнем слое я рисовал то, что заказчик ожидал увидеть.

В данном случае это оказалось могущество и удовольствие. Хайн лежал на богатых подушках, шелковых красных простынях и вкушал лакомства, протягиваемые ему десятками детей слуг. На его лице застыло выражение восторга, а на лицах детей было обожание.

Как и другие мои работы она была частично анимирована, от чего Хайн то и дело менял блюда, пробуя то ту, то иную сладость.

Но за первым слоем имелся второй. Работать над ним приходилось в строжайшей тайне. Если год назад, я этого ещё не умел, то с ростом уровня и после просветления у Гора я понял, что движения кисти для меня не более чем костыли.

Фактически, имейся краска, то мне хватило бы просто коснуться кистью холста, чтобы начать рисовать.

И прямо сейчас движущаяся под покровом тьмы краска рисовала вторую картину. Так как концентрировать внимание одновременно на двух работах было тяжело, то я сначала почти закончил внешнюю, а затем делая вид, что дорисовываю мелкие штрихи, принялся за работу над второй.

Окружившие мольберт крупные кристаллы ярко светились, отдавая всю свою энергию. Но никто не подозревал, что вся их мощь идёт совсем на другую работу.

И здесь я полностью снял контроль со своей силы, позволив ей творить то, что она так любит и умеет. Мне совершенно не было жаль, позирующего мне ублюдка. Более того, я хотел бы чтобы он страдал, как страдали все те бесчисленные жертвы и их родители, способные лишь наблюдать, как их жизни не более чем насмешка в глазах старого монстра.

Корень духа в моем теле корчился и извивался от наслаждения. Я чувствовал, как мне даже не стоит медитировать, чтобы совершенствоваться, ведь именно сейчас это и происходит.

В тот самый момент я и моя сила были в полной гармонии. Нас не заботили вопросы человеческой морали и ограничения, сомнения и запреты

Мы хотели нарисовать мир кошмаров и позволить всем на него взглянуть.

Исай вновь, как и прежде вытащил руку из-под одеяла и проверил здесь ли его картина.

Сам он, как и сотни других практиков, был не более чем слугой в секте Черного лотоса. Его таланта и духовного корня хватило лишь на то, чтобы к тридцати годам добиться лишь ранга претендента. Тем не менее Исай считал, что даже так это была хорошая сделка.

Что его ожидало, останься он обычным крестьянином? Тяжелая работа, опасная, невыносимая жизнь и постоянный риск оказаться на лабораторном столе одного из могущественных членов Лотоса.

Теперь же его жизнь что-то да стоит.

Когда им всем сообщили, что их посетил некий знаменитый Художник, Исая это не сильно заботило. Куда больше его волновало тяжелое положение секты после гибели большей части старейшин и главы. Он буквально видел, как завтра на них нападают члены другой секты и вырезают их всех подчистую.

А Исайя очень хорошо знал, как это бывает, так как и сам участвовал в чём-то подобном, когда секта Черного Лотоса вырезала или подчиняла своей воле мелкие секты вокруг.

Вот только теперь они были слабы, а это значит, что те, кого они обижали, придут, что забрать от них свой кусок плоти.

Именно поэтому, когда по секте прошел слух, что Художник собирается рисовать портреты не только для старейшин, но и для воинов с претендентами, Исайя понял, что это его шанс.

Слухи о ценности подобных картин лишь подтвердили его план побега. Исайя прекрасно знал характер Кая Скряги, поэтому не питал иллюзий, что он сумеет долго хранить подобную ценность от жадного возвышенного.

Следовательно, он уже начал прикидывать куда и когда стоит бежать, дабы впоследствии продать картину и на полученные деньги до конца своих дней жить припеваючи.

А чтобы ничего не случилось с его картиной, он ни на минуту с ней не расставался, постоянно храня ту рядом с собой. В целом же, так делали и многие другие, пока Художник тратил дни напролет рисуя одну картину за другой.

Положа руку на сердце, Исайя был бы счастлив присоединиться к столь талантливому мастеру, чтобы работать его слугой. Но он прекрасно понимал, что жалкий претендент никому не нужен.

Тем обиднее было, что Художник тоже был претендентом! Да его уровень был чуть выше, но нечестность их жизни наполняла сердце Исайи черной злобой.

Почему кто-то получает всё, а другие всю жизнь живут без ничего? Где справедливость? Будь воля Исайи, то он с огромным наслаждением смотрел, как будет корчиться этот художник. Как он мучается и просит о пощаде, которую никогда не получит

Сонные мысли практика начали закручиваться и тускнеть. Он уже не видел и не чувствовал, как его рука, что продолжала лежать на картине, уже частично растворена, а по кровавому булькающему обрубку вверх поднимаются черные щупальца, всё глубже проникающие в плоть человека.

Спустя ещё десять минут, покрытое вздувшимися буграми и черными проплешинами тело медленно начало подыматься с кровати. Точно так же поступали и другие практики, что посчитали хорошей идеей спать вместе с подаренными им «рисунками»

Работающий над подобными картинами Художник, посчитал, что было бы настоящим упущением больше никогда не использовать опыт создания Безымянной. И хоть без прорыва на следующий ранг он больше не мог создать чего-то столь же ужасающего, но даже ослабленных копий было более чем достаточно, чтобы привнести в этот мир капельку истинного кошмара.

Работающий до поздна Кай откинулся на кресло и позволил своим мыслям чуть блуждать. Невольно его взгляд зацепился за висящую на самом видно месте кабинета картину.

Единственное хорошее, что вообще произошло с Черным Лотосом за последнее время. Словно кто-то их проклял, неприятности сыпались на секту, словно из рога изобилия.

Мысли казначея вновь остановились на картине и, не выдержав, он раздраженно встал из-за рабочего стола и прошел к стене. И как это и бывало прежде, чем дольше он вглядывался в полотно, тем спокойнее и упорядоченнее становились мысли.

В который раз Кай восхитился талантом этого слабака. Воистину его понимания дао своего корня духа была на совсем другом уровне, раз он мог со столь слабым рангом, творить такие шедевры.

Как он знал, похожим путем шли монахи. Они не пытались что есть сил расти в рангах, больше концентрируясь на понимании дао и своих тел.

На картине был расположен он сам в окружении самых причудливых и несомненно дорогостоящих вещей, достойных самого императора.

Чего тут только не было: несколько драконьих яиц, немыслимого размера духовные камни, артефактное оружие и доспехи. Более того, к сидящему на троне Каю выстроилась длинная очередь с подношениями. Некоторые из подарков были столь велики, что их приходилось держать нескольким носильщикам.

«Эх, как бы было хорошо, если эта картина была реальностью», — с сожалением подумал Кай: «Тогда бы мне не пришлось думать, что делать с этой погибающей сектой. Я бы был на вершине мира и наслаждался бы его дарами».

Невольно Кай почувствовал, будто он и впрямь сидит на том троне и весь мир приносит ему дары, которые он принимает с ленивой усмешкой. Больше никто не смеет бросить ему вызов и сам он добился высшей точки совершенствования, став богом…

Острый взгляд сидящего Кая зацепился за что-то не правильное. Подносящие ему дары слуги больше не прятали свои глаза. Наоборот они смотрели на него со злобой и ненавистью, словно имели на это полное право!

Подождите, что он вообще делает на этом троне⁈ Что это за иллюзии⁈

Двигающиеся слуги мгновенно размылись и на их месте появились их уродливые подобия. Красивые одеяния расплылись, а на их место появились рубища и обноски, которыми побрезговал даже самый последний бедняк.

Их тела были обезображены голодом и болезнями. Тонкие руки, впалые или наоборот распухшие животы, грудные клетки, в которых можно было четко посчитать каждое ребро.

Но самым ужасным были глаза, не имеющие даже капли чего-то человеческого.

Десятки рук обхватили ошеломленного возвышенного, и он почувствовал, как их пальцы прорывают его кожу и проникают внутрь…

— Ложь! — взревел Кай и мощным высвобождением ци ударил прямо по окутавшим его разум иллюзиям. — Жалким иллюзиям меня не победить!

Тронный зал смазался и в следующую секунду Кай осознал себя вновь в кабинете, точнее, в том, что от него осталось.

Его атака уничтожила стены и большую часть здания, от чего вокруг ещё сыпались горящие обломки и останки тех практиков, кому не повезло оказаться неподалеку.

Вот только к шоку Скряги окружившие его фигуры демонов бедности отнюдь никуда не исчезли. Да, их стало меньше, но они всё ещё рвались проникнуть в его тело! Хуже того, он чувствовал, как их отвратительная энергия плещется в его теле, мешая создавать техники и туманя восприятие.

Окутанная пламенем рука Кая ухватила одну из голов монстров и взорвала её. Он уже собирался разорвать с остальными монстрами дистанцию, но выплюнул полный рот крови, когда из его груди вырвалось изрядно покореженное острие меча.

Тела возвышенных куда крепче человеческих, поэтому обычная сталь будет деформирована, даже если её напитать враждебной ци.

Оглянувшись, Кай успел увидеть зеленую чешую и светящиеся в темноте, полные ненависти глаза зеленой рептилии, слуги Художника.

— Поганая нелюдка… — прохрипел в презрении он, зная, что удар пришелся прямо в его сердце. Подобная рана не была смертельной для того, кто так далеко прошел по пути совершенствования. Требовалось лишь как можно скорее убрать металл дабы регенерация исправила повреждения.

Но кто сказал, что ему собирались это позволить?

Перед тем как отступить в тень зверолюдка нанесла последний удар, напрочь отломив рукоять клинка, оставив сломанное лезвие торчать в ране.

— Тварь! — огненный шторм, вырвавшийся из его руки разметал лишь клубящиеся тени, в то время как противницы там уже не было.

Пока же раненный возвышенный отвлекался на одного врага, порождения картины воспользовались этим, вновь прилипая к нему своими телами.

Кай знал, что они делают, сразу определив способности этих тварей. Лживый Художник наделил их способностью поглощать ци и туманить разум. Будучи по своей природе олицетворением бедности, они с жадностью впитывали всё, что мог дать им Скряга.

Придумывая концепт картины, Художник посчитал забавным, если смерть Скряги, всю свою жизнь гнавшимся за богатством, придёт от бедности. Тот, кто обчистил бесчисленных людей и украл средства для существования многих других, теперь отдавал саму свою суть, оставаясь ни с чем.

Напитанные же его силой, их было не так просто убить. Даже если он разрывал их на части, они подползали к своим частям и соединяли их вновь. Сжечь не получалось, так как у него не было для этого времени.

Всякий раз, когда он сбивал их со своего тела, из тени появлялась пугающе молчаливая зверолюдка, у которой нашлось ещё несколько мечей. Покрывая их тенью, она была способна наносить ему новые раны. да, они были неглубоки, но зато их было много.

В какой-то момент ноги Кая не выдержали, и Скряга рухнул на пол. Он чувствовал, как по его телу скользят жадные пальцы олицетворений бедности, вытягивая последние остатки его сил.

Он успел увидеть последний презрительный взгляд проклятой рептилии, когда все его видение закрыла покрытая струпьями морда бедности.

— Нет-нет-нет… — отчаянно шептал Скряга, когда губы твари приближались к его собственным губам.

Последний поцелуй возвышенного Кая был поистине незабываемым.

Стоявшая в стороне Ссшиса тяжело дышала и еле стояла на ногах. В этом бою она очень близко подошла к грани своих сил. Ещё немного, и её состояние ухудшилось бы ещё сильнее. Но выбора не было, даже в ослабленном картиной состоянии, он был всё ещё слишком быстр и силён.

Мощная ударная волна пришла с противоположной стороны комплекса, от чего здания секты осветились защитными символами активировавшихся артефактов.

Ссшиса нахмурилась. Она с самого начала не верила, что та непонятно откуда взявшаяся самоуверенная девчонка сумеет так просто убить второго возвышенного.

Каким бы ты талантливым не был. Преодолеть разрыв в ранг было чрезвычайно трудно.

Тем не менее её новый хозяин верил в эту соплячку, поэтому Ссшисе не оставалось ничего другого, кроме того, чтобы следовать плану. В любом случае, ей всё равно умрёт ли она или будет жить, задачей ящеролюдки было не дать умереть Хану.

Мир практиков жестокое место, где войны и сражения не затихают ни на секунду. В тот самый момент, когда очередной взрыв сотряс секту Чёрного лотоса, тоже самое происходило и за тысячи километров вдалеке.

«БУ-У-УМ!» — мощный взрыв, прокатившийся по гигантскому карьеру был лишь первой ласточкой грядущей катастрофы. За ним последовали всё новые и новые детонации.

Работающие в раскинувшемся карьере шахтеры и практики пытались бежать прочь и спастись, но всё было бесполезно. Гигантские скалы падали сверху и сминали всё, что только попадалось им на пути.

Некоторые из особо сильных практиков успевали уворачиваться от камней, но вот к вылетающим непонятно откуда магическим стрелам и техника они оказались не готовы.

Таймин с гордостью смотрела, как её отряд выцеливает и уничтожает выживших, пытающихся выбраться из карьера, ставший для них смертельной ловушкой.

Именно она стояла за минированием и подрывом кристаллов духов, которые и без этого являлись очень нестабильным веществом.

Прямо сейчас погибли сотни, если не тысячи людей и рабов зверолюдов, но это малая цена перед всеобщим благом.

Впрочем, для королевства Канда всё только начиналось, ведь при должном усердии карьер и шахту можно вновь раскопать. И для того, чтобы этого не произошло, следует позаботиться, чтобы копать было некому.

К счастью, разведка не зря ела свой хлеб и уже сообщила о наличие в Канде нескольких групп мятежников и бунтарей, считающих, что именно они точно знают, как привести Канду к величию. Предоставить им должное финансирование, техники и оружие и они сыграют ровно ту роль, которая и выгодна Ульсану.

Таймин кивнула, от чего её золотые волосы заструились по плечам.

Следовало поспешить. Обрушение шахты должно было стать провалом нынешнего короля, это ли не лучший повод для появления тех, кто подобное ни за что бы не допустил?