Их чужие дети (СИ)

Глава 30

Спустя три года…

– Татка, перестань носиться по квартире! Ты ещё вчера всё уложила и всё приготовила. А теперь остановись и послушай меня. – Павел перехватил жену и прижал к себе, не давая сделать ни одного движения. – Мы всё успеем и всё сможем. Понятно, да? Прекрасно, обувайся, шубку можешь не застёгивать – машина у самого порога, салон я уже прогрел. Ты маму Веру предупредила? – Увидев короткий молчаливый кивок, спокойно закончил: – Я возьму чемодан и пакеты, а ты закрой дверь. Всё, я жду тебя в машине.

Таня прикрыла глаза, в тысячный раз благодаря Проведение за посланных ей свыше найденных родителей и любимого мужа. За эти три года они будто проросли друг в друга, понимая иногда свою половинку с полуслова, с полувзгляда. Так было и в операционной, так было и в семейной жизни. И пусть на работе Татьяна Александровна Римская пока не была причислена к опытным и многое повидавшим врачам, но её трудолюбие и ответственность сделали своё дело – интерн Лапина, точнее уже Римская с успехом закончила учёбу в университете и начала работать в роддоме профессора Симоновой. Своей новой мамы, мамы Веры.

Выбежав из парадной, Татьяна юркнула в машину, устраиваясь на пассажирском сиденье и пристёгивая ремень безопасности – Павел очень серьёзно относился к таким мелочам.

– Всё, готова? Можешь поспать, дорога неблизкая, Тат. Или с Иришкой поболтай.

– Что ты, Паш, они с Костей спят, наверное, ещё. Тем более теперь в её положении всё время на сон тянет. Лилия Анатольевна говорила, что Казанцева по отделению последние несколько дней ходит как зомби, с трудом справляясь с нагрузками. Скорее бы в декрет она ушла, что ли. Хорошо, что Димка у них парень с понятиями – маму особо не беспокоит, всё больше папе достаётся. Поехали? – Таня с какой-то неуверенностью задала свой вопрос Павлу, он улыбнулся и медленно выкрутил руль, выезжая со двора.

В этот ранний час они довольно быстро пересекли город и вырвались на загородное шоссе. Павел уверенно вёл машину, мельком бросая взгляды на напряжённую жену. А ведь ещё два дня назад никто из них и думать не думал ни о какой поездке. Но вечерний звонок с неизвестного номера заставил их поменять все планы. Таня тогда мыла посуду после ужина, а Павел готовил чай, поэтому поздний звонок ими был воспринят как очередной вызов на работу, но всё оказалось намного сложнее.

Павел прислушивался к коротким восклицаниям побледневшей жены, не понимая, что происходит, а потом отобрал телефон у Татки и включил громкую связь.

– Простите, что перебиваю вас. Это муж Татьяны Павел. Вы не могли бы повторить всё сказанное вами ещё раз.

– Добрый вечер, – раздался глуховатый женский голос, будто с ним говорила весьма пожилая женщина. – Я соседка Таниных родственников Калачников, баба Валя меня зовут. Мне Танин телефон её сестра дала перед тем как её в реанимацию забрали. Ты уж, Тань, прости, что я такое на вечер глядя говорить буду, да только времени у сестры твоей мало осталось, так доктора наши говорят. Мать-то погибла, а вот сестра пока жива. Приезжай, Тань, может, сможешь помочь малышке хотя бы, от отчима-пьяницы твоего всё одно толку нет.

– Баба Валя, а что с сестрой?

– Обгорела Катя, сильно обгорела, когда пыталась мать спасти. Как крыша рухнула, так и схоронила там мать-то твою, Таня. Ты приезжай, сильно Катя просила, забери Любочку. Совсем ведь кроха ещё, годик всего девчонке-то.

– Какой Любочке? О чём вы говорите?

– Так о дочери Катиной, племяннице твоей. Сестра твоя пока жива, а дочь мне отдала, а как что случится, то придётся малышку в приют сдавать, с дедом-то алкоголиком кто её оставит?

– А где Света? Она-то не пострадала?

– Так Света с приезжей компанией связалась ещё три года назад, с ними на север подалась, так и ни слуху от неё, ни духу.

Таня переглянулась с Павлом, тот секунду подумал и уверенно сказал:

– Мы выезжаем послезавтра, нам надо решить вопрос с работой, не волнуйтесь, мы всё успеем.

Так вечерний телефонный звонок перечеркнул все их планы на праздничный рождественский вечер в кругу семьи.

***

Таня прикрыла глаза и прислонилась горячим лбом к покрашенной светлой краской стене. Павел ушёл с врачом-реаниматологом ознакомиться с историей болезни пациентки Калачник Екатерины. Однако все сходились во мнении, что с такой площадью поражения и присоединившейся тяжёлой пневмонией шансы на выздоровление Кати крайне малы. Один из хирургов тихо проговорил, что она цепляется за жизнь только потому, что у неё есть цель – она ждёт сестру, чтобы попросить ту о помощи. И если она услышит её голос – это будет толчком к тому, что измученный болью организм перестанет бороться. Таня слушала коллег, головой понимая, что они правы, но сердцем и душой не могла поверить, что вот так быстро и страшно закончится жизнь молодой и, как оказалось, неглупой женщины.

Первое, что увидела Татка в доме их соседки, была маленькая худенькая девочка с такими же серыми как и у неё глазами – племянница Любочка. Девочка сидела в ворохе старой одежды, играя с пластмассовой лошадкой, периодически грызя её жёсткую гриву.

– Вот, Таня, всё что от Кати останется. Про отца её не спрашивай, молчит Катя, никому ни слова не сказала. Уж как Калачник на неё орал, что в подоле принесла, что на всё село его опозорила. Тоже мне, праведник нашёлся, – фыркнула пожилая хозяйка дома, готовя чай и лёгкий ужин. – Катя боялась дочь в родном доме оставлять, на работу уходила – мне малышку приносила.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Баба Валя, я ничего не знала об этом. А Катя где работала?

– Так фельдшером у нас была. Они после приезда из столицы-то очень изменились. Светка сразу заявила, что с геологической партией уедет, а Катя сказала, что как старшая сестра доктором будет. Она в тот же год в училище поступила, закончила и домой вернулась, да только уже беременная была. Малой всего полгода исполнилось, когда она на работу вышла – Любочку с собой брала, благо на вызовы не ходила. А когда баня-то загорелась, она первой побежала мать спасать, а Калачник, отец-то ваш выскочил из огня и орал благим матом, что пожарных вызывать надо. Мужик тоже! – Баба Валя сплюнула и быстро сунула в руки маленькой девочки корочку хлеба. Таня переглянулась с мужем и судорожно сглотнула. – А Катя побежала внутрь, да только рухнуло всё. Парни наши успели обгоревшую её вытащить, а мать ваша так и осталась там. Вот такие у нас дела, Таня. Вы в больницу езжайте, вам там всё расскажут. И с девочкой решать что-то надо, мне уже годков-то много, не смогу я с такой крохой оставаться.

Таня согласно кивнула и неуверенно подошла к племяннице, что с упоением грызла хлебную корочку. Павел пристально глянул на жену и тихо сказал:

– Забирай ребёнка, с нами в гостинице побудет. Всё остальное будем решать после того, как узнаем, что с сестрой и каковы её шансы. Спасибо вам, баба Валя, но нам пора.

– И в дом родной не зайдёшь? – прошептала пожилая женщина, вытирая глаза уголком платка.

– Нет, – твёрдо ответила Таня, заворачивая малышку Любочку в детское одеяло и аккуратно отнимая у девочки хлебную корку. – Там не осталось ни одного родного мне человека, а с мамой я попрощаюсь потом.

Они вышли на улицу, глубоко вдыхая морозный воздух и пряча от холодного ветра внезапно появившуюся в их жизни маленькую девочку. Девочку, о которой они мечтали уже три года. Но перенесенная Таткой болезнь так и не позволила им иметь своих собственных детей. Может, это был знак от высших сил, что всё пережитое привело их к спасению жизни этой уже мирно спящей на руках у Тани малышки? Как говорится, поживём-увидим...

***

– Вы можете зайти к сестре, но помните, она в крайне тяжёлом состоянии, хотя и в сознании.

– Она знает о смерти мамы? – Таня переступила с ноги на ногу и поправила белый халат на плечах.

– Да, ваш отец…

– Отчим, – тут же поправила коллегу Таня.

– Да, отчим. Он... как бы это помягче сказать? Он тут устроил такой ор, когда Катю привезли. Простите, но он обвинил вашу сестру в гибели своей жены. Хотя именно дочь, как нам известно, пыталась спасти мать.

– Бог с ним, сколько у меня времени?

– Вы увидите сами, Татьяна Александровна. Катя очень быстро устаёт и загружается.

Таня кивнула и уверено толкнула дверь. Однако этой уверенности хватило только на то, чтобы поднять глаза и с ужасом увидеть обожжённое лицо младшей сестры.

– Таня, ты приехала, – прохрипела Катя и шёпотом попросила: – Ты подойди ближе, мне тяжело говорить. Таня, я умоляю, не оставляй ему Любочку. Это единственная радость в моей жизни, Тань!

– Успокойся, Катя. Мы с Пашей забрали Любу у бабы Вали. Сейчас она в гостинице с няней – Паша всё организовал. Пока ты будешь лечиться, девочка поживёт у нас.

Катя прикрыла глаза и прошептала:

– Со мной, Таня, всё ясно. Я же тоже медик, с такими ожогами не живут, сестрёнка. Это я пока ещё говорить могу, но всё у всех заканчивается по одному сценарию. И ещё... – Катя чуть подняла руку, подержала её на весу, затем аккуратно опустила на простынь и кашлянула. – Тань, тебя мать прокляла... После нашей поездки к тебе в столицу... Она тогда кричала, что у тебя никогда детей своих не будет, что ты всю жизнь будешь чужими малышами заниматься. Тань, я ведь потому и родила Любочку, потому что боялась её проклятий! Тань, может, сейчас, когда её не стало, эта фраза потеряется? Светка тогда испугалась и уехала, но мама такое ей вслед кричала, что весь посёлок перекрестился. Таня, – прохрипела обессиленная женщина, облизывая губы, – забери Любочку, слышишь? Не отдавай её в детдом или приют, а тем более отцу. Погибнет девочка моя, слабенькая она очень. Тань, пожалуйста...

Таня прикрыла своими пальцами забинтованную ладонь сестры и тихо, но уверенно ответила:

– Я клянусь тебе, что сделаю всё, чтобы девочка осталась со мной. Катя, не будет никаких приютов, малышка будет жить в семье. Я клянусь тебе.

Катя слабо улыбнулась, прикрыла глаза и чуть повернула голову к окну, сквозь которое пробивался свет солнца, пытающегося выйти из-за туч, затем глубоко выдохнула и замерла. Таня медленно поднялась и сделала шаг назад, страшась своей догадки. Позади неё отворилась дверь, на её плечи легли широкие ладони и неожиданно раздался голос Телегина:

– Пойдём, Татка, надо сообщить врачам. Ты уже ничем не поможешь.

Таня резко обернулась и крепко прижалась лицом к мужскому плечу:

– Да, конечно, только страшно, я после бабушки больше со смертью не встречалась.

Они вышли из палаты, Таня молча посмотрела на врача, с которым беседовала перед тем, как войти в палату, тот кивнул и что-то быстро сказал медсестре и дежурной санитарке.

– А где Павел?

– Он похоронами занимается, Леонид Анатольевич. А вы как тут оказались?

– Мне Вера позвонила, вот я и вырвался на денёк. Что тут происходит?

– Мама сгорела в старой бане, крыша рухнула. Отчим успел выскочить, а Катюша пыталась маму из огня вытащить. Когда прибыли пожарные, всё и случилось. И ещё. Леонид Анатольевич, у Кати дочь осталась Люба. Она сейчас с нами в гостинице – Павел для неё временную няню нашёл. Господи, что бы я без него делала, не представляю!

Телегин усмехнулся и замер, услышав смутно знакомый мужской голос:

– Не имеете права! Там жена моя, понятно? – раздался тихий ответ врача и истеричный крик: – Как умерла? Вы что же, уморили дочь мою?

– Вы сначала решите для себя – тут лежит ваша жена или дочь? – Голос Римского перекрыл все звуки в больничном коридоре. – Вы всё сделали для того, чтобы уморить обеих женщин, хорошо что ещё до одной родной дочери дотянуться не смогли!

– Слышишь, ты, тут тебе не столица, таких борзых тут быстро обломают, – прошептал Танин отчим, заставив молодую женщину скривиться и обнять себя за плечи.

Леонид Анатольевич медленно повернулся и чуть распахнул халат, чтобы хорошо была видна его генеральская форма с наградной колодкой и блестящей звездой героя.

– Это кто тут моего зятя обламывать собрался? Ты, что ли?

Танин отчим умолк, оглядываясь и замечая довольные усмешки уставших медиков. Он посмотрел на Таню и мотнул головой в сторону Телегина:

– А этот чё тут делает? Он тебе кто?

– Это мой отец, – гордо ответила Таня и вздёрнула подборок вверх.

– Погоди, но мамка твоя говорила, что папаша твой погиб. Да и не был он вот это... – нетрезвый мужчина неопределённо провёл рукой в воздухе, показывая на Телегина.

– А я выжил, – ответил генерал и спокойно обратился к врачу: – Я выведу дочь на свежий воздух. Но мы всегда к вашим услугам. Павел, если что – звони.

Увидев короткий кивок Римского, он обнял Таню и медленно повёл её к выходу.