Их чужие дети (СИ)

Глава 6

Казанцев выгнул спину, стараясь унять ноющую боль, и посмотрел в окно - опять дождь, что-то весна в этом году мокрая какая-то выдалась.

– Вера Андреевна, а вы верите в искусственный интеллект?

Симонова оторвалась от изучения истории беременности очередной пациентки и тихо сказала:

– После сегодняшнего приёма я и в естественный не очень-то верю.

– А что так?

– Сегодня консультировала семейные пары в центре материнства, то ли погода влияет, то ли и правда народ учится только в подворотнях, но я там такого наслушалась, что волосы на всех местах дыбом! – Она отложила бумаги и устало потёрла переносицу. – Дождь ещё идёт?

Казанцев молча кивнул и сел напротив, приготовившись выслушать Веру Андреевну, зная, что она редко с кем делилась рабочими моментами. Симонова усмехнулась и сделала глоток кофе:

– Готов? Была сегодня девушка, сама себе диагноз поставила «бесплодие». Молоденькая совсем, девятнадцать лет, вышла замуж шесть месяцев назад, и все эти шесть месяцев они с мужем безуспешно пытались зачать ребенка. Кстати, муж её ровесник. Полгода – это, конечно, немного. Но на всякий случай предложила сдать кое-какие анализы. Но потом началось самое интересное – при осмотре на кресле я увидела нечто странное: девушка оказалась девственницей. А потом был очень информативный разговор. «Знаете, совсем не похоже, что вы живёте половой жизнью». На что мне ответили: «Ой, да, доктор, у нас туда не получилось, слишком больно было, и мы решили, что и так сойдёт». – Симонова мельком глянула на нахмурившегося Казанцева и продолжила: – Я решила уточнить, знаешь ли, как и что же они делали в течение этих шести месяцев. Оказалось, что полового акта как такового у них ни разу не было – ограничивались, так сказать, «проникновениями» между бёдер и взаимными ласками. На мой вопрос: «И вы думали, что могли таким образом зачать ребенка?» меня совершенно невинно спросили, хлопая ресницами: «А что, доктор, надо было обязательно туда?» Вот теперь у меня один вопрос – а эти молодые люди хоть что-то знают об анатомии? Или хотя бы фильмы повышенной категории смотрели?

– Вера Андреевна, что я слышу? Вы предлагаете порнушку молодым посмотреть?

– Я тебе сейчас голову оторву, будешь мне дерзить, – совершенно беззлобно ответила Симонова и улыбнулась. За время их совместной работы она полюбила этого мальчика всей душой. Разумеется, этот молодой красивый и умный мужчина был самостоятельным человеком и высококвалифицированным профессионалом, но ей он почему-то виделся именно мальчиком. Сыном. Хотя она всегда хотела дочку... Но увы, жизнь распорядилась так, а не иначе. И сын университетской подруги стал для неё племянником. Любимым и немного балованным в последнее время. Вера повернулась к окну, прислушиваясь к ударам капель о подоконник и вспоминала свой телефонный разговор с одной из пациенток...

– Доктор, это Виктория! У меня ничего не прошло, проблема осталась! – низкий женский голос в трубке Симонова узнала сразу – эта пациентка ей хорошо запомнилась. Симпатичная, ухоженная, но много глупых вопросов задавала.

– Добрый день, Виктория, – произнесла она, пролистывая свой журнал и ища назначения, которые неделю назад сделала этой пациентке.

– Вы говорили, что все проблемы пройдут через неделю, но они не прошли! – воскликнула возмущённо-взволнованная Виктория.

– Так, секунду... – найдя запись, Вера убедилась, что сделала правильные назначения. – Так, тут у нас «Тержинан», витамины, тут ещё вот это... Виктория, вы всё сделали так, как я говорила? Таблетки принимали, а свечи использовали по назначению?

– В смысле? Я ничего не пила и ничего не делала!

– Как ничего? Виктория, как ваша проблема должна была пройти, если вы не лечились?

– Ну, вы же сказали, что через неделю всё пройдёт, вот я и ждала.

– Виктория, – терпеливо произнесла Симонова, – зачем же я назначала вам лечение, если всё должно было пройти само собой?

– Ну не знаю. Ах, да, вообще-то я позвонила, чтобы как раз спросить об этом! Зачем вы мне все эти таблетки назначили и почему всё не прошло за неделю?..

Вера Андреевна сделала очередной глоток остывшего кофе и внимательно посмотрела на Константина:

– А ты как? Девчонки сегодня тарахтели, что опять тут Квашнина ошивалась. Интересно, она в последнее время у себя в обсервации бывает реже, чем у нас в отделении.

– А вы знаете, я заметил одну деталь. Поначалу мне показалось это глупостью, но сейчас я понаблюдал и кое-что меня напрягает. – Симонова нахмурила брови и вопросительно качнула головой. – Вы не замечали, что она никогда не выбрасывает марлевые диски после обработки рук? Да, да, Сирень Крокодиловна забирает с собой всё, что так или иначе контактировало с её телом. Наши сёстры иногда бутерброд надкусили, бросили и побежали дальше по делам, потом доедят, когда время будет. Квашнина же даже крошки собирает в салфетку и уносит. Как думаете, что это?

Его слушательница криво усмехнулась и пожала плечами. Вера слышала как-то разговоры о картах Таро, гадании на праздники, теперь ей вспоминались обрывки разговоров о карме, наказании, родовых проклятиях. Но она никогда не замечала за своими коллегами и подчинёнными увлечения мистикой. Да и как можно верить во что-то в их работе, когда всё зависит только от тебя и твоего профессионализма. Симонова не была идейным атеистом, ей было легче поверить в такой себе коллективный разум или информационное поле, чем в отдельно взятую виртуальную личность, которая управляет этим миром. Но и в её жизни случались интересные совпадения.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Знаешь, я не очень-то верю во всякого рода колдовство и кармы, но однажды и в моей практике произошел по-настоящему удивительный случай. 5 мая я была на дежурстве, когда к нам поступила рожающая женщина. Это был её 5 ребенок. Родилась девочка 5 мая в 5 утра. Дело было в зале №5 роддома №5. Думаю, девочка точно выросла счастливой с такой магией чисел. Но за четверть века работы в акушерстве я перестала верить в чудеса. Только желание самой будущей мамы и толковые врачи и акушерки – вот залог удачных родов. Надо учесть массу факторов, продумать все риски, научить, рассказать, направить, успокоить, а то и наорать, довести свои действия до автоматизма. Именно это, а не помощь чего-то духовного спасает роженицу и её рождающегося малыша. Хотя иногда становится и смешно, и обидно – ведь именно хирург спасает пациента, а пациент благодарит за это Бога. Вот так-то. Кстати, я сегодня эту девочку с анемией смотрела, что там по анализам? И почему ты вдруг отказался от её ведения?

– Вы соседку мою имеете в виду? Поверьте, Вера Андреевна, отказался я от неё не потому что не уверен, боюсь не справиться или что-то такое. Я... я не могу.

– Ты что же, не ощущаешь себя врачом рядом с ней?

– Да, – чуть слышно прошептал Константин. – Это никуда не годится, сам знаю, но не могу я, понимаете? Никого не воспринимаю как женщину, мамочка будущая и её ребёнок – всё! А Ира... это совсем другое, не поддаётся объяснению.

– Понятно. Я-то её доведу, девочка и правда не из лёгких. А операция?

– Я буду оперировать! – Казанцев прямо глянул на Симонову и уверенно кивнул. – Это моё, понимаете? Я начал и я закончу!

– Ну да, а в середине тётка чужая в ней покопается, да?

– Вы не чужая, вы моя крёстная, если хотите. Но согласитесь, когда врач видит вовсе не пациентку, а женщину, которую...

– Поняла я, – выдохнула Симонова. Константин прав, наверное. Хотя трудно ему придётся. Женщина женщиной, а ребёнок-то чужой. – Так что там с анализами?

– Честно говоря, не очень. Был бы муж рядом, было бы легче, может, и роды вместе пережили. А вы как относитесь к мужикам к родзале?

– А ты у нас кто?

– Так я же врач с девяти до семнадцати, это только потом мужик, только вот сил уже ни на что не хватает.

Симонова посмотрела на племянника и опустила глаза – не может забыть предательства. Она с силой расправила плечи и покрутила головой, растягивая уставшие мышцы:

– Раньше партнёрские роды в России были не приняты, а сегодня многие супруги хотят рожать вместе. Обычно мужья, кстати, хорошо подготовлены – очень помогают жёнам. Супруги вместе дышат, тужатся. Помню, у одного папы даже сосуды полопались на лице – очень уж усердно он кряхтел и пыхтел. При пересечении пуповины он заявил: «Ну всё, наконец-то я родил, устал ужасно, зато как счастлив!»

Казанцев улыбнулся и выдохнул:

– Это хорошо, если так. Но Ирина стойкий одинокий боец, ни на что не жалуется, только говорит, что родители очень волнуются, токсикоз её не отпускает. А меня больше волнует тот факт, что кесарить её придётся, таз узкий.

– Да, ты прав. Знаешь, я заметила, что в последнее время женский таз становится более узким, – задумчиво протянула Вера Андреевна, – и думаю, что когда-нибудь догонит мужской. Это не только в России, так во всём мире – эволюция. И показаний к кесареву сечению становится всё больше, поэтому всё меньше женщин рожает естественным путем. Хотя чёрт его знает, что лучше.

– Не чертыхайтесь, а то накличем беду.

Он не успел закончить фразу, как в дверь постучали, и голос Бережной громко позвал:

– Доктора, у нас форс-мажор! Хотя случай для обсервации, но приёмное настаивает, чтобы вы глянули, случай не совсем понятный.

Симонова и Казанцев тут же сорвались с мест и выбежали в коридор. Когда они влетели в приёмное отделение, то их глазам предстала сидящая на кушетке женщина весом далеко за сто килограммов. Бригада «скорой помощи» стояла тут же с угрюмыми лицами.

– Какой у вас срок? – Вера Андреевна привычным жестом сжала запястье пациентки и заглянула в глаза. Пульс частил, но зрачки были абсолютно нормальными, кровоизлияний не видно.

– Я вообще не беременна! Меня эти, – женщина возмущённо указала на стоящую бригаду, – непонятно зачем сюда притащили. У меня просто сильно болит живот, может быть, у меня аппендицит, а я теряю время.

Казанцев молча посмотрел на врача и молоденькую девочку-фельдшера. Врач сложил руки на груди, прижимая к себе папку с документами, и спокойно ответил:

– Во-первых, у неё несколько месяцев не было месячных, во-вторых, у неё болит живот. Исключите беременность и роды, а потом мы повезём её куда скажете.

Сидящая на кушетке женщина фыркнула и громко ответила:

– Вы в своём уме? У меня менопауза, мне вообще-то сорок пять лет уже. У моей сестры тоже в это время всё закончилось! Вы что думаете, что я не заметила бы беременность?

Симонова пожала плечами и тихо велела Бережной подготовить экстренное УЗИ. Через несколько минут дежурный врач, молодая и приятная женщина, приложила датчик к животу, включила звук и все присутствующие услышали, как бьётся сердце маленького человека. Далее осмотр, полное открытие, несколько потуг и через полчаса мама оторопело сжимала в руках новорождённого мальчика весом в три с половиной килограмма, повторяя как мантру: «Я думала, это мои кишочки шалят, а это ты шевелился».

Казанцев, принявший роды, мыл руки и думал о том, что вот так за неполный час эта женщина стала беременной, а потом и матерью. Минуя все ожидания и подготовку к материнству. Но тем не менее счастливая, хотя и немного обалдевшая.

– Наверное, за такие минуты я и люблю свою работу, – прошептала Вера Андреевна и широко улыбнулась Константину. – Ладно, я домой, меня Лёнечка уже заждался, несколько раз звонил. Ты тоже не задерживайся, тебе отдохнуть надо, угробишь себя с такими нагрузками. Пока, до завтра, – она подмигнула и быстро вышла из родзала.

К Казанцеву как-то бочком подкралась одна из акушерок Лена Максимова и прошептала на ухо:

– Фёдрыч, а у нас сегодня пирожки с капустой...

Константин молча повернулся и рявкнул на всё отделение:

– И вы, негодницы, молчали? А ну быстро все в ординаторскую! Я вам щас задам!

Все быстро убрали родзал и с понурыми лицами поплелись в ординаторскую. Дверь за ними закрылась, Бережная шумно выдохнула и потёрла ладони:

– Эх, ещё бы водочки и коньячку, ваще бы праздник был бы!

Казанцев усмехнулся и спокойно сказал:

– Ну, девчонки, за вами пирожки, за мной коньяк. Кто дежурит сегодня?

– Люда Камышева, а она не пьёт, так что всё для нас.

Вскоре на столе появилась тарелка с тёплыми пирожками, разнокалиберные бутерброды, чашки с чаем и кофе и маленькая бутылка коньяка. Казанцев налил в каждую чашку по ложке благородного напитка и отсалютовал своим уже давно остывшим кофе, все выпили по глотку и Константин саркастически заметил:

– Ну что, Бережная, ты сегодня традицию нарушила. Что за это полагается?

– Какую традицию? – Галина Ивановна распахнула глаза и виновато уставилась на любимого доктора.

– Так пацан же у нас родился, а ты промолчала!

Бережная замерла на несколько секунд с открытым ртом, а потом выскочила в коридор и громко сообщила всему миру:

– Мальчик!

В палатах послышалось сдавленное хихиканье, а дежурная смена уже хохотала в голос. И все как-то расслабились, медсёстры тихо переговаривались, набирая лекарства в шприцы, санитарки убирали родзалы, в коридорах включились ночные светильники, Константин переоделся и вышел на улицу. Уже совсем тепло, после дождя воздух наполнился ароматом мокрой земли и свежестью. Впереди два выходных, а потом опять на работу. Это всё, что у него осталось...