Их чужие дети (СИ)

Глава 7

Таня открыла глаза и с улыбкой посмотрела на лазоревую гладь. Она глубоко вдохнула морской аромат и зажмурилась от удовольствия. Она мечтала о поездке на море давно, ещё с детства. Но увидела это чудо только сейчас. Девушка прикрыла глаза, прислушиваясь к гомону отдыхающих, лёгкой музыке в прибрежном кафе, и грустно усмехнулась. Она мечтала поехать в этот отпуск с Вадимом, а оказалась в одиночестве. С горьким привкусом предательства и обиды. М-да, не получилось свадебного путешествия. А ещё Иринку учила жизни, доказывая, что они с её бывшим не пара. А сама?..

...Отца своего Таня не помнила. Где-то на задворках памяти сохранилась блеклая картинка из детства – она идёт рядом с высоким мужчиной, держась за его широкую ладонь, и ест мороженое. А после пустота. И появление отчима, с которым они так и смогли найти точки соприкосновения. Когда Тане исполнилось семь лет и она пошла в первый класс, мама родила двойняшек Катю и Свету. Так в семье Таня стала старшей. Девочкам исполнилось четыре, когда родители сообразили, что старшую дочь можно использовать в роли няньки, и вскоре совсем переложили заботы о младших сёстрах на её худенькие плечи. Татьяне постоянно перепадало – не так убрала, не так помыла, не так одела. Двойняшки вскоре привыкли, что во всём всегда виновата старшая сестра, и стали пользоваться ситуацией. Ну да ладно, всякое бывает... Но в день её шестнадцатилетия один из друзей отчима со смешком заявил, что Татьяна завидная невеста, что грех не попользоваться такой красоткой да и к тому же квартиру в столице оторвать. Потом, когда ему в голову попал горячий чайник, он кричал, что порвёт малолетку на куски, но Таня уже успела закрыться в старой бане и лихорадочно рылась в своих документах. Так она узнала о существовании бабушки. Бабушки Марии. Лапиной Марии Николаевны. И сразу же после получения аттестата уехала в столицу. На свой страх и риск, не зная, как примет её мама погибшего отца, что скажет, да и вообще жива ли она.

Но всё сложилось более чем удачно. Мария Николаевна во внучке души не чаяла, называла Таткой, баловала домашними плюшками и учила «жить по-человечески», с улыбкой рассказывая о родственниках, вспоминая погибшего мужа и потерянного сына. Они не пропускали ни одной крупной выставки, ни одной театральной премьеры, но при этом бабушка строго следила за занятиями с репетиторами, да и сама помогала по мере своих сил и знаний. А последних было много – недаром в прошлом бабуля руководила огромной химической лабораторией. Рядом с бабушкой Марией Таня поверила в себя, постаралась забыть ироничное хмыканье матери и её постоянное «да какой из тебя врач получится, ты только и годна, что коров обихаживать». Но год жизни в шумном городе рядом с заботливой женщиной помог ей подготовиться и успешно поступить в медицинский университет. В честь этого бабушка сделала ей подарок и отправила внучку в Питер посмотреть на белые ночи. Так сбылась и вторая Таткина мечта – посетить колыбель Империи, своими глазами увидеть знаменитый Эрмитаж, крепость и постоять на Заячьем острове, на котором сейчас загорали туристы, и представлять себе то страшное лобное место, где казнили и миловали. Правда, поездка эта закончилась серьёзной простудой и огромными синяками после того, как её сбила машина, но бабушке Татка ничего не рассказывала, опасаясь за её сердечко. Но навсегда запомнила парня в погонах, который шептал ей «тебе ничего не угрожает, я помогу тебе», а потом просто исчез. Она даже не узнала его имя, хотя пыталась найти его в толпе на набережной. Но в её памяти остались его глаза и широкие плечи, за которые она цепко ухватилась, пока он плыл в холодной тёмной воде.

Но и его, своего спасителя, она вспоминала не так часто, потому что в её жизни начался новый виток. Татка училась как одержимая, будто хотела доказать всем, что из неё выйдет толк! Она не бегала по дискотекам, не зависала в студенческом общежитии, у неё и подруга-то была одна-единственная, Иринка Акони, с которой они нашли общий язык из любви к биохимии. Татьяна получала необыкновенное эстетическое удовольствие от этих нескончаемых полуреакций, диковинных превращений, находя для себя объяснение любым процессам, происходящих в организме человека. И только теперь она поняла, что такое похмелье, и почему мама с отчимом ради новой порции спиртного готовы были на многое...

В зимнюю сессию четвёртого курса Иринке вдруг стало нехорошо на экзамене по хирургии, и Таня узнала тайну, которую подруга скрывала от всех: вот уже несколько месяцев она встречается с мужчиной гораздо старше её, который к тому же работал у её отца Виктора Ивановича. И всё бы ничего, если бы Иришкин избранник не был... женат. Таня довольно жёстко тогда высказала своё мнение по поводу этих отношений, после чего Ирина горько расплакалась и поведала подруге о возможной беременности. Они вместе сходили в аптеку, накупили несколько тестов и через час сидели рядом на диване, молча рассматривая чёткие красные полоски.

Мысль об аборте Таня отмела сразу, понимая, что подруга может исковеркать свою жизнь. Но девушки понимали и то, что новорожденный малыш и учёба в медине как-то плохо сочетаются. Но и тут Таня смогла убедить Иринку в том, что её родители примут и поймут решение дочери и всегда помогут. Что до отца будущего малыша Акони, тут Таня была настроена весьма серьёзно – на чужом несчастье своего счастья не построить. Но вскоре и Иринка убедилась в том, что не будет ни счастья, ни несчастья. В тот момент, когда она готова была поведать о своей беременности, Ирина случайно увидела своего, как она считала, мужчину в объятьях очередной любовницы.

И тогда Татка вспомнила каково это – быть нянькой. Она следила за питанием подруги и режимом питья, успевая иногда в последний момент оторвать Иринку от всего солёного и копченого, что было плохо прибито к полкам холодильника. Они вместе ходили сдавать анализы, гуляли в парке ранней весной, кутаясь в шарфы от холодного ветра, смотрели мультфильмы и слушали музыку. После летней сессии мама Ирины настояла на переезде дочери в отчий дом, и в первых числах августа родился крепыш Дмитрий Викторович Акони. Ирина дала сыну отчество в честь своего отца, который так и простоял перед входом в операционный блок, прислонясь горячим лбом к стене и молясь за свою единственную дочурку. Он же первым взял внука на руки, потому что бабушка вдруг расплакалась и попросила минуту, чтобы успокоиться. За эту минуту дед внимательно рассмотрел внука и громко заявил, что пацан его точная копия, а если кто будет сомневаться, то дед готов подправить любой «портрет». Когда малыша увезли, Виктор Иванович молча и с благоговением поцеловал прохладные пальчики профессора Симоновой, долго благодарил Казанцева и Римского и тихо прошептал жене на ухо: «Вот бы нам одного из этих гвардейцев в зятья, а, мать?», чем вызвал громкий смех у старшей акушерки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

А вскоре умерла бабушка... Это была не просто потеря, это был крах. Татка поняла, что из её жизни ушёл самый родной человек. Она заперла комнату бабушки на ключ, стараясь сохранить память о ней и оставив всё так, как было при жизни Марии Николаевны. И только маленький Димка и его родные не дали погрузиться в пучину депрессии и горя. Татьяна иногда заходила в бабушкину комнату, садилась в кресло-качалку и закрывала глаза, представляя, что любимая бабуля где-то рядом, хозяйничает на кухне, читает или вяжет. Татка сжимала в ладонях пушистые клубки шерсти и тихо рассказывала бабушке о своей жизни.

Она закончила пятый курс и решила, что своё врачебное будущее видит в акушерстве и гинекологии. Татьяна обожала лекции профессора Симоновой, с удовольствием ходила на практику в уютный роддом, где работала Вера Андреевна, и с улыбкой записывала некоторые её фразы, относящиеся к будущей, как Татка надеялась, профессии. Иринка морщила нос, вздыхала, доказывая подруге, что выбранная ею радиология гораздо круче. Но любой такой спор заканчивался смехом и пониманием, что каждый остался при своих. Подруга была занята подрастающим сынишкой, а Татка неожиданно осталась в одиночестве. Она полюбила гулять вечерами у прудов, часто заходя в уютное кафе и за чашкой чая наблюдая за толстыми ленивыми городскими утками. В один из таких вечеров Татьяна познакомилась с Вадимом – молодой человек попросил телефон, чтобы позвонить своей матери. Девушка без колебаний дала ему свой гаджет, а уже через несколько минут они сидели за одним столиком и легко болтали обо всём и ни о чём. Виктор закончил институт и работал в одной из столичных компаний, что занималась куплей-продажей.

Они начали встречаться в этом кафе, гуляли по осеннему городу, ходили в кино, и через несколько недель в канун Нового года Виктор переехал к Татке. Она не могла сказать, что это любовь всей её жизни, тем более что после переезда Вадим первым делом попросил освободить комнату бабушки, на что Татьяна ответила отказом. Конечно, она понимала, что после свадьбы эта комната приобретёт другой вид, но сейчас пока всё оставалось по-прежнему. Всё реже Татка заходила туда по вечерам, садилась в кресло-качалку, включала старенький торшер, и думала о своём или писала что-то в тетрадях с конспектами. Вадим эти её посиделки не любил, называл блажью и меланхолией, но поделать ничего не мог. В комнату не заходил и ворчал, что столько места зря пропадает. Кроме того, жили они на Таткину стипендию и быстро тающие бабушкины сбережения, потому что Вадим сказал, что его зарплату они будут откладывать на новую квартиру и машину.

Вскоре Татьяна познакомилась с семьёй избранника и поняла, что совсем не понравилась этим чужим для неё людям. Но мама Вадима Галина Ефимовна, как потом оказалось, видела будущее своего сына и его невесты по-своему. Таня закончила институт, получила диплом врача и мечтала о свадебном путешествии, которое будет незабываемым! Это будет море! И Греция! И хороший отель... И поездка на острова... И древние храмы... И терпкое греческое вино на террасе отеля... И номер с окнами на море...

Однако ничему этому не суждено было бы случится, потому что в одно прекрасное летнее утро дверь в квартиру Татки открылась, и она с удивлением увидела на пороге своего дома Галину Ефимовну с горой чемоданов и младшим сыном Артёмом, который решил поступать «на повара».

– Ну привет, невестушка, принимай гостей! – начала с порога Галина Ефимовна. – Мы вот решили сразу к вам, как с Вадиком вчера поговорили, так и решили, чего тянуть-то...

Татка снова с недоумением посмотрела на Вадима, который бойко начал выуживать чемоданы из прихожей и переносить их к дверям бабушкиной комнаты.

– Тань, открывай дверь-то, – сказал Вадим. – Там ещё убрать надо, кресло это дурацкое пока на лоджию перенесём, полиэтиленом накроем, ничего ему там не сделается, а остальную мебель пока оставим, Тёмке хватит. Только клубки все эти старые определи куда-нибудь, ну выкинь, что ли...

– Я ничего не понимаю, – прошептала Татка. – И почему я должна что-то выкинуть? И откуда у Галины Ефимовны ключи от моей квартиры? – прошелестела Татка почти неслышно, постепенно понимая смысл утреннего родственного визита.

– Ну а как же? – вступила в разговор будущая свекровь. – Живёте вы, слава Богу, хорошо. Свадьба скоро. Машину вон будете покупать, мне вчера Вадя сказал. Да и комната одна у вас пустует? Пока своих детишек нет, в ней Тёмочка поживёт, а то ему от нас в училище добираться уж больно далеко, а от вас – пять минут всего.

– Ладно тебе, Тань, что мы – моего брата не приютим на время? Не обеднеем от одной тарелки борща, да и мне веселее будет.

– А мне? Меня ты спросил?

– Да ладно тебе, ты вон врачом пойдёшь работать, а врачи у нас много зашибают, тем более в роддоме, – и вся семья Вадима громко рассмеялась, переглядываясь и косо посматривая в сторону Тани. – Кстати, давно пора уже старьё это бабкино повыкидывать, мы всё равно в этой комнате детскую планировали. – Вадим радостно улыбался и всем видом демонстрировал свою мужскую сноровистость.

– Да и машину Вадик уже присмотрел, – вдруг вступил в разговор Артём. – Мой хороший знакомый продаёт, крутая машина, кредит возьмёте да добавите, а то сдалось тебе это путешествие, наездитесь ещё по морям. А такой шанс упускать нельзя! Когда ещё так выгодно тачку классную купить получится?

– Ладно, Тань, ты ключи-то поищи от комнаты пока, а я родню сырниками угощу, лады? У нас сырники на завтрак – пальчики оближешь! Со сметаной! – И Вадим оставил побелевшую Татку в коридоре, а сам с роднёй проследовал на кухню.

И она заплакала. Тихонько, по-детски всхлипывая. Бабушка возникла в её памяти почти сразу. Она сидела в своём любимом кресле, добрые глаза смотрели на плачущую внучку, а Татка слышала её хлёсткие слова: «Вся правда об отношениях есть в учебнике по биологии средней школы. Всё просто – есть всего два вида отношений: симбиоз и паразитизм. Нет никаких других вариантов, нет и осложнений. Либо вам обоим хорошо, либо один из вас живёт только для себя, воспринимая партнёра как приложение».

Решение пришло быстро. С кухни доносились весёлые голоса непрошенных гостей. И несостоявшегося мужа тоже. Таня позвонила Иринке, которая всегда говорила, что Вадим живёт с Татьяной как ненасытная удачно присосавшаяся пиявка, обрисовала ситуацию, покаялась в своей слепой глупости и попросила присмотреть за квартирой в её отсутствие, дабы несостоявшиеся родственники чего не натворили. Иринка тут же согласилась и прошипела в трубку:

– Не сомневайся, я их быстро на место поставлю! Ишь, чего удумали! Ещё и папе позвоню, пусть своих охранников пришлёт, чтоб уж наверняка!

Разобравшись с квартирой, Татка позвонила в турагентство, где накануне выбирала маршрут для свадебного путешествия. Нужный вариант ей подобрали быстро из «горящих» путёвок. Чемодан был уже собран. Она так долго мечтала о море, что собрала все вещи заранее, не дожидаясь даты отъезда. И через пятнадцать минут она уже выходила из квартиры, тихонько закрыв за собой дверь и оставив записку: «Свадьба отменяется. Ключи отдашь Ирине. Машину купишь себе сам. Уже не твоя Т.»

Подъезжая к аэропорту Татка достала бесконечно вибрирующий телефон с десятками пропущенных звонков и истеричными сообщениями: «Ты что, с ума сошла?!» Прочла лишь смс от Ирины, которая сообщала, что они с охраной Виктора Ивановича уже в Таткиной квартире, и отключила вновь загудевший аппарат.

«Да! Я сошла с ума! – пело внутри у Татки что-то такое далёкое, из детства. – Какая досада!» Она будто наяву увидела улыбающуюся бабушку с добрыми глазами и поняла, что её жизнь совершила очередной крутой вираж, и Татьяна была готова принять эту жизнь. Новую, пока неизвестную, но счастливую и свободную. Только теперь у неё вместо актива в лице Вадима в пассиве был непростой капитал: жизненный опыт и сарказм. Но она справится. И всё у неё ещё будет хорошо!