Иммунный

Эпилог

В этот небольшой городишко на юге Империи высокородная Астия добиралась почти две недели. Могла бы быстрее, но торопиться и тем привлекать внимание ей не хотелось. Карета, в которой она путешествовала, «неудачно» сломалась пять дней назад, и высшая «была вынуждена» продолжить поездку верхом, как обычная среднеранговая волшебница.

Кофры с вещами, слуги, охрана — по мере удаления от столицы их количество медленно, но неуклонно снижалось. Под разными благовидными предлогами, по большей части «случайно», так чтобы ни у кого из наверняка имеющихся в свите шпионов и мысли бы не возникло, что всё это неспроста.

Комфорта подобная тактика не добавляла, зато спокойствия, наоборот — полной мерой. С каждым прошедшим днём, с каждой новой «потерей» высокородная чувствовала себя всё увереннее и увереннее. Стильные походные платья мало-помалу сменились на абсолютно немодные, но удобные воинские штаны и простецкую охотничью куртку, а изящные туфли с золочёными пряжками — на запылённые дорожные сапоги со стальными подковками. И о такой перемене Астия ничуть не жалела.

Когда-то давно… очень давно, теперь уже и не упомнишь, такая одежда была для неё гораздо привычнее той, в которой сиятельная появлялась в столичных салонах, на магических советах городов и провинций, при выходах «в люди», в собственном дворце, наконец… Никто из её нынешних ближних никогда не видел её такой, но, как ни странно, все трое оставшихся рядом телохранителей приняли подобную перемену в своей хозяйке с явным и недвусмысленным одобрением.

Высокородную это устраивало. Границу «хозяин-слуга» гвардейцы не переступали, да и не могли перейти — знали, кого охраняют. А для всех остальных их четвёрка выглядела теперь как небольшой маго-полицейский отряд, разыскивающий какого-то неведомого преступника… Или преступницу, учитывая суть вопросов, которые эти «сыскари» задавали.

В том, что беглянка-наложница решила скрыться на юге, Астия не сомневалась. Хотя поначалу склонялась к тому, что бывшую невесту Ашкарти обязательно потянет на запад, туда, где недавно с огромной помпой объявился её сообщник и покровитель. Тот самый невосприимчивый к магическому воздействию «Ленни́р с севера», который уже побывал однажды в руках у высокородной, но умудрился сбежать.

В том, что он смог это сделать, она винила себя. Это стало её личной серьёзной ошибкой. Потому что сразу не догадалась, кто перед ней, и не приняла соответствующие меры. А дальше её оплошность усугубилась тем, что она слишком поздно сообразила о связи между иммунным и «сто двадцать пятой». Да, они, безусловно, нуждались друг в друге, но в то же время могли действовать самостоятельно…

Хотя и это, скорее всего, тоже являлось непростительным упущением. Они не просто могли — они должны были действовать поодиночке. В сложившихся обстоятельствах кому-то из них пришлось принимать огонь на себя. И этим кем-то стал иммунный «Леннир». Как ловко он, как теперь выясняется, переключил на себя и свои возможности внимание всех: и магов Конклава, и простых мастеров и адептов, и лично Астии, и даже самого императора. А в это время его ушедшая в тень соратница спокойно готовила свой побег, обманув утративших бдительность дворцовых охранников.

И теперь за их хитро задуманный и чётко исполненный план приходилось отдуваться сиятельной Астии. Хотя, если честно, обиженной и обманутой она себя совершенно не чувствовала. Проигрывать достойным соперникам не зазорно. Особенно, если игра ещё не закончилась, а высокородная поняла наконец, что задумали эти двое.

На запад «сто двадцать пятая» не пошла, потому что те, кто охотился за иммунным, могли её там захватить, пусть даже случайно. Ведь когда ищут кого-то серьёзного, да ещё и такими силами, в раскинутую в окрестностях сеть обязательно попадётся рыбёшка помельче, и полностью исключить вариант, что подобной рыбёшкой станет она сама, бывшая невеста-наложница, конечно же, не могла.

Скрываться на севере у неё тоже резонов не было. Народу там жило немного, поэтому любой новый человек (а тем более одинокая девушка), неожиданно появившийся в районе стойбищ, сразу же становился объектом пристального внимания местных шаманов.

Восточные горы высокородная также убрала из списка потенциально возможных укрытий. Тамошние чароплёты навряд ли бы приняли беглянку к себе. А если б и приняли, то лишь как рабыню и обречённую на заклание жертву в их варварских ритуалах.

Поэтому, методом исключения, действительно перспективным для поиска направлением оставалось одно — южное. А после ряда бесед (пусть не совсем добровольных, но достаточно вдумчивых) с возвращающимися с юга торговцами, контрабандистами и просто искателями приключений сиятельная поняла: в своём выборе она не ошиблась.

Допрашиваемые, все, как один, утверждали, что за последние две недели на границе между пустыней и степью и вправду происходили разные странные вещи. Внезапно начавшийся, но тут же погасший пожар в тех местах, где гореть было просто нечему. Непонятное ночное свечение над барханами. Случайно обнаруженная среди песков поляна с цветами. Целый косяк ещё живой, бьющейся в дорожной пыли рыбы, незнамо как появившийся в паре десятков лиг от ближайшей реки… По отдельности эти сведения можно было принять за бред сумасшедшего, но сведённые воедино, с учётом того, что знала высокородная о бывшей невесте Ашкарти, эти «пьяные трактирные россказни» выглядели уже не столь однозначными. Правда, делиться ими с кем-то ещё Астия не спешила. Полученную информацию следовало не только проверить, но и решить, как использовать.

Нынешним вечером у сиятельной состоялся прямой разговор с Гидеоном. Как и у всякого члена Конклава, пусть даже временно отстранённого, у высшей из рода Стаур имелся личный связь-камень. Магический артефакт древних эпох — в Империи их оставалось не более трёх десятков — требовал прорву энергии. После его использования у волшебницы начинала дико болеть голова. Однако частенько оно того действительно стоило…

— Как успехи, сестрица? — поинтересовался вместо приветствия родственник.

— Работаю, — буркнула Астия.

Гидеон хохотнул, но развивать эту тему не стал.

— А вот у меня, напротив, кое-что есть. Но мне нужна твоя консультация.

— Консультация? Что именно ты хочешь узнать?

— Во-первых, мы прижали иммунного.

— Где?

— В Пустограде.

— Он решился пойти на Пустую гору? — изумилась высокородная. — Но там же ничего нет!

— Иммунный так не считает, — возразил собеседник.

— Уверен?

— Да. Но выйти оттуда он уже не сумеет. У меня под рукой сейчас две с половиной тысячи обычных бойцов и тридцать боевых магов первого-четвёртого уровня.

— Ты сам напросился командовать или тебе приказали?

— Сам, Астия, сам, — усмехнулся братец. — Должен же кто-то отстаивать честь рода Стаур, пока другие косячат.

Астия зло сощурилась, но всё же заставила себя проглотить насмешку:

— Он там один?

— В том-то и дело, что нет. С ним четверо мастеров. Два мужчины, две женщины. И обе — такие же разноглазые, как и ты.

— Этого не может быть! Ты обманываешь! — возмущённо выкрикнула сиятельная.

— Может. Ещё как может, сестрица, — с иронией сообщил Гидеон. — Причём, одна из них великолепно стреляет из лука, а вторая, как утверждают свидетели, настоящая богиня меча.

Женщина сжала кулаки. Этого действительно не могло быть, но уж если случилось…

— Ты хочешь спросить меня, надо ли их уничтожить вместе с иммунным?

— Немного не так. Я спрашиваю, как именно надо их уничтожить, чтобы мы забыли о них навсегда?

Высокородная молчала секунд пятнадцать.

— Лирнейский огонь. Только он уничтожит любого мага и, в том числе, драконовых дщерей, навечно, без всякой возможности возрождения, — тихо проговорила она, покончив с воспоминаниями.

— Но разве ты не его тогда…

— Нет! — перебила собеседника Астия. — У меня его тогда не осталось. Я использовала его раньше.

— И чем же тогда ты их? — живо поинтересовался братец.

— Драконовым жаром. У меня ещё было в резерве. Но этого, видимо, не хватило. Негодяи получили ещё один шанс… — женщина сделала вид, что задумалась. — Тут разве что к императору обратиться. Притащить ему трупы… или же просто головы…

— Хм… А, между прочим, это идея, — ухватился за мысль Гидеон. — Попробую так и сделать. Спасибо за консультацию… И, кстати, чтобы ты знала. На всякий случай. Иммунный теперь представляется по-другому. Он теперь всем говорит, что он Дими́р или Дим.

— Пусть говорит, что хочет, — махнула рукой сиятельная. — Как звали на самом деле убитого, в этом пускай историки потом разбираются.

— В самую точку! — расхохотался родич. — Короче, завтра ещё раз свяжемся, расскажу тебе, как всё прошло. Пока…

Связь-камень потух, абонент отключился.

Женщина плюхнулась в кресло и прижала ладони к вискам. Голова буквально трещала от боли.

Но это было не главное.

Главное: она теперь точно знала, что завтра никто с ней не свяжется. Что слово «пока» — последнее, что она слышала в жизни от своего давно надоевшего «братца». И что ещё один представитель древнего рода Стаур в Конклаве сенешаль Нарий окажется следующим, кого Совет высших магов Империи швырнёт под каток набравшего силу иммунного и его шайки, а после… После придёт черед остальных высших-верховных, а затем и самого императора.

Почему высокородная Астия была в этом абсолютно уверена? Да потому что она единственная из всех мастеров-магистров-мессиров знала, как пришёл к власти нынешний хозяин Империи и призрачного дворца.

Но, что любопытно, сегодня её это нисколько не напрягало и уж тем более не расстраивало…

По соединяющему север и юг перешейку Алина брела почти две недели. Степи сменялись каменистыми пустошами, пустоши — рощицами колючих кустарников, рощицы — снова степью, та морем песчаных барханов, барханы — горной грядой… Местность, зажатая с востока и запада океаном, шириной не более полусотни лиг, вытянутая с севера на юг лиг на двести, меняла природные зоны, словно перчатки, но выглядела при этом, как старая, никогда не рожавшая женщина, брошенная собственным мужем ради молодой вертихвостки, доживающая свой век в тягостном одиночестве, без денег, без перспектив, без детей…

Конечно, бывшая невеста Ашкарти знала, что ей будет нелегко, но даже не представляла, насколько. Прекрасное знание географии (а в школе невест этому учили на совесть) сыграло здесь с ней злую шутку. Практика оказалась намного сложнее теории. То, что представлялось довольно простым на карте и на страницах учебников, в действительности имело мало что общего с картинками в книгах.

Считающиеся съедобными плоды некоторых местных эндемиков на деле являлись отвратительными не только по вкусу, но и на запах. Вода, появляющаяся в кое-как вырытых ямках, отдавала «хозяйственным мылом», имела в составе много солей и жажду утоляла посредственно. Степная и пустынная живность попадаться в кустарно сделанные силки категорически не желала, а многочисленных змей, выползающих в дневные часы «погреться на солнце», девушка смертельно боялась. И даже, когда на десятый день своего «путешествия», устав от голода и изнемогая от жажды, она наконец решилась, взяла в руки камень и убила такую вот «греющуюся» змею, есть её всё равно не смогла — отвращение и страх пересилили.

Единственное, что спасало Алину, чтоб выжить и не сойти с ума — это разбросанные тут и там следы чужих заклинаний. Магия проживающих на южном материке чернокнижников отличалась от той, что применялась на севере. На юге для колдовства использовались не жесты, не речь и не мысли. Южная магия требовала строгого «письменного» подтверждения, сиречь, рун, как их называли в Империи. Руны придумывались теми, кто владел магической силой, и записывались на любом подходящем носителе. Затем в эту запись вливалась энергия, и запись начинала работать.

Частично это напоминало магию артефактов. Отличие заключалось в том, что артефакты без записи на юге не действовали или почти не действовали, зато артефакты с рунами действовали везде: в Империи, в северной тундре, за западным морем и на лесистых восточных плато. Именно это, как неохотно рассказывали преподаватели и преподавательницы в школы невест, явилось одной из причин, почему Империя не расширилась в зону пустынь, а остановилась не перешейке. Привычная магия работала, чем южнее, тем хуже, а рунная, в которой южане поднаторели, наоборот, лучше.

Что любопытно, для несостоявшейся наложницы Горша это стало не карой, а благом.

«Пламенный» переход через Путевой холм безнаказанным не остался. И если в первые полчаса на полученные ожоги Алина внимания не обращала, то после, как и положено, они проявили себя в полной мере. На коже начали вспухать волдыри, температура тела повысилась, кости стало ломить, любое движение сопровождалось ноющей болью, сознание наполнилось ужасом…

Погибнуть. Едва обретя свободу. От такой ерунды…

Это выглядело какой-то насмешкой…

Разлитой в округе энергии было не слишком много, но Алина прикинула, что если найти подходящую рунную запись и влить в неё то, что удастся собрать, то для излечения этого наверняка хватит. Более сложный вопрос, как ей отыскать те руны, что отвечают именно за целительство, а не за что-то ещё.

Первый опыт, как первый блин, оказался комом. Наткнувшись на явно «фонящий» магией холмик, девушка осторожно обошла его, убедилась, что руны там действительно есть (написаны на разбросанных повсюду камнях), затем отступила от подножия шагов на сорок (а то ведь мало ли что?) и лишь после этого направила в холм всю собранную за последний час маг-энергию.

Принятые меры предосторожности спасли ей жизнь. Магия, спрятанная в пригорке, оказалась отнюдь не целебной. Мощный выплеск огня буквально оплавил землю, как на самом холме, так и вблизи него. Гудящее пламя не дотянулось до Алины лишь чудом, всего каких-нибудь пять-десять аршей, но всё равно — жар пыхнул так, что волдыри от прежних ожогов начали лопаться один за другим.

Не помня себя от боли, девушка бросилась прочь, не разбирая дороги, и остановилась только тогда, когда сознание освободилось от паники и она снова сумела заставить себя думать рационально. Боль этому конечно мешала, но беглянка всё же смогла загнать её глубоко внутрь и как-то отвлечь свой разум от никому не нужных переживаний.

Бывшая невеста Ашкарти была теперь совершенно точно уверена, что целебные руны здесь есть. Просто не могут не быть. Потому что целебная магия всегда соседствует с боевой, пусть и не в равной пропорции. А в том, что в сгоревшем холме пряталась именно боевая, сомневаться не приходилось.

Вероятней всего, по этим местам когда-то давно проходили воинские отряды южан и, как положено по военной науке, оставляли на пути следования магазины с припасами, только не материальными, а магическими. Опасные, используемые как оружие, располагались на возвышенностях. Так их быстрее и легче взять — во всяком бою времени на раскачку всегда не хватает. Зато другие, требуемые для обеспечения безопасности и восстановления сил, наоборот, как считала беглянка, должны были находиться в низинах и прочих относительно спокойных местах, близких к воде и растительности…

В течение дня Алина отыскала таких целых три штуки, но повезло ей лишь на последней, когда она уже еле передвигалась, страдая от боли и слабости. Целебной энергии в испещрённой рунами каменной россыпи возле высохшего много десятилетий назад ручья оказалось столько, что хватило бы на сотню таких, как Алина…

Чего не смогла найти девушка в последующие дни — так это магоскладов с продовольствием. Наверное, из-за того, что продовольствие даже под магией портилось быстро. Год, максимум, два, и всё — мясо тухнет, овощи-фрукты гниют, крупа плесневеет…

Идти по степи, а затем по пустыне без еды и питья оказалось настолько тяжко, что к исходу второй недели беглянка еле переставляла ноги. Брела она теперь, в основном, по ночам, а наиболее жаркие дневные часы пережидала, зарываясь в песок, как ящерица, под склоном какого-нибудь бархана или в слабой тени местных «кактусов». Иногда из жёстких стволов последних удавалось выцедить воду, пусть горьковатую, но так или иначе позволяющую не погибнуть от зноя и жажды.

Торных дорог и троп девушка избегала. Встретить кого-то из местных здесь, в необжитых местах, означало по факту вынести себе приговор: посчитают имперской лазутчицей и, в лучшем случае, определят в вечное рабство, а в худшем — прикончат на месте. Но если удастся проникнуть через пустыню к цепочке оазисов, а далее к Тилу, главной здешней реке, сплошь облепленной большими и маленькими поселениями, то спрятаться там особого труда не составит. Народу вдоль этой артерии жизни, как помнилось по урокам географии, проживало едва ли не больше, чем во всех городах Великой Империи, включая столицу.

К очередному участку с рунами Алина вышла на утро четырнадцатого дня своего «путешествия». Рунная запись располалась в низинке между холмами-барханами, и это представлялось хорошим знаком. Старый магический след мог оказаться не складом боевых заклинаний, а запасом чего-то полезного. Например, целебно-лекарственного, которое вылечило от ожогов в начале пути, а сейчас могло бы добавить здоровья и силы, чтобы хватило ещё дней хотя бы на пять. За это время, как считала беглянка, она, сто процентов, добралась бы до одного из притоков Тила.

Результаты вливания в руны магической силы превзошли все мыслимые и немыслимые ожидания. Сначала низину окутал густой туман, а когда он рассеялся, взору Алины предстало круглое озерцо с удивительно прозрачной водой и взметнувшиеся вокруг него пальмы. Сперва это показалось ей вызванными жаждой и голодом галлюцинациями, но затем, когда она подошла ближе и, присев на корточки, тронула рукой озёрную воду — настоящим чудом.

Вероятней всего, какой-то неведомый «чернокнижник» древности спрятал здесь личный оазис, а после то ли забыл о нём, то ли просто не смог воспользоваться.

Бывшая невеста Ашкарти провела в этом райском месте весь день, до самого вечера. Плескалась голышом в чистом и тёплом озере, стирала и сушила одежду, наслаждалась пальмовыми плодами, набивала ими рюкзак, наполняла опустевшую баклажку водой из обнаруженного среди растительности колодца, наслаждалась покоем и негой в тени гигантского «фикуса». А вечером, когда на небе зажглись первые звёзды, долго смотрела на них, лёжа на берегу озерца, вспоминая о прошлой жизни, размышляя о том, чем займётся в ближайшем будущем, и даже не заметила, как заснула…

Пробудилась Алина от какого-то странного запаха, резкого и достаточно терпкого, словно мускус. Приподняла голову, потянулась, протёрла глаза и… испуганно замерла.

Прямо перед ней на песке, шагах в десяти, сложив ноги крест-накрест, сидели трое. Двое мужчин в походных бурнусах, с мечами на коленях, и одна женщина в цветастом халате и круглой шапочке с опуском, полностью закрывающем волосы и уходящем под ворот халата. Позади этой троицы всхрапывали и перетаптывались копытами шесть лошадей (три осёдланы, ещё три чем-то навьючены). Видимо, лошади, как сообразила беглянка, как раз и являлись источником разбудившего её запаха.

Мужчина, сидящий в центре, заметив, что Алина проснулась, встал на ноги и приложил руку к груди:

— Мы просим прощения у уважаемой пе́ри, что потревожили её сон, но… — обвёл он рукой вокруг, — эта пустыня считается пограничьем, и устраивать в ней оазисы — не самое лучшее из решений.

— Где хочу, там и устраиваю, — мгновенно сориентировалась Алина, тоже поднявшись и приняв надменную позу.

— Вы, наверное, много и давно путешествуете? — смиренно спросила вставшая вслед за мужчинами женщина.

— С чего вы решили? — удивилась беглянка.

— Здесь уже третий год неспокойно. Контрабандисты, разбойники… Даже боевые саи́ры нечасто отваживаются забредать сюда в одиночку, а возводить такие оазисы… — дама осенила себя молитвенным знаком, — тем более.

Алина мысленно чертыхнулась. «Саирами» у южан-чернокнижников называли создателей рун. «Пери» являлись их женскими воплощениями. Наверно, поэтому с ней и обращались максимально почтительно. И даже вопрос, откуда она здесь взялась, задали в иносказательной форме.

— Вы правы. Да. Я действительно давно не была здесь, — кивнула она, нарочито тяжко вздохнув. — Причина простая и, увы, не слишком приятная. Всё дело в том, что пять с лишним лет моей жизни я провела в плену. Там.

Несостоявшаяся наложница махнула рукой в сторону севера. Сказать правду… за исключением некоторых важных деталей, показалось ей наилучшей тактикой.

Она не ошиблась. Уловка, на самом деле, сработала.

— Прекрасную пери держали в плену имперские нечестивцы?! — яростно вскинулся второй из мужчин.

— Да, — опустила голову девушка. — Меня готовили в жертву их императору. Но я сумела сбежать и… надеюсь, что здесь они меня не достанут.

— Пусть только попробуют! — первый мужчина выдернул меч из ножен и отсалютовал им Алине. — Я — Халеш, батыр великого взира Бшага́та. Моя невеста Гиана, — он указал на стоящую слева женщину и повернулся направо. — А это её брат Давлет. Мы рады служить вам, пери…

— Алина, — помогла ему бывшая невеста Ашкарти.

— Мы рады служить вам, пери Алина, — продолжил батыр, — и готовы сопроводить вас, куда прикажете.

— Я принимаю ваше служение, — с достоинством кивнула беглянка. — И я прошу вас сопроводить меня… ну, скажем, до ближайшего крупного поселения.

— Ваша просьба — закон для любого ривийца, — поклонился Халеш, а следом за ним склонились в поклоне Гиана и её брат.

«Ещё бы припомнить, какие у них тут города и традиции… — мелькнула у девушки в голове запоздалая мысль и тут же ушла, сменившись на более позитивную. — Ну, да и ладно. На месте определимся. А там будь, что будет…»

Эпилог

Это была уже двадцатая по счёту атака. Рей для чего-то считала их и, что удивительно, за целую ночь ни разу не сбилась. С каждой такой они отходили от «моста» всё дальше и дальше, прикрываясь камнями.

Трижды им предлагали сдаться. Трижды они отказывались. В четвёртый раз за шеренгу щитов вышел сам предводитель вражеской армии. Его прикрывала мощная призрачная защита. Он вновь предложил им сдаться и пообещал не только сохранить жизнь, но и отпустить их на все четыре стороны, если они сдадут Конклаву иммунного. Вместо ответа в него полетели два боевых заклятья и два арбалетных болта. Магозащита отразила и то, и другое, и военачальник врага, громко и грязно ругаясь, спрятался за щитами своих бойцов.

Рейна узнала его. Это был Гидеон, действительный член Конклава, высший имперский маг, считающийся в негласной магической иерархии пятым по силе. Всего лишь неделю назад никто бы из их четвёрки не рискнул выйти против него как один на один, так и все вместе. Однако сейчас они уже восемь часов сдерживали почти непрерывный штурм их мини-твердыни — россыпи валунов у подножия «Пирамиды Желаний». Атака следовала за атакой, удар за ударом. Нынешняя, как совершенно отчётливо понимали и Рейна, и Тур, и Лика с Аршафом, должна была стать последней.

Отступать они уже не могли. Граница той зоны, где им грозила мгновенная гибель, проходила в десятке шагов позади, а солнце, поднявшееся над стенами Пустограда, светило им в лица.

Дим обещал, что либо он вернётся с рассветом, либо не вернётся вообще.

Рассвет — и это видели все — уже наступил…

«У меня два болта», — показал жестом Тур.

«У меня тоже», — ответил Аршаф.

Лика вместо ответа показала единственную оставшуюся стрелу и наложила её на лук, натянув тетиву.

У Рей к этому мгновению ни стрел, ни ножей уже не осталось, а маг-энергии хватало только на пару простеньких заклинаний. Всю её бывшая богиня любовной страсти вложила в защиту от чужой магии.

За цепочкой камней послышался рёв. Враг наконец-то рванулся в решающую атаку. По камням застучал ливень из стрел. Перед шеренгой бегущих бойцов прокатилась магическая волна. Ударив о валуны, она смела с них все защитные построения. Надежда на магию умерла. Противник шёл меч на меч, копьё на копьё, стрела на стрелу.

Рей вытянула из ножен клинок и приготовилась к своему последнему танцу.

Выпрыгнуть из укрытия и умереть она не успела. За спиной вдруг раздался гул, и через миг воздух над головой буквально вскипел. Пространство вокруг полыхнуло огнём, и Рей пришлось сжаться в комок, чтобы тоже не вспыхнуть и не сгореть. Идущий из-за камней жар заставлял дышать через раз, рукоять меча обжигала пальцы, высушенные волосы потрескивали, словно солома… А спереди, оттуда, где ещё пару мгновений назад вопили рёвом враги, лязгал металл и дрожала от топота тысячи ног земля, доносилось теперь лишь ровное гудение пламени.

Секунд через десять, когда гудение стихло и жар, наконец, отступил, Рейна рискнула приподнять голову и осторожно выглянула из-за оплавленного валуна. Всё пространство за ним было покрыто слоем серого пепла. Только пепел и ничего больше…

— От лирнейского жара не спасутся ни древо, ни камень, ни сталь, ни плоть, ни живые, ни мёртвые, — хрипло пробормотал Тур, явно кого-то цитируя.

— Книга Исхода, откровения Вириона-отшельника, — выдохнула в тон ему Лика.

Аршаф молча кивнул, видимо, соглашаясь с соратниками.

Сзади послышался шорох шагов.

Рей обернулась. От неожиданного защемившего сердца стало трудно дышать, а заслезившиеся глаза не давали возможности хорошо рассмотреть того, кто шёл к ним от склона. И, тем не менее, Рейна всей кожей, каждой клеточкой своего тела чувствовала, как от неторопливо идущей фигуры веет уверенностью и силой.

Когда «незнакомец» переступил выложенную красной плиткой «черту», слёзы у бывшей богини наконец высохли, дыхание выровнялось, и она вдруг заметила, что зрачки этого человека горят белым огнём.

— Я вернулся, — проговорил он, остановившись в паре шагов от границы опасной зоны..

Пламя в его глазах погасло, черты лица разгладились, взгляд стал осмысленным.

— Герцог, — обратился он к Туру.

Тот на мгновение замер, а затем медленно опустился на одно колено перед вернувшимся.

— Димир, мы… — начал было охотник, но иммунный остановил его взмахом руки.

— Я знаю. Не продолжай. Теперь тебе будет, кого награждать, а кого наказывать.

— Спасибо, великий, — с чувством поблагодарил бывший охотник.

Димир повернулся к Лике:

— Хранитель.

— Да, великий, — наклонила голову лучница.

— Теперь тебе будет, что сохранять, а что истреблять без жалости.

— Спасибо за честь и доверие.

Иммунный кивнул и взглянул на Аршафа:

— Судья.

— Давненько уже меня так… не обзывали, — хмыкнул «глава преступного мира».

— Теперь тебе будет, кого судить, а кого прощать, — вернул ему смешок Дим и, не дожидаясь ответа, шагнул к Рейне.

— Муза. Теперь тебе будет, кого вдохновлять, а кого обманывать.

Бывшая богиня любовной страсти склонилась в лёгком поклоне и звонко пообещала:

— Готова исполнить любые твои желания, о, великий!

Дим усмехнулся:

— Я понял. Но предупреждаю, желаний у меня будет много.

Женщина подняла голову и засмеялась.

Она ждала этого триста лет.

Мечтала о мести, но получила больше, существенно больше того, что просила.

И отдала за это сущий пустяк — свою никому не нужную, но почему-то бессмертную душу.

Как, впрочем, и все они.

Все, кто собрался здесь, у Пустой горы, на западе Великой Империи…

Бывшей Империи…

Конец первой книги