Иммунный

Глава 5

Спал я, почитай, до обеда. Дрых, так сказать, без задних ног. А всё потому что вымотался капитально. Полночи, наверное, занимались любовью, практически без перерывов. Не иначе опять магия, куда без неё…

Но, если честно, я ни о чём не жалел. Такой мощной страсти, силы, такого желания у меня никогда раньше не было. И даже если Алма чуть-чуть меня своей магией подстегнула, то за это ей можно только спасибо сказать. Ибо любовная магия, как мне кажется, даже и магией-то не считается. Ведь ежели двое так сильно захотели друг друга, что уже совсем невтерпёж, никаким волшебством это не перебить, как ни пытайся. А вот подстегнуть — запросто. И тонус хорошо поднимает…

Проснулся я, кстати, в гордом одиночестве. Алма в постели отсутствовала. Вся кровать была в моём полном распоряжении. Одеяло явно пуховое, подушки две и тоже, наверное, с пухом. Перина… хотя это, скорее, матрас. Широкий и удивительно мягкий. Вот прям утопаешь в нём, словно в женщине… Хорошо, я не Шендерович какой-нибудь, поэтому женщину заменять матрасом не собираюсь, а иду искать настоящую. А уж когда найду…

Алму я обнаружил на кухне, возле плиты.

Но никакого секса с утра у нас, увы, не случилось. Во-первых, потому утро уже прошло, а во-вторых, она отправила меня мыться. И даже указала, куда.

Ну, я не обидчивый. Взял, да пошёл.

Бани в доме у Алмы не было. Зато имелась помывочная. Довольно просторное помещение, в середине которого стояла деревянная бочка с водой. Горячей, между прочим, водой, подогретой, вероятней всего, с помощью горючего камня.

Так вот, значит, куда я вчера воду носил, что аж чуть руки отвалились. Литров по сорок за раз, но теперь вижу: оно того стоило.

Забраться в купель оказалось истинным наслаждением.

От лесной и тюремной пыли и грязи я отмокал не менее получаса. Мыло тут, кстати, тоже присутствовало. На полочке с разными травами и отдушками. Совсем небольшой кусочек, напоминающий чем-то «Хозяйственное». Использовал его по самому минимуму, потому что в этих краях оно, видать, дорогое, и вводить хозяйку в незапланированные расходы стало бы с моей стороны полным свинством.

Из помывочной вышел, чувствуя себя совершено другим человеком — прямо как заново родился. Ещё бы одёжку свою привести в порядок, и будет вообще зашибись.

Одёжка обнаружилась на той самой лавке, где вчера вечером безуспешно пытался заснуть — выстиранная и выглаженная. Надо же! И когда, блин, успела?

— Есть будешь? — спросила Алма, когда я оделся.

Отказываться, понятное дело, не стал.

На завтрак или, скорей, на обед сегодня был наваристый мясной суп и до жути вкусная выпечка. Хозяйка тоже села за стол, но вместе со мной не трапезничала. Наверное, раньше успела, пока я дрых.

— Сегодня уходишь? — поинтересовалась она с деланым равнодушием, когда я закончил.

— Сегодня, — кивнул я, вытерев губы и отодвинувшись от стола. — Только если позволишь, хочу тебе пару вопросов задать.

— Каких?

— Я вчера вечером в небе одно созвездие видел, — неопределённо мотнул я головой в сторону двери. — Над лесом висело, похоже на пирамиду, а вверху будто глаз нарисован. Я раньше такого не замечал. Не знаешь, как называется?

— А разве на севере его нет? — усомнилась Алма.

— На севере нет. Я бы знал, — заявил я с уверенностью, которой, конечно же, не было.

— Оно называется «Око демона», — сказала хозяйка.

— А почему?

— Что почему?

— Почему оно так называется?

Женщина пожала плечами:

— Понятия не имею. Называют, и всё. Наверное, потому что похоже.

Уточнять, водятся ли здесь у них демоны и, если водятся, то как выглядят, я не решился. А то ведь мало или что? Вдруг сумасшедшим сочтёт? Поэтому спросил о другом:

— А кто такие невесты Ашкарти?

— Ты и об этом не знаешь? — изумилась Алма.

Я многозначительно усмехнулся.

— На севере много о чём не знают. У нас там другие заботы. Наверно, и муж твой тоже таким же был, пока не обтёрся.

— Да. Иннар тоже много чего не знал, когда мы с ним познакомились, — согласилась женщина, чуть подумав. — Если хочешь, могу рассказать о невестах.

— Хочу.

И она рассказала.

А когда рассказ завершился, я почесал в затылке и тихо пробормотал:

— Да уж. Попал, так попал. Вот же придурок.

Глаза у Алмы расширились.

— Так это выходит… выходит, что ты и есть этот самый, про кого в городе последних два дня только и говорят, так?

— Выходит, что так, да, — развёл я руками.

Женщина секунд пять смотрела в упор на меня, после чего решительно выдохнула:

— Тебе нельзя уезжать! По крайней мере, сегодня.

— Почему?

— Потому что сейчас тебя, наверное, ищут. Сильно ищут. И если поймают, то сразу казнят. Тебе надо спрятаться. Пересидеть где-нибудь. Неделю, а может, две. А может быть, даже и месяц, не знаю.

— И где же я этот месяц пересижу? — поинтересовался я с лёгкой усмешкой.

— Да хоть у меня, например, — всплеснула руками Алма. — Скажу, что ты родственник мужа, никто ничего не подумает. Вы ведь и вправду похожи.

— Ты хочешь, чтоб я остался? — поднял я бровь.

Женщина внезапно смутилась:

— Ну… в общем, да. Хочу… Если ты, конечно, не против, — добавила она скороговоркой.

Я улыбнулся и, перегнувшись через весь стол, взял её руку в свою.

— Главное, чтобы ты не против была…

Становиться просто жильцом в её доме я категорически отказался и потребовал для себя не только кошт, но и работу.

А работы в деревенском доме хватало. Курятник почистить, крышу на сарае подправить и подлатать, огород прополоть, выяснить, почему «септик» песком забивается, и устранить неисправность, найти в заборе подгнившие доски и заменить их… Хорошо хоть, что Алма не занималась сельским хозяйством впрямую, как фермерша — заботы о хлебе насущном ограничивались только подворьем, а пашен и пастбищ она не имела, а значит, пахать и кого-то пасти не требовалось.

Основным заработком для хуторянки являлось шитьё и всё, что с ним связано. Бо́льшую часть дня она, как правил, проводила за специальным столом, заваленным выкройками и рисунками. Швейной машинки, в привычном понимании этого слова, у неё не было. Да, наверное, и не могло быть.

Любое нормально функционирующее инженерно-механическое устройство — это только на пару процентов чьё-то изобретение. Оставшиеся девяносто восемь, без которых изобретение так и осталось бы случайным прозрением «гениального самоучки» — это технологическая среда, в которой такие прозрения не только возможны, но и предуготованы. Ни один даже суперталантливый деревенский кузнец не сможет сам по себе выковать выдержанную по всем параметрам иглу или, скажем, челнок, и уж тем более поставить на поток производство точно таких же не отличающихся друг от друга изделий. Для того чтобы такое случилось, надо сперва, как минимум, организовать десяток-другой базовых производств — добывающих, сталелитейных, химических, обрабатывающих, станочных. А кроме того, ещё и установить обязательные для всех технические условия и стандарты.

В мире, где царствует магия, это конечно фантастика. Поэтому всякие сложные нормально функционирующие устройства здесь не технические, а магические.

Именно таким, если я правильно понял, пользовалась и Алма.

Небольшая коробочка с ручкой и несколькими тонкими прорезями в качестве направляющих, которую швея водила по ткани, в результате чего получался ровный и крепкий шов. В процессе работы «машинка» подсвечивалась снизу чуть приглушённым синим, а временами и красным (когда заканчивалась нитка или прошиваемый магией материал).

— Сама заряжаешь? — как бы ненароком поинтересовался я у хозяйки в нашу вторую ночь, когда мы лежали, обнявшись, отходя от очередного любовного приступа.

— Нет. Моих сил на зарядку не хватит, — честно призналась Алма. — В городе заряжаю, от камня Баа́т, раз в месяц. Только это дорого. Очень дорого.

Для меня это признание оказалось ценным вдвойне. То есть, не только очередным знанием, но и тем, что она, наконец, подтвердила, пусть и неявно, что тоже магичит. И этот успех следовало закрепить.

— А вообще, в чём твой дар? Ну, в смысле, кроме того, что с животными разговариваешь.

Женщина молчала секунд пятнадцать. Но всё же решилась.

— Понимаешь, Дим… Я могу чувствовать красоту и вижу, что хотят люди. Даже такое, чего они сами не понимают. А потом переношу их желания в ткань…

В этом она действительно не обманывала. Я видел, какие скатерти она вышивала, какие покрывала и шторы, накидки и платья, штаны и рубахи… Любой земной кутюрье душу бы за такие отдал и не пожалел бы. Часть готовых изделий Алма продавала на рынке, часть делала под заказ для богатых горожан, в том числе, и для магов.

— Дар у меня, хотя и полезный, но слабый. Я даже до первого уровня не дотягиваю.

— А сколько всего их?

— Кого?

— Ну… уровней, званий, разрядов.

— Восемь. Верховные, высшие, пять номерных и такие, как у меня, безранговые.

— То есть, ты, получается…

— Бытовой маг без ранга. Приравнивается к знахаркам, гадалкам и фокусникам.

— Несправедливо, однако.

Алма вздохнула.

— Справедливо, несправедливо… всего лишь слова. Люди не рождаются равными. У кого-то способностей больше, у кого-то меньше, а у кого-то вообще не имеется. Последних подавляющее большинство, верховных и высших — единицы.

— И чем же они отличаются от номерных и безранговых?

— Силой, конечно. Чем же ещё? — удивилась Алма. — Высшие и верховные — сильнейшие имперские маги. Про них говорят, они могут сворачивать горы и осушать реки, зажигать огненные шары размером с огромный дом и уничтожать взглядом целые армии, швырять молнии и вызывать ураганы, создавать големов и поднимать мёртвых, подчинять себе сотни людей и управлять ими словно куклами. Такие, как я, об этом могут только мечтать, но за всю свою жизнь даже на шаг не приблизятся к чему-то подобному.

Вообще говоря, в сказанном я усомнился. Помнил, что не так уж сильны оказались на деле Астия, Ругус и Гидеон, что пытались меня допрашивать и вроде бы относились именно к этим самым «сильнейшим имперским магам».

— Что-то не очень верится. А может, всё врут про них?

— Может, и врут, я не знаю, — не стала спорить «магичка без ранга». — Но проверять это как-то не хочется…

В этом я был с ней согласен. «Безранговым» проверять это действительно не с руки — прихлопнут и не заметят. А вот такому как я… почему бы и нет?..

За несколько дней, прожитых в доме у Алмы, я узнал многое. Конечно, беседуя с ней, приходилось каждый раз шифроваться, но вытянуть некую толику знаний о мире, куда угодил, всё-таки удавалось, причём, без каких-либо подозрений, что я не отсюда.

Не знаю, возможно, к тому, что я «засланный казачок», она отнеслась бы спокойно, но мне рисковать не хотелось. Пусть лучше думает, что я и впрямь с севера, поэтому и задаю такие тупые вопросы.

Город, в который я поначалу попал и из которого потом столь удачно сбежал, как выяснилось, называется Шаона́р — один из пяти священных городов Великой Империи. В этих городах хранятся волшебные камни Баа́т (что это за фигня, я не понял, но, видимо, что-то очень крутое). В столице Империи величественном Арлада́ре (тоже, кстати, священный город) располагался призрачный дворец-крепость, в котором уже триста лет правил никогда не стареющий император Ашка́р. В вопросах управления огромной страной ему помогал Конклав — совет сильнейших имперских магов, верховных и высших.

Другие имеющие ранг колдуны и волшебники (от первой до пятой ступени включительно) вместе со светским начальством городов и провинций проводили в жизнь решения императора и Конклава. Причём, ещё неизвестно, кто на местах имел больше влияния и власти — маги или не обладающие даром светские.

Безранговые, такие, как Алма, платили специальный налог и к серьёзным должностям, как правило, не допускались. А «несерьёзные» более сильным магам были неинтересны.

В Шептунах и окрестностях, помимо моей хозяйки, водился ещё один маг без ранга — деревенский «ресторатор» Мади́р, владелец небольшого трактира. Правда, его дар к его «бизнесу» прямого отношения не имел. Формально Мадир считался «боевым магом без ранга», по факту — главным местным задирой.

Хотя драться он, по словам Алмы, не очень-то и умел. Просто любой свой удар он с помощью магии мог усилить раз в десять-пятнадцать. Ну, пока силы хватало. А хватало её обычно ударов на семь-восемь. Но пришлые об этом не знали. Деревенские же старались с придурком не связываться — кому охота лечить сломанные в нечестной драке рёбра и челюсти и отбитые напрочь почки.

Единственным, кого побаивался Мадир, был местный староста. У того, по слухам, имелись неплохие завязки с городскими торговцами и крышующими их «воровскими» магами.

Да-да, тут и такие имелись.

Ведь мафия, как известно, бессмертна. В любом мире свою нишу найдёт. Хоть в технологическом, хоть в магическом…

В безмятежности и гармонии — днём трудимся, ночью любимся — мы прожили с Алмой пять дней. А на шестой идиллия кончилась…