Император Пограничья 16

Глава 5

В подвале одного из уцелевших после артобстрела зданий, куда сгрузили раненых после занятия Гаврилова Посада, царила своя атмосфера.

— Назад, bestia infernale! — Джованни Альбинони вскинул штуцер, целясь в дверной проём. — В Венеции я оперировал под обстрелом австрийской артиллерии, и в тот день ни один пациент — ни один! — не умер на моём столе! Думаете, какой-то мертвец меня остановит⁈

Трухляк в проёме получил заряд картечи в голову и, расплескав содержимое черепной коробки по стене, отлетел назад.

— Перезарядка!

Итальянец с видом оскорблённого маэстро переломил ружьё, заставив три пустые гильзы взвиться в воздух, испуская дым, и вставил новые патроны.

— Доктор, может, отойдёте за баррикаду? — предложил сержант из группы прикрытия.

— Баррикаду⁈ — Альбинони воздел руки к потолку, едва не выронив оружие. — Я — щит этих людей! Я давал клятву Гиппократа! Вы знаете, кто такой Гиппократ? Хотя о чём я — в этой глуши Галена от галушек не отличат!

Из коридора донёсся шорох. Доктор мгновенно развернулся, выстрелил, и ещё одна тварь рухнула на пол.

— Видели⁈ — торжествующе воскликнул он, обращаясь к раненым на койках. — Вот так в Венеции стреляет каждый второй студент-медик! А здесь — «доктор, отойдите за баррикаду»! Santa Madonna, и почему я не остался дома⁈

Санитар Фёдор, перевязывавший солдата с рваной раной на плече, поднял голову и вежливо предупредил:

— Джованни Маркович, там ещё двое лезут.

— Ждите свой очереди! — разрядив все три ствола в пару Бздыхов, рявкнул итальянец. Грохот. Твари упала, подёргивая конечностями. — Вас вызовут!

Оглядев картину боя, итальянец презрительно фыркнул:

— Всего двое? В девяносто втором году под Миланом на мой госпиталь напала банда из двадцати разбойников. Двадцати! И что? Я отбился кочергой и скальпелем, пока ассистент бинтовал герцогиню Сфорца. Впрочем, — он прицелился в показавшуюся в проёме морду Трухляка, — это длинная история, я расскажу после. Сейчас — не отвлекайте!

Собравшиеся в помещении бойцы, раненые и санитары сделали вид, что раньше не слышали эту историю. Дважды. В разных версиях.

— Перезарядка! — крикнул доктор и нырнул за перевёрнутый стол, пока стрелки из группы прикрытия открыли огонь по следующей волне.

Один из раненых — молодой Стрелец с перевязанной головой — приподнялся на локте.

— А про герцогиню не брешете?

— Ну может, не герцогиня, а баронесса! — донеслось из-за стола. — И не Сфорца, а Лаццари, и не бинтовал, а… кхм, в общем, не важно!

Альбинони высунулся, выстрелил, снова нырнул.

— Но про кочергу — чистая правда!

Триста Стрельцов под командованием майора Молчанова вырвались из северных ворот и с ходу влились в боевые порядки шести сотен, с трудом сдерживающих возвращающуюся армию Бездушных. Если бы не артиллерия, и не Дымянка, твари уже прорвали бы построение людей.

Подкрепление прибыло вовремя. Левый фланг обороны начинал опасно прогибаться — пулемётный расчёт перегрелся, а Стриги упорно ломились в образовавшуюся брешь. Молчанов мгновенно оценил обстановку и бросил первый взвод на усиление. Свежие бойцы заняли позиции, автоматы застучали, выкашивая тварей, что уже почти прорвались через редеющую цепь.

Остальные рассредоточились по линии обороны, заменяя раненых и уставших. Где-то справа заработала ещё пара Трещоток — расчёт притащил пулемёты с собой из города. Плотность огня возросла, и напор орды захлебнулся в свинцовом ливне.

Волна золотистого света прокатилась по лаборатории в тот самый миг, когда я договорил последнее слово.

Бездушные вздрогнули, как марионетки с перерезанными нитями. Стриги застыли на полушаге, их бронированные панцири покрылись дымящимися трещинами. Жнецы — громадные семиметровые твари с шестью конечностями — издали пронзительный скрежет, пурпурные ядра в их грудных клетках вспыхнули тревожным светом. Энергия Маяка жгла некротическую плоть, заставляя тварей корчиться от боли, которую они по своей природе не должны были испытывать.

Я не стал ждать.

Хрустальная паутина развернулась веером, превращая воздух в сверхтонкие кристаллические нити. Невидимые глазу, но оттого не менее опасные.

Два Жнеца не успели среагировать. Их тела рассыпались на крошечные идеально ровные сегменты прежде, чем твари осознали угрозу — конечности отделились от туловищ, рассыпаясь кубиками, черепа соскользнули с плеч. Толпа Стриг вокруг них превратилась в кровавое месиво из геометрически правильных кусков плоти и ихора.

Кощей исчез.

Пространство схлопнулось там, где он стоял мгновение назад, и мёртвый князь материализовался на противоположном конце зала, утащив за собой двух уцелевших Жнецов. Телепортация троих одновременно, под агонизирующим давлением Маяка — такое несомненно требовало чудовищной концентрации и силы.

Опасный противник…

А ещё на его голове вновь находилась переданная мне корона, которую я с отвращением бросил в одной из пыльных комнат дворца. Похоже, Бранимир был весьма падок на сентиментальные безделушки.

Фимбулвинтер в моей руке пел, требуя насытить его до краёв. Древний клинок из Ледяного серебра мгновенно покрылся изморозью, руны отца засветились холодным голубым светом. Температура в подземелье упала на десяток градусов.

— Федот! — крикнул я. — Жнецы!

Телохранитель уже двигался. Тренировки под моим руководством, а затем и инструкторов «Перуна», комплекс улучшений под присмотром Зарецкого — Федот, да остальные пятеро гвардейцев были уже далеко не просто людьми. Их мышцы были плотнее, сухожилия крепче, рефлексы острее, силы в разы выше.

Игнат Молотов, коренастый мужчина с бородой кузнеца в глухом комплекта доспехов, рванулся к первому Жнецу, в руках — молот из Сумеречной стали. Федот метнулся следом, держа топор наготове. Тварь попыталась ударить телекинетической волной, но Молотов, играючи увернувшись, уже оказался внутри радиуса её досягаемости, обрушивая молот на коленный сустав шестиконечной громадины. Удар пришёлся точно — Сумеречная сталь с хрустом сокрушила хитиновую броню, и Жнец покачнулся.

— Не давай ему собраться! — рявкнул Федот, перерубая другую конечность. — Бей!

С другой стороны Гаврила, Евсей и Михаил атаковали второго Жнеца. Три разных оружия из Сумеречной стали ударили синхронно — в колено, в плечевой сустав, в живот. Тварь взревела, не понимая, как простые люди могут наносить ей такой урон. Её шкура шипела от магии Маяка, движения замедлились.

Я бросился к Кощею.

Мёртвый князь поднял руку — в его пальцах материализовался меч. Чёрный, как застывшая ночь, с гардой в форме извивающихся змей. Реликтовый металл — Теневой тарселит, искажающий очертания клинка и его траекторию в глазах противника, делая почти невозможным точное предугадывание ударов и своевременную блокировку или уклонение. По крайней мере для того, чей опыт на поле боя не исчисляется десятками и десятками лет.

— Хродрик Неумолимый, — прошелестел Кощей. — Господин рассказал о тебе…

Наши мечи встретились с глухим лязгом. Волна холода прокатилась от точки соприкосновения — Фимбулвинтер против древнего оружия мёртвого князя. Лёд пополз по стенам лаборатории, покрывая алхимические приборы и каменную кладку белой коркой.

Кощей исчез снова.

Я развернулся, предугадав его появление за моей спиной. Чёрный меч свистнул в сантиметре от шеи, и я ответил широким горизонтальным ударом. Фимбулвинтер рассёк воздух там, где мгновение назад находился враг.

— Ты боишься боли, — констатировал я, уклоняясь от телекинетической волны, запущенной одним из Жнецов. — Маяк заставляет тебя прыгать, вместо того чтобы драться.

— Боль? — Кощей хрипло рассмеялся, появляясь слева. — Я забыл, что это такое, триста лет назад.

Его клинок метнулся к моему горлу. Я парировал, провернулся, ударил в ответ — Ледяное серебро коснулось чёрной брони, оставив на ней полосу инея. Некротическая плоть под доспехом зашипела.

Замкнутое пространство подземелья делало бой хаотичным. Каменные столбы, остатки алхимических аппаратов, тела павших Стриг — всё превращалось в препятствия. Жнецы швыряли телекинезом обломки, пытаясь помочь своему господину, но гвардейцы не давали им передышки. Я слышал глухие удары молота Молотова, звон алебард о хитин, хриплые команды Федота.

Портал за моей спиной продолжал пульсировать, выбрасывая струйки чернильного тумана.

— Тварь! — выкрикнул кто-то из гвардейцев.

Стрига прорвалась сквозь заслон и бросилась на меня. Я рубанул, не глядя — Фимбулвинтер рассёк её пополам, чёрная кровь мгновенно превратилась в лёд. Но этого мгновения хватило Кощею.

Удар в грудь отбросил меня к стене. Не физический — магический, концентрированный сгусток некроэнергии. Броня из костедрева под одеждой приняла на себя основную силу, но воздух всё равно вышибло из лёгких.

— Ты всё ещё смертен, Хродрик, — просипел Кощей, когда наши клинки вновь скрестились. — В отличие от меня.

Со стороны лестницы послышался топот ног, и в помещение хлынули люди — маги, гвардейцы, мои люди. Тимур Черкасский первым, с огненным шаром в каждой руке. За ним Ярослава Засекина, Игнатий Платонов, Матвей Крестовский в человеческом обличье, Леонид Карпов. Василиса, Вершинин, Ольтевская-Сиверс, Кронгельм, Сомова, Раиса Лихачёва с кинжалами наготове. Каменский и Аронов замыкали строй.

— Опять ты забрал всё веселье себе, князь, — мрачно хмыкнул Крестовский, принимая свою боевую форму.

Кощей отступил, телепортировавшись к порталу. Соотношение сил резко изменилось.

Маги обрушили на тварей всё, что имели. Белое пламя Черкасского переплеталось с водными плетями Элеоноры. Ярослава рассекала воздушными лезвиями Стриг, прорывающихся к нашим позициям. Игнатий метал молнии, заставляя Жнецов отступать.

Отразив очередной удар, я осознал, что-то не так.

Жнец, которого только что сжёг огненный шар Тимура, шевельнулся. Его остов дёрнулся. Чёрная плоть пузырилась, срасталась, восстанавливалась прямо на глазах.

— Тимур! — крикнул я. — Добей!

Ещё один огненный шар врезался в тварь, разбрасывая обугленные куски. Жнец наконец затих — но в ту же секунду из портала вывалились ещё три Стриги, а за ними показалась массивная туша нового Жнеца.

— Их становится больше! — выкрикнула Кронгельм, отступая от напирающей волны тварей.

Я посмотрел на Кощея. Рана на его боку, оставленная Фимбулвинтером минуту назад, уже затянулась. Глубокий порез на плече, который должен был отнять руку — исчез без следа. Мёртвый князь регенерировал с невероятной скоростью, раны, которые убили бы любого, затягивались за секунды.

Чернильный туман из портала клубился сильнее, чем раньше. Струи некроэнергии тянулись к телу Кощея, подпитывая его, восстанавливая повреждения.

Понимание пришло холодное и ясное, как удар Фимбулвинтера.

— Портал питает его, — крикнул я соратникам. — Пока он открыт — победить невозможно. На каждую убитую тварь придут три новых.

Эта мысль пульсировала в голове, пока я уклонялся от очередного удара чёрного меча.

Решение созрело мгновенно, как всегда бывало в бою, когда разум отсекает лишнее и видит только суть. Закрыть портал. Отрезать Кощея от источника силы.

— Тимур! — крикнул я, отбивая выпад Кощея Фимбулвинтером. — Тактическая схема: Унисон! Все Магистры!

Опытный пиромант сразу сообразил, что от него требуется. Мы отрабатывали на учениях различные построения, зашифровав их кодовыми названиями. Так врагу будет сложнее понять наш замысел, а в бою часто решают секунды.

Сейчас речь шла про объединение магических сил в единый поток. Я знал, что одной моей мощи, несмотря на все мои достижения, не хватит против любой угрозы без исключения, поэтому заставил каждого Магистра освоить технику слияния резервов.

Однако ритуал такого масштаба потребует полной концентрации. Маги, которые войдут в круг, не смогут защищаться — любое отвлечение разорвёт связь, и вся накопленная энергия ударит по ним же. Я видел подобное однажды, в прошлой жизни, когда неопытный волхв попытался прервать обряд на середине. От него осталось только мокрое пятно на камнях.

Значит, кто-то должен удерживать Кощея и его свиту, пока круг работает. Просто не дать им добраться до беззащитных магов. Минуту, две, пять — сколько потребуется.

Я быстро пересчитал силы. Семь Магистров на ритуал. Черкасский, Карпов, Засекина, Платонов, Крестовский, Каменский, Аронов. Семь Магистров. Их объединённой силы должно хватить. Остальные — в оборону. Должно хватить.

— А Мастера⁈ — спросил он опалив огненным шаром подступившую Стригу. Его лицо было покрыто копотью, но глаза оставались холодными и сосредоточенными

— Прикрывают.

Черкасский кивнул и метнулся к Ярославе, которая в этот момент размазала по камням воздушным прессом очередную волну Стриг. Я видел, как он что-то быстро говорит ей, как рыжая княжна бросает взгляд на портал и коротко кивает.

— Федот! — рявкнул, я перехватив взгляд своего телохранителя. — Координируй оборону!

Длинноносый охотник уже уничтожил Стригу возле Игнатия Платонова. Тот сражался с яростью, которой я раньше в нём не видел. Электромант метал молнии, и каждый разряд испепелял по несколько тварей. Похоже, беседа с Анфисой принесла свои плоды, и старик поверил в себя.

— Понял, — Федот рубанул топором, отсекая когтистую лапу. — Бойцы, ко мне!

Маги начали собираться у дальней стены лаборатории, подальше от арки портала. Тимур встал первым, за ним — Леонид Карпов. Ярослава Засекина заняла место справа, её медно-рыжая коса металась при каждом движении. Игнатий Платонов, Матвей Крестовский, вернувшийся к человеческой форме, молодой и до жути талантливый геомант Каменский и нервозный фантазмант Аронов замкнули круг.

Мастера встали между ними и тварями: Василиса с каменными щитами, Ольтевская-Сиверс с ледяными копьями, Кронгельм, Вершинин, Раиса Лихачёва, Мария Сомова…

Кощей понял, несмотря на все наши попытки его запутать.

Я видел, как провалы его глазниц вспыхнули ярче, как исказилась гримаса на мёртвом лице. Чернышёв бросил все силы на прорыв — Стриги хлынули к кругу сплошной волной, два оставшихся Жнеца ударили телекинезом.

— Держать строй! — рявкнул Федот.

Я активировал Стальное эхо.

Заклинание потребовало изрядного количества энергии, но результат того стоил. Из воздуха соткалась моя точная копия, переливающаяся текучим металлом. Семьдесят процентов моей силы, доступные заклинания ограничены рангом Подмастерья. Час существования.

Стальной Прохор знал, что его единственная миссия защищать круг, а потому метнулся к магам, и его глефа встретила когти прорвавшейся Стриги.

А я сфокусировал своё внимание на Кощее.

Мёртвый князь надвигался неумолимо, его чёрный меч оставлял в воздухе след гнилостной энергии. Я поднял Фимбулвинтер, чувствуя, как древний клинок отзывается на мою волю холодом, от которого трескался камень.

Наши мечи столкнулись с оглушительным звоном.

— Ты не успеешь, — прошипел Кощей, чья мёртвая плоть пузырилась и шипела под едва заметным излучением Маяка Жизни. — Портал слишком силён для твоих жалких слуг.

Я не стал отвечать. Слова — пустая трата дыхания в бою. Вместо этого я обрушил на врага серию ударов, вкладывая в каждый магию льда, присущую артефактному клинку. Фимбулвинтер пел, рассекая воздух, и там, где его лезвие касалось плоти Кощея, раны затягивались медленнее обычного.

Краем глаза я видел, как круг Магистров начал светиться. Семь фигур, семь потоков силы, сплетающихся воедино. Тимур направлял энергию — я научил его этому, и сейчас он не подвёл.

Стрига прорвалась к кругу — и напоролась на Каменное лезвие моего стального двойника. Копия действовала безошибочно, прикрывая магов от каждой твари.

И всё же их было слишком много.

Жнец ударил телекинетической волной, и Мария Сомова не успела сформировать барьер. Удар отбросил геомантку к стене. Я услышал хруст костей — звук, который ни с чем не спутаешь.

— Маша! — пронзительный крик Василисы разнёсся по лаборатории.

Её близкая подруга и однокурсница, молодая женщина с волосами цвета тёмной меди и веснушчатым лицом, сползла по стене. Её глаза были открыты, но уже ничего не видели.

Ярость захлестнула меня ледяной волной.

Краем глаза я увидел, как один из гвардейцев второй волны по имени Пётр упал под тушей Жнеца. Он успел вогнать алебарду в пурпурное ядро твари, расколов его, но и чужие когти уже вспороли бойцу грудь. Кровь заливала каменный пол, превращая лабораторию в скотобойню.

Ещё одна потеря. Ещё одна жизнь, отданная за эту победу.

Я отшвырнул Чернышёва Сейсмическим импульсом, выигрывая секунду передышки. Оппонент уже поднимался, его раны затягивались на глазах — портал питал его, возвращая силы с каждым мгновением.

Я встал между ним и магическим кругом, фокусируя энергию.

— Ты не пройдёшь.

Прозвучало глухо из-за звона в ушах после последнего удара. Противник дёрнул уголком рта — не то усмешка, не то судорога мёртвой плоти.

Фимбулвинтер взметнулся, отражая очередной удар чёрного меча. Мой визави исчез, и, крутанувшись, я встретил его у себя за спиной Каменным кулаком, вбивая князя в стену. Из неё Горный гнев уже вырвал каменные шипы, которые с шелестом пронзили мёртвую плоть. Кощей взревел, снова исчезая, а на меня с нескольких сторон обрушилась волна некротической энергии.

Гранитный щит принял удар. Камень треснул, рассыпался — но дал мне секунду.

Достаточно.

Уловив логику того, как перемещается враг, я подгадал миг и вонзил клинок в пустоте, где материализовался Кощей. Лёд побежал по его телу, замедляя движения.

А за моей спиной свечение круга становилось всё ярче.

— Портал закрывается! — голос Тимура звучал напряжённо, но уверенно.

Краем глаза я фиксировал, как тьма внутри арки пульсировала, сжималась. Края портала дрожали, словно пытаясь удержать форму. Чернильный туман больше не вытекал наружу — он втягивался обратно, в ту бездну, откуда пришёл.

«Однажды ещё встретимся, Хродрик», — многообещающий голос Того-кто-за-Гранью прозвучал в моей голове.

«Непременно, а пока я отправлю в Хель очередного твоего лакея. Пусть подготовит тебе тёплый приём».

Чернышёв понял. Я видел это в его глазах — в многочисленных чёрных провалах глазниц. Ярость. Неверие. Осознание того, что его переиграли.

Он был уверен в победе. Портал должен был дать ему бесконечную армию, бесконечную силу, бесконечное время. А теперь этот источник ускользал из его мёртвых пальцев.

— Нет… — прохрипел оппонент, глядя на схлопывающийся портал. — Невозможно…

Сержант Панкратов прижимался спиной к стене, когда та дрогнула в последний раз — и замерла.

Он ждал. Секунда, две, пять. Камень за его спиной оставался неподвижным. Холодным. Мёртвым — но теперь это была правильная, нормальная мёртвость обычного камня, а не та жуткая неподвижность хищника перед прыжком.

— Командир… — прошептал кто-то из бойцов.

Панкратов поднял руку, приказывая молчать. Он смотрел на стену напротив — ту самую, что пять минут назад выгнулась внутрь, пытаясь раздавить его отделение. Сейчас она медленно, с тихим скрежетом, возвращалась на место. Трещины, появившиеся при деформации, никуда не делись — они остались, как морщины на лице старика, но движение прекратилось.

Где-то справа раздался грохот. Сержант дёрнулся, хватаясь за автомат, но это была не атака — просто дверь, намертво запертая проклятой магией города, распахнулась настежь. За ней обнаружился пустой коридор с облупившейся штукатуркой и пыльным полом.

— Едрить их в три прогиба!.. — выдохнул рядовой Козырев, тот самый, что ещё недавно едва не застрелил товарища под мороком. — Оно… оно сдохло?

Панкратов не ответил. Он шагнул к окну, выбитому ещё при первой атаке, и выглянул наружу.

Улица внизу больше не менялась. Булыжники мостовой, которые вздымались и опускались, словно чешуя гигантского змея, застыли в хаотичном беспорядке — где ровно, где буграми. Здание напротив, чей фасад полз в сторону, пытаясь перекрыть проход, остановилось на полпути. Теперь оно выглядело просто покосившимся, накренённым от старости, а не живым существом, меняющим форму по собственной воле.

Панкратов провёл ладонью по подоконнику. Камень был холодным и шершавым — обычный известняк, из которого строили дома три века назад. Никакой пульсации, никакого ощущения чужого внимания. Просто старые развалины.

Гаврилов Посад умер во второй раз. И на этот раз — окончательно.

Портал рассеивался.

Я видел это — как тьма внутри арки дрогнула, завибрировала, начала сжиматься к центру. Свечение магического круга за моей спиной достигло пика, и в следующее мгновение чернильный туман втянулся внутрь с глухим хлопком.

Осталась просто каменная арка. Древняя, потрескавшаяся, мёртвая.

Кощей издал звук, который я не сразу идентифицировал — что-то среднее между воем и скрежетом металла о камень. Его движения, до этого стремительные и смертоносные, вдруг стали тяжелее. Рана на плече, которую я нанёс Фимбулвинтером секунду назад, больше не затягивалась. Чёрный ихор сочился по доспехам, сросшимся с мёртвой плотью.

Триста лет портал питал его. Триста лет некроэнергия текла в это тело, поддерживая подобие существования. Теперь источник иссяк.

Десятки пустых глазниц, разбросанных по телу Кощея — в рубцах и порезах, там, где когда-то была живая кожа — все как один сосредоточились на мне.

— Ты… — голос мёртвого князя сорвался на хрип.

Он всё понял сразу. Без портала он проиграет — это вопрос времени. Его сила убывает с каждой секундой. Но…

Маяк.

Мысль пришла одновременно нам обоим. Я прочёл её в напряжении его изуродованного тела за долю секунды до того, как он начал действовать.

Если Маяк Жизни падёт, моя армия снова окажется уязвима. Ментальная магия накроет город, солдаты начнут видеть призраков умерших, стрелять в товарищей, сходить с ума. Всё, чего мы добились — прахом.

— Нет.

Я произнёс это вслух, но Кощей уже исчезал. Остатки пространственной магии — той самой, что позволяла ему телепортироваться — окутали его чернильным облаком. Он уходил наверх, во дворец, где в тронном зале пульсировал Маяк.

Я не стал тратить время на проклятия.

Каменная поступь активировалась мгновенно — я прыгнув, нырнув в потолок лаборатории, как в воду. Камень расступился, пропуская моё тело, и сомкнулся за спиной. Я скользил сквозь толщу породы, ориентируясь на пульсацию Маяка наверху — яркую, тёплую, живую.

Быстрее. Ещё быстрее!

Я вырвался из пола тронного зала через несколько секунд после того, как Кощей материализовался у противоположной стены.

Между нами чудесный артефакт. Шесть кристаллов Эссенции размером с человеческую голову, сплетённые в сложный узор из энергетических нитей. Золотистый свет пульсировал, заливая зал, и я видел, как Кощей морщится от боли. На таком расстоянии энергия жизни жгла его, разъедала мёртвую плоть.

Но он всё равно шагнул вперёд.

Я встал на его пути, одновременно активируя Живую броню для защиты. Вскинул Фимбулвинтер, направив его в грудь оппоненту.

Кощей вновь выхватил своё оружие — длинный меч из Теневого тарселита, который наверняка помнил руку живого князя Чернышёва. Триста лет назад этот клинок защищал людей от Бездушных. Теперь он был в руках одного из них.

Это не была дуэль чести. Не ритуальный поединок, не проверка мастерства.

Это был бой насмерть.

Кощей атаковал первым — несмотря на слабость, несмотря на боль от близости Маяка. Он был князем и воином, и он не собирался сдаваться. Чёрный меч рассёк воздух, целясь мне в горло.

Я отбил удар и ответил серией выпадов. Фимбулвинтер пел, оставляя в воздухе следы инея. Там, где лезвие касалось плоти Кощея, раны покрывались коркой льда, не давая затянуться.

Мёртвый князь парировал, контратаковал, делал финты, отступал и снова бросался вперёд. Его техника была безупречной — отточенной за годы тренировок ещё при жизни. Но тело подводило. Движения, которые должны были быть молниеносными, запаздывали на долю секунды. Удары, которые должны были сокрушать, не имели прежней силы.

Противник попытался ударить меня телекинезом — я почувствовал давление на грудь, но оно тут же ослабло. Без подпитки от портала его магия угасала. Возможно позже она восстановилась бы, как у иных Кощеев, с кем мне довелось схлестнуться, но пока что оппонент выглядел выброшенной на берег рыбой.

— Триста лет, — выдохнул Кощей между ударами. — Триста лет я хранил этот город!

— Плохо хранил, — равнодушно отозвался я.

Чернышёв взревел и обрушил на меня град ударов, прорвался сквозь мою защиту и рубанул по плечу. Тупая боль обожгла, но запреградная травма оказалась терпимой — Живая броня приняла основной удар на себя.

Кощей отбил мой выпад и вновь контратаковал — чёрный клинок целил в сердце. Я ушёл вбок, пропуская лезвие в сантиметре от рёбер, и одновременно ударил Горным гневом. Каменные шипы вырвались из пола, пронзая ноги мёртвого князя, фиксируя его на месте.

Он попытался вырваться — и в этот момент я вонзил Фимбулвинтер снизу вверх. Лезвие вошло под рёбра, в то место, где у живого человека билось бы сердце, и вышло из плеча, пробивая тело наискось

Кощей захрипел, вцепился мне в горло мёртвыми пальцами, роняя своё оружие. Я не стал вырывать меч — вместо этого активировал Кипящее прикосновение левой ладонью, прижатой к его груди. Металл доспехов, намертво вросших в чужую мёртвую плоть, за миг раскалился докрасна.

— Спроси себя… — Кощей захрипел, вросшая в череп корона засияла, как маленькое алое солнце, — почему он не убил тебя… когда ты был беззащитен… в подвале?..

Я замер.

— Тот-кто-за-Гранью… мог раздавить твой разум… одним усилием… почему не сделал?

Корона Бранимира треснула, осыпаясь осколками.

— Ты ему нужен… живой… зачем?..

Вместо ответа я выпустил через Фимбулвинтер волну абсолютного холода.

Жар и холод встретились внутри тела Кощея. Пылающая броня мгновенно промёрзла. Температурный шок разорвал безжизненное мясо на куски.