Инсинуации

10

Грохот закрывшейся двери эхом разносился в голове Элис, пока тактическое отступление из аудитории всё больше напоминало паническое бегство. Это конец. Самый окончательный конец. И плевать, как Риверс узнал её маленький секрет, важно, когда он решил тот использовать, и как! Одно его слово, и вся жизнь Эл полетит к чёрту в зад, прихватив по пути карьеру, будущее и свободу. Атака на электронные базы бостонской полиции, лжесвидетельствование, связь с главой преступной группировки, а оттуда рукой подать до обвинения в пособничестве терроризму… Святой боже, это пожизненное! И всё из-за грёбаного ублюдка Теда, который совсем рехнулся, замахнувшись на такого человека. Но и она хороша… Элис остановилась как вкопанная, пытаясь трясущимися руками найти в кармане телефон. Среди гор обычного хлама и мусора она лишь с пятой попытки ухватила скользкий корпус и вытащила наружу. Смартфон почти не реагировал на касания заледеневших от ужаса пальцев, они и слушались-то с трудом.

– Вот дерьмо, – пробормотала она в попытках согреть, растирая правую ладонь о джинсы.

Наконец экран блокировки открылся, и Элис нажала кнопку вызова контакта «Джефферс».

– Давай же, сучонок, возьми трубку! – бормотала она, снова и снова нажимая на имя, но звонок моментально сбрасывался.

Двигаясь неестественно, заторможенным шагом, Элис оказалась в фойе и только тогда заметила, что там скопилась порядочная толпа. Все восторженно галдели, где-то слышался смех, кто-то прямо через большие окна снимал на телефон видео. Однако стоило взгляду Эл упасть на улицу, как она остановилась и обречённо опустила руку с зажатым в ней бесполезным куском металла. В груди прорастало опустошение.

Страх и гнев отступили под напором других эмоций. Отстранённо Элис оценила замысловатость сооружённой парнями конструкции: машина, по всей видимости, находилась на украшенной сотней воздушных шаров платформе, а голова Вейдера прочно держалась стальными тросами в её углах. Стоило ли возблагодарить всех святых, что отморозкам не пришло в голову лепить всё прямо на корпус или силком волочь сюда Мерседес? Наверное. На мгновение зажмурившись, Элис толкнула входную дверь и на нетвёрдых ногах шагнула на улицу под выжигающие своей яркостью солнечные лучи.

– Вот это потряс! – неслись вокруг голоса.

– А чья тачка-то?

– Вот тебе не всё равно?

– Не-е-ет! Чёрт, хочу посмотреть, какой мажорчик гоняет на таком спорткаре.

– Наверняка чей-то сыночек… А может, это вообще из Гарварда пригнали?

– Прикиньте, как он будет скакать вокруг, пытаясь полопать всё это добро? Надо дождаться и снять видос для моего канала.

Раздался многоголосый смех и посыпались злые шуточки. Кто-то вещал в прямой эфир, кто-то фотографировался на фоне мигавшего «аварийками» чёрного Мерседеса. Элис же, зажав ладонью рот, стояла и смотрела, чем обернулась шуточка Теда. То, что планировалось лишь издёвкой, оказалось унижением не просто кого-то, а профессора института. Одним щелчком Джефферс умудрился нарушить все неписаные правила массачусетских хакеров – он посмеялся, оскорбил и выставил посмешищем жертву, использовав при этом её же личную вещь. О боже! Да он же угнал тачку!

Теперь, когда Элис смотрела на случившееся более осмысленно, она не понимала себя. Как хоть на долю секунды ей могло стать весело? Очутись она на месте профессора, то прямо в аудитории сгорела бы со стыда… Но Риверс ни единым словом не дал повода над собой посмеяться. Другие бы начали сыпать проклятьями, сердились, наконец, немедленно побежали бы разбираться кто виноват, а он до последнего оставался выше развернувшегося специально для него цирка. Убогая фантазия Элис даже отдалённо не могла представить, что чувствовал профессор, пока стоял перед ними, как на эшафоте. Без сомнений, его искорёженную и болезненную гордость рвало в клочья. Так что он имел право впасть в ярость, когда своей непроходимой глупостью и полной бесчувственностью Элис всадила нож в истерзанное терпение. Степень его гнева всё ещё ощущалась на коже и наливалась тупой болью. Но могла ли она сейчас так же искренне обвинять профессора в несдержанности и агрессии? Элис не знала, но не сомневалась: случись подобное с ней, она поступила бы с виновником так же. И следовало бы порадоваться, что тщедушное тело дурочки Чейн не покалечили прямо там. Впрочем, Риверс имел все шансы сделать это с её жизнью.

Раздавшийся гул мотора и разочарованно отхлынувшая толпа заставили Элис поднять голову. К месту действия приближался эвакуатор. Что же, профессор оказался достаточно умён, и неожиданно для себя Эл испытала облегчение. Улюлюкающая и голодная до зрелищ толпа останется без заветных кадров с беспомощно прыгающим на одной ножке Риверсом.

Не желая смотреть, как громко ржущий водитель погрузочной машины делал фото на память, она отвернулась. Разыгравшаяся трагедия вызывала исключительно чувство отвращения… мерзости. Элис понимала, что сама виновата, но, видит бог, она не знала. Да и желание остановить Теда её не извиняло. Мало, значит, хотела. Плохо пыталась, поддавшись собственной мелочной мести. А что в итоге? Теперь она стоит и смотрит на обиженное, оскорблённое железное чудовище, ощущая себя так, будто Джефферс надругался над ней, а не над автомобилем и его владельцем.

Элис застонала, вспомнив брошенные в сердцах последние слова, и захотела провалиться сквозь все слои земной коры. Шёл бы Тед к чёрту! Из-за него она оказалась соучастницей преступления и вынудила Риверса прибегнуть к крайним мерам: шантажу и угрозам. Элис видела! Даже напуганная до потери пульса, она не могла не заметить, как он терпел до последнего, ждал, не хотел использовать хранившийся в рукаве козырь. И если профессор каким-то чудом простил прошлое хамство, то сейчас не было никакой уверенности, что его доброта безгранична. Ожидать ли ей звонка с отчислением? Пожалуй! И хорошо, если дело ограничится только этим, иначе снимать следы жестокого обращения она будет уже за решёткой. Проклятье, если бы не Джефферс… если бы не собственный отвратительный характер!

Элис снова обернулась и с болью взглянула, как приступивший к делу водитель спокойно, будто делал это каждый день, срезал шары и выпускал их в покрытое облачной патиной небо. Что ей теперь делать? Эл попыталась ещё раз дозвониться до Теда, но телефон парня по-прежнему не отвечал. Мысленно полив однокурсника всей известной бранью и отчаянно пожелав, чтобы этот день никогда не наступал, Элис направилась к остановке. О, эту вечеринку Джефферс запомнит надолго!

Элис пробиралась между диванами и креслами, внимательно оглядывая полутёмное помещение. Разодетая во всевозможные костюмы толпа заполонила небольшой паб, двигая вечеринку в «Мудром Чарльзе» к логической кульминации. Где-то среди них был сейчас Джо… и Тед. Эл огляделась. Сквозь танцевальную музыку пробивался гул разговоров и смех, звенели стеклянные бокалы, в воздухе витал аромат крафтового пива и сладких коктейлей. А ещё, она могла поклясться, из туалета неподалёку явственно тянуло травкой. Элис снова остановилась и в поисках долговязой бледной фигуры внимательно осмотрела полный зал людей. Из-за приклеенных полимерных клыков верхнюю губу немного саднило, под всклокоченными в дикой причёске волосами образовались тропики, а футболка с перевёрнутой пентаграммой и головой козла была насквозь влажная.

В одолженных у Триши кожаных штанах стало нестерпимо жарко ещё полчаса назад, когда вместе с ничего не понимающим Джо она ворвалась в арендованный братствами паб. Взвинченная и каждую секунду ожидавшая звонка из дирекции института Элис ничего не объяснила, но О’Нили слишком хорошо знал подругу и оставил на потом все вопросы, бросив один из своих обеспокоенных взглядов. У входа они разделились и, наказав Джо звонить, если увидит проклятого Джефферса, Эл вышла на охоту. Разочарованно рыкнув, она уже хотела было отправиться в сторону бара и попросить воды, как из распахнутой настежь туалетной двери в клубах ароматного дыма вывалилась компания хихикающих парней. В предчувствии скорой мести глаза Эл вспыхнули в темноте.

– Джефферс, можно тебя на минутку? – промурлыкала она, как только змеёй вклинилась в весёлый мальчишник и впилась ногтями Теду в плечо.

– Ух ты, Чейн. – Его пьяное лицо исказилось попыткой восторга, покуда он липко облапывал Элис взглядом. – Можно сегодня я буду твоим Эдвардом Калленом25?

– Заткнись и иди за мной, – прошипела Эл и сильнее вцепилась ногтями в бледную руку.

– Воу-воу! – заголосили остальные, и на неё повеяло тошнотворно сладковатым запахом. – Давай, не артачься, чувак, когда тебе такая вампирша прогуляться под луной предлагает.

Компания громко захохотала, и несколько ладоней одобрительно похлопали Джефферса по спине, прежде чем их оставили в одиночестве.

– Чейн, я и не думал, что ты можешь быть… – начал было Тед, до скрипа сжав левую ягодицу Эл.

– Заткнись и пошли! – прошипела она и больно врезала по обнаглевшей руке.

– Всё что прикажешь, моя госпожа! – восторженно проголосил парень, безропотно волочась следом.

Они миновали ряд столиков, за которыми сидели разношёрстные компании, обогнули группу толпившихся у бара белокурых ангелочков и, наконец, вывалились в ведущий на улицу полутёмный прохладный коридор. В небольшой нише у выхода из бара висели крючки и стояли одёжные стойки с наваленными на них куртками, с улицы доносился причудливо перемешанный с выхлопными газами аромат табака. Не обращая внимания на опять потянувшего к ней свои руки и начавшего нести чушь Теда, Элис резко развернулась. Краткий миг тишины прорезал острый звук пощёчины.

– Ты что творишь? – Джефферс отшатнулся и ошеломлённо прижал к щеке ладонь. На бледной коже алеющий отпечаток смотрелся весьма впечатляюще, но в Элис не нашлось ни капли сочувствия.

– Слушай сюда, козёл. – Она подошла вплотную и ткнула указательным пальцем в грудь Теда. И несмотря на то, что её подбородок едва ли доходил ему до плеча, парень выглядел на удивление беспомощным. – Из-за тебя, кусок идиота, я встряла так сильно, что поможет мне только чудо.

– Да объясни мне, что произошло! – не выдержал он.

– Объяснить тебе? Нет, это ты мне объясни, какого хрена устроил такое унизительное шоу, выставил Риверса посмешищем перед половиной университета и свалил в закат! Это не смешно, это не прикольно, Тед Джефферс. Ты вконец ополоумевший дебил! Неужели в твою тупую голову не закралась хотя бы тень мысли, что совершенно не тупой преподаватель догадается, в чём дело?

Парень какое-то время ошалело пялился на разъярённую однокурсницу, а потом в затуманенном травкой и алкоголем мозгу зашевелились извилины.

– Он… он знает? – Судя по тому, как нервно дёрнулся кадык, Тед начал думать.

– Знает. – Элис обняла себя за плечи и сделала шаг назад. Её начинало знобить.

– Ты ему сказала? – И снова это удивление в голосе! Гнев внутри вспыхнул с новой силой.

– Конечно, сказала! Риверс припёр меня к стенке, – воскликнула Эл. – Понятия не имею, как он узнал о моём участии во всём балагане, почему попалась я, а не ты. Но теперь мне грозит отчисление! И всё благодаря тебе! Ты зашёл слишком далеко, нарушив негласные правила института.

– Тебе грозит отчисление? – Кажется, Тед прослушал всё остальное. – Но почему?

Элис стушевалась, прокляв на чём свет стоит свой длинный язык.

– Я… – она замялась. – Погорячилась во время нашей с Риверсом беседы.

Пусть уж лучше так, чем настоящая правда. В конце концов, прослыть хамкой лучше, чем нарушительницей закона, хотя, если правда всплывёт наружу, будет уже всё равно. Тем временем Тед запустил руку в волосы и вцепился в короткие пряди.

– Он знает всех, кто это сделал? – коротко бросил Джефферс.

– Он знает только то, что знаю я. А значит, про тебя и двух безымянных парней.

Повисло напряжённое молчание. Из зала доносились басы, что пробегали дрожью по полу, чьи-то развесёлые вопли и аплодисменты. Наконец Элис вздохнула и посмотрела на разом протрезвевшего однокурсника, который словно побелел ещё больше.

– Мне плевать, понял ты что-то или нет, но я заставлю тебя извиниться перед Риверсом даже ценой собственного отчисления. Твой розыгрыш не просто оскорбителен…

– Но…

– Джефферс, ты вообще понимаешь, что я тебе говорю? – взвизгнула Элис. – В паре кварталов отсюда у копов уже могут лежать две заявы: одна на тебя за угон, а вторая с моим именем – за пособничество!

А ещё за взлом баз, лжесвидетельствование и участие в экстремистской деятельности. Чёрт…

– Чёрт, – вторил её мыслям Тед. – Наверное, ты права. Как-то получается действительно не смешно.

Истерически хихикнув, Элис достала телефон и быстро пролистнула список контактов. Пара мгновений и она сунула под нос Теду ярко горевший экран.

– Вот номер. Звони и извиняйся. Прямо сейчас. Неси какую угодно чушь, признавайся во всех грехах или любви до гроба, но сделай так, чтобы он простил.

Джефферс испуганно перевёл взгляд с неё на телефон, а потом обратно.

– Ты серьёзно?

– Звони!

Он взял в руки телефон, нажал значок вызова, но так и не решился поднести к уху динамик. Элис закатила глаза и нервным касанием активировала громкую связь. Послышалось несколько гудков, после чего в коридоре раздался совершенно спокойный, почти не искажённый сотовой связью голос Риверса.

– Да?

И тут Теда накрыла паника. Он молчал, беззвучно перебирал губами и смотрел куда-то сквозь смартфон, не делая ни одной попытки заговорить. Понимая, что они находятся на грани очередного фарса, Элис решилась вмешаться.

– Добрый вечер, профессор, – наигранно бодро начала она и впилась ногтями Теду в руку. – Извините, что так поздно вас беспокою. Но здесь рядом со мной Тед Джефферс, и он очень сильно хочет вам что-то сказать.

Повисла секундная пауза, после которой пришедший в себя виновник всей этой херни соизволил открыть рот.

– Эм-м-м, да. Добрый вечер, профессор. Я… в общем, я хотел извиниться. По-дурацки получилось… я совсем не хотел, чтобы оно так… и вот…

Парень окончательно запутался в собственных словах и сконфуженно замолчал, пока Элис беззвучно билась головой о стену. На том конце неожиданно прорезались искажённые звуки джазовой музыки, какое-то шипение, а затем всё стихло. По всей видимости, у профессора были дела поинтереснее, чем выслушивание сбивчивых оправданий, но через пару секунд он всё же снизошёл до ответа.

– Ваши извинения приняты, мистер Джефферс, – всё так же ровно и спокойно проговорил Риверс, после чего звонок прервался.

– Теперь молись, чтобы твой лепет тронул профессора до глубины его мерзостной души, – процедила Элис и выдернула телефон из рук Теда.

Оставив однокурсника осознавать случившееся, она направилась к выходу. Дойдя до ниши и отыскав под Пизанской башней из курток своё пальто, Элис подхватила выпавший из рукава шарф и вышла на улицу. Возвращаться на вечеринку не было ни сил, ни желания, поэтому она на ходу быстро набрала сообщение Джо, что уходит домой.

Дорога в сторону остановки, что горела вдалеке неверным светом неоновой рекламы, оказалась на удивление многолюдна. Небольшие группы людей гуляющим шагом двигались со стороны расположенного по соседству Килиан Холла, очевидно, только покинув тёплый концертный зал. С реки и по всей Мемориал-драйв тянуло промозглой свежестью, а фонари не могли разогнать темноту мокрого от очередного тумана асфальта. Холодное утро перешло в холодный день и почти закончилось ночными заморозками. Но Элис было всё равно. Она позволила разгорячённому телу остывать под ледяными порывами, пока быстрым шагом ловко огибала припозднившихся любителей классической музыки. Застегнуться или хотя бы накинуть шарф казалось непосильной задачей, все силы уходили на то, чтобы как можно скорее очутиться подальше от людей.

В такой час автобусы уже не ходили, потому, дойдя до стоявшей на остановке скамейки, Элис уселась, откинула голову на спинку и закрыла глаза. Паника и тревоги дня закономерно уступили место апатии, что дырявым корабликом отправила мысли по ленивым волнам. Течь в обшивке самоконтроля стремительно разрасталась и грозила потопить Элис целиком. Где-то с шумом проехала и остановилась машина, но она даже не открыла глаз. Какое ей дело до очередного чудака в нелепом хэллоуинском костюме? Вместо этого Эл с тоской размышляла, хватит ли убогих извинений Теда или стоило предложить Риверсу оплатить услуги эвакуатора? Чёрт! Что за бред! Элис не удержалась и едва слышно фыркнула. Какой, нахер, эвакуатор? Почему она вообще об этом думает? Сейчас профессор и его долбаная тачка – головная боль Теда, так вот пусть он и решает эту проблему. Горе-шутник…

– Простудитесь, мисс Чейн.

Рядом неожиданно раздался тихий голос Джеральда Риверса, и Элис еле сдержалась, чтобы не застонать. Удивления не было. Вместо этого хотелось спросить, какого чёрта профессор не сидит, где сидел, а шляется по тёмным улицам в одиннадцатом часу вечера. Почему постоянно оказывается рядом и в самый неподходящий момент. Но Эл лишь вяло подняла веки, чтобы устало посмотреть в лицо преподавателя. Тот был одет так же, как и утром, по всей видимости, проторчав в университете целый день. Необычно. Скосив глаза, Элис посмотрела на освобождённую из-под гнёта воздушных шаров машину и поняла, что ей неожиданно очень жаль пострадавший автомобиль. Уж он-то точно ни в чём не виноват. Тем временем левая бровь профессора удивлённо поползла вверх.

– Кажется, я опрометчиво не ношу с собой стаканчик святой воды, серебряные пули или осиновый кол.

– Что? – Элис непонимающе посмотрела на Риверса, пытаясь увидеть логику в его словах, а потом до неё дошло. – Вот чёрт!

Быстро отвернувшись, Элис отодрала дурацкие вампирские клыки, про которые совершенно забыла, сунула их в карман пальто и снова подняла взгляд на профессора, радуясь, что в полумраке не видно румянца.

– Вечеринка. – Эл махнула рукой туда, где остался «Мудрый Чарльз». И зачем-то добавила: – Извините.

– За что же? – со смешком спросил Риверс, но потом добавил уже более серьёзным тоном: – Шарф хотя бы накиньте.

Но Элис не услышала его замечания, с отстранённым любопытством разглядывая замершего перед ней мужчину. Ночная тьма и свет фонарей накладывали на лицо профессора настолько причудливые тени, что делали его почти неузнаваемым.

– За невоспитанный язык извините, – проговорила она, глядя прямо в тёмные провалы глазниц, где мерцал блёклый отсвет. – За шутку дурацкую.

– Вы не должны извиняться за это, – неожиданно мягко произнёс Риверс. – Идея не ваша.

– Я должна была остановить Теда.

Элис покачала головой, не в силах оторвать взгляд от завораживающего свечения. Если во время покера профессор напоминал одного из демонов ада, то сегодня ей мерещился кто-то совсем нереальный, кто-то в отражении легенд из грандиозного нездешнего мира. То ли Эол, то ли сам великий Мелькор26, не к ночи будь помянут. Наверное, она надышалась воскурений в клубе, и потому напридумывала невесть что, но Элис была удивительно не против. Ей хотелось как можно дольше наслаждаться этим зрелищем, однако Риверс шевельнулся, и видение рассеялось. Вздохнув, Эл постаралась сосредоточиться и с едва уловимой горечью продолжила:

– Я знала об их затее, но до последнего не верила, что всё всерьёз. И, сэр… это я сдала Теду вашу машину.

Элис кивнула в сторону ни в чём неповинного Мерседеса, и они с профессором замолчали. Он наверняка вспоминал все перипетии этого долгого дня, она продолжала бесстыдно его рассматривать. В голову лезли совершенно дурацкие мысли, вершиной которых стало нестерпимое желание посмотреть на Риверса в очках. Ему же определённо неудобно в линзах, так зачем мучить себя? Неужели весь этот пафос стоил подобных жертв? К чему это конфетти из иллюзий? Его мозг самое лучшее из возможнейших украшений, так зачем прятаться за мишурой? Костюмы, галстуки, машины и дорогие девочки на жёстком поводке непростого профессорского характера… Буквально пару дней назад в их общем чате администраторов Триша скидывала фото Риверса с очередной пассией. Та висела на нём, словно под ногами разверзлись провалы или открылся портал в преисподнюю. Смешно. Хмыкнув и вызвав тем самым удивлённый взгляд, Элис откинула голову обратно на прохладное дерево скамейки и прикрыла глаза.

Противно дул влажный холодный ветер. Он забирался под незастёгнутые полы пальто и вынуждал едва заметно ёжиться. Элис хотела было закутаться потеплее, но передумала, слишком уставшая даже для такого усилия. Давно следовало заказать такси, но шевелиться не хотелось. Вообще больше ничего не хотелось. Последние припозднившиеся меломаны давно ушли и стало настолько удивительно тихо, что можно было расслышать плеск речных волн.

Неожиданно раздался непонятный шелест, и рука Эл опустела. Удивлённо распахнув глаза, она обнаружила сидевшего перед ней на корточках Риверса, который сосредоточенно расправлял длинный жёлтый шарф. Ему даже не нужно было наклоняться, чтобы одним ловким движением обернуть мягкую шерсть вокруг шеи Элис. Тонкие волоски пряжи мгновенно защекотали нос, и пришлось задрать голову, глубже вдыхая мгновенно пропитавший рыхлую вязку запах. Элис старалась не смотреть на тонкие губы, которыми профессор явно собирался что-то сказать. Однако затем он сжал их сильнее, нахмурился и осторожно коснулся прохладными пальцами подбородка растерянной Эл, повернув её лицо к тусклому желтоватому свету ближайшего фонаря.

От дальнейшего созерцания непонятных вещей его отвлекло разнёсшееся в тишине Эймс-стрит эхо гулких шагов. Отстучав пять раз, они замерли где-то неподалёку.

– Джеральд? – донёсся из темноты голос. Риверс резко оглянулся и быстро встал.

– Я здесь, – откликнулся он, и шаги послышались вновь.

Через несколько секунд Элис смогла разглядеть облачённую во что-то длинное долговязую худую фигуру. Немного шаркающей походкой человек добрался до пятен света, и все поутихшие страхи взметнулись вновь. Перед ними предстал Президент Коэн. Он шёл к ним, на ходу застёгивая горловину золотисто-бежевого пальто.

– Вот ты где, – очень ласково улыбнулся пожилой мужчина и взял под руку профессора, пока Элис во все глаза смотрела на развернувшееся перед ней зрелище.

Несмотря на возраст, Коэн был почти так же высок, как и Риверс, невольно заставив задуматься, каким же Самюэль Коэн был в молодости. В коротко остриженных волосах не виднелось ни намёка на приличествующую годам лысину, а высокий крутой лоб над нависшими тяжёлыми бровями прочертили лишь три коротких морщины.

Все, что о нём могла сказать Элис, – глава МТИ происходил из того сорта людей, которые, являясь фигурой весьма примечательной, только одним лишь присутствием вытягивали даже самое бездарное общество. Без всяких сомнений, как одарённый руководитель в своё время Коэн привёл на вершину мирового престижа знаменитую Школу Слоуна, которой в разные годы заведовал без малого двадцать лет. О нём ходили легенды почти как о Тесле, с поправкой на специфику работы одного из самых влиятельных деканов в истории университета. Разумеется, как и многие успешные бизнес-люди, он был весьма саркастичен, считал в уме быстрее любой программы и временами действовал хоть и справедливо, но жёстко. Таким его запомнила Элис ещё по приветственной речи в день своего поступления, и в последующие годы Президент уверенно подтверждал данную ему оценку. Но даже не знай она, о ком идёт речь, то неимоверным трудом попавший ей в руки автореферат Риверса на соискание степени вынуждал искренне восхищаться тонкостью и уникальностью выбранного наставником направления. Симбиоз двух одарённых личностей, казалось бы, в совсем несвязанных областях вышел невероятно успешным, что давало Самуэлю Коэну достойное место в пантеоне личных богов у мисс Чейн. И, разумеется, она построила не одну теорию, какие своеобразные менторские отношения, если верить словам Джефферса, связывали этих мужчин.

Тем временем Коэн повернулся, наконец заметив всех участников ночных посиделок, и, кажется, удивился.

– Джеральд, где твои манеры, – покачал он головой. – Добрый вечер, мисс…

Она вскочила и открыла было рот, куда немедленно залез настырный шарф, но её опередили.

– Чейн. Мисс Элис Мерри Чейн. Выпускной курс программистов, – торопливо представил свою студентку Риверс, тогда как Элис еле сдержалась, чтобы не скривиться. Он и второе имечко её запомнил. Пронырливый гад! А в следующее мгновение Эл непонимающе уставилась в спину зашагавшего к машине профессора. С лёгким, едва ли уважительным полуоборотом головы он бросил: – Мы уже попрощались.

Но Коэн проигнорировал внезапную и непонятную попытку Риверса уйти и приветственно кивнул, протянув руку, которую Элис постаралась пожать как можно увереннее. В голове ярко и реалистично рисовались картины немедленного унизительного выговора или сразу прилепленного на лоб приказа об отчислении. Чего медлить-то! Но ничего не произошло. Сухая, тёплая, по-стариковски тонкокожая ладонь стиснула заледеневшие пальцы с положенной вежливой твёрдостью, а на лице пожилого мужчины появилась живая и добрая улыбка. В сердце закралась робкая надежда. О, неужели… неужели Главный Мудак Бостона в очередной раз дал шанс обнаглевшей студентке? Или… он расскажет прямо сейчас? Элис метнула нервный взгляд в сторону замершего на полпути Риверса, однако он молчал. Стоявший в нескольких шагах от Коэна, профессор бесшумно игрался с уже знакомыми кубиками брелока и с видом скучавшего человека ждал, пока состоится неизбежный обмен любезностями. Элис нахмурилась в попытке понять, когда в очередной раз поменялись правила игры, и чем она опять заслужила высочайшее недовольство.

– Одна из твоих гениальных звёздочек, да, Джеральд? – Мужчина обернулся и с гордостью посмотрел на своего демонстративно промолчавшего спутника.

По-хорошему им следовало обменяться парой приличествующих вежливых фраз о погоде или её успехах в учёбе, но Самуэль Коэн совершенно точно имел своё мнение о том, что ему хочется слышать. Чёрт возьми, как знакомо! Ну а Элис украдкой вздохнула. Да уж, звезда. Хоть сейчас на подмостки любого театра с ролью тупой истерички. Тем временем пауза затягивалась, потому что Риверс явно не собирался как-то комментировать брошенный в воздух ночи вопрос, и Элис окончательно смутилась. Однако Президент заговорил дальше, как ни в чём не бывало минуя возникшую неловкость и показывая недюжинную осведомлённость о происходящем в его вотчине.

– Что же вы не на вечеринке, мисс Чейн? Это же так здорово – повеселиться с друзьями, завести нужные знакомства, в конце концов, выпить пару бокалов горячительного, чтобы на душе стало легче, а телу теплее в этих постоянных осенних туманах.

– Я не очень люблю шумные компании, сэр, – приглушённо пробормотала Элис, порядком озадаченная внезапными разговорами.

– Как необычно! – Седые брови взметнулись вверх. – Отчего?

– Слишком много людей.

– Но, как же вы тогда отдыхаете? Кино, театр, прогулки?

– Раз в неделю играю с друзьями в покер. На большее, к сожалению, нет времени…

Элис напряглась, почувствовав, что ещё чуть-чуть и разговор перетечёт в допрос с пристрастием. Понимал это и Риверс. Он бросал на часы такие взгляды, что те больше напоминали работу телеграфного ключа, нежели мышц человеческого тела, но Коэна это не заботило. Даже в царившем на остановке сумраке она видела изучающий взгляд человека, привыкшего из ничего не значащих вопросов извлекать нужную ему информацию. Старая акула был невероятно опытен.

– Разумеется. На последнем курсе жизнь превращается в череду спринтерских забегов между лабораториями и библиотекой, особенно если вы выбрали такой сложный предмет. Сколько нервных срывов уже заработали твои студенты, Джеральд? – с насмешкой протянул Коэн, слегка поворачиваясь в сторону профессора, который устало тёр пальцами закрытые веки. Ответа, ожидаемо, не последовало, и Президент обратил взгляд на Элис. – Что же, полагаю, многие уже близки.

Захотелось стукнуться головой обо что-то потвёрже, но Элис удержалась.

– Действительно, предмет непростой, – медленно произнесла она и услышала предсказуемый вопрос.

– И как, вы справляетесь?

Ситуация была странная, как и весь разговор. Собеседник прекрасно знал, что Эл могла вплоть до запятой отчитать каждую следующую реплику их диалога. И нейтральное «стараюсь» уже почти сорвалось с языка, но что-то проскользнуло в интонации Коэна… один крошечный полутон, который в последний момент заставил изменить обычный ответ. Спокойно и чётко Элис произнесла:

– Полагаю, об этом лучше спросить профессора.

Они оба посмотрели на стоявшего поодаль Риверса, который с бесконечно заинтересованным видом рассматривал плывущие со стороны залива желтоватые тучи. Глядя на это зрелище, Элис с трудом удержалась от саркастичного хмыканья, наконец окончательно убедившись в шедшей между ними странной игре. До конца её понимали лишь мужчины, однако, судя по скользнувшей по лицу Коэна еле уловимой усмешке, Элис всё пока делала правильно.

– Как приятно убедиться, что современные молодые люди знакомы с понятием скромности, – со значением сказал Коэн, а она чуть не заорала. Скромность? Странно, что Риверс ещё не покатывался в приступе неконтролируемого хохота. Однако тот по-прежнему находился в нижней точке американских горок своего к ней отношения и молча смерил студентку взглядом. Да что не так-то? Может, его хотя бы стошнит от этих перепадов высот? – Что же, мисс Чейн. Похоже, вы очень серьёзная молодая леди, но отдыхать необходимо! Мы вот как раз идём из Киллиан Холла, и я вам настоятельно рекомендую посетить джазовый концерт нашего институтского оркестра. Изумительно играют. Правда, профессор Риверс?

Вопрос был задан настолько невинным тоном, что чудо наконец-то произошло. Они удостоились ёмкого:

– Весьма.

– Вот видите, мисс Чейн, ещё один довод в пользу потраченного на великолепную музыку времени. Эх, если бы только не постоянно забывающие выключать свои мобильные телефоны невоспитанные молодые люди…

Элис могла поклясться, что земля под ногами вспыхнула костром, а укутанная в мягкую шерсть шея мгновенно вспотела. Коэн знал, или это случайность?

– М-м-м, да, действительно. Спасибо, сэр.

Способность к лексическому взаимодействию стремительно близилась к нулю, и Элис машинально дёрнула шарф, освобождая рот от его плена. Прохладный воздух немедленно забрался под ставшее слишком жарким пальто.

– Нам пора, – неожиданно произнёс Риверс, вновь достав из кармана брелок с кубиками.

– Ох, ты прав, – спохватился Коэн и протянул руку. – До встречи, мисс Чейн. Надеюсь, вы хорошо доберётесь до дома. Не стоит задерживаться так поздно на улице. Это, конечно, Кембридж, но мало ли что…

Прищуренный взгляд скользнул по её лицу.

– Да, конечно, сэр, – еле ворочая языком, ответила Элис, но слегка шаркая левой ногой Коэн уже направился прочь, оставив их с Риверсом одних.

– До понедельника, мисс Чейн, – спустя несколько тяжёлых секунд негромко произнёс профессор и оглянулся на удалявшегося Президента.

– До свидания, сэр.

И Риверс уже направился было следом, но внезапно замер, раздражённо потёр рукой лоб и бросил взгляд на машину, прежде чем в несколько шагов очутился рядом с удивлённой Элис. Благословенный адом мужчина посмотрел на неё сверху вниз, слишком тревожный, поскольку его внутренний маятник снова качнулся вверх.

– Президент Коэн прав, будьте осторожны. Ваша часть Дорчестера не самое приятное место…

– Я уже большая девочка, профессор, – со вздохом перебила Элис. – Но, спасибо за заботу.

Их взгляды на мгновение встретились, прежде чем Риверс кивнул и быстро настиг своего спутника. До Элис донёсся ворчливый голос:

– Господи, Джеральд! Когда ты уже купишь себе нормальную машину? В один прекрасный момент я сломаюсь пополам, пока буду в неё садиться …

Раздался парный хлопок дверей, басовитое бухтение мотора и чёрный автомобиль помчался вниз по Эймс-стрит. Как только красные габаритные огни скрылись за поворотом, Элис сделала шаг назад и упала обратно на скамейку, давясь истерическим хохотом. Но накатившее после отъезда аидовой колесницы облегчение быстро развеялось. Вместо него нахлынуло осознание важности момента, вызвав трепет с лёгким налётом эйфории. Чёрт побери, а ведь не каждый день её знакомят с Президентом всего института!

Домой Элис добралась уже ближе к полуночи, столкнувшись с горланящим песни Джошуа у входа в подъезд. О’Нили умудрился где-то потерять ключи и теперь, по пятому разу листая ленту Инстаграма, развлекал очень злую публику хитами с недавно окончившейся вечеринки.

– Тед отмороженный придурок. – Друг покачал головой и закинул в рот пару колечек сухого завтрака, рассыпав крошки по белой футболке с надписью:«ККК – Кипящий Кенийский Какао». – Если уж кого и надо отчислить, так это его. Тебе нечего бояться. Считаю, ты всё правильно сделала.

Они расположились на маленькой кухоньке. Благодаря социальным сетям, Джо был уже в курсе произошедшего розыгрыша, и Элис лишь дополнила картину предысторией и последствием этого кошмара, умолчав о степени профессорской осведомлённости в её делишках. Незачем зря тревожить Джо.

– Думаешь?

Перед ней появилась кружка горячего какао, и она с ногами забралась на стул, поскорее хватаясь за обжигающие керамические бока – руки замёрзли так, что начали ныть. Ей бы следовало больше думать головой, а не торчать на остановке и предаваться никому не нужным рефлексиям. Потянувшись за новой порцией хрустящей еды, Джо собирался что-то ответить, когда неожиданно погас свет. Раздалось дружное ругательство. Пробки в этом доме были ни к чёрту, и постоянно срабатывали на малейшие скачки напряжения. Послышался тяжёлый вздох и, спотыкаясь о мебель, Джошуа побрёл в коридор, где слился с ночной темнотой. Футболка светилась неоновым голубоватым пятном.

– Безусловно, – вещал друг, пока нащупывал железный ящик. – Эл, это Массачусетс. Тут либо ты, либо тебя. Вот эти все твои душевные трепыхания никого не волнуют. Я знаю тебя пятнадцать лет, и все эти годы твоя сострадательность к другим была ценным и прекрасным качеством, но Пуговка… Ах, чёрт! Больно! Так вот… Ты сделала то, что требовалось. Точка. Будь ситуация обратной, Джефферс первым бы побежал сдавать тебя самому Коэну.

– Хм-м-м.

Раздался приглушённый щелчок, и вспыхнул долгожданный свет. Посасывая прищемлённый палец, Джошуа снова занял своё место за столом.

– Кстати, что это у тебя на лице? – Он ткнул жертвой агрессивного тумблера куда-то в область её подбородка.

– А?

Элис недоумённо уставилась в камеру телефона, пытаясь разглядеть, что случилось. Удивительно, но на бледной коже ясно и чётко просматривались два бордовых пятна, которых точно не было ещё несколько часов назад. И можно было не сомневаться, что по размеру они идеально совпадали с пальцами профессора Риверса. Вот чёрт!

Остаток вечера и все выходные Элис провела в размышлениях над словами Джо. Она анализировала разговор в аудитории, в сотый раз обречённо ударялась головой о воображаемую стену и проигрывала в голове странную встречу на остановке. Поведение Риверса не укладывалось ни в какие алгоритмы и логические рамки. Его то кидало от почти неоправданной жестокости к совершенно нехарактерной заботе, то поворачивало в сторону демонстративного безразличия. И Элис, которая перебрала тысячу причин, так и не смогла найти единого решения, чтобы разом объяснить все несостыковки. Однако она чувствовала, что ответ крылся где-то совсем близко.

Утром в понедельник Элис сонно жевала яичницу, когда из прострации её вывел удивлённо присвистнувший Джо. Он сидел за столом и традиционно просматривал свежие новости на официальном сайте университета, ожидая, пока подруга соизволит окончить завтрак.

– Смотри-ка! – воскликнул он. – Твой Риверс опять впереди планеты всей. Коэн ему, наверное, по гроб жизни обязан за поднятие авторитета института.

– Что там? – Элис нацепила помидор на вилку и теперь разглядывала причудливо сморщенную поджаренную корочку. Начинать утро с новостей о главном засранце столетия не хотелось, но выбора, кажется, не было.

– Да новый патент. Что-то связанное с автоматизированной навигацией дронов…

– ЧТО?! – Вилка с грохотом выпала из рук. – Дай сюда!

Элис развернула к себе ноутбук и впилась взглядом в новостную колонку. В кухне повисла тишина, нарушаемая лишь гулом просыпающегося гетто. Глаза скользили по заметке, а внутри словно разверзлась пустота. Это не могло быть правдой, но было!

– Бедный Тед, – наконец пробормотала Элис и в полнейшем шоке отодвинула источник грядущей бури.

– Что случилось-то? – беспечно спросил Джошуа, попивая мелкими глотками противный растворимый кофе и посасывая размоченное в нём имбирное печенье.

– Кажется, у Джефферса больше нет выпускной работы.

– В смысле? – теперь настала очередь Джо удивляться.

– Тед занимался этой темой. Это был его выпускной проект. Он недавно хвастался, что сумел поднять на нём кучу денег…

– И?

– Он недоделал работу. Сказал, там есть пара проблем, которые пока не получалось решить.

– И-и-и? – подгонял Джо.

– Риверс просто взял и… Господи! Взял эту тему, создал свой алгоритм и подал заявку на патент, лишив тем самым Теда права на разработку. Потому что теперь разработка не уникальна и никому не нужна.

– Ух ты. – Парень откинулся на спинку стула и поражённо постучал пальцами по деревянной столешнице. – Как так вышло?

Но Элис не ответила. Она снова придвинула ноутбук и набрала в адресной строке браузера сайт Всемирной Организации Интеллектуальной Собственности. Вбив в поиске название работы, она увидела дату подачи и разразилась восхищёнными проклятиями.

– Вот ведь гадёныш! – Элис покачала головой, внимательно изучая заявку.

– Да что происходит-то? – нетерпеливо спросил Джо.

Вместо ответа она молча выделила курсором дату и развернула экран к другу. Тот сначала непонимающе пялился на набор цифр, затем на его лице отразилось искреннее удивление.

– Это что же… сегодня ночью? – пробормотал он, судорожно вычисляя разницу в часовых поясах.

– Ну, в Женеве уже второй час после полудня.

– И я всё равно не понимаю.

– Дорогой мой. – Элис откинулась на спинку стула, прикрыв веки от приятного осознания гениальности одного очень вредного профессора. Невыносимого, восхитительного, ужасного гада. Чистый восторг, а не человек. – Это месть.

– Кому?.. Ах, чёрт! С чего ты взяла?

– Да потому что Риверс не занимается свободными исследованиями. Всё, что он делает, связано с заказами оборонщиков или просветительской сферой. Посмотри темы его статей, ты не найдёшь ничего подобного в открытом доступе.

– Откуда знаешь?

– Хиггинс, – коротко ответила она, а потом медленно взяла в руки телефон. – Мне надо позвонить.

Джошуа лишь махнул рукой, показывая, что она вольна делать всё, что пожелает. Элис быстро открыла последние вызовы и нажала на имя Теда.

– Хэй! – начала она, когда в трубке послышалось сонное мычание. – Продирай свои глаза и лезь на сайт института. Живо!

– Чт сл’чил’с-то? – раздалось невнятное бормотание, и Элис услышала стук клавиш. На мгновение воцарилась тишина, а затем радиоволны сотряс разгневанный вопль: – Ах ты, мразь!

– До встречи, Джефферс, – бросила Эл и отключила звонок.

– Это было круто… – весомо произнёс Джо, кивнув в сторону компьютера. – Как Тед будет выкручиваться? К февралю надо сдать работу.

– Не мои проблемы, – откликнулась она и встала из-за стола. – Думать головой надо было, тогда бы ничего не случилось. Он ведь знал, кто такой Джеральд Риверс! Знал, и всё равно сделал мерзость. Теперь пусть выкручивается сам. На коленях ползает, машину полирует – мне без разницы.

– Сурово, – довольно произнёс приятель. – Но я тебя поддерживаю. Своим идиотизмом Джефферс подвёл под статью тебя и подельников. Довольно подло с его стороны, если не брать в расчёт выставленного на посмешище самого крутого профессора Массачусетса. Не думаю, что Риверс простит личное оскорбление.

– В точку, – согласилась Элис и принялась замазывать тональным кремом уже изрядно поблёкшие, но всё равно заметные синяки на лице. – Однако всё немного тоньше. Риверс оставил Теду пути для отступления. Не знаю, заметил ли ты, но заявка составлена абы как, с кучей неточностей в оформлении и прочими ляпами. Они обязаны были принять её для рассмотрения, но, конечно же, отправят на доработку, после чего о ней благополучно забудут. Патента профессор не получит, но, полагаю, он ему и не нужен. Его цель – оплеуха Джефферсу, которая вышла очень болезненной.

– Но невозможно же так быстро всё провернуть!

– Ох, знал бы ты, что может проворачивать Джеральд Риверс…

– Вы не имели права так поступать! – Крик разгневанной чайкой разносился по гулкому коридору.

Элис удивлённо вскинула брови, отвлёкшись от сонного медитирования в окно аудитории. Похоже, Тед оказался смелее и глупее, чем она думала. Парень предсказуемо не появился на первых двух лекциях. Вероятно, решал возникшую проблему с руководителем, а может, ещё с кем-то. И вот теперь, когда до лекции оставались считаные секунды, Джефферс орал в коридоре, сумев изловить профессора по пути в аудиторию.

– Как «так», молодой человек? – Голос преподавателя звучал уже совсем близко к дверям. Те открылись, и вслед за Риверсом, едва ли не ступая тому на ноги, в лекторий ввалился разгневанный Тед.

– Это был мой проект! Моё будущее! А вы взяли и присвоили всё себе.

Элис скривилась, понимая, что своими криками парень роет себе могилу с трудолюбием экскаватора. Профессор был не из тех людей, кто позволял повышать на себя голос, особенно в присутствии любопытных свидетелей. Ей ли не знать… Тем временем в аудитории своё хаотическое движение остановили даже атомы, моментально уловив напряжённую атмосферу. Однокурсники не имели ни малейшего представления о случившемся, но тон и громкость реплик Джефферса не остались без внимания. Услышал их и профессор, который резко обернулся и одним лишь взглядом втоптал под линолеум обнаглевшего студента.

– Мистер Джефферс, я совершенно не понимаю, из-за чего вы возмущаетесь, – на грани слышимости произнёс он и сделал шаг к испуганно застывшему Теду. А потом Риверс улыбнулся так, как умел он один: исказив лицо и чуть приподнимая верхнюю губу, пока прозрачные глаза выжигали любые попытки к сопротивлению. – Мне нет необходимости пользоваться вашими бездарными потугами. Я, к своему счастью, способен всё сделать сам. А теперь либо займите ваше место, либо покиньте аудиторию.

В лектории воцарилось молчание, как после ядерного взрыва, и стало настолько тихо, что можно было услышать размножающихся делением бактерий. И только Элис едва сдержала смешок. Ей пришла нелепая, совершенно идиотская мысль, что будь Риверс в очках, ни взгляд, ни улыбка не имели бы и половины такого эффекта. И он, похоже, это понимал, а потому мучился, но продолжал носить ненавистные линзы, направо и налево доводя своими глазами людей до икоты. Какое мальчишеское позёрство! Впрочем, от всей эскапады с патентом за милю веяло ребячеством. Завтра или в среду, когда придёт ответ комиссии, всё встанет на свои места. А пока мучения однокурсника послужат ему отличным наказанием за идиотизм.

Тем временем, удовлетворившись произведённым эффектом, Риверс отвернулся и снова направился к преподавательскому столу, позволив Джефферсу сделать выбор. И на одно мгновение, пересёкшись с профессором взглядом, Элис была готова прозакладывать оба глаза, что видела скользнувшую по плотно сжатым губам ухмылку. Гениальный засранец! Она покачала головой, а Риверс, дождавшись, пока последний студент приготовится к занятию, наконец-то начал лекцию.

Через полтора часа Элис в привычно одурманенном состоянии выпорхнула из кампуса – слушать профессора всегда было истинным наслаждением. За время учёбы она видела немало разных стилей преподавания, но ни разу ничего схожего с атмосферой на занятиях по Искусственному Интеллекту. Риверс никогда не опускался до прописных истин, был строг на грани жестокости, много требовал… и мог потратить большую часть лекции, чтобы спокойно и обстоятельно ответить даже на самый глупый вопрос. Каждая новая тема обязательно начиналась с интересных дискуссий, а заканчивалась небольшой контрольной работой, после которой некоторые из студентов краснели от стыда, получив разнос от разочарованного профессора. И всякий раз, когда Элис загружала выполненные задания на учебный портал для проверки, она с нетерпением ждала комментариев и пометок к работе. Разумеется, все ремарки, кроме первого раза, были исключительно по существу. Но она только радовалась, получив возможность сполна насладиться уникальностью этого человека. И очень часто Эл часами сидела, задумавшись над исправлениями или предложенным вариантом решения в попытке понять, почему именно так виделось Риверсу верным. Это увлекало настолько, что казалось немного похожим на чтение мыслей.

И вот теперь она вновь пребывала в измерении «Джеральд Риверс». Всё ещё будучи мыслями в аудитории, Элис сделала не глядя пару шагов, прежде чем глухо вскрикнула от испуга, а затем остановилась. Она удивлённо смотрела прямо перед собой, где на уровне глаз угрожающе парил огромный чёрный квадрокоптер, что бестактно вглядывался в её лицо зрачком видеокамеры. Элис попыталась обогнуть тревожно жужжавшего матового дрона, разумно предположив, что это чья-то очередная игрушка, но была остановлена резким движением летательного аппарата. Тот настойчиво, но осторожно висел напротив и не давал пошевелиться без риска попасть в его вращающиеся лопасти.

– Ну, и что дальше? – спросила Эл и взглянула прямиком в камеру, где мигал огонёк записи.

Естественно, летающая дура не ответила, лишь продолжила пялиться единственным глазом. Тем временем вокруг начала скапливаться заинтересованная толпа. Конечно, два шоу почти без перерыва, когда ещё такое бывало? Элис раздражённо выдохнула и скрестила на груди руки в молчаливом ожидании развития событий. И они не заставили себя ждать. Народу становилось всё больше, и когда вдалеке послышалось страдальческое завывание, головы собравшихся повернулись в направлении звука. Вой приближался. Стали различимы слова, и, прикрыв глаза, Элис вслушалась в песню, чтобы уже через пару мгновений с содроганием узнать саундтрек из фильма «Титаник». О нет! Нет-нет-нет! Ну почему это произошло именно с ней?

Стенания Селин Дион становились громче и громче. Они причудливо отражались от зданий по Вассар-стрит, где в оконных проёмах уже показались первые лица любопытных студентов. А потом над крышей возникло большое пятно. Оно медленно приближалось в окружении стайки дронов побольше, и ошеломлённая Эл заворожённо наблюдала, как то кружило по небу под громыхавшую песню. В окнах мелко задребезжали стёкла. И в тот же момент неопознанный воюще-летающий объект начал приближаться к земле. Спускаясь всё ниже, он принимал очертания большого медведя самого омерзительного цвета, который только существовал в палитре цветов. Под звуки натужных финальных рулад, сопровождаемое торжественным эскортом из квадрокоптеров, мохнатое животное торжественно опустилось напротив едва сдержавшей яростный рык растерянной Элис. Господи, медведь был практически с неё ростом. Ужасно розовый, с блестящим носом в виде сердечка и пошло-золотым огромным бантом на шее, чьи свободные концы трагично колыхались по ветру в такт затихавшей песне Дион. Толпа восторженно молчала, сражённая наповал настолько отвратительным зрелищем.

Тем временем большие беспилотники скинули атласные ленты креплений, под новые звуки всё тех же слезливых причитаний описали круг почёта и взмыли ввысь. Рядом с Элис остался только этот… медведь и первый дрон, который не пропустил ни единого кадра её позора. Публика отмерла и разразилась бурными овациями, успевая ослеплять злую Элис вспышками фотокамер. Сумерки только начинали сгущаться, и не было ни единой надежды, что кто-нибудь не заметит ярко-красных щёк виновницы всеобщей потехи.

– О божечки, Элли! – раздался над ухом визг Мелани. А следом три девушки повисли на хрупких плечах Эл, которая точно упала бы, не схватись машинально за лохматую лапу.

– Какая же ты счастливица, – пропела Аннет тоненьким голоском.

Вернув себе равновесие и заметив, что стало опорой, Элис судорожно отдёрнула руку. Впервые захотелось перекреститься.

– От кого это? Ты знаешь? – наседала Кэтрин.

Знала ли Элис, кто тот человек, устроивший бесплатное шоу и выставивший её редкостным посмешищем? О да! Тут и суперспособностей не надо, чтобы почувствовать всю мощь одной конкретной дьявольской персоны. Автоматизированная навигация дронов? Ну-ну. Она даже не удивилась бы, узнав, что вся шутка с Джефферсом оказалась побочным эффектом мерзейшего плана по унижению мисс Чейн.

– Смотри. – Мел сунула под нос смартфон. И когда Эл сфокусировала взгляд, то поняла, что сейчас заорёт. – Даже трансляцию на Ютуб-канал института выложили. Офигеть! Всё, Элис, ты звезда!

Она застонала, наблюдая, как её маленькая копия с разинутым ртом встречает явление медведя. И вопли Дион были отвратительны даже на записи. Что же… месть удалась, и такое забудут нескоро. Ни она, ни вся та толпа, которая собралась на Вассар-стрит. Элис почувствовала, как кто-то дёрнул её за рукав.

– Эл, хочешь, я отвезу его к тебе домой? Ты ведь сейчас к Хиггинсу?

– Что? – Она непонимающе уставилась на Кэтрин. Кого та собралась везти? Она что, думает, Элис заберёт это… чудовище? Нет, не может быть!

– Мишку! Давай я отвезу мишку к тебе и оставлю у консьержки. Чего тебе с ним таскаться, испачкаешь ещё.

О боже! Дай ей сил прожить день до конца и никого не убить.

– Да… – пробормотала Элис, с содроганием оглядывая пушистый кошмар. – Там Джо уже дома. Я была бы тебе очень благодарна…

– Ой, да без проблем, подруга! Сейчас машину подгоню только. – Кэтрин расцвела от возможности засветиться в кадре и подмигнула всё ещё снимавшему дрону, прежде чем умчалась за каретой для розового беспредела.

Элис помедлила, скептически оглядев нахальную технику, и одним ловким движением схватила зависшую в воздухе дрянь за беззащитное брюшко. Одно небольшое усилие, и камера была с корнем вырвана из своего гнезда.

– Лети отсюда, – прорычала она, прежде чем отпустила раненый квадрокоптер. А тот, виляя и попеременно кренясь на каждый бок, всё же дал дёру.

Погрузив медведя в машину, Элис облегчённо выдохнула. На время она избавилась от пристального внимания, но…

– Отличный трофей! – восторженно махнула какая-то незнакомая девушка, а рядом стоявшая парочка утвердительно закивала. Зыркнув на них своим самым испепеляющим взглядом, Элис поспешила в лабораторию.

Однако стоило притворить за собой дверь, как в пустой аудитории раздались парные хлопки. Хиггинс и Кёлль стояли рядом с самыми идиотскими улыбками.

– Что, чужое горе объединяет? – съязвила Эл. – Смотрите, чтобы лица не свело.

– Кто бы говорил, – фыркнула подруга и тряхнула волосами. – Тебя на видео так скривило, словно паралич разбил.

– Вы и видео смотрели, – со стоном протянула Элис и рухнула на любимый высокий табурет, наблюдая, как подхихикивающий Хиггинс собирался по каким-то своим делам.

– Конечно, мы же все подписаны на канал, а оповещение пришло почти мгновенно. Ничуть не жалею, что потратила время на такое зрелище. По тебе театр плачет: какая мимика, какие взгляды!

Генриетта трагичным жестом приложила руку ко лбу и изобразила картинные страдания.

– Иди к чёрту, Генри! Ты видела этого монстра? У него нос в виде сердца и блестит!

Хиггинс всё же не выдержал и заржал в голос.

– Ох, Элис, – отсмеявшись, проговорил он. – Кто же тебя так не любит?

– Профессор Риверс, – прорычала она, всё ещё злясь на профессора. Ну а с Хиггинса мигом слетела любая весёлость, он повернулся к Элис и уставился на неё.

– Не понял. А при чём здесь Джеральд?

Вздохнув, Эл почесала кончик носа и решила во всём признаться.

– Я сдала его машину Теду Джефферсу, а тот в пятницу устроил хак, – со вздохом сказала она и тут же подняла руки, увидев обращённые на неё шокированные взгляды. – Клянусь, я понятия не имела, чем всё в итоге обернётся!

Генриетта присвистнула и присела на краешек стола рядом с Элис.

– И так понимаю, – произнесла она, – Риверс об этом в курсе.

– Да. – Элис кивнула. – Сразу после лекции у нас состоялся очень неприятный разговор, но мы всё выяснили и вот… полагаю, это месть за содеянное.

Повисла тишина, затем Хиггинс откашлялся и заговорил:

– Ну и дел ты наворотила.

– Я даже подумать не могла, что идиот Джефферс сделает! – Стало чертовски стыдно, и Эл покачала головой. – Надо было лучше его отговаривать. Отобрать ноутбук или просто пристрелить. Не знаю…

– Ну, похоже, ты отделалась лёгким испугом и кошмарным медведем, – попытался пошутить преподаватель, но Элис смогла лишь выдавить кривую улыбку. Лёгким её испуг точно нельзя было назвать. – Ладно, увидимся завтра.

Он махнул рукой, и девушки остались одни. Генри ковыряла носком своего сапога какую-то ей одной видимую грязь. Элис же просто молчала, в очередной раз придавленная воспоминаниями. Наконец, подруга пошевелилась, подняла голову, и любой намёк на веселье испарился из васильковых глаз.

– Он пришёл к нам в пятницу после лекции, – тихо произнесла Кёлль. Объяснять кто «он» не требовалось, они и так понимали, о ком идёт речь. – Сначала долго и молча сидел, чуть не доведя безумным взглядом Хиггинсова практиканта до нервного срыва, а когда тот ушёл, началось светопреставление. И, матерь божья, я не знаю, как наш кампус пережил эту бурю.

– Сильно ругался? – со вздохом спросила Элис.

– Нет. Молча начал крушить. Успел разбить в мелкую пыль два старых монитора, прежде чем ошалевший от такого погрома Хиггинс схватил его и закинул в кладовку, чтобы дорогущие установки не попортил. – Генриетта кивнула на неприметную дверь в одной из боковых стен. В той каморке всегда хранился мусор и сломанное оборудование. – Жуть. Потом вышел весь в паутине и чёрт знает в чём… я его пиджак полчаса отчищала щёткой, пока эти двое преспокойно заказывали новые мониторы.

Они снова замолчали. И имей Элис возможность провалиться под землю, то с удовольствием бы сделала это, добровольно миновав три этажа и подвальные помещения, чтобы с радостью закопаться в грунт Кембриджа. Оставалось лишь благодарить профессора за выдающуюся выдержку и проклинать свою несознательность.

– Он меня точно возненавидит, – пробормотала она.

– Да ну брось. – На лице Кёлль появилась маленькая улыбка. – У Риверса случаются проблемы с самоконтролем, и обычно он справляется, но иногда бывает так. Уж не знаю, в чём причина, но на моих глазах это раз второй или третий. В конце концов, желай Джеральд действительно испортить тебе жизнь, то выбрал бы что-нибудь посерьёзнее медведя. Злость злостью, но ты его слишком интересуешь, чтобы он так просто менял вектор своего отношения.

Генри многозначительно ткнула в плечо подруги пальцем.

– Не придумывай лишнего, – бросила Элис чуть более резко, чем хотела.

– Даже и не пытаюсь.

– Я предложила ему подрочить на самого себя. – Она спрятала лицо в ладонях и покачала головой. Кёлль хихикнула, слезла со стола и уселась в своё рабочее кресло.

– Ну, возможно, это действительно стоящее предложение. На его месте я бы прислушалась. Джеральд порой отвратно самовлюблённый придурок.

Элис фыркнула на это заявление. Больше к обсуждению Риверса они не возвращались, найдя изобретение показательных казней для розового чудовища гораздо более увлекательным. Однако стоило Элис переступить порог квартиры, как её настиг вопль Джошуа.

– Что это за хрень?

Почему-то стало очень смешно.

– Я сейчас тебе всё объясню, – начала она, но друг плевал на вежливость.

– Не надо. Видел трансляцию на YouTube. – Элис застонала, заслужив раздражённый взгляд. – Ты лучше скажи, кто подарил тебе это дерьмо, и я сверну ему шею.

– Это заслуженное дерьмо, Джо.

Парень осёкся и с подозрением посмотрел на подругу детства, словно она сейчас сознавалась в удивительных, несвойственных ей бесстыдствах.

– Так-так-так, дорогуша. Заслуженное, говоришь? А ведь всё не так просто.

Теперь настала очередь Элис удивляться и настороженно поинтересоваться:

– О чём это ты?

– Там записка.

Он кивнул в сторону мохнатого монстра, вольготно расположившегося в их единственном кресле. Чёрт, это было её любимое кресло! В голову закрались нехорошие подозрения, но она решила уточнить:

– Где «там»?

– В медведе, – последовал короткий ответ, и Джо сердито сложил руки на груди.

Элис осторожно подошла к уродцу, стараясь не вглядываться в дикую окраску. Но посмотреть всё же пришлось, чтобы найти таинственное послание.

– За бантом, – ехидным голоском подсказывали из зала.

– Ты его разглядывал, что ли? – пробормотала Элис и запустила руки под мягкую шелковистую ткань.

– Спал в обнимку, – последовал короткий ответ.

Наконец она нащупала заветный листок и вытащила под свет ламп.

– Ты читал? – спросила Элис, махнув в воздухе белой бумагой.

– Нет, это же твоё. – Джо даже оскорбился от подобного предположения.

Но Эл лишь виновато улыбнулась и раскрыла сложенное пополам послание. Ещё не вчитавшись в слова, только по одному почерку Элис поняла, что и без того железобетонная уверенность в авторстве «подарка» стала прочнее графена.

– Вслух? – Она вопросительно посмотрела в глаза друга.

– Ага.

Набрав в грудь побольше воздуха, Элис продекламировала:

–Я как медведь был очень груб

И крик сорвал с прекрасных губ

Знак сожаления прими

И груз с души моей сними

Не бойся мне вспороть живот:

До свадьбы точно заживёт

Внутри мой мир совсем непрост:

Там для принцессы пара звёзд.

– Это что за хрень? – медленно, почти по слогам произнёс Джо. Кажется, любитель прекрасного был только что зверски убит отвратительными виршами. Элис же стояла и думала, плакать или смеяться. Кривые рифмованные строчки оказались ещё ужасней, чем сам медведь.

– Стихи, – проговорила она наконец и спрятала лицо в ладонях, истерически захохотав.

Джо смотрел на неё какое-то время, а потом вырвал из ослабевших пальцев листок и перечитал приторное нечто.

– Тут написано, чтобы мы вскрыли медведю живот? – удивлённо спросил он.

– Понятия не имею. – Элис никак не могла перестать смеяться. Но следующие слова друга заставили на пару секунд замолчать.

– Да смотри же! Вот: «не бойся мне вспороть живот» бла-бла-бла «мой мир внутри совсем непрост: там для принцессы пара звёзд». Эл, точно надо вскрыть ему брюхо!

– Медведю? – выдавила она сквозь новые приступы хохота. Какой-то театр абсурда, и она в нём главное действующее лицо.

– Нет, кролику Роджеру. Ну конечно, медведю! Сейчас, погоди. – Тут Джо бросился на кухню за парой больших ножниц. Элис уже смеялась как сумасшедшая.

– Ты больной психопат. Это же просто несчастный отвратительный медведь! – пролепетала она сквозь всхлипывания.

Но Джошуа не слушал. С видом заправского Джека Потрошителя он вонзил острый конец орудия убийства в податливое малиновое тело. Надрезав небольшое отверстие, друг запустил руку в медвежьи внутренности, и от этого вида Элис осела на пол, вытирая выступившие от непрерывного хохота слёзы. Но всё веселье разом оборвалось, когда с победным хмыканьем, Джо вытащил из кусков синтепона небольшую коробочку единственного в своём роде голубого цвета. Коробочку, перевязанную белой лентой. Коробочку, что давным-давно стала предметом поклонения у миллионов женщин.

– Отвратительный медведь, говоришь? – произнёс приятель и повертел добычу в руках. – Кажется, кто-то услышал мои молитвы. Принц со стальными яйцами всё же нашёл тебя.

– О, заткнись, ради бога. – Элис смотрела на злополучную упаковку, будто вместо неё был ящик с ядом.

– Сама откроешь или я? А то у тебя такой вид, будто бозон Хиггса увидела.

– Давай сюда.

Элис могла бы гордиться собой. В тот момент, когда тёплый ламинированный картон коснулся ладони, её рука не отдёрнулась. Потянув за белоснежный хвостик ленты, она развязала почти не помявшийся бант и обнажила выгравированный логотип. Эл не знала, что ожидала увидеть, пока, набираясь смелости, вертела в руках коробочку и чуть дрожавшими пальцами снимала крышку. Умом она понимала – нельзя было даже касаться подарка, но не было никаких сил удержаться от соблазна. И вырвавшийся испуганный всхлип разорвал повисшее молчание. Видимо, на её лице проступил такой ужас, что Джо озабоченно наклонился, разглядывая лежащие на белой бархатистой подложке два искрившихся цветка.

– Ну что за хрень! Я думал, там кольцо! – разочарованно протянул он, но Элис не слушала. Едва коснувшись, она огладила пальцем прохладные, переливающиеся всполохами твёрдые грани камней. Мгновение любования красотой, и она захлопнула крышку, сунув коробочку в руки друга.

– Я не могу принять подарок, – пробормотала она и поднялась на ноги.

– Да ты что?! – Джошуа не стал терять времени и разглядывал содержимое голубой упаковки в свете ламп. – Красота-то какая… Словно для тебя делали! Тебе пойд…

– Ты хоть знаешь, сколько стоит эта «красота»? – перебила разозлившаяся Элис. О, будь такая возможность, проклятый профессор, который каждым действием словно старался унизить её ещё больше, выслушал бы о себе много отвратительных в своей правдивости вещей!

– Да какая разница? Если кто-то купил тебе это, значит, может себе позволить.

– Это серьги, Джо. Серьги от Тиффани!

– Да хоть от Булгари! Дай угадаю, ты опять считаешь себя недостойной такого подарка? Всё выискиваешь причины считать себя никому не интересной замарашкой, некрасивой, недостойной внимания. Надоело. Честно. Да, возможно, у тебя не модельная внешность всех этих смазливых безликих рыбин, но Пуговка… – Друг подошёл к ней и ласково поцеловал в лоб. – Есть немало мужчин, которым ты сама будешь гораздо важнее отретушированного фасада.

– О, вот только давай обойдёмся без банальностей о богатом внутреннем мире! Это настолько устарело, что уже мумифицировалось. – Элис скривилась, впервые с горечью понимая, что к её дарителю подобная философия не относится. Дорого и красиво – девиз жизни Джеральда Риверса, а она этому не соответствует. Быть может, узнай Элис о своей болезни раньше, и был бы шанс гордо и с достоинством нести свою некрасивость, но сейчас уже поздно. Она вздохнула. – Давай не будем продолжать эту тему. Моё мнение не изменить: принимать подобный знак внимания неприлично, он слишком дорогой. Так что, как насмотришься, оставь на столе. Завтра я верну его шутнику.

– Нет уж, это твоё, вот сама и следи за своим богатством. – Обидевшись на пренебрежение к искреннему душевному порыву, Джо впихнул ей в руки коробку и гордо удалился в свою комнату. Элис подозревала, что он пошёл в очередной раз жаловаться Арнольду на невыносимую подругу. Устало потерев лоб, она направилась к себе.

Чуть позже уже в кровати Элис минут пятнадцать старательно созерцала потолок, прежде чем пересилила себя и открыла ноутбук. Речь друга сделала только хуже, напомнив, что в битве полов ей не дано главного преимущества – красоты. Конечно, она понимала, что Джо со своей заботой, платьями и попытками вылепить нечто эфемерное с крыльями хотел как лучше. Друг действовал инстинктивно. Так поступил бы любящий брат, став первым кавалером для маленькой сестры и дав ей уверенность в своих силах. Но Элис давно выросла.

И сейчас, глядя в ярко горевший экран, она понимала – её покупали. Впервые в жизни кто-то решил поступить с ней подобным образом, заставив мучиться от острого чувства продажности. Согласно собственным честно озвученным убеждениям Риверс педантично выкладывал на стол карты, выбирая, какую назначить козырем в их игре, и Элис ничего не могла ему противопоставить. Ничего, кроме собственной гордости.

Ещё немного поколебавшись, она с острым чувством иррационального стыда всё же зашла на нужный сайт. Долго искать не пришлось, и при виде стоимости Элис застонала, а затем вовсе спрятала лицо в ладонях, словно это на неё нацепили бирку с пятью нулями. Какая злая ирония – десять бриллиантов по цене почти всей операции. Знал ли Риверс? Нет, конечно же, нет. Такие нюансы не интересовали профессора. Наверняка он пришёл в магазин и ткнул в первый понравившийся экземпляр, не задумываясь ни о красоте, ни о деньгах. Один ленивый взмах руки, равнодушно брошенное «упакуйте» и ничего больше. Господи, сколько ещё раз её ткнут носом в фантастическую жестокость этого мира?

Одним движением Элис захлопнула ноутбук и выключила свет, прячась с головой под одеялом. В тишине комнаты вибрация телефона прозвучала особенно громко, и не осталось сомнений, от кого пришло внеурочное сообщение. Бросив взгляд на экран, Элис поняла, что не ошиблась:

«Два цветка за два синяка. Я искал их для Вас, моя Психея. Делайте с ними что хотите, но не вздумайте возвращать – выкину».

Дочитав сообщение до конца, Эл с отчаянием швырнула телефон на пол. Подавившись всхлипом, она упала на подушку, и глаза наполнились злыми слезами. Ублюдок… Жестокий ублюдок. За какие грехи она понадобилась ему?«Я искал их для Вас…» Чёрт возьми, будь ты проклят, Джеральд Риверс, со всеми своими цветами и медведями. Ну почему, во имя всего святого, он не мог просто извиниться, как делают нормальные люди? Элис снова всхлипнула и зажала рукой рот в попытке приглушить рыдания. И что теперь делать? Отдать? Продать? Выкинуть? Ставки подскочили на высоту небоскрёба Хэнкок, и Эл понятия не имела, какой ответ даст ей шанс если не выиграть, то хотя бы рассчитывать на ничью. Со стоном перевернувшись на живот, Элис снова накрылась одеялом и постаралась спрятаться от нависших над ней сложных решений. Отдать! Выкинуть! Уничтожить! Всё что угодно, лишь бы избавиться от малейших сомнений в правильности сделанного выбора.«Я искал их для Вас… делайте с ними что хотите…»Да пропадите вы пропадом, профессор!

От безвыходности положения и острого осознания своей слабости хотелось орать до кровавого хрипа, но Элис лежала молча, уткнувшись в душную темноту хлопковой наволочки. Она не справится… не сможет… Был ли шанс унизить её ещё больше? Нет. Риверс бил в самое уязвимое место, давил туда, где воля молодой неопытной девчонки грозила лопнуть с лёгкостью мыльного пузыря. И откидывая ставшее внезапно жарким одеяло, Элис уже знала, каким должен быть ответ.

– Ваши извинения приняты, профессор, – прошептала она и вытерла глаза тыльной стороной ладони.