Инсинуации

20

Элис в очередной раз заворочалась, пытаясь устроиться поудобнее, но через мгновение раздражённо открыла глаза. Нет, если так продолжать, Джеральд точно проснётся, а это будет нечестно по отношению к нему. Но Риверс оставался собой, даже бродя тропами бессознательного. С ультимативной настойчивостью он всю ночь с упорством утопающего прижимал её к себе, ни на дюйм не давая отодвинуться. В полусне скользил рукой по впалому животу, забирался под футболку, спускаясь к навязчиво торчащим тазовым косточкам, но, видимо, слишком устал, чтобы действия переросли во что-то осознанное. И это было по-детски трогательно – то, как он к ней тянулся.

Эл замерла, прислушивалась к ровному дыханию, и неожиданно поняла, что непроизвольно дышит с ним в унисон. Это было слишком ново. Никогда и ни с кем Элис прежде не делила постель ради совместного сна, хоть кандидаты и были. Просто не хотела. Мало того, она была почти уверена, что и Джеральд не делал ничего подобного. Спать рядом и спать с кем-то – совершенно разные вещи.

Осторожно вывернувшись из-под тяжёлой мужской руки, Элис на секунду расслабилась. Дышать стало легче, но разбудившее её противное колотье в груди никуда не делось. Взглянув на экран телефона, она поморщилась. Пять долбаных часов утра. Поспать удалось не больше трёх, и теперь самочувствие было просто отвратительным. Попытка прислушаться к организму и разобраться в переплетении болезненных узлов закончилась ничем, потому что проклятое сердце ныло особенно изощрённо – сильно не беспокоило, но и заснуть не давало. Дерьмо.

Стараясь не шуметь, Элис встала с кровати и тут же выругалась, когда левая босая пятка приземлилась аккурат на брошенную перед сном заколку. Стало очень больно. Затаив дыхание, Эл смотрела, как, перевернувшись на живот, заворочался, но не проснулся Джеральд. Опустив голову на руки, он спал, уткнувшись лицом в её подушку, и занимал чуть ли не всю кровать. Интересно, хватало ли ему кислорода? Взгляд упал на безумно длинные ноги с не менее впечатляющими ступнями, что свешивались с кровати. Это выглядело до чёртиков уютно. Элис усмехнулась и одёрнула задравшийся подол футболки. Подхватив с пола телефон и плотно притворив за собой дверь, она прохромала в гостиную.

Щелчок выключателя открыл взору локальное извержение Везувия. Элис медленно обвела взглядом последствия внезапного «чаепития» и прикрыла глаза, собираясь с силами. Вчера вечером она слишком устала, чтобы носиться с веником по квартире, и благополучно наплевала на уборку. Дел хватало. Когда они смогли отлепиться друг от друга, Джеральд первым делом натянул на уже дрожавшую от холода Элис случайную попавшийся свитер. Им оказался его собственный джемпер. И пока сам Риверс пытался на ощупь привести себя в порядок, Элис отправилась разбираться с дурацкими пробками и искать невесть куда запропастившиеся очки. Яркий свет резанул по глазам обоим, но от Джеральда всё равно было мало толку, когда, подслеповато сощурившись, он пытался не убиться о хаотически расставленную мебель. Наконец, тихо посмеиваясь, Элис нацепила на профессорский идеально прямой нос дорогую оправу даже с нетреснувшими линзами. Перед этим она не удержалась и снова поцеловала его веки.

А дальше, со смехом уворачиваясь от утомлённых объятий Джеральда, она совершила набег на шкаф Джо и стащила оттуда пижамные штаны, футболку и полотенце. Они не договаривались, ничего не обсуждали, и молча решили, что сегодня он останется с ней. Так что после недолгих споров начавшего засыпать Риверса удалось отправить в душ, а Элис за рекордно короткое время поменяла постельное бельё и притащила вторую подушку, вновь ограбив лучшего друга. А после всучила Джеральду новую зубную щётку и даже успела бесстыдно им полюбоваться. В общем, когда она сама добралась до вожделенной кровати, то падала от усталости и расслабленно выдохнула, лишь нырнув под тёплый бок спавшего Риверса. Не открывая глаз, он мгновенно притянул её ближе, что-то удовлетворённо проворчал, пока водил носом по слегка влажным прядям, а потом мгновенно уснул сном мертвецки уставшего человека. Свою добычу Джеральд так и не выпустил.

И вот сейчас Элис с какой-то обречённостью рассматривала кухню. Забившись в самые глубокие щели, раскрошенное печенье ровным слоем покрывало пространство между кухонным столом и плитой. На закопчённый чайник лучше было вообще не смотреть. И она отчего-то не сомневалась, что Джо ещё долго будет припоминать чёртов кусок железа. Тяжело вздохнув, Элис натянула домашнюю толстовку, привычно скрыв под ней синюшность кожи, и взялась за веник. Неравный бой с жирным печевом сам себя не выиграет.

В начале восьмого из спальни послышалась стандартная мелодия будильника. На секунду оторвавшись от кучи справочников, Элис подняла голову и прислушалась. Запустив руку в лежавшую рядом коробку с сухим завтраком, она достала горсть шоколадных колечек и сосредоточенно захрустела. Дурацкая привычка есть всухомятку когда-нибудь точно станет причиной язвы. Впрочем, приятное разнообразие диагнозов.

– Ты заработаешь себе диабет, – внезапно раздался сонный голос.

Джеральд точно не был жаворонком. Разглядывая своего профессора, Элис с трудом подавила улыбку. Тот стоял в дверном проёме и не падал лишь благодаря подпиравшему его косяку. Взъерошенный, слишком заросший щетиной, с чуть криво сидевшими очками и в одежде, которая была ему коротка и очень тесна. Сердце кольнуло от острого чувства нежности. Господи! Да она бы отдала полжизни за возможность растянуть в пространстве и времени их первое утро. Легко поднявшись из-за стола, Элис подошла ближе, нежно обняла и, встав на цыпочки, прижалась губами к колючему подбородку. Мужские руки мгновенно привлекли её к ещё тёплому после сна телу. Лёгкое дыхание коснулось макушки.

– Они на фруктозе. Бритву? – прошептала Эл.

– Бритву.

Получив желаемое, Джеральд на автопилоте уполз в сторону ванной, на ходу пытаясь совладать с собственным организмом. Что же, ему следовало поблагодарить штаны Джо за очень свободный крой. Хотя… Нет, это не помогло, но зрелище впечатляло.

Через полчаса, сидевший напротив неё чисто выбритый профессор Риверс уже больше походил на самого себя. Подарив Элис домашний утренний поцелуй, он медитировал над чашкой собственноручно сваренного кофе и вяло листал последний выпуск «Astrobiology Magazine»46. Рядом лежала отброшенная с едким хмыканьем собственная книга. От еды Джеральд предусмотрительно отказался.

– Я ненавидел свою выпускную работу, – проговорил он, разглядывая фотографию позировавшего на фоне волокон микрочервя. Очевидно, портрет первичноротого получился на редкость удачным, потому что Джеральд заинтересованно вертел картинку так и эдак.

– Почему? – с любопытством взглянула на него Элис и даже перестала задумчиво грызть хлопья.

– Она бессмысленна.

– Отчего же? Это показатель, чего ты добился…

– Ошибаешься, – прервал её Джеральд, а потом резким движением развернул к Эл журнал и ткнул пальцем в заголовок. Она узнала свою статью. – Вот доказательство твоих трудов. Успешно проведённое исследование, найденные следы ДНК в образцах космической пыли. В конце концов, хотя бы только предположение, что на какой-нибудь карликовой Церере есть богатые углеродом участки поверхности, уже ценнее нескольких десятков страниц шаблонного текста. Статьи важнее пустого бумагомарательства. Ты убиваешь столько времени и сил, убеждая кого-то в том, что все шесть долбаных лет недаром протирал штаны.

– Формальность есть формальность. Как ты тогда предлагаешь отслеживать качество обучения? – Элис откинулась на спинку стула, заинтересованная беседой.

– Рабочий контракт – лучшее доказательство твоей состоятельности как выпускника.

Она хмыкнула. Иногда на лекциях Джеральд доводил её до зубовного скрежета безапелляционностью своих утверждений. И тогда они могли бесконечно спорить, вгоняя в тоску остальную публику. Вот и сейчас она с наслаждением смаковала предстоящий обмен мнениями и мысленно мобилизовала силы. Утренняя неловкость? Только не в их с Джеральдом вселенной. Первое совместное утро должно быть именно таким, когда либидо удовлетворено, и остались только они сами со своими мыслями, идеями и принципами. Такие, какие есть. Он удивительно трогательный. Она нежно влюблённая в мужчину женщина.

– Но не каждый может похвастаться тем, что их таланты вовремя заметили и оценили.

– Значит, плохо старались.

– Но ты же не можешь отрицать факт банального везения?

– Любая удача – лишь быстрый способ добраться в конечный пункт по заранее тщательно подготовленной дороге. То, что многим кажется счастливым стечением обстоятельств – результат тяжёлого труда. И если к концу обучения студент никому не нужен, значит таким здесь не место.

– Здесь – это в Массачусетсе?

– Да.

– Вы очень суровы, профессор Риверс. – Элис покачала головой и снова запустила руку в уже почти пустую коробку, но Джеральд опередил. С веселившимися в глазах демонятами он демонстративно закинул в рот огромную горсть колечек.

– Нет, просто заколебался.

– Зачем тогда продолжаешь преподавать? – Элис попыталась изобразить коронное движение бровью, за что удостоилась снисходительной усмешки.

– Обещал Сэму.

– Президенту Коэну? – Джеральд молча кивнул, допив остатки кофе. – Мне кажется, тебя где-то провели и тайно продали в рабство. Если не нравится…

– Разве я сказал, что мне не нравится? – Он снял очки и меланхолично прикусил дужку.

– Тогда в чём, чёрт побери, дело?

– Не ругайся. Преподавать кому-то вроде тебя и ещё пары-тройки студентов – истинное удовольствие. Но остальные сводят к нулю весь производимый вами… эффект. – Он хрустнул пальцами, довольный удачно подобранным словом.

– Ты мне льстишь второй день подряд, – пошутила она и осеклась, заметив тяжёлый взгляд Риверса.

– Я никогда не врал тебе, Элис.

– Но…

– Правда – один из вариантов валюты. Так почему бы ей не пользоваться?

– Это требует смелости.

– Верно. Но ложь всегда порождает «экономический пузырь», и когда он лопается, мир накрывает паника. Честность же куда стабильнее.

Повисла неловкая пауза, пока она молчала, обдумывая справедливость слов. Фраза откровенно смущала. Ситуация с Хиггинсом наглядно демонстрировала, что упрямый всезнайка по своему обыкновению прав. Даже в отношении себя Элис могла сказать – несмотря на все полунамёки, игры и подначки, он и с ней был болезненно честен. Ни одной попытки исказить реальность, уйти от ответа. Любой её откровенный вопрос порождал откровенный ответ. А рассказ Джеральда о детстве вообще выводил уровень правды на другую орбиту. Интересно, знала ли Генри? Отчего-то Элис казалось, что подруга даже не пыталась копнуть глубже. Зачем, если и так хорошо? Тогда знал ли вообще хоть кто-то? Может быть, Хиггинс…

– Полагаю, на этом можно выстроить интересную экономическую теорию, – наконец произнесла она, утвердительно кивнув.

– Почитай докторскую Сэма, – машинально откликнулся Риверс. – Ты оценишь ход его мыслей.

– Обязательно. – Голова Джеральда – настоящая сокровищница. И чтобы её открыть, Элис прочитает хоть Ирвинга Фишера, хоть Паоло Коэльо. – Во сколько у тебя самолёт?

– Через четыре часа.

– И что ты планируешь делать?

– Лететь на несколько дней в Вашингтон.

– Я не об этом, – она отмахнулась.

– Тогда надоедать тебе.

Элис звонко рассмеялась.

– Да уж, честность – точно твой конёк.

– На самом деле, хотел воспользоваться твоим ноутбуком. Нужно кое-что доделать перед отлётом, а тащиться домой нет никакого желания. Заеду перед аэропортом.

Она даже дыхание ненадолго задержала, осознавая услышанное. Вот это да. Одно очко в твою копилку, Чейн. Ты не настолько плоха, чтобы от тебя сбегали на утро. Без дальнейших рассуждений Элис молча развернула ноутбук и грустно улыбнулась. Полцарства за несколько лишних часов вместе. Недолго понаблюдав за сосредоточенным Джеральдом, она машинально потёрла грудную клетку. Нытьё раздражало. В общем-то, она сама во всём виновата. Мало спала, плохо ела, провела весь день на ногах, а закончила активными кардионагрузками. Молодец, так держать! Ещё немного и премия Дарвина47 будет в кармане. Про лекарства Элис вообще не вспоминала целых два дня, за что немедленно себя прокляла. Поднявшись, она машинально достала из шкафа контейнер, взяла из нужной ячейки таблетки и закинула в рот, запив водой. И только потом заметила устремлённый на неё странный взгляд.

– Витамины, – коротко пояснила она, осудив себя за враньё.

Джеральд ничего не ответил, просто молча вернулся к своей работе. А Элис на дрожавших ногах подошла к столу, схватила первый попавшийся учебник и забралась на диван. «Ложь всегда порождает «экономический пузырь», и когда он лопается, мир накрывает паника». Дерьмо! А сама Эл трусиха! Отвратительная, слабохарактерная мерзавка! О, как это прекрасно в одиночестве убеждать себя, что ей не нужна ничья помощь, что надо любой ценой избегать неприятного разговора. Как хорошо восхищаться примером Джо и думать: если он смог признаться родным, значит когда-нибудь получится и у неё. А на деле раз за разом оказываться маленькой вруньей, внутри которой тот самый лживый пузырь. Пустота. Один укол, и от Элис ничего не останется.

Свернувшись в тесный комочек, Эл забилась в угол дивана и спрялась за подушкой. Пора было откровенно признаться, что произошедшее вечером на столе только лишь чудом не переросло в отвратительные объяснения прямо там же. Честно говоря, дойди у них до нормальной постели, Элис понятия не имела, что говорить и какой реакции ждать. Чёрт побери, даже сейчас в голову не приходило ни одной стоящей мысли. Какие подойдут слова?

«Знаешь, у меня порок сердца. И без одежды я выгляжу мерзко».

Гениально! Элис еле удержалась от саркастического смешка.

«У меня прогрессирующая сердечная недостаточность, и без операции я умру через несколько лет от инсульта или сердечного приступа».

Мрак и звук закрывшейся двери.

«Нет, я не выпрашиваю у тебя особого отношения. У меня только одна просьба – не смотри на меня с жалостью. Пожалуйста».

Господи, какое ничтожество! Элис посмотрела на свои чуть синеватые кончики пальцев. Ещё несколько лет назад цианоза не было и в помине, а теперь его нельзя не заметить. Будь благословен старый дом с его дурацкими пробками и отвратительное зрение Джеральда!

Конечно, так не могло продолжаться бесконечно, но Боже милостивый, до чего страшно предъявлять ужаснейшую правду. Уродливую, неприглядную. Ей был отлично знаком тот самый взгляд, каким партнёры впервые смотрели на её тело. И будь всё иначе, тайна осталась бы за семью печатями. Но сам того не понимая, своей утрированной честностью Джеральд сделал всё только хуже. Он поведал о своём не самом счастливом прошлом, а она не может открыть тревожное настоящее. Подло. Как же подло с её стороны. Но молчать больше нельзя. Она же сама хотела продолжить их странные отношения, а значит, должна рассказать. Но как? И когда? После Вашингтона? Пожалуй. Если… если всё пойдёт хорошо.

Элис с трудом сдержалась, чтобы не фыркнуть от наивности собственной мысли. Пойдёт хорошо? Чушь. Через неделю она будет уже в Калифорнии, и это станет для Джеральда отличным предлогом, чтобы поставить ненавязчивую точку. Перелистнуть страницу и двинуться дальше в поисках новых целей. Нет, Эл не верила ни в одну байку о студентках в его постели. То, что произошло, совершенно не вписывалось в систему жизни Джеральда Риверса. И дело вовсе не в том, что молодые девчонки вроде неё были не его круга. Нет. Скорее, круг интересов Джеральда начинался намного дальше, чем одна из этих «леди» с маминой помадой на губах. В тот памятный разговор в клубе он дал понять, что женщина для него – это зверёк, желательно, попородистее. Мурчит себе миленько, ластится когда надо, и даже может легко пошутить. Необременительно. Удобно. Красиво. И как же контрастно отличалась от них Элис. Внешностью, образом мыслей, темпераментом и кучей уродливых проблем, что требовали скорейшего решения. Она вздохнула и потёрла лоб. Чёрт знает что. Может, и правда некому будет рассказывать?

Откинувшись на диванные подушки, она поудобнее переложила тяжёлую книгу, в которую бездумно пялилась несколько последних минут. Усталость накатывала волнами, и перед глазами всё расплывалось. Элис на минуту смежила веки и прислушалась к своим ощущениям – было почти так же паршиво, как перед последним приступом. Оставалось только надеяться, что организм продержится ещё чуть-чуть. Пообещав самой себе полежать не дольше пяти минут, она мгновенно заснула.

– Элис. – Кто-то погладил её по голове, а потом целомудренно поцеловал. От удивления она резко открыла глаза и увидела сидевшего перед ней Джеральда. – Ну надо же. Сработало.

– Всё ещё строишь теории заговора и ищешь подозрительные яблочные огрызки? – пробормотала она. Более или менее придя в себя, Элис повернула голову и посмотрела на Риверса. В уголках его рта намечалась улыбка, но глаза за голубыми линзами очков были серьёзны. Она неуютно заёрзала под этим взглядом.

– Ты мало спишь, – констатировал он вполне очевидный факт.

– Именно поэтому я сейчас нагло продрыхла… – Она бросила быстрый взгляд на часы. – Два часа? Господи! Тебе же надо ехать!

Элис подскочила там же, где и сидела, но Риверс проигнорировал вопль паники.

– И встала в пять утра, – вёл он ему одному ведомый диалог.

– Я думала, ты спишь. Прости, из меня отвратительная хозяйка. Разбудила чуть свет, морила голодом, теперь ещё задерживаю тебя. – Элис всё больше нервничала под его испытующим взглядом.

– Дай угадаю, а вечером ты едешь в «Вальхаллу».

– Тебе в Пентагоне не предлагали ставку штатного предсказателя? – проворчала она, и Джеральд наконец рассмеялся.

– Проводишь меня?

– Разумеется.

Она поднялась с дивана и чуть не пошатнулась, когда перед глазами на мгновение потемнело. Господи, когда уже закончится это дерьмо?

В коридоре Элис с нескрываемым интересом наблюдала, как Джеральд осторожно выуживал многострадальное пальто, стараясь при этом не уронить весь сонм курток и шарфов, что уже находился на вешалке. Признаваться не хотелось, но она уже начинала скучать. Ей будет безумно одиноко все эти дни. Она не знала, на сколько улетал Джеральд, а спросить не решалась, боясь показаться влюблённой дурочкой. Дав себе мысленный подзатыльник, Элис засунула никому не нужные сантименты в самый тёмный уголок сознания и улыбнулась. Страдать она будет после его ухода, а сейчас нужно шутить, ёрничать и быть той, кем он привык её видеть.

– Ты мне должен за проживание своей одежды.

Она ехидно усмехнулась и тут же вскрикнула, когда Джеральд сделал шаг вперёд и неожиданно притянул к себе, целуя уже по-настоящему. В этот раз очки предусмотрительно заранее отправились в задний карман брюк. Элис ощутила сладковатый привкус и еле сдержалась, чтобы не усмехнуться. Кажется, шоколадных хлопьев больше не осталось. Но любые связные мысли начисто покинули голову, стоило тёплым губам скользнуть по щеке, а языку провести по линии ярёмной вены. Вновь позабытое пальто тёмным пятном растеклось на полу, пока руки Риверса путешествовали под кофтой Эл, касаясь груди и умело заводя желание. А она отчаянно жалела, что так нельзя провести весь день. Что не получится наплевать на кучу условностей и бесчисленные тайны. И Джеральд был с ней согласен, углубив поцелуй. Он толкнул их обоих к стене, чтобы в последний раз насладиться короткой близостью, и Элис почувствовала тонкий аромат обнимавшего её мужчины. Тот самый, что обычно прятался за срывавшим голову в пропасть парфюмом. Запах, маскировавший личность, как бесконечная череда костюмов, страшных оскалов и амплуа вселенского засранца. Но теперь на Риверсе не было ничего, за чем он мог спрятаться, и от этого аромат кожи казался куда более трепетным и интимным. Элис не могла его описать, но знала, что Джеральд должен пахнуть именно так: кожей, волосами, дыханием, мыслями.

Воздуха стало отчаянно не хватать, и они всё же оторвались друг от друга, так и не расцепив объятий. Знакомым движением Элис прислонилась лбом к его плечу и слабо улыбнулась, чувствуя, как Джеральд зарылся носом в растрепавшиеся волосы. У него явно были какие-то особенные отношения с ними, ибо он уже успел куда-то деть с них резинку и свободной рукой перебирал каштановые пряди, пока вторая считала выпирающие позвонки на обнажённой под его ладонью спине.

– Расплачиваешься натурой?

Сердце бешено колотилось, болезненно отдаваясь в рёбрах, в ушах шумело, но она различила довольное хмыканье.

– Тебе нужно отдохнуть, – пробормотал он вместо ответа.

– Обязательно. – Элис утвердительно кивнула и сделала самое серьёзное выражение лица, на которое была способна. – Как только Земля перейдёт на четвёртую орбиту или в сутках станет больше двадцати четырёх часов.

Они постояли ещё немного, наслаждаясь друг другом, прежде чем Эл собрала волю в кулак и отстранилась.

– Иди. Тебе пора. – Руки осторожно вернули на положенное место очки, чуть задержались и скользнули по впалым щекам. Господи, она готова разбиться об эти скулы.

Джеральд же последний раз коснулся её губ своими, подобрал многострадальное пальто и вышел, не оглядываясь. Закрыв за ним дверь, Элис устало прислонилась к ней спиной и посмотрела на пустую квартиру. Это будут очень долгие выходные.

Полдень застал Элис с огромной корзиной белья в руках и за попытками открыть тяжёлую дверь. Их общая прачечная располагалась в подвале дома, и именно это стало в своё время решающим пунктом в пользу квартиры. Отличная возможность для двух студентов сэкономить на стирке. В те дни им было плевать, что Дорчестер самое настоящее гетто. Ощущение свободы, самостоятельности и какого-никакого, но своего жилья пьянило и окрыляло иллюзией взрослой жизни.

Усевшись на полу, Элис принялась сортировать принесённые вещи. Простыни отправились в первую кучу, одежда – во вторую, что-то непонятное – в третью. И она как раз фаршировала одну из огромных стиральных машин, когда завибрировавший в кармане домашних штанов телефон заставил чертыхнуться и торопливо сгрузить свою ношу прямо на кафельный пол. Подлое сердце трепыхнулось в счастливом предвкушении, но Элис быстро осадила его восторги. Если верить часам, Джеральд сейчас пролетал где-нибудь над Нью-Йорком. Взглянув на экран смартфона, Эл улыбнулась собственной правоте и ответила на звонок.

– Ну, рассказывай, видел ли ты доктора Хауса. – Элис прижала трубку плечом к уху и принялась сортировать вещи по оставшимся двум машинкам.

– Хэй, подруга! – Голос Джо звучал заразительно оптимистично. – Увы, разочарую тебя. Я всех опросил, но здесь, в Нью-Джерси и в Принстон-Плейнсборо о таком и слыхом не слыхивали. Возможно, телевидение врёт!

– Так и знала, что всё подстава!

– Ты всегда была на удивление прозорлива. Как твои дела?

– Лучше, чем ожидалось. Но хуже, чем могло бы быть.

– Поясни, – друг определённо насторожился.

– У меня был классный секс, и это восхитительно. Но, увы, я беспросветно влюбилась в самого неподходящего человека.

– О боже, Пуговка! – застонал Джо и, кажется, впечатался лбом во что-то твёрдое. По крайней мере, звук был похож. – Это тот, о ком я думаю?

– Классика жанра, – подтвердила его опасения Элис. – Не волнуйся, я не собираюсь лить по нему слёзы. Ты же знаешь, трагедии не мой стиль.

– Нет, но… Что, если кто-то узнает?

– Кто? – Она даже фыркнула от подобной мысли. – Сейчас Рождество. Из живых в этом городе только продавцы в круглосуточных «7/11».

– Это неправильно. Вы не должны были! Если он настоящий мужчина, то должен был в первую очередь подумать о тебе, а не ставить тебя в сомнительную…

– Хватит, Джо. Мне приятно, что ты переживаешь, но в этот раз я разберусь сама. У меня была возможность отказаться, однако мы оба этого хотели. Так что теперь я просто ловлю момент и наслаждаюсь. К той минуте, когда всё закончится, а оно непременно закончится, хочу выжать из своих эмоций максимум. А зная мою скучную жизнь, роман с профессором приятно разнообразит в старости мои унылые воспоминания. К тому же будет не так сложно… отпустить.

– Ты сейчас без ножа меня убиваешь.

– Ох, заканчивай скулить. Девочкам нужно периодически нагружать свои сердечки любовными страданиями. Это поддерживает в нас жизненный тонус, бодрость духа и благородную бледность кожи. – Если подумать, то Элис даже не знала, кого убеждала в очередной маленькой лжи: себя или друга. – Как прошло Рождество? Ты вообще планируешь возвращаться домой?

– Да, всё отлично. Мы вернёмся перед началом семестра. Наверное, к Новому году. Так что, сделай милость, убери к тому времени следы вашего… эм-м-м… времяпрепровождения.

– Слушаюсь, мамочка.

– Как ты сама? – Парень сменил тему, и они оба знали, о чём его вопрос.

– Нормально, – ровно ответила она. Джошуа не надо было пояснять, что кроется за этим невзрачным словом. Вероятно, он уже сделал свои гайдлайны анамнеза на основе её бесконечных «нормально», «сойдёт», «не надейся», «не сдохну в ближайшие две минуты».

– Ясно. – Ну вот! Что и следовало доказать. Даже комментировать ничего не пришлось, за что Элис его и любила. – Ездила в Вустшир?

Лучший друг решил поностальгировать? Соскучился, что ли?

– Да, было довольно увлекательно, но утомительно. Хорошо ещё с погодой повезло, и нам не пришлось торчать под ледяным дождём.

– «Нам»? – В голосе прорезался скептический интерес.

– Нам.

– Ясно. – И снова полное понимание. Они не умели читать мыслей друг друга, да им и не надо. За столько лет осталось только почками обменяться, и так роднее да ближе никого нет. Главное, не проболтаться про стол, а то выкинет ещё. – Не уверен, что уже готов осознать всю правду. Кёлль только не говори! У неё от восторга сорвёт крышу, она же так давно хотела столкнуть вас лбами. К тому же, что известно Генри – известно всему Бостону.

– Не волнуйся, рассказывать нечего. То, что произошло между нами, не заслуживает упоминания ввиду полной бесперспективности подобных отношений. Мне ещё четыре месяца посещать его занятия, и при этом очень не хочется краснеть за свой длинный язык.

– М-м-м… – томно протянул Джо.

– Уйми свою фантазию! – рявкнула Элис, остервенело запихивая футболку Джеральда в машинку. – У меня есть ещё новости. В январе лечу в Калифорнию.

– О! NASA?

– Смекаешь, – она вымученно улыбнулась. – Лукач позвонил прямо в Сочельник и пригласил типа на стажировку. На самом деле, подпишу контракт, познакомлюсь со всеми, ну и просто осмотрюсь. Знаешь же, все эти экскурсии, увеселительные лекции и занимательные показательные опыты в лабораториях. Скукота.

– Хоть одна хорошая новость от тебя за сегодня.

– Вот злой ты, Джошуа О’Нили. У тебя там дом, уют, весёлая компания и любимый человек под боком. А у меня?

– А у тебя профессор!

– Он улетел в Вашингтон, чёрт его знает на сколько, – тихо проговорила Элис, обнимаясь с ещё влажным полотенцем. Повисла неловкая пауза.

– Ясно. – Она почти наяву видела, как недовольно Джо поджал свои пухлые губы. Наконец, друг откашлялся и нарочито бодрым голосом гаркнул в телефонную трубку: – Что же! Как минимум я искренне счастлив, что ты смогла удовлетворить свои физиологические потребности.

– Дурак ты, – хмыкнула Элис ничуть не обидевшись.

Они поболтали ещё немного, пока на том конце не послышался голос Арнольда. Быстро попрощавшись и не желая дальше отвлекать друга, Эл сбросила вызов и бездумно уставилась в пространство. Итак, выводы однозначны. Врать другим входит в устойчивую привычку. Реальность же куда прозаичнее: она влюбилась. Глупо, банально, до ужаса неправильно и в неправильного человека. В одном Элис не покривила душой. Всё, что произошло, обречено на провал. Она не сможет делить Джеральда с кем-то другим, а зацикливаться на ком-то одном не в его деятельной натуре. Вот и наслаждайся, девочка, пока есть возможность. У них был секс, поцелуи, совместное утро и ничего более. Всё, что ей дано – любить, пока чувство живо, наслаждаться этим и ни на что не надеяться. Элис грустно улыбнулась.

Сбегав за ноутбуком и парочкой справочников, она расположилась прямо в подвале, дожидаясь окончания стирки и сушки. В их доме проходилось следить за своими вещами, иначе можно было недосчитаться нескольких полотенец. Такое, к сожалению, случалось уже не раз, и они с Джо догадывались, кто из соседей мог стоять за мелким воровством, но доказательств не было.

Бросив последний взгляд на деловито урчавшие машинки, Элис подняла крышку ноутбука и удивлённо моргнула. Отвела взгляд в сторону, посмотрела снова, но картинка никуда не исчезла. С минуту Эл задумчиво изучала ярко светившийся экран, где красовалось изображение её самой. Элис на фотографии стояла вполоборота и смотрела на затянутое облаками ночное небо. Маленькая фигурка резко выделялась на белоснежном снегу. Сзади суровой громадиной возвышалась мрачноватая церковь с инфернально искрившимся крестом. Яркие, контрастные на общем тёмном фоне витражи добавляли нотку готической сказки. Снимок получился на удивление атмосферным, и она даже представить не могла, когда Джеральд умудрился его сделать. Наверное, перед самым отъездом.

Донельзя смущённая таким замысловатым «приветом», Элис открыла документ и попыталась сосредоточиться на вводной части своего выпускного проекта. Из динамиков тихо лилось:

«…And now, I need to know is this real love

Or is it just madness keeping us afloat?

And when I look back at all the crazy fights we had

Like some kind of madness

Was taking control…»48

Действительно, форменное сумасшествие.

Первые выходные после рождественских праздников выдались тяжёлыми и мутными. Дело было даже не в количестве работы. И хотя «Вальхалла» встретила привычной суетой, Элис оказалась слишком погружена в свои мысли, чтобы это заметить. Прознавший, с кем названная племянница посетила Вустшир, Клаус устроил отвратительную выволочку, яростно щёлкал чётками и требовал признаться во всех смертных грехах. Со стены, грозно сверкая копьём, ему вторил Один. В ответ Элис справедливо попросила относиться к её жизни с уважением, перестать считать профессора Риверса исчадием ада и поблагодарить его за помощь. Локи поддакивал и косил лиловым глазом. Консенсуса они с дядей так и не достигли, так что чуть ли не впервые разошлись, дыша огнём и серой. В итоге весь субботний вечер паникующие от гнева начальника техники, официанты и уборщики перемещались по клубу бегом, отчего натыкались друг на друга и создавали ещё большую толчею. Пребывая в крайне раздражённом настроении, Кестер кричал на персонал, а потому Элис и остальные администраторы в минуты отдыха предпочитали прятаться на полупустой кухне. От греха подальше, как говорится.

Там её и нашёл Курт. Далёкий племянник уже успел получить часовую лекцию о пользе умеренности и прочих добродетелях от обиженного на весь мир дядюшки, потому выглядел порядком утомлённым.

– Ненавижу летать, – пробормотал он, отвечая на невысказанный вслух вопрос. – А уж межконтинентальные перемещения попросту убивают.

Элис внимательно оглядела Ланге. Судя по мятой футболке, удобным джинсам и кроссовкам, он приехал в клуб прямиком из аэропорта. Ещё его выдавал типичный серо-зелёный цвет лица человека, страдавшего от морской болезни. И после всех десяти часов мучений нарваться на Клауса! Бедолага. Иногда жизнь била рекорды сволочизма.

– Ни разу не была дальше Вашингтона, – с лёгкой улыбкой заметила Элис и убрала телефон в карман форменной юбки. Джеральд не звонил, да и с чего бы.

– Как и большая часть остальных американцев. Вы на редкость нелюбопытная нация.

– Не соглашусь с тобой. У нас есть на что посмотреть, страна достаточно большая. Хотя я не отказалась бы слетать, например, в Азию.

– Да у вас здесь их штатный филиал, – фыркнул Курт.

– Эй-эй, полегче. Мы мультинациональное государство. В этом наша особенность и, можно сказать, изюминка. И если ты сейчас заговоришь про воров, рецидивистов и проституток, что якобы составляли основную массу первых поселенцев, я всерьёз обижусь. Напомню, история отцов-пилигримов с «Мэйфлауэра» стала точкой отсчёта американской нации.

– Прости, – он примирительно поднял руки. – Турбулентность отрицательно действует на моё чувство юмора. Я только из аэропорта и всё ещё нахожусь в состоянии аффекта от мастерства пилота.

– Жёсткая посадка? – сочувственно спросила Элис.

– Посадка? Он уронил наш грёбаный самолет на грёбаную полосу и как ни в чём не бывало жизнерадостно затрещал, что нас так рады здесь видеть! Я думал, у меня зубы выбьет от удара при приземлении.

– Удивительно холодная и снежная зима. Может, в этом дело?

– А обычно как? – Скепсис в голосе Курта порядком позабавил.

– Обычно до середины января нас одновременно заливает и с неба, и с залива, а потом наглухо засыпает снегом.

– Отвратительно.

– Тебе не угодишь, – она рассмеялась.

– Надо же. Мы с тобой, как чопорные англичане, треплемся о погоде, а я-то надеялся, что избавился от этого навсегда. – Курт озадаченно покачал головой, но не выдержал и улыбнулся.

– Ты в Новой Англии, так что веди себя соответствующе. – Элис погрозила ему пальцем. – Не желаете ли чашечку чая, сэр?

– О, я тебя умоляю, – донёсся в ответ измученный стон. – Ты ещё Эрл Грей с молоком предложи.

– Сию минуту, сэр! – Она сделала вид, что отвешивает шутливый поклон, и они громко рассмеялись. – Жаль, но надо идти. Клаус бушует, однако мы не можем скрываться вечно.

– Как я понял из длинного и малосодержательного монолога, винить следует тебя? – шутливо заметил Курт, дружески приобнимая её за плечи. В ответ Элис с позором покраснела. – Да ладно. Поворчит и перестанет.

– Есть ещё надежда для Израиля49… Как провёл Рождество?

– Вполне неплохо. А ты?

– Изумительно.

Выйдя в служебный коридор, они направились каждый в свою сторону. Ланге – рулить семейным «бизнесом», Элис – принимать очередную поставку алкоголя. Короткий разговор с Куртом заметно поднял настроение. Среди людей не думать и не ждать неизвестности оказалось намного проще, чем в тишине квартиры, хотя в эти дни желающих развлечься и потанцевать было немного. Элис давно заметила, что после праздников жителей всегда одолевала апатия. Они предпочитали без большой нужды не шевелиться и избегали шумных компаний, обходясь тихими семейными посиделками, поездками в торговые центры и традиционным катанием на коньках в Бостон-Коммон. Все набирались сил после изнуряющего четырёхнедельного марафона рождественских скидок и старались наотдыхаться на год вперёд. Так что к концу смены они с Тришей изнывали от безделья, и даже развесёлая Ава со своими шальными дредами не смогла скрасить последние пару часов до закрытия клуба. А когда в почти пустом зале наконец зазвучала «Immigrant song», с облегчением вздохнули даже изображения богов на стенах.

Утро воскресенья встретило Элис мокрым снегом, головной болью и навязчивой мыслью, что она охренительно заколебалась. Пробираясь сквозь мокрую кашу, с которой не справлялись ни дорожные техники, ни реагенты, она проклинала отвратительные зимы на побережье. Сырость и холод продирали до костей, умудрившись просочиться под три свитера и куртку. Ноги мгновенно промокли и замёрзли, стоило сделать пару шагов по выросшему у подъезда болоту. И будь её воля, она бы ни за что не выбралась сегодня на улицу, но голод рассудил по-своему. Короткая ревизия в шкафах показала, что из еды осталась только банка тунца и тот самый чай. Нежно любимые шоколадные хлопья доел один коварный профессор. При мысли о Джеральде, Элис тяжело вздохнула и с силой толкнула входную дверь супермаркета. Автоматические створки здесь работали редко, это же Дорчестер.

– Право слово, хватит уже страдать! – пробормотала она себе под нос.

Из затхлого тепла магазина повеяло слегка протухшими овощами. Что поделать, тем реальный мир и отличается от розовых фантазий: в нём не всегда хорошо пахнет, пол залит непонятной липкой дрянью, а чудеса случаются крайне редко. По крайней мере, своё чудо она уже получила на Рождество. Лимит исчерпан.

Остаток дня до смены Элис маялась противной головной болью, от которой почему-то ничего не помогало. Бесцельно слоняясь по квартире, она то и дело проверяла молчавший телефон, потом попробовала взяться за магистерскую, но почти сразу оставила любые попытки. И в итоге занялась уборкой. Наводя порядок в своей комнате, Элис неожиданно наткнулась на позабытую флешку. И наверное, не случись внезапного прилива хозяйственности, она бы и думать забыла про загадочного Оливера Клайтона, но вновь пробудившийся внутри детектив противно подзуживал. От этого чесались руки, хоть совесть и шептала о крайней необдуманности любых попыток узнать содержимое. Но Элис не интересовала папка Джеральда. Да, ей хотелось посмеяться над грешками молодого профессора, однако после проведённого вдвоём Рождества копаться в его досье показалось довольно мерзким. Так что её интересовал только Клайтон. Похоже, лет двадцать назад в жизни этого парня что-то случилось. А может, нет.

Проглотив новую порцию обезболивающего, Элис устроилась на диване и принялась мучить упрямый файл, который просто отказывался подчиняться! Спустя четыре тяжёлых часа, километры написанного и стёртого кода, она от безысходности лезла на стены, но остановиться уже не могла. В состоянии близкому к отчаянию Эл наугад ткнула в пятисотую по счёту ссылку в поисковике и, к немалому удивлению, оказалась на сайте этического хакинга50. Это было весьма… любопытно.

Ещё два часа ушло, чтобы прочитать около полусотни различных статей, прежде чем Элис удалось развязать логический узел проклятого шифрования. Решение попалось внезапно, посреди длинного, но интересного сообщения одного из завсегдатаев тусовок для альтруистов. Видоизменив старый эмулятор всего лишь несколькими дополнительными строчками, за отвратительную реализацию которых Джеральд прибил бы её на месте, Элис с тихим воплем радости запустила процесс дешифровки. К сожалению, бегунок еле тащился в отведённом ему окне, подтормаживая из-за количества файлов в деле Клайтона. Но Эл лишь пожала плечами и отправилась на работу.

Однако к половине второго ночи, когда вымотанная Элис добралась до дома, программа по-прежнему декодировала чёртову папку. Сил удивляться уже не осталось. Так что, вяло порадовавшись тому, что процесс хоть медленно, но всё-таки двигался, Элис упала в объятия кровати. Зарывшись головой в пахнувшую Джеральдом подушку, она провалилась в сон. Телефон молчал уже два дня.