6

Элис не помнила, как добралась домой. Сидя в такси, она сжимала отвратительно-пошлый букет и кипела от гнева. Джошуа и Арнольд весь вечер выпытывали, кем был таинственный даритель, и что значила странная записка. Но Эл молчала, скрипела зубами от бессильной ярости и мечтала отхлестать одну наглую рожу, увы, но не колючими стеблями. То, что ей намеренно преподнесли такой подарок, не вызывало сомнений, ибо ни один обладающий хоть парой непрямых извилин человек не опустился бы до такой откровенной пошлости. Тем более Джеральд Риверс – пафосный говнюк. Она ведь ещё в клубе хотела выкинуть дурацкие цветы и даже подошла к стоявшему у чёрного входа мусорному баку, однако так и не смогла. Рука не поднялась. Розы были дорогими и удивительно… несовершенными. Источали неожиданно мягкий аромат и казались до нелепого несуразными. Именно это в самый последний момент остановило Элис. Она ждала пластмассово-матовые лепестки идеальных, будто клонированных бутонов, где на глянцевых, покрытым воском листьях и с лупой не сыскать хотя бы одного пятнышка. Но эти… они казались настолько живыми, насколько вообще может быть естественной выращенная в оранжерее вершина селекционного отбора.

Пальцы с коротко остриженными ноготками пробежались по суховатой кромке слегка распустившегося соцветия одной из роз, и Элис вздохнула от ощущения чуть царапающей бархатистости. Гнев улетучился и на его смену пришли мысли, которых в голове порядочной и воспитанной в строгости мисс Чейн быть не должно. Она сидела на продавленном кресле старого такси и размышляла: почему Риверс взял опостылевшие розы, а не пафосные орхидеи, строгие каллы или вонючие лилии? Искал он их сам или банально заказал через интернет? И совершенно неожиданно воображение нарисовало руки профессора, покуда он задумчиво выбирал цветы для этого прекрасного кошмара. Как он так же касался бутонов, восхищался их несуразностью и осторожно вынимал из сотен других единственно нужный цветок. Проклятье, неужели Риверс действительно хотел найти самые уродливые экземпляры среди штампованных солдатиков недешёвой романтики? Да-да, конечно, и умилительно любовался естественной красотой бракованных роз. Звучало более бредово, чем представлялось в голове, но вот результат. Пятьдесят и один цветок внушительным весом оттягивал руки. Господи, Риверс по числу штатов их выбирал? И как, чёрт возьми, понять, чего он добивался? Рассчитывал, что она выкинет их в ближайшее помойное ведро, или надеялся, Элис приглядится к ним получше? Ей срочно нужен личный криптограф, чтобы трактовать такие поступки. Впрочем…

Скорее всего, она просто напридумывала себе невесть что, приписав свои мысли и фантазии Риверсу. Слишком уж хотелось увидеть в нём не ублюдочность всех цветов и мастей, а хоть немного человеческого. Наивная глупая Элис. С чего тебе вообще понадобилось искать в нём что-то? А главное, зачем? Она не собиралась тешить себя идиотскими надеждами, что профессор покается во всех грехах, уйдёт в монастырь и заделается святошей. Это было нелепо и даже неправильно. Элис терялась в неопределённости своего отношения и всячески пыталась разглядеть за мерзостью профессорской личности образ хотя бы отдалённо похожий на венец творения – не чуждый сострадания, прощения и настоящим чувствам. Ведь видел тот же Хиггинс что-то в Джеральде Риверсе, искренне считал другом. И немаловажно, другом превосходным.

Элис вздохнула, отрываясь от созерцания букета, и обратила взгляд на пролетавшие мимо огни фонарей, вывесок и реклам. Профессор Риверс одновременно бесил, смущал и интересовал. И причина таких разнонаправленных эмоций была в том, что она не могла уложить его поведение хоть в какую-то логическую цепочку. Как и любую заучку, Элис нервировала загадка, не подходящая под рамки стандартной модели. Всё, что не получалось описать, она раскладывала на составляющие и препарировала до тех пор, пока не находила знакомые закономерности. Но Риверс был до зуда в мозгу непонятен. Он не просчитывался ни одним выстроенным за двадцать лет алгоритмом, к чертям разбивал предрассудки и попытки анализа. Но если чему Эл и научили, так это искать нетривиальные решения даже обычных задач. Каким бы таинственным ублюдком ни был профессор – она его раскусит и покончит с третированием раз и навсегда.

Однако получасом позднее Элис аккуратно, почти любовно ставила розы в огромную треснувшую у горлышка колбу, невесть откуда доставшуюся Джошуа. Сделав шаг назад, она оценила нелепое зрелище и с удивлением осознала, что ей никогда не дарили цветов. Боже, это ведь и правда первый в жизни букет, подаренный не дядюшкой Клаусом, не милым, стремящимся её порадовать Джо, а мужчиной. Красивым, взрослым, невероятно умным и интересным мужчиной. Обычно парни «радовали» всем, на что хватало фантазии, разгорячённой технологическим доминированием. В её коллекции были говорящие часы, карманный электрошокер и даже танцующий банан. Сакральный смысл последнего Элис пыталась постичь и по сей день. Так что абсурдность всей сегодняшней ситуации вызывала лишь горький смех, потому что даже дурацкая записка больше не злила. И, господи, как приятно хоть на секунду почувствовать себя женщиной, а не ходячими мозгами с признаками женского пола. Почувствовать и тут же спуститься на землю: это ненастоящее, а лишь очередная инсинуация, цель которой пока неясна.

***

Всё субботнее утро Элис нагло и беззастенчиво провалялась, решив поработать прямо в постели. Она выполнила пару срочных заданий от клиентов, походя засмотревшись на нового мальчика в очередном порнобаннере. Стройный, с изящно-перекатывающейся мускулатурой, длинными ногами и неулыбающимся взглядом удивительно светлых глаз… Где-то она уже проходила подобное. Элис чертыхнулась и поскорее закрыла бесстыдство, впервые застеснявшись и оттого не решившись посмотреть на выдающееся мужское достоинство. Вопреки здравому смыслу и железному самоконтролю парень вызвал слишком живые ассоциации, а раздевать на лекции профессора Риверса всегда был удел Мелани и Ко. Эл невольно перевела взгляд на алое пятно цветов, и из груди вырвался обречённый вздох – почему всё должно быть так сложно? Похлопав себя по внезапно вспыхнувшим щекам, она всё же решилась выйти в мир из одеяльного кокона.

Приняв душ и заварив отвратительный дешёвый зелёный чай, Элис с нелёгким сердцем подошла к плите. Джо всё ещё гостил у Арнольда, а потому сражаться за завтрак предстояло в одиночестве. Она заглянула в шкаф, надеясь отделаться малой кровью и полакомиться хлопьями с молоком, но продукт лактации коров подозрительно пованивал, а идти за новым не было никакого желания. Тогда Элис направилась к холодильнику и… Святой Боже! Нет таких слов, что могли бы передать её обожание. Никогда больше она не скажет и слова против вонючих курсовых проектов Джошуа, ибо тогда век ей не есть его потрясающей стряпни. Сглотнув слюну, Эл трепетно извлекла с полки огромную кастрюлю с любимыми спагетти в томатном соусе. Если рай всё же существовал и там водились ангелы, то некоторые из них явно были чернокожими. Ведь, судя по объёму оставленного продовольствия, друг собирался задержаться у бойфренда на весь уик-энд и, как обычно, заранее подумал о своей соседке-неумехе.

После самого прекрасного в мире завтрака Элис сделала музыку погромче и села за свою программу, готовясь к видеодемонстрации и нервируя соседей свеженьким альбомом очередной рок-группы. Время от работы до работы летело незаметно, и она настолько увлеклась, что не с первого раза услышала звонок собственного телефона.

– Еду нашла? – без предисловий начал Джо. Его голос был заспанным, а дикция хромала, прерываемая безрезультатными потугами сдержать зевоту.

– Да, спасибо тебе большое!

– Я не о тебе заботился, – ворчал он. – Просто не хотелось бы вернуться на пепелище.

– Главное, чтобы ты вернулся. Надолго этой амброзии мне не хватит.

В трубке послышалось непонятное шелестение и смех Арнольда.

– Когда я уже выдам тебя замуж, а? – тем временем кисло протянул Джошуа.

– Когда Гордон Рэмзи разведётся, – съехидничала она, но услышала лишь ещё один душераздирающий зевок.

– Таблетки?

– Выпила, мамочка.

– Значит, квартира цела, да ещё и без трупа. Прекрасно. Всё, бывай, Пуговка.

И не слушая раздавшееся в ответ гневное восклицание, Джо отключился. Ну а Элис очень по-взрослому показала телефону язык и отправилась собираться – «Вальхалла» и Клаус уже заждались.

Клуб встретил полумраком и тишиной, которой недолго оставалось здесь царствовать. Нахмуренный Один свысока наблюдал, как техники настраивали свет. Повсюду суетились уборщики, официанты готовили столы и танцпол к грядущему вечеру. Элис протиснулась к стоявшей с ногами на табурете Аве, которая деловито расставляла новые дынные ликёры.

– Как обычно, – крикнула Эл, и с кряхтением спустившись на землю, ямайка выставила на барную стойку стакан.

– С сотворения мира эта фраза не звучала в отношении воды, – хмыкнула Тоши.

– И, надеюсь, в этом клубе больше не прозвучит, – в тон откликнулась Элис. Улыбнувшись друг другу, они вернулись к своим обязанностям.

Элис придирчиво осматривала зал, когда в «Вальхаллу» потянулись первые посетители. Разогревая публику перед очередным полным танцев и музыки вечером, диджей уже давно отжигал собственные миксы. А Эл на мгновение замерла. Ей нравилось ловить тот самый момент, когда полупустой зал резко наполнялся гомонящими людьми и блеском золотых крыльев на ободках сновавших между столов официанток. Никакого плавного перехода. Вот ещё тёмные плиты пола медленно затягивало дымом, который постепенно скрывал в белёсых клубах стилизованные фрески воинственных валькирий, а в следующую минуту Элис уже пробивала себе дорогу в попытке добраться до нужного места, не отдавив по пути чьи-нибудь ноги. Ощущать себя одновременно в толпе и над ней казалось удивительным. Словно свысока и немного отстранённо она наблюдала за людьми, но их эманации веселья и счастья затрагивали и её.

Работы сегодня было даже для субботы многовато. Какая-то компания была недовольна соседями, которые, по их мнению, слишком сильно шумели. Как те вообще умудрились расслышать хоть кого-нибудь, ведь их столики находились почти на самом танцполе, осталось для Элис загадкой. Но она добросовестно решила вопрос и успокоила разгорячённых молодых людей. Как всегда, не обошлось без драк и нескольких любвеобильных парочек, попытавшихся оккупировать туалетные кабинки.

В общем, время незаметно подбиралось к полуночи, а Эл всё металась между кухней, техниками и гостями. И тут, во время очередного рейда по залу, она вдруг машинально взглянула наверх и замерла, когда заметила до боли, до рези в глазах знакомую фигуру. Элис ни за что бы не подняла взгляд на эту зону, не обрати она внимания на вновь барахливший прожектор. Места для особых гостей находились по периметру всего второго этажа, но расположение именно этого столика давало возможность наблюдать как за сценой, так и за танцполом. И именно за ним, расстегнув пиджак, вольготно раскинулся на диванчике Джеральд Риверс.

Профессор сидел в одиночестве и меланхолично крутил ножку с виду пустого бокала, пока читал что-то с экрана ярко светившегося смартфона. Он явно скучал и бросил равнодушный взгляд в зал, отчего Элис судорожно сглотнула и поспешила укрыться в тени нависающего балкона, чтобы привести в порядок враз расшалившиеся нервы. Руки похолодели, а больное сердце неровно забилось.

Внезапно мимо пронеслась тощая рыжеволосая Эрика Тауб, которая сегодня работала на втором этаже. И Элис устремилась за ней, хватая девушку за руку.

– А, Элис! – Подруга улыбнулась, на ходу отправляя через коммуникатор заказ на кухню. – Прости, зашиваюсь.

– Эрика. – Эл всё же удалось остановить стремительно летевшую валькирию. – У тебя за двенадцатым столиком сидит клиент. Высокий мужчина, волосы русые, чуть длиннее обычного, на вид лет тридцать – сорок.

Тауб на секунду задумалась, вспоминая, а потом её лицо просветлело. Любой администратор со временем учится быстро и надолго запоминать лица, чтобы в нужный момент знать, как вести себя с клиентом. А уж для VIP зала это было обязательное условие.

– Да, есть такой. У него ещё глаза точно без радужки. Жуть! А что?

– Как… как давно он пришёл?

– Часа два назад. Снова забронировал столик на неделю вперёд…

– Что?! – Элис показалось, что она ослышалась.

– А тебе Клаус не говорил? – От желания поделиться новой сплетней рыжая даже забыла про свои срочные дела. Поскольку Элис приходила на работу только в выходные, большая часть обычной внутриклубной жизни проносилась мимо неё. Обычно она была этому только рада, но сегодня впервые пожалела, что не прислушивается к разговорам персонала. Тем временем Эрика доверительно бубнила на ухо продолжение сногсшибательной новости. – Этот тип приходит сюда вторую неделю подряд. В прошлые выходные только не было, вроде. Столик бронирует на неделю вперёд и всегда сидит один, насупившийся, как сыч. Ничего не заказывает кроме воды, зато оставляет баснословные чаевые. Странный, но видали и позаковыристее. Клаус говорит с ним не связываться, да никто бы и не рискнул. Я пару раз подходила, ну, знаешь, уточнить всё ли хорошо, доволен ли, так чуть душу насмерть не заморозила рядом с ним. Сама увидишь, такую рожу корчит, будто в покер на миллион играет.

В покер, значит, играет…

– А в четверг он тоже был здесь? – пришла в голову потрясающая в своей очевидности мысль.

– Когда вы с компанией твоей ржали как кони? Конечно. А что?

– Нет, ничего… показалось, лицо знакомое, – пробормотала Элис, переваривая услышанную информацию. И видя, что Эрика до сих пор слишком заинтересованно на неё смотрит, заметила: – Ты, кажется, спешила.

– Ох, чёрт, да! – спохватилась Тауб и почти бегом устремилась в сторону бара.

Элис же спряталась поглубже в тень, чтобы не добрался ни один лучик прожектора, и задумалась. Ситуация выходила странная. Риверс приходит вторую неделю подряд, был он здесь и в четверг, хотя к ним не подошёл. Что это значит? Что вообще происходит, чёрт возьми? Преследование? Домогательства? Дурацкая шутка? Непонятные сообщения во всех возможных видах, и прозвучавшие в самом начале и готовые быть озвученные по первой же просьбе намёки и предложения. Риверс явно имел определённую цель, ведь вряд ли дело было в спонтанном желании залезть в трусы к своей ничем не примечательной студентке. Больше походило на поведение главного хулигана класса, чем взрослые осознанные поступки. Или он добивался именно этого – создать впечатление нелогичности, глупости? Ведь каким-каким, а вот глупым профессор Риверс не был. Наглым – да, самоуверенным мудаком – однозначно, чертовски привлекательным мужчиной – бесспорно. Но это ровным счётом ничего не объясняло.

Она снова выглянула из своего укрытия и тут же спряталась обратно – едва ли не светившиеся в ультрафиолете глаза профессора медленно сканировали зал. Элис хмыкнула. Даже если допустить, что в самом начале Риверс всего лишь хотел быстро перепихнуться с показавшейся ему симпатичной администраторшей ночного клуба, то идея давно исчерпала себя. Он видел её при свете дня, знал, что она не представляет никакого интереса, но продолжал гнуть свою линию. Словно выделил её из общего множества переменных, задал какую-то ему одному ведомую функцию и теперь ждал окончания итерации. И Элис чувствовала, как постепенно заходит в ту область, где легко потеряться. Но она была достаточно умна и хитра, чтобы до последнего держать дистанцию и ни единым словом не показывать, что все подначки, намёки или действия Риверса хоть как-то её задевали. Только вежливость. Только подчёркивающая их статусное различие холодность. В конце концов, однажды профессору наскучат непонятные игры.

С другой стороны, любая другая нормальная девушка давно бы заявила в полицию, накатала заявление, дала показания и с чистой совестью ходила на каждое слушание. Элис фыркнула и поймала саркастические блики на лице настоящего хозяина Вальхаллы. Разумеется, решение сдать навязчивого профессора на растерзание этической комиссии было самым простым и самым идиотским, потому что Джеральд Риверс сможет откреститься от любого обвинения. Глупо пытаться остановить человека, обладающего возможностями, статусом, деньгами и потрясающими связями. Да её костей по всей Америке не соберут, подними она юридическую руку на «золотого мальчика» Пентагона. Впрочем, сам Риверс точно не планировал применять к ней грубую силу. Нет. Он брал другим.

Элис украдкой взглянула на нужный столик, где сидел профессор. Он меланхолично уставился в бокал с водой, и Эл многое бы сейчас отдала, лишь бы узнать, о чём сейчас думал этот непонятный мужчина.

– Элис?

Раздавшийся прямо над ухом голос заставил вздрогнуть. Заметив это, Кестер покаянно улыбнулся.

– Прости, малышка, не хотел тебя напугать.

– Всё в порядке. – Она ласково сжала руку названного дядюшки. – Ты что-то хотел?

– Да. – Кестер как-то нехарактерно для себя замялся и почесал кустистую светлую бровь. Его полное одутловатое лицо выражало смущение с налётом нервозности.

– На втором этаже нужна твоя помощь, Эрика не справляется. Сегодня на удивление много гостей, но…

– Но ты не хочешь меня об этом просить, так? – Элис скрестила руки на груди и посмотрела прямо в блёклые голубые глаза Клауса. – Почему?

– Он снова здесь, – ответил дядя и прикусил нижнюю губу, подслеповато щурясь наверх, в сторону того самого столика. Ему не требовалось пояснять, кто этот «он», Элис поняла и так. – Поганец приходит сюда уже вторую неделю подряд.

– Что в этом такого? – Она постаралась изобразить на лице максимально невозмутимое выражение. – Человек отдыхает. Я не понимаю, чем вызвана твоя тревога.

– Малышка, – Кестер обнял её за плечи и притянул к себе. – Ты можешь не верить мне, но я повидал много дерьма, и моя интуиция сейчас просто орёт во всю глотку.

– И что же сообщают биолого-химические реакции в твоём мозгу, которые ты именуешь интуицией?

Клаус досадливо цокнул, услышав иронию в голосе.

– Ты не воспринимаешь мои слова всерьёз. Я почти уверен, что этот кусок говна приходит за тобой, а за ним следом летят неприятности. – Дядя начал сердиться. – Он ищет тебя. Но ты не хочешь послушать старого Клауса, пребывая в глупой иллюзии безопасности. Ты молода и наивна. Тебя воспитывали в католическом приюте! Святая Дева Мария, ты вообще ничего не знаешь о настоящей жизни, сидя в своём университете!

Элис ласково улыбнулась и обняла пожилого мафиози.

– Дядюшка, – проговорила она ему на ухо, – может, мой опыт и не столь богат, как твой. Но поверь мне, я могу не бояться собственного профессора. Мы видимся с ним три раза в неделю на лекциях. Вряд ли он успевает настолько соскучиться по одной из своих студенток, чтобы преследовать её по ночным клубам. Странно, что ты не помнишь, – мы играли с ним в покер в начале сентября.

Она говорила небрежным тоном, а сама сгорала от стыда из-за откровенной лжи человеку, практически заменившему ей отца.

– Это был он? – Клаус сердито нахмурился, внимательнее приглядываясь к ничего не подозревающему гостю. – Что-то непохож.

– И тем не менее это он. Я пойду наверх и помогу Эрике, а тебе следует поменьше смотреть глупые детективные сериалы, – назидательно закончила она, шутливо пригрозив пальчиком. – И не отнекивайся, из твоего кабинета каждый вечер доносится заставка «Касла».

С этими словами она чмокнула в щёку остолбеневшего от таких новостей Кестера и отвернулась. Стиснув зубы и нацепив самое нейтральное профессионально-радушное лицо, Элис направилась вверх по кованой лестнице. Шаг, ещё шаг… ну, здравствуй, двуногая Смерть. Их взгляды встретились почти сразу же, вежливый кивок на кривую усмешку, и Элис мгновенно отвлекли.

Более или менее она смогла перевести дух лишь пару часов спустя, когда ноги уже гудели от напряжения, а в груди неприятно ныло от постоянной беготни. Так что Элис устало присела на высокий барный стул, лениво поправила выбившиеся из причёски волосы и одёрнула подол строгой форменной юбки. До закрытия клуба оставалось полчаса, после чего можно было наконец-то вернуться домой, снять с гудящих, словно высоковольтная вышка, ног проклятые туфли, а если хватит сил – принять ванну. Однако зародившиеся наяву грёзы о приятном вечере прервал ворвавшийся в реальность голос и… аромат.

– С таким графиком, мисс Чейн, вы, наверное, живёте на одних энергетиках. – Взявшийся словно из ниоткуда Риверс опустился рядом на барный стул и вытянул длинные ноги. М-да, такому и стремянка покажется пуфиком.

– Боюсь, сэр, что в моём случае энергетики сведут меня в могилу даже быстрее, чем работа и учёба. Вы видели их состав? – вежливо откликнулась Элис и инстинктивно выпрямила спину, проклиная на чём свет стоит свою рассеянность. Совсем, видимо, спятила, раз уселась отдохнуть прямо рядом со злополучным столиком.

– В мою бытность студентом это был единственный шанс дожить до вечера и не заснуть стоя. И хотя я не берусь сказать, из чего их делают сейчас, но раньше туда не подмешивали яда.

Элис недоумённо уставилась на профессора и попыталась понять, что за чушь он несёт, а потом её озарила догадка. Ну надо же! Похоже, маленький инцидент в фойе кампуса оставил тайну тайной. Неужели цвет флакона и название лекарства оказались недостойны даже минимального внимания Риверса? Впрочем, он тогда был больше заинтересован самой мисс Чейн, чем полустёртыми надписями на нитроспрее. Ха! Вот так удача! Насмешек или, что ещё хуже, нарочитой жалости слышать совсем не хотелось. Уж точно не от Риверса.

– Я всё же наивно полагаю, что FDA15 стоит на страже нашего здоровья и не допустит массовой гибели в Кембридже, профессор, – откликнулась Эл чуть более легкомысленно, чем намеревалась, и осторожно вдохнула поглубже.

Вот чёрт, не парфюм, а наркотик какой-то. Риверс традиционно улыбнулся одним только ртом, и она отвела взгляд, не в силах смотреть на эту жутковатую иллюзию дружелюбности. Повисла пауза, которую хотелось чем-то заполнить, только вот предмет для беседы всё никак не находился, и в итоге Элис ляпнула первое, что пришло в голову:

– У вас довольно странный способ убивать субботний вечер, сэр.

– Отчего же? Я нахожу его вполне обыденным, – мгновенно откликнулся Риверс и равнодушно пожал плечами.

– Вы сидите один в ночном клубе и пьёте воду… – начала было Эл, но её немедленно перебили.

– Неужели вы имеете что-то против воды? – ухмыльнулся профессор, не поворачивая головы.

– Вовсе нет. Иисус говорил, что вода, которую он даст нам, «сделается источником воды, текущей в жизнь вечную»16, – со смешком проговорила Элис и уставилась на носки своих туфель. Что-что, а цитировать Священное Писание она могла с любого места и в любом состоянии.

– Жить вечно очень соблазнительно, но, боюсь, мне станет чертовски скучно уже на второй сотне лет, – насмешливо протянул Риверс и наконец посмотрел в упор. Элис почувствовала, как тут же неровно забилось сердце, и молча чертыхнулась. Почему она до сих пор не ушла?

– Речь идёт о существовании небесном, а не о бренном теле, – скривилась она, проигнорировав собственный мысленный вопрос, и машинально потёрла ноющие икры. Но под внимательным, не отрывавшимся от её лодыжек взглядом Риверса мгновенно выпрямилась.

Снова возникло тревожное ощущение, что вся эта игра в гляделки – пустая формальность. Он прекрасно знал, как она выглядит в одежде, без неё и даже со снятой кожей. Внутри поднялось шальное раздражение, но мгновение прошло, и доводы рассудка взяли бразды правления. Тактичность, вежливость и дистанция– вот краеугольные камни их общения. В своих фантазиях он мог сколько угодно раз нагибать Элис прямо поперёк барной стойки, но в реальности не посмеет и пальцем к ней прикоснуться.

– Тогда это будет ещё более тягостное времяпрепровождение, чем мне представлялось.

Профессор всё-таки оторвался от созерцания девичьих ног и посмотрел Элис в глаза. Вот спасибо.

– Ну да, вряд ли там будет секс, наркотики и рок-н-ролл.

– То есть, никаких развлечений, – притворно-печально вздохнул Риверс. – Лучше уж тогда отправиться в ад, может, там ребята повеселее.

– Сомневаюсь, их программа тоже однообразна: плач и скрежет зубовный.

– Тогда, если в любом случае мне не понравится ни наверху, ни под землёй, продолжу ту жизнь, которая меня устраивает. Останусь атеистом и буду ловить удачу здесь. – Профессор пожал плечами, но глаза его блестели огнём азарта. Ого, кто-то решил отомстить за намёки месячной давности? Не поздновато ли? Или ему просто нравилось дразниться? Элис медленно выдохнула. Тактичность, вежливость и дистанция…

– Наличие или отсутствие веры не значит, что свою жизнь необходимо растрачивать на одни сомнительные удовольствия. Это же чистой воды медленное самоубийство.

– Если вы сейчас скажете, что самоубийство – грех, я разочаруюсь в вас, мисс Чейн.

– Хоть я и не ставила себе целью заслужить ваше одобрение, профессор, я не буду говорить о греховности. Хотя бы потому, что не мне судить вас.

И на этом им бы закончить разговор, но…

– Но вы осуждаете, – перебил Риверс и внимательно вгляделся в лицо своей студентки, словно видел впервые.

– Каждый из нас имеет право на собственное мнение, исходя из личных принципов, сэр, – туманно ответила Элис, оглядывая полупустой зал. Тактичность, вежливость и дистанция…

– Субъективность плоха тем, что можно легко ошибиться в своих наблюдениях.

– Разумеется, ведь мнение одного человека не может быть объективно априори. – Элис поморщилась.

– Мне нравится ваша категоричность, но вот сейчас я уверен, что вы ошибаетесь. – Он самодовольно облокотился спиной на барную стойку и оглядел помещение. Впервые за вечер Элис с нескрываемым интересом посмотрела на профессора. – Вы хоть раз наблюдали за кем-то?

– Вы ходите в ночной клуб, чтобы… наблюдать? Сэр.

Кажется, иронии в её голосе было непрофессионально много, но преподаватель не обратил на это внимания. Либо разговор в половину третьего ночи Риверс счёл достаточным основанием, чтобы временно преодолеть разделявший их со студенткой социальный лестничный пролёт.

– Вас это удивляет? – Он искоса глянул на неё, и снова пристально уставился куда-то в зал.

– Пожалуй, нет… – Она ненадолго задумалась. – Однако мне казалось, на лекциях у вас есть для этого все возможности.

– Верно. – Риверс кивнул, соглашаясь. – Но гораздо интереснее анализировать тех же людей в нестандартной обстановке.

– Для чего же?

– Пытаюсь понять ход человеческих мыслей, эволюцию интеллекта. Ну… или деградацию. У кого как. – Задрав подбородок, Риверс не отрывал слегка прищуренного взгляда от чего-то одному ему известного. А удивлённая Элис получила возможность впервые рассмотреть его профиль вблизи.

Что же, там было на что полюбоваться. Её однокурсницы недаром лили галлоны восторженной слюны, организовав стихийный фан-клуб профессора Риверса. Кем бы ни были его предки, они постарались на славу, создав прекрасного в вырождении своей крови потомка. Природа и вековая селекция настолько превзошли себя, соединив в одном человеке все возможные благородные черты, что это граничило с уродством и одновременно являлось сосредоточением настоящей красоты. Элис легко могла бы представить абрис Джеральда Риверса в короне святого Эдуарда и годами правления на чеканных монетах позапрошлого века. Удивительная внешность. Словно начертанная винкелем в руках архитектора, линия носа обрывалась недоведённым перпендикуляром бровей, а по-мальчишески прямая штриховка ресниц своей тенью смягчала неестественность радужки. Без сомнений, в чертах этого человека притаилось золотое сечение.

Так вот оно какое, восхищение мужчиной, который раздражал чередой идеальных костюмов и белых рубашек, самоуверенностью и высокомерием, наконец, выжигающе яркой звездой ума. Впрочем, Риверс был чертовски хорош вне зависимости от отношения к нему. И уж точно профессора не волновало, что думала на его счёт студентка. Так что нужно было срочно взять себя в руки и лишний раз повторить:тактичность, вежливость и дистанция…

– И как продвигаются успехи? – спросила Элис, насильно оторвав взгляд от преподавателя, и раздражённо прикусила нижнюю губу в попытке вернуться в реальность.

– Видите парочку? – вместо ответа начал он.

Элис кивнула. Едва заметно повернув голову, она рассматривала парня и девушку, что являли собой довольно колоритных представителей клубной культуры. Красноволосая девчонка, несмотря на холодные ночи октября, была одета в дорогие короткие джинсовые шорты и брендовую футболку кислотной расцветки. Её спутник красовался в кожаных штанах, косухе и майке с эмблемой известной брутальной группы. Эти двое являли собой столь нелепое сочетание, что Элис удивилась, как она не обратила на них внимания раньше. Тем временем её собеседник продолжил:

– Готов поспорить, что вы не замечали их, пока я не сказал. Так ведь?

– Да, – кивнула Эл и с растерянной улыбкой посмотрела на профессора. – И это странно. И дело в том, что они не только привлекают внимание сами по себе, но обычно я хорошо запоминаю лица.

– Вы не умеете наблюдать. – Риверс едва заметно улыбнулся кончиками губ. – Эта парочка пришла сюда десять минут назад. До этого они даже не знали друг друга. Познакомились на танцполе внизу, залили в себя по паре «Баронов» и направились в близлежащий туалет скрепить знакомство яростным соитием на бачке унитаза.

– Я даже боюсь спросить, с чего вы это взяли, – рассмеялась Элис. – Только если не сидели в соседней кабинке, конечно.

Сказала и осеклась, потому что такое поведение было слишком фамильярным. Но профессор пропустил её тон мимо ушей, весело глянув на Элис в ответ. Собравшиеся вокруг глаз морщинки обозначили намёк на настоящую улыбку. Ох… Тактичность, вежливость и дистанция!

– Я просто смотрю и вижу. – Он махнул рукой в сторону парня. – Будь они давно знакомы, то между ними проскакивали бы те самые микроконтакты, что есть у каждой встречающейся пары: жесты, взгляды, прикосновения. Полагаю, вы поняли, о чём я. Они же сидят и глупо шутят, пытаясь скрыть неловкость специфического первого знакомства. Девушка постоянно посматривает на экран телефона, очевидно, проверяет который час и планирует, как поскорее улизнуть от своего случайного и не самого перспективного партнёра.

– Кажется, мне пора открывать собственный интернет-блог, а вам – надевать дурацкую шляпу. – Эл хохотнула, но весело ей не было. Теперь она прекрасно понимала, что именно привлекло внимание Риверса, и мысленно проклинала себя за редкостную невнимательность. Похоже, она действительно устала.

– Мисс Чейн… Вы ошибочно считаете, что сравнение с Холмсом должно польстить мне. Расстрою вас – я не считаю наркомана и откровенного лентяя достойным примером для подражания.

Вау… Фраза прозвучала настолько зло, что Элис растерялась, не представляя, как реагировать на столь странный выпад. Откуда такая агрессия к книжному герою? Она удивлённо посмотрела на нахмурившегося Риверса и поспешила немного сменить тему.

– Ну, допустим, всё так и было. Но как вы докажете секс между ними? В конце концов, я как администратор точно бы знала об этом, охрана сообщает…

– Заметь их кто-то, вам бы сказали, но эти ребята профессионалы быстрых знакомств. А как докажу? У неё засос на левой груди и скоро будет синяк на правом колене. Судя по всему, туалеты «Вальхаллы» не проектировались с учётом удобства занятий в них сексом. У него же до сих пор расстёгнута ширинка и следы спермы на штанах.

– Фу! Какая мерзость… – Растеряв всю наигранную серьёзность, Элис потешно скривилась, вызвав у Риверса смешок.

– С физиологией сложно совладать, но согласен, можно и поаккуратнее.

– То есть вас больше беспокоит тот факт, что парень грязнуля, а не то, что он любитель быстрого секса без обязательств?

– Для вас это проблема?

Он иронично взглянул на Элис, и та поняла, что попалась на тщательно спланированную провокацию. Опять. Возможно, профессор всё и придумал про странную парочку, однако сейчас это мгновенно отошло на задний план. Тактичность, вежливость и дистанция… Эл поджала губы и ответила, больше не чувствуя веселья.

– Люди вольны заниматься всем, чем хотят. Это их жизни.

– Несколько минут назад вы говорили противоположные вещи. – Риверс высокомерно улыбнулся. – В каком случае врали?

– Это была не ложь, я лишь выражала своё отношение к такому времяпрепровождению. Да, их поведение кажется мне неприемлемым. Причём в большей степени со стороны женщины, а не мужчины.

– Вы так требовательны к своему полу?

– Исторически сложилось, что роль женщины состоит в удовлетворении потребностей цивилизации. Впрочем, мы сами виноваты, что допустили подобное.

– Ого! – Теперь мужчина полностью развернулся к ней, заинтересованно оглядывая Элис с головы до ног. – Состоите в феминистическом движении?

– Меня минула чаша сия. – Она подняла руки вверх, открещиваясь от подобных заявлений. – Просто считаю недостойным, что женщина использует свои половые особенности для достижения определённых целей. Должно же быть хоть какое-то чувство гордости, ну и… запретный плод более сладок.

– В вас говорит ваша молодость и отсутствие какого-либо опыта, – лениво растягивая слова начал Риверс. – Запретные плоды оставьте Царству Небесному, на земле не бывает неприступных женщин, лишь мужчины, у которых недостаточно власти, денег и характера.

– Уж не намекаете ли вы, что каждую женщину можно купить? Знаете, это звучит довольно оскорбительно.

– Это правда. Какой смысл обижаться на правду?

– Я не обиделась, всего лишь сказала, что это звучит оскорбительно. Задень меня ваши слова на самом деле, это бы означало, что я добровольно причислила себя именно к тем, кого покупают.

– Так вы не относите себя к женскому полу, мисс Чейн? Потому что я ни для кого не делал исключений. – Брови Риверса в притворном удивлении взлетели вверх, пока его взгляд педантично четвертовал её силу воли. Элис сжала зубы. Тактичность, вежливость и дистанция… Да к чёрту!

– Тогда у вас довольно однобокие и ограниченные представления о женщинах, сэр, – процедила она.

– У меня? Хм. Библия ставит женщину не выше огрызка мужчины, создав из его ребра…

– Ваш сексизм весьма груб, но, помимо этого, наивен, потому что вы ошибаетесь. Впрочем, как и многие другие, – холодно отрезала Элис, высокомерно посмотрев на профессора. – Оригинал Священного Писания гласит, что Ева была создана отражением Адама. Она не просто образ Божий, а его инверсия, обратная сторона, вторая часть настолько же полноценная, как и мужчина. Его дополнение.

– Неужели? – Риверс поджал тонкие губы. Он явно не любил ошибаться хоть в чём-то, но не станет же он спорить с девчонкой, которая полжизни изучала теологию?

– Ошибка перевода, – пожала плечами Элис и нехорошо усмехнулась. – И, похоже, мы только что доказали справедливость подобного уточнения. Боюсь, ваше отношение к женщине притягивает именно такой тип. Они ваше отражение, профессор. Экстра-класс денежных вложений, чтобы на выходе получить нечто с красотой цветка и лёгкостью бабочки. Признайте, в таком случае мнение не может считаться объективным.

Элис знала, что хамит. Но вместо того, чтобы поставить на место чересчур осмелевшую девчонку, Риверс скрестил на груди руки и долго обдумывал прозвучавшие слова. Настолько, что она успела проклясть себя последними ругательствами и уже судорожно придумывала, как бы потактичнее извиниться, когда профессор наконец заговорил.

– Интересная точка зрения. Однако есть ещё один момент, на который вы обязательно найдёте подходящую случаю священную цитату. – Он мерзко улыбнулся, а Элис записала очко в его пользу и вздохнула. Один-один, хоть удар и вышел предсказуемым. – Я уверен, что любая женщина стремится привлечь к себе внимание мужчины. И выглядит это довольно отвратительно, потому что каждая из них точно знает, что хочет получить. Попытаетесь разубедить меня в этом?

– Бог с вами. – Элис заливисто рассмеялась, понимая, что их пустая вежливая болтовня перешла в открытые боевые действия. – Я не тот человек, кто должен или хочет это делать.

– Отчего же?

– Мои методы могут вам не понравиться.

Они посмотрели глаза в глаза друг друга.

– Обещаю, я как-нибудь переживу погружение в мир ваших плюшевых идеалистических фантазий, – ответил Риверс с притворным испугом, а ей захотелось врезать по этой снисходительной роже.

– А вы шутник, профессор, но я имела в виду другое. На мой взгляд, ситуация обратна. Это мужчина пройдёт семь кругов ада по битому стеклу и босиком, чтобы в итоге получить ту женщину, которая ему нужна. И ей не придётся даже пальцем шевелить, пытаясь завлечь своего героя. То будет его самостоятельное решение.

– Но разве подобное не вариант подкупа? Пускай не деньгами, но поступками. Смысл-то один?

– Сорить деньгами легко, совершать достойные деяния во много раз сложнее. К тому же пустая жертвенность способна произвести впечатление лишь на такую же пустую личность. В любом другом случае действия либо раз и навсегда отвращают, либо делают из нас преданнейшее существо. Когда женщина – выбор сильного партнёра, она и сама становится сильнее. А в отношениях равных не может быть торгов.

– Таким образом, вы считаете меня слабаком, поскольку моя парадигма женщины обычно не несёт в себе глубокой смысловой нагрузки. Я прав?

Нет, не прав. Признаться в чём-то подобном, всё равно что расписаться в собственном ничтожестве, потому что сегодня его выбором стала Элис Чейн. Умный, хитрый ублюдок.

– Я же говорила, что мои методы вам не понравятся. – Она скромно потупила взгляд, чувствуя, как вокруг неё расставляются сети оговорок и недомолвок, чтобы в удачный момент поймать на собственных же словах.

– Игнорируете возможность прямого ответа? – Риверс хмыкнул. – Что же, хорошо. Попробую зайти с другой стороны. Вы считаете возможным равенство между мужчиной и женщиной. Почему?

– О, мы переходим на слишком опасные и неоднозначные темы. Люди веками бьются над этим вопросом, находясь в перманентном межполовом конфликте, а вы хотите в полутёмном ночном клубе решить всё за полчаса. Но в вас достаточно уверенности в собственном уме, профессор, так ответьте же себе сами.

– Ого, теперь я уже самоуверенный слабак? – Его смех был таким же искусственным, как и улыбка. Господи, да есть ли в этом человеке хоть что-то живое?

– Это ваши слова, сэр. Не мои.

– Только лишь потому, что вы не осмелились озвучить их сами, мисс Чейн. Что же до моего мнения, то я искренне считаю слабый пол зависимым от мужчин. Из всех встреченных мною женщин каждая в итоге была хороша лишь в качестве красивой спутницы или для работы с бумагами. Взять хотя бы Генри, она яркий тому пример: ей никогда не стать чем-то большим, нежели умной помощницей. Будете возражать?

Риверс опёрся локтями на колени и опустил подбородок на сцепленные в замок пальцы. Он знал, что прямо сейчас совершенно точно хватил через край. А потому с чувством глубокого удовлетворения от удавшейся провокации наблюдал за сменяющимися на лице Элис эмоциями и ждал ответа. И тот пришёл.

– Ада Лавлейс и Грейс Хоппер17? – спросила Эл, презрительно вскинув брови. – Впрочем, я рада, что вы больше не отрицаете узость вашего опыта. В противном случае вам стало бы ясно, что мы зависим не от мужчин, а исключительно от вашего наивного тщеславия. Лишь единицам достаточно их собственного успеха, чтобы ставить себя выше других, остальные же продолжают мериться красотой эскорта.

– Кажется, пришла моя пора оскорбиться. – Возможно, Элис показалось, или во взгляде Риверса всё же промелькнуло раздражение.

– С чего же?

– Во-первых, вы всё же назвали меня тщеславным. Во-вторых, обвинили в этом грехе одних мужчин, что совершенно несправедливо. Женщины распускают перья, точно павлины, стоит лишь чуть ими заинтересоваться. А мы стараемся их в этом поддерживать. Разве не работает в таком случае тщеславие по обе стороны баррикад? Или же этот порок приписывается только мне?

– Да вы сами по себе целый ящик Пандоры, профессор, – досадливо поморщилась Элис. Ей категорически не нравилось, куда зашёл их разговор. Это очень хреновая тема для обсуждения под утро после смены.

– Сочту за комплимент. – Невозможный мужчина внезапно широко улыбнулся, а Элис захотелось одновременно чертыхнуться и перекреститься.

– Увольте. Это не то достижение, которым можно гордиться. – Элис прикрыла глаза и потёрла их кончиками пальцев. Дурацкий диалог начинал утомлять, но она всё же решила договорить. – Нет, я не отрицаю, что у нас отличается мозг, пространственное мышление и тому подобное, однако это не значит, что кто-то хуже или лучше. Вы считаете женщин зависимыми, ни на что не способными, но подобное заявление звучит глупо от человека, в уме которого мне как-то не приходилось сомневаться. И если это была попытка задеть меня, то она бездарно провалилась. В следующий раз выбирайте темы, в которые хоть немного верите сами. Впрочем, есть одна вещь, которая могла бы стать вашим контраргументом, но вы, профессор, никогда не скажете о ней ни слова.

– Не был бы столь в этом уверен. Я не давал обетов молчания.

На первый взгляд Риверс откликнулся безмятежно, но Элис почти физически чувствовала расползающиеся от него ледяные колья. Он был чем-то или кем-то разочарован, но какое ей дело…

– Я просто надеюсь, что вы не станете говорить о том, о чём не имеете ни малейшего представления.

– Какая самоуверенность.

Температура в помещении наверняка упала на пару градусов, но Элис овладело безразличие. Задрав голову вверх и разглядывая тёмный балочный потолок, она продолжила:

– Прогресс дал нам молоток, пистолет и фаллоимитатор. Мы можем построить дом, добыть еду и приятно провести вечер, но никто не придумал заменителя сильного плеча, в котором нуждается каждая женщина, чтобы оставаться женщиной.

Повисла недобрая пауза. Наконец Риверс пошевелился, со вздохом вытянул ноги и устало улыбнулся, прикрыв глаза.

– У меня собралась замечательная коллекция завуалированных оскорблений. Сейчас, я так понимаю, это было что-то вроде «безответственного». Так?

– Нет. Я же сказала – вы не знаете и потому не можете понять. Имей вы подобный опыт, то мы обошлись бы без прозвучавших ранее пошлостей и банальностей, всячески обмусоленных ещё в прошлом веке. Давайте договоримся, профессор, когда попробуете сыграть роль «плеча», то позвоните мне, обсудим ваши впечатления. – Риверс повернулся к ней с намерением что-то возразить, но она лишь устало отмахнулась. – Я вот только не понимаю… В глазах общественности по-настоящему сильные отношения служат на благо статуса мужчины гораздо больше, чем трёхфутовый список любовниц. Так зачем каждый раз платить женщине за возможность раздуть своё эго?

Вопрос был риторическим, она не ждала ответа и вздрогнула, когда услышала насмешливый голос Риверса.

– Может, потому что так удобнее?

– Отвечаете вопросом на вопрос, сэр? – Элис покачала головой и крутанулась на барном стуле, но, поймав за хвост интересную для себя мысль, резко остановилась и хитро прищурилась. Она подняла голову и впервые смело посмотрела в выгоревшее подобие глаз. – Мне кажется, профессор, или я слышу оправдания? Спросив в самом начале моё мнение и выслушав его, вы на протяжении всего разговора постоянно относите мои суждения на свой счёт. Я не знаток психоанализа, но, кажется, ваша самооценка гораздо ниже, чем вы себе мните.

Ох! Как, оказывается, интересно напрягается рот и расширяются зрачки Риверса, когда он пытается сдержать гнев и облечь слова в приличную форму. Элис видела, как уродливо скрючились так и не сжавшиеся в кулак длинные пальцы. И не дожидаясь, когда их сомнительный разговор окончательно свалится в некрасивую ссору, Эл поднялась. Дёрнулся и Риверс, который явно хотел что-то сказать, но тут по клубу пронёсся воинственный клич Планта и послышался характерный дробный ритм «Immigrant Song», означавший конец очередной, полной веселья ночи в «Вальхалле». Элис фальшиво улыбнулась.

– Извините, профессор, мы закрываемся.

Она кивнула на прощание и быстрым шагом направилась в сторону Клауса, который сердито сигнализировал возвращаться к работе.

Длинная череда ступенек, и Эл очутилась в пустом зале первого этажа, наслаждаясь если не выигрышем, то хотя бы ничьей. Это был тревожный диалог. Они оба так и не смогли сдержаться, плавая в репликах на грани грубости, неуважения, еретических постулатов и насквозь выдуманного предмета спора. Риверс старательно сыпал провокациями и почти до самого конца наслаждался производимым эффектом, пока не получил в ответ порцию отборнейшего яда. Возможно, завтра Элис пожалеет о своей несдержанности, но точно не сегодня. И если профессор обидится на им же самим культивируемую откровенность, то лишь подтвердит её последнюю догадку. И всё же… Тактичность, вежливость, дистанция– фиаско. Элис вздохнула и досадливо цокнула, силой заставив себя вернуться к работе, чтобы избавиться от неприятного послевкусия беседы.

Тёмная, почти неосвещённая фонарями парковка около входа в клуб была пуста. Сегодня Элис уходила последняя. Она тщательно закрыла все двери и поставила «Вальхаллу» на сигнализацию, когда на горизонте уже начинал заниматься рассвет. Было холодно. Стуча зубами, Эл принялась рыскать на дне сумки мгновенно заледеневшими на осеннем ветру пальцами в поисках телефона, когда рядом остановилась машина, что почти сливалась с окружающей чернотой. Приглушённый свет фар выхватил из темноты переполненный мусорный бак, и одного брошенного взгляда оказалось достаточно, чтобы Элис тяжело вздохнула. Дверь длинноносого Мерседеса поднялась, явив в красноватых отсветах от приборной панели наклонившегося вперёд Джеральда Риверса. В голове поселилось острое ощущение дежавю.

– Вы поздно, мисс Чейн.

– Могу сказать вам то же самое, профессор. Клуб закрылся час назад, а вы всё ещё здесь.

– Я ждал вас. – Откровенный ответ резанул по ушам, вынудив мгновенно напрячься. – Не мог нарушить традицию и не предложить довезти до дома.

Элис невольно улыбнулась. Что же, ожидаемо и всё так же бесполезно.

– Благодарю, профессор, но вынуждена ответить, как и в прошлый раз – у меня заказано такси.

Она снова принялась шарить по карманам, в попытке найти неуловимое средство связи. И когда ей уже показалось, что всё сказано, Риверс решил иначе.

– Вы всегда возвращаетесь настолько поздно?

– По-разному. Но не думаю, что это хоть как-то должно вас заботить. – Элис наконец-то уловила скользкий алюминиевый корпус. Узнать, где черти носят таксиста, сейчас казалось самой важной задачей.

– Почему нет? Вы моя студентка…

– Именно поэтому, профессор, – отрезала она, твёрдо посмотрев в глаза Риверса. Раздался шум мотора и на стоянку вывернул автомобиль с эмблемой Uber.

Не говоря больше ни слова, Элис открыла дверь и села в машину. Но, уже выезжая с парковки, она заметила, что чёрный матовый автомобиль тронулся вслед за ними. Какое-то время Эл пыталась успокоить себя тем, что других выездов всё равно не было. Но чем дальше они продвигались по освещённым улочкам Бостона, тем очевиднее становилось, что профессор намеренно следовал за машиной такси. Элис чуть подвинулась на заднем сиденье и теперь бросала тревожные взгляды в зеркало заднего вида, где в красноватом электрическом свете то и дело мелькало лицо Риверса. Какого чёрта он творит?

Наконец, такси затормозило около дома. Торопливо рассчитавшись с водителем, Элис осторожно ступила на мокрую от недавно проехавшей уборочной машины улицу и оглянулась. Мерседес остановился в десяти шагах позади и мягко урчал мощным мотором, однако странный профессор не делал попыток выйти или заговорить. Так что Элис поспешила юркнуть в подъезд, под защиту родных стен, но, очутившись в темноте квартиры, всё же прокралась к окну кухни и осторожно выглянула из-за шторы. Такси, конечно же, давно уехало, но вот Риверс всё ещё находился внизу. Элис осторожно перевела дыхание.

– Что ты крадёшься, точно вор? – раздался сонный голос, и Эл чуть не заорала от испуга.

Щёлкнул выключатель и комнату залил тёплый свет. В дверном проёме, щурясь от яркости лампы, стоял едва ли продравший глаза Джо.

– О господи, – полузадушено пискнула Элис. – Я думала, ты ещё у Арнольда. Ну и напугал же меня.

– Он сегодня с родными, – пробормотал друг и зашаркал обратно к себе в комнату.

– Ясно.

Элис снова повернулась к окну и как раз вовремя. Она успела услышать, как рыкнул за окном мотор, и Мерседес сорвался с места, словно профессор только и дожидался, когда она поднимется в квартиру и включит свет. Но это же не могло быть правдой? Он не мог знать, какое окно ему нужно. Верно?

Загрузка...