Инструменты страждущих

Глава 20. Друзья императора.

Глава 20.

Друзья императора.

Виктор вышел из автомобиля и посмотрел на серую стену Барьера, которая и в этот раз не помогла никого удержать внутри округа. Внушительное сооружение, правда, сейчас просто декоративное наследие. После войны сносить его посчитали слишком затратным мероприятием, поэтому просто проделали несколько проходов с помощью взрывчатки, так что бетонная стена осталась символом прошлого.

Стена с дырами, которая никого не может задержать, такая же, как и он сам. Он тоже никого не может удержать рядом с собой. Не осталось никого в этом мире, кто любил бы его, кому он мог бы довериться. Если разобраться, то дела всегда обстояли таким образом, если не брать в расчет родителей. Но отец мертв, мать мертва, и он остался один. Всего несколько часов назад он думал, что у него есть любящая и верная жена, а также один, всего один, но настоящий друг.

Но он ошибался. Фикции, фантомы, образы, которые он сам создал в своем разуме. Удобные лично ему аватары, наложенные на людей, которых, как выяснилось, он совершенно не знал, хотя проводил с ними очень много времени.

Он закурил. Вот только сигареты не предают его. Маленькие верные друзья. Правда, забирают за дружбу здоровье и деньги, но кто без греха? В кармане форменного пиджака лежал выключенный комм, на который сейчас сотнями шли вызовы и сообщения. Но он не собирался его включать. Нужно побыть одному, в тишине.

Место у Барьера он выбрал случайно, а вот решение поехать к стене было осознанным. Когда-то он прорвался через стену, спасая жизнь. Но тогда он хотел жить, сейчас же Виктор не стал бы утверждать, что его энтузиазм по этому поводу на прежнем уровне. Стреляться он, конечно, не станет, но будущее, и без сегодняшних открытий представлявшееся не самым светлым, почернело основательно.

Жена и лучший друг несколько лет лгали ему о своих чувствах, а сами сговорились за его спиной и... На этом моменте он терялся: поверить в то, что Патрик трахал Анну, он никак не мог. Не хотел. Боялся даже представить подобное. Не хватало смелости сказать самому себе, что губы, которые утром целовали его, днем обрабатывали член Патрика.

Патрик. Вот при мыслях о нем, Виктор начинал генерировать очень сочные нецензурные конструкции. Влез под кожу, словно клещ, причем, сделал это так, что до последнего момента выглядело это так, словно в дружбе больше нуждался именно Виктор. Чуть младше, до войны только начинал службу в управлении, тогда и познакомились, сблизились позже, после окончания боевых действий. Одинаковые взгляды на многие вещи, им даже фильмы нравились похожие. Но сейчас уверенность в сходстве характеров и отношения к миру пропала: имитация, подделка, хитрый ход. Единственное, в чем не оставалось сомнений, так это в отсутствии иных родственников, как и у него. Для Урошеваца не самая обычная ситуация: обычно семьи не ограничивались одним ребенком. Родители Патрика умерли еще до войны, так что винить внешних и новое правительство в их смерти он не мог.

Виктор бросил окурок под ноги. Плевать на окружающую среду: ему суждено сдохнуть в одиночестве, не оставив после себя никого и ничего, так какой смысл заботиться об этом гребаном мире. Закурил следующую и прикрыл глаза. Вспомнил лицо Анны. Засмеялся.

- Блядь, ну что я такое устроил? Как целка, которую трахнул не тот чувак, плачусь о вселенской несправедливости.

Кроме того, что Патрик трахал его жену, он вывез из города похищенных детей. Два фургона для перевозки задержанных вчера вечером покинули территорию округа, спокойно миновав все выставленные посты. Периодически часть арестованных отправляли в Сербию, так что никакого удивления у персонала блок-постов эта маленькая колонна не вызвала. Патрик лично сопровождал машины. Только внутри везли вовсе не арестантов, а подростков.

В первом же сербском городке Патрик и его подручные бросили фургоны на окраине и исчезли. Системы спутникового контроля ничем не смогли помочь: для перегруза Патрик выбрал место, где спутники оказались бессильны.

Двух младших офицеров управления, которым полагалось сопровождать машины с арестованными, заставили проделать путь под прицелом, а после связали. Хорошо, что не убили. Они и сообщили, что вместе с Патриком действовала и его жена, Анна Солано. Этот факт констатировал, что нападение у «Ребуса» спланировал Патрик, чтобы отвлечь внимание от подростков, за которыми установили наблюдение. Виктора немного удивляло обстоятельство, что пособники предателя не стали никого убивать. Значит, речь шла не о мести или о борьбе за какие-то политические идеи. Патрику явно не хотелось множить количество убитых.

Но похищенные мальчишки явно понадобились не для того, чтобы создать вакцину от всех болезней: кто-то где-то задумал что-то очень херовое. Виктор открыл глаза: похоже, идея создать безупречных солдат никогда не покинет умы человечества.

Мысли о глобальном заговоре и собственной близорукости позволяли отвлечься от неприятных мыслей об измене жены. В то, что она трахалась с Патриком, он не сомневался ни на одну секунду. А чем еще объяснить ее участие в похищении детей?

Утром в Урошевац прибыла команда полковника Трента. Виктора настойчиво попросили принять «правдосказ» и пройти краткое интервью. Британцев и сербов интересовало, а не связан ли он сам с творящимся безумием. Он не стал отказываться. Повезло, что задавали только нужные вопросы, и ему не пришлось исповедаться в тех вещах, которые предназначались только для него. Сам Трент оставался в Лондоне, поддерживая связь по Сети.

Сербское руководство попыталось его заменить, но Трент в очередной раз настоял на том, что Виктор Солано должен остаться. Британец честно заявил ему, что сначала нужно разгрести наваленное дерьмо, а потом уходить на покой. Но в этот раз Виктор не горел желанием разбираться. Он бы предпочел написать рапорт об отставке, о чем и сказал Тренту, на что тот ответил: «Никаких рапортов, твои белградские боссы хотели возбудить против тебя дело». Виктор чуть не рассмеялся: бюрократия везде одинакова. Все хотят прикрыть свою жопу чужими карьерами. Одной из основных ошибок с его стороны стало то, что он не проинформировал БИР о ситуации с подростками, и теперь, после того, как их вывезли из округа, то в Белграде решили, что это результат преступной халатности полковника Солано. К тому же, о его дружбе с Патриком знали многие, а участие официальной супруги в творившейся фантасмагории заставило бы даже самого упертого скептика задуматься о том, а насколько лоялен Виктор своим боссам.

Виктор открыл багажник и достал бутылку питьевой воды. Во рту пересохло от выкуренных сигарет. Первый же глоток отдался резью в желудке. Он вспомнил, что ничего не ел уже больше суток. Он пошатнулся и прислонился к дверце автомобиля. Слишком много мыслей, слишком много плохих мыслей, сумбурных и хаотичных. А ему надо решить, что делать дальше.

Когда-то он думал, что не станет никому доверять: имелись для такого вывода основания, но со временем вернул способность верить другим. Очень ограниченному кругу: Анна и Патрик. Два человека, ставших близкими и почти родными. И то, что они предали его, походило на удар в пах. Резкая боль сначала и долгая ноющая потом.

После допроса с «правдосказом» он провел два совещания: одно общее, а одно с Пайком и Дамьяновичем. Серб из БИР откровенно выражал свое недовольство тем, что Виктор не поставил его в известность о похищениях, Пайк же вел себя нервно, так как понимал, что и к нему, как к начальнику отдела собственной безопасности, вопросов будет масса. Лояльность сотрудников управления - его епархия. А тут такая неожиданность. Майор в начале совещания сразу заявил, что у него не имелось никакой информации о причастности Патрика к террористическим организациям, а также о его связях с криминальными элементами. Пайк, конечно, подразумевал коррупционные связи, так как по роду службы вся работа Патрика состояла из контактов с криминалом. Успехи в розыски на семьдесят процентов зависят от информаторов в преступной среде. А Патрик выдавал достойные результаты. Дамьянович также подтвердил, что не обладал подобной информацией, хотя БИР контролировал работу местной полиции. Ну, а с полковником Виктором Солано и так все понятно: наивный осел, не заметивший под носом двух предателей.

Пайк задал логичный вопрос:

- А что могло толкнуть их на это? Ведь у них и так все складывалось достаточно хорошо: деньги, положение в обществе.

- Я думаю, что деньги, - ответил Виктор, - кто-то предложил им такую сумму, что они решили расстаться с нашим уютным округом. На фанатов старых времен они не походили. Я, хоть и гребаный придурок, но могу уверенно заявить, что никаких намеков на ностальгию по старым добрым временам у них не замечал. Если бы они действовали из мести, то это проявилось бы во время нашего общения. Патрику, конечно, проще скрывать свои настоящие чувства, но с Анной я бы точно уловил подобное.

Дамьянович, видимо, хотел высказать язвительный комментарий, но не стал. Решил пожалеть его чувства. От того, что он вызывает жалость, Виктору стало совсем херово. Ненависть, злоба, но не жалость. Жалость к мужу-рогоносцу. Серб выдержал паузу и задал вопрос:

- Так что мы станем делать?

- Не знаю, - честно ответил Виктор. - Дети и похитители уже вне округа, не наша юрисдикция. Остается только надеяться на БИР и центральный аппарат МВД.

- Кроме Анны и Патрика по свидетельствам конвойных офицеров было еще пятеро преступников, но они скрывали свои лица. Сейчас чертовы фургоны разбирают по винтику, чтобы получить образцы ДНК, но мне уже сообщили, что они перед уходом, забрызгали все химией, так что шансов мало. Патрик прекрасно знает, как избавляться от следов.

- Но он прекрасно знает, что и скрыться у него в итоге не получится, - задумчиво произнес Пайк, - рано или поздно, но где-нибудь ему придется пройти анализ ДНК, и тогда нам станет известно его местонахождение. Да и системы визуального контроля будут ориентированы на их поиск.

- В том, что он умен и опытен, сомнений нет. Вопрос, на что он надеется, раз пошел на такое открыто. А может, кто-то из Азии или с Ближнего Востока решил предоставить им убежище в обмен на тестовую группу модифицированных подростков?

- Херня полная, - возразил Дамьянович. - Ни арабы, ни азиаты не станут устраивать подобный цирк. После войны многие из модифицированных покинули округ, так что проблем найти не такое уж и большое количество обладателей вашей ДНК нет. Если уж на то пошло, то первые же перебежчики из анклава, еще в довоенное время, стали прекрасным материалом для изучения. Скорее, уж, африканцы или латиноамериканцы.

- Собственно, это хоть и интересно, но к нам не относится, - заключил Пайк. - Я уже поручил проверить все связи Патрика и Анны.

- Хорошо, - кивнул Виктор, так как сам не мог предложить вообще ничего. Дамьянович посмотрел на Пайка и спросил:

- Полковник, а майор достаточно компетентен, чтобы продолжать свою деятельность?

- Думаю, что да, - ответил Виктор, а Пайк скривился: мало кому понравится, когда о нем говорят в третьем лице при личном присутствии.

После этого короткого совещания Виктор вышел из кабинета, спустился во двор управления и сел в служебную машину. Ему повезло, что он не встретил ни одного сотрудника на своем пути. Среди них имелось порядочное число тех, кому он не очень нравился, и для них эта история стала весьма приятной новостью. Не для всех, но для многих. Трудно управлять людьми и избегать конфликтов.

Он поднял голову в верх и увидел инверсионный след от самолета. После войны полеты над территорией анклава возобновились. «Сесть бы в него и улететь отсюда!» - пронеслась в голове мысль. - «На хера я вообще сюда вернулся? Сонины поступили умнее». Братья, с которыми он в свое время прорвался через Барьер, после войны остались в Европе, прошли обучение в центре переподготовки трудовых ресурсов и сейчас работали на какую-то агропромышленную фирму. Очень редко они обменивались сообщениями. Дружба не сложилась, но что-то похожее на приятельские отношения осталось. А он поддался амбициям и лени: возглавить полицейское управление Урошеваца показалось ему проще, чем получить новую профессию и полностью изменить свою жизнь. Не малую роль сыграло и его давнее желание стать руководителем.

И была еще одна причина, по которой он остался в Урошеваце. Он нашел того, кто убил его мать. Именно исполнителя. Организаторы погибли на войне, а ублюдок, нажавший на спусковой крючок, выжил. И Виктор его отыскал в послевоенной неразберихе. Он не любил вспоминать о том, что сделал с ним. То, как он убил ублюдка, открыло ему знание о некоторых особенностях собственной психики. Виктор узнал, что убийство другого человека может принести большое удовольствие. Ему приходилось убивать и до и после, но когда он медленно лишал жизни урода, то осознавал, что процесс ему нравится.

Он представил на месте того ублюдка Патрика и почувствовал, что в нем пробуждается азарт, настойчивое желание повторить уже раз проделанное. Патрик украл у него женщину, украл веру в людей, украл доверие, да еще и разрушил карьеру. Даже покровительство британцев не позволит ему удержаться на посту. Сербы найдут повод чуть позже отправить его в отставку. Он и так вел себя слишком независимо, а влияние Трента все же не бесконечно.

Виктор опять вернулся к мыслям о том, как он станет благодарить Патрика. Опыт с убийцей матери показал, что утверждения о том, что месть не приносит удовольствия и облегчения, в его случае не работают. Ему убийство доставило ощущение завершенности проделанной работы и удовлетворения от того, что ублюдок, отнявший жизнь матери, тоже перестал дышать. Повторить такое с Патриком захотелось еще сильнее.

Виктор сделал второй глоток воды и достал сигарету. Слабость ушла почти полностью. Мир вокруг стал ярче. А пустой желудок напомнил о том, что его стоит наполнить едой, уверенным урчанием. Он улыбнулся и щелкнул зажигалкой. Да, порой нужно побыть в уединении, чтобы привести мысли в порядок.

А с Анной он решит, что делать, когда доберется до нее. Он не мог с уверенностью сказать, что готов убить и ее. Даже представить, что он бьет ее, тоже не мог. Пусть с ней разбираются другие: ему не очень хотелось пачкать руки об эту шлюху.

Виктор включил комм. Ожидаемый список из девяноста семи вызовов. Всего трех не хватало до сотни. Почти угадал. Комм уже отсортировал вызовы по степени важности. Раньше этот список возглавила бы Анна, но вчера все изменилось.

Он же подумал о том, что теперь точно никому и никогда не позволит заглянуть ему в душу. Он станет жить только для себя, для собственного удовольствия. Стерилизация поставила крест на детях, так что у него вообще нет никакого стимула искать себе женщину, с которой можно создать семью. Он попытался, честно попытался, но вышло так, как вышло. Ничего хорошего, но и это не повод для того, чтобы отчаяться. Отличная мотивация для того, чтобы действовать. Бездействие и самокопание ни к чему позитивному не приведут.

Виктор курил медленно, с некоторым удивлением отмечая, что сейчас начал чувствовать вкус табака.

Для того, чтобы добраться до Патрика и Анны, ему придется покинуть Урошевац. В этом ему в очередной раз поможет полковник Трент. Его он и вызвал первым. Соединение прошло мгновенно.

- Что, Солано, подобрал сопли? - британец явно понимал причину исчезновения Виктора из сети.

- Угу.

- Это хорошо, это правильно, а то я уже подумал, что зря прикрывал твою жопу все это время.

- Не зря. Но мне понадобится ваше содействие, Трент.

- В этом я и не сомневался. Выкладывай, что придумал.