Инструменты страждущих

Глава 8. Детский лепет.

Глава 8. Детский лепет.

То, что он большую часть рабочего времени проводил в кабинете, Виктора устраивало полностью. Бегать по притонам наркоманов или ловить хитрых дилеров ему не хотелось. Романтика давно прошла, а с документами работать он мог без особого напряжения. Поэтому разбором непонятной истории с чудесным спасением Патрика Клейтона он занимался из своего кабинета, благо технологии внешних сильно облегчали эту задачу.

Сейчас две группы оперативников из собственной безопасности доставят к нему патруль, который так странно повел себя, да еще и повредил штатное оборудование. Эксперт из технического отдела подтвердил, что систему видеоконтроля умышленно сломали. Автомобиль не попадал в аварию, оборудование ресурс не выработало, так что налицо заинтересованность экипажа в том, чтобы никто не узнал, чем они занимались той ночью.

Данные о перемещениях патруля, полученные через спутниковую систему наблюдения зафиксировали, что автомобиль подъезжал к дому Клейтонов в указанное родителями мальчика время.

Парня в данный момент опрашивал начальник отдела внутренней безопасности в присутствии психолога и с согласия родителей. Им преподнесли это, как желание найти похитителей и наказать их. Виктор не верил, что они вообще существуют. Похитители. Но и зачем экипажу понадобилась такая история он понять пока никак не мог. Еще одной странностью стало то, что оба — и лейтенант и сержант нигде не отметились, как склонные к коррупции или чрезмерном применении насилия. Обычные служаки, которые не лезут в криминальную жизнь. Но факты, которыми он располагал, говорили, что у этой истории дурное начало.

Он подумал о том, что имеет смысл узнать у Дамьяновича, не ведет ли БИА расследование в отношении этой парочки, но вряд ли получит ответ. Даже в частном порядке. Конкуренция между службами никуда не делась и в послевоенной жизни. Его уже давно не раздражал этот факт, он принял его за данность, хотя сам старался в подобные игры не ввязываться, но иногда приходилось.

В кабинет постучался начальник СБ, майор Пайк:

- Заходи.

Пайк, крупный мужчина с толстыми мясистыми щеками, пивным животом и маленькими глазками, никак не производил впечатления борца с внутренними врагами, а еще смахивал на добродушную свинью из какого-то анимационного фильма. Но добродушием он точно не отличался. Майор Пайк наслаждался властью над всеми в этом управлении, над всеми, кроме Виктора. Он иногда думал, что это должно заставить Пайка ненавидеть начальника, но тот, наоборот, выполнял все приказы и требования Виктора с явным удовольствием. В чем причина такой любви и уважения Виктор не знал, но все равно не доверял ему.

- Сэр, я закончил с парнем. Рапорт уже должен быть у вас, но я решил лично...

- Садись, - Виктор указал на ближайший стул рядом с его столом. - Правильно решил. Врет?

- Нет. Не врет. Но история — дикая и неправдоподобная.

- То есть мальчик утверждает, что его схватили неизвестные лица, надели на голову мешок, запихнули в машину и куда-то повезли? А потом его освободили наши бравые патрульные?

- Именно. Психолог и данные температурного контроля тела, а также программа полиграф подтверждают его слова.

- Полный возраст его?

- Тринадцать лет, восемь месяцев.

- Херово, - Виктор покачал головой: он хотел использовать «правдосказ», но применение препарата допускалось только к задержанным старше четырнадцати лет, да и парень все-таки вероятная жертва, а не преступник. Просить же Пайка тайно подмешать это вещество — дать ему отличный рычаг влияния.

- Я тоже так подумал, что, увы, использование спецпрепарата невозможно, но, думаю, что он не обманывает.

- С наркотой связан или с чем-то незаконным? Возраст как раз такой, что все возможно.

- Тоже - нет, - Пайк даже помотал головой, - мальчик на удивление спокойный и хорошо воспитанный. Криминальная сторона жизни явно не в его приоритетах.

- Мечта родителей, - усмехнулся Виктор, а Пайк поддержал:

- Мне даже немного завидно стало: у самого сыну — пятнадцать, так ничего ему не интересно, а подчиняется только через ругань. Этот совсем не такой.

- Интересно. А где твои черные демоны?

- Скоро будут, - Пайк посмотрел на комм, - обоих взяли. Не сопротивлялись, но и не особо удивились. Нервничают.

- Я бы тоже нервничал, когда ко мне пришла бы собственная безопасность.

- В данный момент я нахожусь в вашем кабинете, полковник, - Пайк иногда мог и пошутить, - у вас есть возможность рассказать все добровольно.

- Обязательно, но позже, - улыбнулся Виктор, а выражение лица Пайка не изменилось. Может, он не шутил?

- Что делать с мальчиком? Я оставил его с Кейт, психологом.

- Он же не напуган, надеюсь?

- Нет, конечно, - Пайк засмеялся: выглядело это так, словно начало колебаться желе. - Мы же не звери какие.

- Пусть подождет немного. Послушаем, что расскажут нам эти два деятеля.

- Их к вам, полковник?

- Да. Хочу лично послушать, - Виктор подошел к окну и включил вытяжку, взял с подоконника пачку сигарет и достал одну, покрутил в пальцах, немного разминая.

- Курить будешь, майор?

- Не откажусь, - Пайк оказался рядом с ним через мгновение. Виктор никак не ожидал от него, что тот может двигаться с такой скоростью. Он протянул ему сигарету и зажигалку. Они закурили.

На настенном экране появились патрульные в сопровождении шестерых подчиненных Пайка. Они остановились перед Лаурой, его секретарем, в приемной. Виктор крикнул:

- Пусть заходят.

Оперативники ввели патрульных. Оба в наручниках, оба в гражданской одежде — находились на выходных. От старшего сержанта, серба Драгова, доносился запах алкоголя, его командир и напарник, младший лейтенант Чейн, показался Виктору трезвым, но несколько потерянным. Оба — совсем молодые, но это обстоятельство никак не реабилитировало их.

Подчиненные майор встали за их спинами, но Виктор распорядился:

- Спасибо, офицеры, вы можете идти. Подождите в приемной или...

- В отделе ждите меня, - коротко скомандовал Пайк. Оперативники молча покинули кабинет, а Виктор подумал о том, что ни один из них не поприветствовал его. Майор без слов понял его и заявил:

- Получат взыскание, полковник.

- Уволь парочку, - сказал Виктор, - чтобы остальным наука была. И я не шучу.

- Хорошо.

Виктор подошел к патрульным, стоявшим возле двери, поближе.

- Догадываетесь, почему здесь?

- Нет, сэр, - ответил Чейн. - Но я считаю, что наши права нарушены таким вот обращением.

Имелись в виду наручники и то, что их доставили в управление силой.

- Права, права, права. Что, блядь, вообще происходит? - закричал он.

- Сэр, я не понимаю, о чем вы...

- Командир, - обратился к лейтенанту Драгов, - давай, расскажем то, что хочет узнать полковник. Все равно нас «правдосказом» напичкают.

- Мы не подозреваемые, так что нет такого права, - запротестовал Чейн, чем вызвал улыбку Виктора.

- Ошибаешься, лейтенант. Уже подозреваемые: пока, правда, только в умышленной порче патрульного оборудования, но даже этого достаточно, чтобы использовать медикаменты. Так что я предлагаю что-то вроде сделки: если вы расскажете сами, то я подумаю о том, чтобы оставить вас на службе, и майор Пайк закроет на это происшествие глаза. Нет — значит, запускается стандартный механизм: арест, «правдосказ», следствие, суд и тюремное заключение.

- Вам же интересно, что с пацаном произошло? - спросил очень грустный Чейн.

- В точку, - ответил Виктор, - в самый центр. Я нихера не понимаю, что произошло, а отсутствие информации распаляет мое воображение. Расскажите подробно, что за херня произошла той ночью.

- Мы решили остановить для проверки документов легковую машину на южном выезде из города, там нашли связанного пацана с мешком на голове.

- Где именно?

- Под ж/д мостом, новым, который еще достраивают, - это объясняло, почему прервалась передача данных с автомобильной системы контроля.

- И что именно там произошло?

- В машине было четверо вооруженных мужчин. Автоматы, в масках, двое - точно измененные и под действием крови.

- Отлично, а как смогли определить, что они ускоренные?

- По тому, как двигались. Я ведь и сам...

- Знаю, лейтенант, - прервал его Виктор, - дальше. Про машину и похитителей.

- Возникла трудная ситуация: нас двое, их четверо. Шансы наши минимальны.

- У вас их не было, - поправил его Пайк и посмотрел на Виктора: не оскорбил ли он начальника тем, что вставил реплику.

- Да, не было, - подтвердил Чейн.

- И как же тогда вам удалось забрать пацана?

- Я смог убедить их отдать мальчика и пообещал не отражать это происшествие в рапорте, а также сломать систему видеофиксации.

- И они согласились на это? - Виктор с недоверием слушал эту историю: фантастика, да и только.

- Да, согласились. Они выкинули мальчишку из салона и уехали. А мы продолжили патрулирование, после того как завезли пацана родителям.

Виктор докурил сигарету и положил окурок в пепельницу-утилизатор на подоконнике.

- Лейтенант, все это звучит крайне бредово. Вы сами понимаете, что нам сейчас рассказали? Четверо одаренных, - он использовал старое слово для описания своего народа, - вооруженные до зубов, спокойно отдают похищенного мальчика двум патрульным с пистолетами? Вы знакомы с кем-то из тех, кто находился в машине?

- Нет, сэр.

- А ты, сержант? - Виктор обратился к Драгову, который стоял, рассматривая носки кроссовок.

- Тоже нет. Сэр. Мне очень жаль. Это выглядит, как трусость с нашей стороны, но, сэр, у нас не было выбора, к тому же они отдали мальчишку...

- Почему не доложили о таком сразу, лейтенант? Задействовали бы мобильные группы, дроны, вертолет...

- Они знают наши имена и пригрозили, что если мы поднимем шум, то наши семьи...

- Майор, - Виктор повернулся к Пайку, - ваше мнение?

- Удивительная чушь. Сказочка для идиотов. Вас бы просто застрелили в таком случае: зачем надеяться, что вы ничего и никому не расскажете, хотя они прекрасно понимали, что случай выплывет наружу. Два мертвых патрульных в наши неспокойные времена — это, конечно, не обыденность, но и не самое удивительное событие. Почему они не стали так поступать?

- Не знаю, сэр, - ответил лейтенант, - но не могу их за это осуждать. Мы поступили верно: сохранили жизнь пацану и себе.

- Лейтенант, - Виктор подошел к нему вплотную и посмотрел в глаза, - вы считаете меня человеком, которому нельзя доверять? Человеком, который отвернется от вас в трудной ситуации?

Чейн промолчал, затем хотел что-то сказать, но сдержался. Виктор покраснел. Он примерно понял ход его рассуждений: доверять человеку, который предал свой народ и добровольно перешел на сторону врага, лейтенант не мог. Объяснять же ему, как обстояли дела на тот момент в действительности, он и сам не желал.

- Ясно. Словесный портрет этих людей сможете составить? - патрульные кивнули. - Регистрационный номер машины?

- Мы потом его проверили, - сказал Чейн, - машина числится в угоне.

- Согласны повторить показания под препаратом?

- Да, - ответил сразу же Чейн, а Драгов колебался несколько мгновений, но потом тоже согласился. Виктора это даже удивило: если они так легко согласились на «правдосказ», то, значит, кроме того, что струсили, а потом не сообщили об этом, ничего криминального не совершили. Нелепая и невероятная история. Пайк вызвал своих подчиненных и распорядился, чтобы патрульных увели и провели подробный допрос.

Они остались в кабинете вдвоем. Виктор вернулся к окну и достал из пачки еще одну сигарету:

- Какая-то ебанутая ситуация, майор.

- Согласен.

- И есть какие-нибудь мысли по этому поводу?

- Внятных нет, будем разбираться.

- Хорошо, пока идите. Мальчика отпустите, а то скоро родители начнут волноваться. Подарите ему кружку с символикой управления или что-то такое. Можете у Лауры взять. У нее есть запас.

- Да, сэр, - Пайк вышел, а Виктор сделал затяжку и выругался:

- Блядь! Ну, как можно быть таким тупым?

Он достал комм и сделал запрос по пропавшим детям за последние полгода. Дети периодически пропадали, большую часть из них находили целыми и невредимыми, он помнил о паре случаев сексуального насилия над подростками, но случаев того, чтобы кто-то пропал бесследно он не мог припомнить. Однако выборка из данных привела к неожиданному результату: имелось двенадцать заявлений о пропаже детей, мальчиков в возрасте от одиннадцати до пятнадцати лет, все одаренные, но дела по ним прекращены из-за того, что родители заявляли о возвращении своих отпрысков.

Виктор посмотрел на отчет: если дела прекращались таким образом, то не удивительно, что они не отложились в его памяти. Нет открытого уголовного дела — нет и внимания к случившемуся. Если судить по полученным данным и предположить, что мальчишек все же похищали, а потом возвращали в семьи, то возникал законный вопрос: а кому нужны сложности подобного рода?

Использовать детей в качестве материала для трансплантации органов — подобным грешили в Косово, и очень давно. Сейчас внешние спокойно выращивали любые органы в лабораториях, используя геном пациента, так что никаких проблем с отторжением не имелось, да и технология стала массовой, а от того не баснословно дорогой. Дети в качестве секс-игрушек? Тогда их вряд ли бы вернули в семьи. Полная бессмыслица. Или какой-то недоступный ему сложный заговор. Настораживали в этой выборке еще два момента: все мальчики — одаренные, ни одного косовара или серба, и то, что именно родители обращались с заявлением о прекращении дела. То, что его сотрудники далеко не гениальные сыщики, он знал прекрасно, но в то, что никого из этих двенадцати пропавших мальчиков они не смогли найти, он не верил.

Могут ли сербы задумать какую-нибудь пакость для его народа? Виктор не отвергал подобной возможности, но практического смысла в этом не видел: три-четыре десятка лет, и территория Урошеваца кардинально поменяет этнический состав естественным образом. Его народ и албанцы с территорий начнут умирать, а восполнить их популяцию смогут только сербские переселенцы. Растянутый геноцид — так назвали стерилизацию журналисты и репортеры ЕС, выступавшие против такого варварства.

Виктор почувствовал, что Патрик Клейтон, чудесно спасенный из лап таинственных и гуманных похитителей, приведет его к очень интересной развязке, но очень сильно понадеялся, что итог этого расследования не станет таким печальным, как восемь лет назад, когда он занялся делом о расстреле патрульного поста. В тот раз он потерял мать, работу, друзей и родину, да и выжил не самым легким образом. Ему очень не хотелось повторить подобное. Пусть детей у него нет, но у него есть любимая жена — Анна, и он хочет прожить с ней как можно дольше.

От размышлений его отвлек писк комма. Он посмотрел на экран: вызов от ауксилиария Карлоса Мартинеза Гонсалеса, Ватикан.

- Это что за хрен такой? - спросил он сам у себя, а комм тут же показал на экране краткую справку. Ее он посмотрит после ответа:

- Полковник Солано слушает.

- Добрый день, полковник. Меня зовут отец Карлос, я в некотором роде доверенное лицо кардинала Конти.

Виктор поморщился: стало ясно, откуда у этого святоши его номер.

- Кардинал рекомендовал мне обратиться к вас, если я вдруг решу посетить ваш славный город.

- Вы планируете визит в Урошевац?

- Да, полковник. Послезавтра.

- Что именно от меня требуется? Охрана? Размещение? - Виктор решил сначала узнать максимум информации в разговоре, а потом уже связаться с Конти и разобраться, кто же такой этот ватиканский хрен.

- Нет, полковник, несколько консультаций. Я понимаю, что у вас полно своей работы, а выступать в качестве гида не лучшая роль, поэтому обещаю, что позаимствую у вас совсем немного времени. Просто хотел предупредить заранее о своем визите. В порядке вежливости.

- Благодарю за учтивость, - ответил Виктор, - когда будете на месте, то свяжитесь со мной.

- Да, полковник, всего хорошего.

Виктор пожал плечами: еще этого святоши тут не хватало. Просто сожрет его время. Хотя... Он задумался: а так ли случайно совпадение вызова с этой дурацкой историей с детьми? Вдруг этот визит не простой, а с тайным смыслом. Он развернул справку про этого парня, должность которого или ранг или звание — он ни хера не понимал в церковной иерархии — выговорить неподготовленному человеку очень сложно. Просмотрел несколько абзацев и тяжело вздохнул: преемник Николо Стоффы. А где Стоффа — там всегда война, кровь и трупы.