Исход Тьмы

Глава 13

В Большом Зале тем временем вовсю шло Распределение.

Новоприбывших гриффиндорцев, хаффлпаффцев и рейвенкловцев бурно приветствовали. Однако Северус заметил, как к концу, когда и так негустая кучка детей стала иссякать, брови директора постепенно сходились у переносицы — то ли от удивления, то ли от недовольства — ни один ребенок из прибывших так и не попал на Слизерин.

Знаменитый Гарри Поттер, до отвращения похожий на своего папашу, маленький, щуплый и очкастый, предсказуемо попал на Гриффиндор, отчего весь факультет восторженно взвыл и начал кидать в воздух свои колпаки. Единственным от Лили в нем были большие зеленые глаза, что с сожалением и констатировал Северус. Зельевар фыркнул — похоже, театральное представление началось. И одному Мерлину известно, чем оно вообще закончится.

Дело было в том, что в августе у обоих мужчин, находившихся в Мэноре, разом активировались Метки. Люциус лихорадочно снял Заклятье невидимости — Знак Мрака налился чернотой и пульсировал, как в старые времена. Осталось только ожидать Вызова, которого, однако, так и не последовало. Малфой со Снейпом облегченно перевели дух — они ожидали, как минимум, общего сбора. Хорошо еще, что Метка была просто оповестителем и своеобразным навигатором — так Повелитель передавал, куда надо аппарировать для сбора. Хуже было бы, если бы поставил полноценное Рабское клеймо — видимо понял, что чистокровные не потерпят такого обращения, как со скотиной, чтобы можно было в любое время физически наказать через Метку ее носителя. Напыщенные аристократы магического мира могли и взбунтоваться. Пожалуй, темный Лорд оказался немного самонадеянным, рассчитывая, что все пойдут за ним, очарованные его обаянием, неповторимой харизмой и вселенскими замыслами.

После этого тревожного инцидента Малфой тут же перенес свой особняк на остров, выделенный лично ему. Подсуетились и другие — в сущности, никто не обнаружил, что за одну неделю с пару десятков замков, палаццо, особняков исчезли из Британии — у чистокровных было принято прятать свои дома-крепости под Фиделиусом, так что видеть их мало кто мог, а уж тем более — удивляться пропаже. К тому же, уже переселившиеся на Острова слизеринцы, носившие на руке Метку, очень удивились ее бурному проявлению у Пожирателей, находившихся в Британии, и заверили Снейпа, что у них ничего такого не случилось — Метка просто была вроде татуировки — бледная и безобидная, из чего друзья заключили, что Завеса невидимости, Фиделиус и эльфийские щиты работают на совесть, и не пропускают абсолютно ничего — значит, сюда Темный Лорд пробраться не сумеет. Осталось только предупредить переселенцев быть предельно осторожными и не попадаться аврорам.

Таким образом, почти все посвященные в тайну, уже с комфортом устроились на новом месте. Люциус с Нарциссой уговаривали Северуса плюнуть на Дамблдора и остаться с ними, однако тот не соглашался, доказывая, что кто-то в Британии должен быть в курсе происходящего и сообщать об этом остальным слизеринцам. К тому же, он обязан сдержать данное слово присматривать за мальчишкой Поттером. И за оставшимися немногими слизеринцами, которые доучивались в Хогвартсе — тоже. Хотя большинство на тот момент уже перевелись в другие школы, а их родители, напуганные пробудившейся Меткой, спешно переезжали в другие страны. Так что его факультет изрядно поредел — остались лишь те, кому ехать было некуда, и кто не чувствовал за собой вины — это были в основном, матери-одиночки, у которых мужей убили или посадили, или дети-сироты, находившиеся на попечении родственников. Еще осталось несколько разорившихся семей, чье обучение оплачивалось Попечительским Советом.

— Северус, после Пира зайди ко мне, нужно поговорить, — нахмурившись, распорядился Дамблдор.

Снейп удовлетворенно отметил, что старик в замешательстве. У него самого настроение было не очень-то радужным — теперь видеться с друзьями можно будет только по воскресеньям, чтобы не вызвать подозрений. Счастье еще, что с ним рядом Хэмиш и Грейди... а то совсем можно было волком завыть от тоски.

— Да, профессор Дамблдор, — холодно ответил Снейп. — Обязательно!

Рядом радостно подпрыгивал и попискивал, чему-то радуясь, профессор Квирелл. От него сильно несло затхлостью и сильным запахом чеснока. К тому же, он разговаривал с преподавателями, старательно отводя глаза... Метка опять налилась жаром. Снейп стиснул зубы и поставил между собой и беспокойным соседом не пропускающий запахи щит.

Мерлин и Моргана, дайте сил выдержать все это еще в течение семи лет! До тех пор, пока Поттер не закончит Хогвартс...

* * *

— Тебе ничего не показалось странным, мой мальчик? — благодушно начал Дамблдор, удобно устроившись в мягком кресле.

— Нет, — сквозь зубы процедил Северус. — Ну, разве что у Квирелла, которого вы взяли на должность профессора ЗОТИ, очень странный головной убор. Прямо скажем, не британского покроя. Так ли уж сильна была необходимость переводить его с должности профессора магловедения? Он не похож на компетентного знатока Темных Искусств...

— Ну-ну, — засмеялся Дамблдор. — Уверен, молодой человек просто желает выделиться из толпы. И я прогнал его кратенько по школьному курсу ЗОТИ, думаю, он справится. А вот скажи-ка мне лучше, что ты думаешь по поводу того, что у тебя в этом году не будет ни одного ученика на первом курсе?

-Надеюсь, мне за это не урежут жалованья? — c cарказмом спросил Снейп. — И не подкинут мне студентов с других курсов, чтобы мне было чем заняться?

— Отбросим шутки в сторону. Почему в этом году на Слизерин не поступил никто, ведь как минимум семи студентам были отправлены письма-приглашения? — опять нахмурился Дамблдор.

— Не имею ни малейшего понятия, — совершенно искренне удивился Снейп. — Малфои в этом году переехали в Европу, они давно это планировали, и понятно, что Драко станет учиться в какой-то из местных школ. А остальные... я не поддерживаю ни с кем отношений и совершенно не в курсе, почему они решили не посылать сюда своих детей. Может, боятся за их безопасность? — невинно предположил он.

— Хогвартс — самая лучшая магическая школа, — нахмурился директор. — В ее стенах ученикам ничто не угрожает! И ты прекрасно это знаешь!

— Да, я-то знаю, — любезно ответил Северус, с трудом удерживаясь от ехидного ответа, — но вот, боюсь, остальные другого мнения. Считайте, просто совпадение. Малфой мне говорил мельком, что вроде многие слизеринцы хотят переехать на континент, потому что болтают всякое — что Лорд может вернуться, а все так привыкли к мирной жизни, что никто не хочет опять идти воевать...

— Но почему они уезжают? Им-то чего бояться, даже если ваш хозяин вернется? — удивился старик. — И как это твои друзья Малфои оставили тебя здесь одного?

— Я же говорю, профессор Дамблдор, они не хотят опять воевать! — начиная раздражаться задаваемыми вопросами, ответил Снейп. — Малфои, конечно, мои хорошие знакомые, но их личная жизнь для них гораздо важнее, чем сиюминутное приятельство со мной — неимущим полукровкой, не так ли? И потом, разве вам же не лучше, если Лорд вернется, и окажется, что его армия сильно поредела? Ведь в этом случае справиться с ним будет гораздо легче, не так ли?

— При чем тут это, мальчик мой? Я беспокоюсь о том, что Британия массово теряет магов, ведь слизеринцы — потенциально неслабые волшебники, а теперь они граждане другой страны. Если все будут уезжать отсюда — кто останется жить в Англии? Нас и так очень мало, ты ведь и сам прекрасно это сознаешь, Северус! — заюлил старик.

— Ну почему же мало, директор, ведь буквально сегодня в Хогвартс поступили те же семь-восемь маглорожденных, которые с успехом заменят уехавших чистокровных, — мысленно ухмыляясь, прикинулся идиотом Снейп. — Насколько я успел заметить, они очень воодушевлены приглашением в волшебный мир и готовы на все, лишь бы остаться тут. Ведь на место одного выбывшего волшебника рано или поздно приходит другой, так что тут беспокоиться? Лет через десять-пятнадцать у вас будет столько же граждан, сколько и было.

— Это плохо в первую очередь для экономики и культуры нашего общества, — увильнул Дамблдор. — Ведь чистокровные, переселяясь, увозят с собой имущество, магические редчайшие артефакты, древние книги, огромные денежные средства, в конце концов. От нас уплывает наше культурное наследие! Вот что беспокоит меня. Или взять хоть Попечительский Совет... Оттуда уже выбыли в связи с отъездом за границу три состоятельных господина, и финансирование урезали, так что... вполне возможно, я буду снижать зарплаты преподавателям...

— Ну, они ведь увозят свое личное имущество, этого никто им запретить не сможет. И в этом виновато Министерство Магии — раз слизеринцы не чувствуют себя в безопасности. А почему бы не брать деньги за обучение с ваших маглорожденных, — невинно хлопая глазами, предложил Северус. — Наверняка там есть обеспеченные семьи.

— Нет-нет, это даже не обсуждается... Большинство могут отказаться, — пробормотал погруженный в раздумья Дамблдор. — Да и много ли с них возьмешь... Почему-то среди них нет особо богатых личностей, что очень печально. В любом случае, у тебя заработная плата уменьшится за счет того, что студентов на твоем факультете недобор, — сообщил Дамблдор.

— Воля ваша, — пожал плечами Северус. — В таком случае, будет ли мне разрешено публиковать свои статьи и патентовать новые рецепты зелий, дабы поправить свое пошатнувшееся материальное положение?

— Это было бы... нежелательно! Ты же понимаешь, твое сомнительное прошлое... как отреагирует население на то, что бывший Пожиратель смерти продает изобретенные самолично зелья? Думаю, их просто не станут покупать, ведь реноме зельевара очень важно при продажах, — буравя острым взглядом молодого преподавателя, сказал Дамблдор.

— Хм... но я собираюсь продавать свои зелья и разработки по более низким ценам, и они очень эффективные, я мог бы вначале даже давать их на пробу бесплатно, вы считаете, такой рекламный ход не привлечет покупателей? — валял дурака Снейп. Он давно понял, что его предпринимательская или научная деятельность не вызовет одобрения у директора, которому он нужен был жалким, забитым и непризнанным, а также финансово несостоятельным, но просто не мог отказать себе в удовольствии подергать Дамблдора за бороду.

— М-м-м-м... нет, нет, мальчик мой, я категорически против! Посуди сам, конкуренты могут начать копать и выйдут на твою преподавательскую работу, скажут, что ты больше занимаешься своими работами и повышением благосостояния и собственной популярности, и мало уделяешь времени и внимания своим ученикам, а судя по тому, что успехов в зельеварении у тебя добиваются единицы, это можно запросто вменить тебе в вину. К тому же, ты не сможешь чего-то достичь без патронажа, как водится в зельеварческих кругах, а я не могу тебе помочь в этом — это ведь будет немного неэтично, не так ли? Что я, директор учебного заведения допускаю, чтобы мои учителя подрабатывали на стороне. Пострадает репутация Хогвартса — лучшей магической школы Британии.

« Мерлин, сколько можно талдычить о самой лучшей школе? Видимо, Дамблдор никогда не был в Дурмстранге, — подумал скептически Снейп, опять поражаясь извращенным доводам старика. — А уж запрет на научную деятельность и вовсе был предсказуем. Боится, что меня переманят на другую работу. Да и финансово состоятельный человек не станет прозябать в школе — откроет собственное дело. Страхуется старикашка...»

— Но я собирался просить о патронаже Николаса Фламеля, — не удержался и поддел директора Северус. Он знал, что Фламель был когда-то наставником и коллегой Дамблдора, в бытность, когда директор Хогвартса еще интересовался наукой.

— И Николас согласился? — Дамблдор заерзал в кресле и впился глазами в Северуса.

— Ну, изучив мои наработки и рецепты, он настаивал, чтобы я приехал к нему, в Париж... — злорадно продолжал доводить директора до приступа диабета на нервной почве Снейп.

— Нет-нет, я не отпущу тебя, мальчик мой, я сам напишу Фламелю и объясню ему всю ситуацию! Ты слишком важен и нужен именно в Британии, а то что же будет с магическим обществом, если все мало-мальски способные и талантливые волшебники уедут из страны? — заволновался Альбус.

Северус с сожалением констатировал про себя, что стать Магистром алхимии в ближайшие десять лет ему точно не грозит. А как бы хотелось... Он вздохнул.

— Директор, если у вас все по слизеринцам, то я пойду... — встал он с кресла. — Мне еще надо проведать свой факультет. Такими темпами, скоро мне некого будет опекать, коли уж слизеринцы потихоньку уезжают из страны, у меня осталось совсем мало студентов...

— Да, мальчик мой, иди, конечно. Прискорбно, что от нас уходят талантливые дети, но что поделать, не запрещать же их отъезд, — лицемерно вздохнул старый пройдоха. — Как бы не настало такое время, что факультет Слизерин придется вообще ликвидировать, потому что на нем не останется ни единого студента...

— Значит, такова судьба, профессор Дамблдор, — отрезал Снейп, — но я думаю, что это к лучшему. Зато в Хогвартсе все станут жить мирно и счастливо! Некого будет ненавидеть.

И он стремительно направился к двери.

— Северус... — окликнул его директор. — За всеми этими разговорами мы забыли о более насущной и важной задаче. Гарри Поттер.

— И что я должен буду делать? — обернулся Снейп.

— Как и договаривались — присматривать за мальчиком и оберегать его. Жизнь Поттера драгоценна, — старик смотрел на него из-за очков, наклонив голову. — Ты заметил, что у него глаза Лили? Чудесные зеленые глаза! Лили была такой умницей и красавицей...

Северус равнодушно посмотрел на него. Все же, Грейди хорошо знал свое дело — рецепт эльфийского Эликсира успокоения он Снейпу таки поведал. И теперь слова директора почти ничего не задели в его душе — да, он помнил Лили и скорбел о ее кончине, но разрушающей боли внутри не было. И потом, у Северуса был Люциус, были Драко и Нарцисса — так какой смысл ему был печалиться всю свою жизнь о женщине, бывшей супругой его школьного врага? Лили сделала свой выбор, и он смирился с ним и отпустил ее. Кроме обещания оберегать ее сына он больше ей ничего не должен.

— Если я поклялся — я сделаю это, не в пример тем, кто свое слово не держит, — ответил он, подчеркнув последнюю часть предложения. — Этим мы, слизеринцы, отличаемся от представителей остальных факультетов.

Дамблдор загадочно мерцал стеклами очков, посасывая конфетку.

— Да, мой мальчик, я не сомневаюсь в твоей порядочности и надежности. Гарри будет как за каменной стеной. Надеюсь, ты не станешь как-то выделять его только потому, что он сын Лили Эванс. Обращайся с ним как со всеми, мальчику нужно становиться взрослым — кто знает, какая у него судьба. Ты же помнишь Пророчество... — бросил вслед выходящему Северусу Дамблдор.

* * *

О да, Северус помнил проклятое Пророчество! И он прекрасно понял намеки директора. Дамблдор собирался предстать перед мальчишкой в ослепительно-белом сиянии непорочности и справедливости, а он должен будет играть роль злого полицейского из магловских фильмов. Были там такие злые персонажи, которые запугивали и угрожали, а потом приходил сияющий рыцарь и как бы спасал героя от злодея. Ну а герой, как водится, всей душой и телом доверялся доброму полицейскому, выполняя все его просьбы и требования. Все-таки маглы порой снимали очень поучительные фильмы.

Иначе как можно было объяснить то, что Минерва постоянно жаловалась на Снейпов стиль ведения уроков, его нетерпимое отношение к безнадежно тупым ученикам, его некоторую предвзятость в своему факультету, впрочем, такую же, как и у Макгонагалл, но директор добродушно улыбался и ничего не запрещал ему. Как будто считал его поведение абсолютно приемлемым для Хогвартса. А сам, походя, мог прикрыть виновного или же накинуть ему баллов для поднятия самооценки... Северус не сомневался, что он и сейчас будет проделывать такой же фокус. Снейп наказывает — Дамблдор гладит по голове. Снейп снимает баллы за нарушения — Дамблдор за эти же самые нарушения баллы начисляет. Все просто и гениально. Снейп — злой волшебник и темный маг — Дамлдор добрый колдун, белый и пушистый светоч.

В глубине души Северус надеялся, что старик все же не выдержит и отошлет его вон, но Альбус делал вид, что его все устраивает. Да и впрямь, по сравнению с уроками Биннса, Северус еще хоть как-то учил студентов своему предмету, и выпустил не так уж мало, по сравнению с Минервиной Трансфигурацией, студентов с ТРИТОНОМ «Великолепно» по зельям. Он считал, что не могут все поголовно знать зелья на отлично — потому что все ученики разные по складу ума, характеру и темпераменту, и способность к тому или иному предмету — тоже разная. И если у ребенка нет таланта, чутья, инстинкта, интуиции или еще чего-то из этой области — он прекрасным зельеваром не станет, хоть ты трать на него все свое свободное время, в попытке запихнуть в голову не нужные и неинтересные ему знания.

И, конечно же, случай спасти Поттера ему представился очень скоро. Минерва, одержимая квиддичем, словно демонами, выставила мальчишку, отличившегося на уроке у Хуч, аки агнца, на игру. Северус даже не попытался пойти к Дамблдору, отговаривать от принятия первокурсника Поттера в команду Гриффиндора — знал, что это бесполезно — директор и деканша уже приступили к вылепливанию Чемпиона и Героя на свой вкус. Назначение это вызвало массу пересудов, сплетен и даже истерик среди других первоклашек. Снейп порадовался, что Драко не учится в Хогвартсе, потому что крестник уж точно молчать бы не стал, как минимум — устроил бы скандал и какую-нибудь пакость. Хотя в Дурмстранге вообще брали на квиддич только с третьего курса, и Снейп считал это оптимальным возрастом.

Сидевший перед ним на трибуне Квиррел буквально фонил Темной магией. Снейп, приглядывавшийся к этому чудику, почувствовал неладное, и после матча, на котором ему пришлось невербально творить контрзаклятье против взбесившейся метлы Поттера, едва дождался невесть где шлявшегося директора.

— Профессор Дамблдор, вы в курсе, что сегодня было на матче? — едва отдышавшись, спросил Снейп.

— Да-да, Минерва меня поймала в холле, похвасталась успехами Гриффиндора в спорте и долгожданной победой, и выразила обеспокоенность тем, что с новой метлой Гарри произошли какие-то неполадки! — откликнулся Альбус, привычно придвигая к себе коробку с леденцами Берти Боттс и начиная копошиться в ней узловатыми пальцами.

— Это все, что она увидела? — скривился зельевар. — Квиррел пытался сбросить вашего Золотого Мальчика с метлы! Он буквально фонтанировал темной магией! И моя Метка тоже ожила. Квиррел либо Пожиратель, либо... я не знаю, как это возможно, но... я чувствую Темного Лорда! И он рядом с нами, в школе!

— О, мальчик мой, ну так я был уверен, что ты справишься! Кто лучше тебя присмотрит за сыном Лили? — беззаботно отозвался довольный Дамблдор, кидая в рот лимонный леденец. — Продолжай в том же духе! А с Квиррелом мы разберемся... со временем.

И в конце учебного года ловко и извращенно, в своем стиле, вывел Гриффиндор на первое место. Ага, за разборки школоты с Квиррелом.

Но на это Северусу было наплевать, в общем-то. Он такого окончания года и ожидал, потому и не был удивлен. К директору он влетел совсем по другому поводу.

— Профессор Дамблдор, вы не объясните, чего добиваетесь? — крикнул он.

— А в чем дело, мальчик мой? — искренне удивился старик, перебирая свои любимые леденцы, от вида которых Снейпа уже тошнило — когда бы он ни пришел, тот постоянно ковырялся к коробке со сластями.

— Ни в чем, кроме того, что Поттер убил Квиррела! Убил, понимаете? — не сдержался Снейп, ударяя кулаком по столу.

— Но мальчик вынужден был защищаться! — возвразил директор.

— Он вообще не должен был там появляться! — вышел из себя Снейп. — И тем более, тащить за собой своих дружков! Вы же сказали, что сами станете приглядывать за ним и не допустите, чтобы Поттер входил в прямой контакт с Квиррелом. И что я вижу — ученик убил преподавателя! И за это его награждают баллами! Это вы считаете нормальным? Вы поощряете его на дальнейшие подвиги, сродни этому?

— Ну, мальчик просто пытался спасти свою жизнь. Неужели ему нужно было стоять и ждать, пока его попросту убьют? — спокойно произнес Дамблдор, торжествующе выловив нужный леденец из коробки.

— До этого вообще не следовало доводить! Что вам мешало самому разделаться с Темным Лордом? Почему это должен был быть одиннадцатилетний ребенок? — зашипел Снейп, поражаясь хладнокровию старика. — Вы понимаете, что он... что он...

— Что — он? — переспросил Дамблдор, отхлебывая чаю.

— Он... его душа...

— А-а-а-а... ты об этом. Ну, сам Мерлин знает, потерпела ли его душа ущерб. К тому же, если ты помнишь, Гарри еще в младенчестве как бы убил твоего хозяина, тогда уж следует считать, что душа его расколота больше, чем наполовину, — констатировал директор.

— Да, осталось Поттеру только крестражи изготовить — две смерти на нем уже висят, — ядовито бросил Северус, внезапно успокоившись и словно бы со стороны наблюдая за невозмутимым лицом Дамблдора — его сознание как будто раздвоилось, и одна половина горела желанием кинуть длительным Круциатусом в это спокойное, чуть ли не лучащееся довольством морщинистое лицо, а вторая печально вздохнув, говорила, что все бесполезно — Дамблдор просто воспитывает Поттера-убийцу, не обращая внимания на такие мелочи, как детская душонка. В конце концов, разве цель не оправдывает средства?

— Cеверус, не будь столь категоричен! Ребенок еще так мал, что даже не осознал, что натворил. Его память почти выкинула этот эпизод из головы, потому что он сегодня утром о нем даже не упомянул. Неужели ты считаешь, что нужно ему об этом говорить?

— Но ведь все это вылезет впоследствии, особенно когда Поттер вырастет. Это сейчас детская психика отторгает от себя ужасы случившегося, но потом... Вы не хуже меня знаете, какие фокусы может выдать подсознание в зрелом возрасте! Поттер может вырасти чудовищем, потому что в глубине души будет знать, что убил — и ему ничего за это не было. Вы хотите вырастить второго Темного Лорда? Следовало бы в таком случае вообще стереть этот эпизод полностью!

— А вот этого делать не нужно! — враз ставшим ледяным голосом сказал Дамблдор. — Грядет будущая битва со злом, и Гарри должен помнить, как следует с ним поступать. Иначе он просто растеряется и сдаст назад.

— Так я для этого должен присматривать за ним, для того, чтобы в нужное время он просто выполнил свое предназначение? Чтобы сын Лили помнил, что он Избранный убийца? Не потому ли он жил все это время в мире маглов, что у них убийство стало обыденным и о душе они не задумываются, а могут попросту замолить свои прегрешения в многочисленных церквях и храмах? Потому что у нас далеко не каждый маг станет пятнать душу убийством, а если и сделает это — то не просто так, а с далеко идущими, отнюдь не добрыми и чистыми, целями? Как, например, Темный Лорд? — с максимальным сарказмом произнес Северус.

— Северус, только не говори мне, что ты лично никого не убил за все время твоего пожирательства, — легко сказал Дамблдор.

— Мне очень этого хотелось, особенно в школе. Я мечтал, как буду пытать своих врагов, ваших гриффиндорских любимчиков, наглых и избалованных, мнивших себя хозяева Хогвартса. Как отравлю, удушу их ядовитым газом, разрублю на куски или утоплю в озере... Но я ничего не сделал, даже когда ситуация переходила границы дозволенного! Потому что если бы не сдержался и сотворил хоть что-то из перечисленного, в живых не остался бы никто! И не родился бы ваш дорогой Избранный Золотой Мальчик! — выплюнув эту тираду, Снейп развернулся на каблуках и, не оглядываясь, покинул ненавистный кабинет.

— Я только предупреждаю, чтобы ты не делал глупостей, Северус! — донеслось до него. Снейп прекрасно понял, о чем говорит директор — ему неоднократно в голову приходила мысль забрать Поттера и уехать с ним на Острова — туда, где никто до мальчишки не доберется. Но в мелком Потере было что-то странное... Он вовсе не был милым маленьким забитым мальчиком — от него несло Тьмой, почти так же, как от Квиррелла. А Северус прекрасно помнил, что сказала Нарциссе Бурая Локуста — и поэтому решительно отверг свои гриффиндорские порывы спасти сына единственной умершей подруги... Он должен был выбрать между двумя мальчиками — и он выбрал.

Поттер будет жить, но останется с Дамблдором. В мире слизеринцев ему места попросту нет...

* * *

В общем, в таком духе для Северуса и пролетели все школьные годы Поттера. Профессор зелий буквально бесился от того, как директор легкомысленно отмахивается от его подозрений и предложений.

Снейп прекрасно знал, что Дамблдор владеет серпентарго, но зачем-то прикидывается невеждой — потом стало понятно, для чего. Старик не был до конца уверен в том, что его Поттер — Избранный, даже после того, как тот на первом курсе изничтожил Квиррела с сидевшим в его голове Темным Лордом. Повелитель считался одним из сильнейших окклюментов в Британии, и тщательно экранировал себя, поэтому кроме проснувшейся Метки Снейп ничем не мог доказать, что его хозяин рядом. Казалось, что это сам Квиррел вдруг стал могущественным магом.

На втором курсе Поттер так же вляпался в приключение, как потом выяснилась, и эта, почти бессмысленная, на взгляд Снейпа, но чудовищная по сути, аркада с василиском была подсунута ему директором. Победит ли Мальчик-Который-выжил, легендарное чудовище, фамилиар самого Салазара Слизерина? Победил. Под присмотром директора и директорского феникса.

Снейп подозревал, что Тайную комнату открыл сам Дамблдор — еще раз проверить на прочность своего Избранного.

Третий курс. Дамблдор нанял преподавателем ЗОТИ ненавистного Мародера — Люпина. И заставил Северуса варить тому Волчьелычное зелье, мотивируя это тем, что нельзя подвергать опасности находящихся в школе учеником. И тем, что учителя на эту должность в этом году не нашлось, кроме Люпина, конечно. С такой формулировкой Снейп, естественно, не мог отказаться.

К тому же, Кеттлберн в начале года сообщил Северусу, что директор настойчиво рекомендовал ему уйти в отставку по причине возраста и нездоровья. Хэмиш и сам был бы рад уволиться — в школе профессор оставался только из-за Снейпа, но Северус настоял на том, чтобы друг уходил со спокойной совестью — ему будет достаточно, если Кеттлберн окажется в безопасном месте — что-то Хогвартс с каждым годом становился каким-то страшным полигоном, смертельной полосой препятствий для Избранного... Остальные дети Дамблдора, похоже, не волновали.

Северус в один прекрасный вечер, когда на небе как раз присутствовала полная луна, принес ленивому, обнаглевшему вконец, Люпину очередную порцию свежего зелья, но обнаружил лишь пустой кабинет и загадочный пергамент, на котором в одном помещении собрались трое Мародеров и три третьекурсника-гриффиндорца. Поразившись столь разношерстной компании и внезапно ожившему сморчку Петтигрю, он по каминной сети отправился к Дамблдору, предъявляя ему доказательства своих слов, от которых директор отмахивался как от надоедливых мух — что беспорядки в замке устраивал беглый преступник Блэк. Естественно, Альбус той же самой мухой ринулся в Визжащую Хижину. Снейп с удовольствием остался наблюдать за Картой — он решил, что ему не особенно хочется взирать на физиономии своих школьных врагов. Альбус и сам справится со своими любимцами.

Выяснилось, что Петтигрю, и правда, жив и что именно он предатель, выдавший Темному Лорду местонахождение семьи Поттеров. А Блэк зря просидел в Азкабане двенадцать лет...

Северус равнодушно пожал плечами, услышав такие новости — похоже, у Дамблдора вошло в привычку не пытаться спасти своих же людей, членов собственноручно созданного Ордена Феникса. Ну, зато у Поттера появился блохастый крестный, который удосужился сбежать лишь через двенадцать лет, узрев на фотографии в «Пророке» крысу Питера, которому повезло запечатлеться с семейкой Уизли на отдыхе в Египте. До этого Блэку на крестника, похоже, было глубоко наплевать — он, сидя в камере, глубоко самоуничижался и корил себя за то, что сделал Петтигрю Хранителем Поттеров. И неудивительно. Гриффиндорцы вообще крайне странные создания. И разбираться в их психологии и душевных терзаниях Снейп не собирался. У него хватало и других забот.

Когда он, выбираясь на Острова, рассказывал о происходящем в Хогвартсе бардаке Малфоям, те попросту бурно радовались, что Драко и его друзья не поступили учиться в этот дурдом. В Дурмстранге маленьким слизеринцам очень понравилось, тут они почувствовали себя как дома с первых же дней. Драко, как истинный Малфой-добытчик, уже через три месяца прислал матери нитку золотистого жемчуга, собранного собственными руками на тепловодных плантациях Дурмстранга, а отцу и Снейпу — редчайшие черные жемчужины, из которых гоблины Сильверстоуна изготовили мужчинам роскошные запонки и булавки для галстуков.

К тому же, у Драко выявили анимагическую форму — белоснежного хорька, которую начали развивать с самых первых дней, а его заклинание Серпенсортиа, материализующее огромных и крайне ядовитых змей, которому он обучался у отца и крестного, вообще пошло на ура — змея в Дурмстранге всегда считалась символом мудрости, а вовсе не изворотливости и обмана, как считали в Британии.