Исход Тьмы

Глава 5

Северус привык просыпаться без будильника. Вот и сейчас он поднял голову — на часах было шесть утра. Рано. Он осторожно повернулся: рядом тихонько сопел Люциус, волосы раскинулись на зеленой подушке белым веером, из-под одеяла видна гладкая безволосая грудь с нежным розовым соском. Вчера они заснули поздно — давно не были вместе...

Молодой зельевар улыбнулся и увидел на тумбочке возле кровати вчерашнее письмо. Почувствовав легкие угрызения совести из-за того, что не прочел его сразу, Северус быстро распечатал конверт.

Узнаваемым почерком было написано:

«Дорогой мой Северус!

Надеюсь, что у тебя все хорошо, хотя я очень сильно жалею, что не уговорил тебя поехать путешествовать вместе со мной.

Я знаю, что в Британии закончилась война и беспокоюсь о тебе. Потому что могу предсказуемо предположить, на чьей ты стороне. Все-таки, окружение и обстановка способствуют, если ты меня понимаешь...

В общем, я хотел сказать, что ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь!

В свою очередь, я, когда вернусь домой, поведаю тебе одну величайшую тайну, обладая которой ты сможешь распоряжаться собой, и своей жизнью, как тебе будет угодно, и не будешь зависеть ни от кого в этом мире.

Сейчас мое здоровье оставляет желать лучшего, и мне понадобятся некоторые зелья, сварить которые сможешь только ты, мой юный талантливый зельевар!

Рецепты зелий я написал снизу, а ингредиенты Грейди сможет тебе доставить из моих комнат, я знаю этого домовика, он, несмотря на молодость, очень отвественный. Также можешь воспользоваться моим сейфом в Гринготтсе, я отдал распоряжения гоблинам еще до отъезда. Они знают, что ты придешь, и откроют тебе доступ к деньгам.

Через несколько месяцев я буду дома и пошлю тебе весточку, чтобы ты навестил меня.

Сваренные зелья, если тебе не трудно, отправь, пожалуйста, с Хоакином, он мне очень понравился, и мы с ним поладили, как же иначе. Отличная, верная, сильная птица... напоминает мне тебя.

Я скучаю по беседам с тобой и надеюсь вскоре увидеться.

Профессор Хэмиш Кеттлберн»

Северус торопливо перевернул листок — на обратной стороне и правда были нацарапаны рецепты. Так... это вообще неизвестно от чего, а это сильнейшее Тонизирующее. Третье зелье — Кроветворное, но с каким-то странным списком ингредиентов. Четвертое — Универсальное Укрепляющее и Ускоренное регенерирующее. Причем, составляющие редкие и недешевые, значит, профессор болеет серьезно. Да что же с ним такое? Северус проклинал привычку Кеттлберна умалчивать главное и важное, чтобы не беспокоить его. Хотелось бросить все и умчаться на поиски пожилого звероведа. Да только куда? Кажется, тот не хотел, чтобы его разыскали, и сам обещался скоро прибыть домой. Так что придется варить зелья и терпеливо ждать.

Еще Снейпа беспокоила Нарцисса. Он знал ее долгое время, почти с первого курса, и изучил девушку, как если бы она была его родной сестрой, улавливая малейшие нюансы ее настроения. На вид одна из сестер Блэк казалось неприступной, заносчивой ледяной королевой, но те, с кем она была дружна и кому доверяла, знали, что она добрейшее и вернейшее создание, которое если дружит — то дружит с полной отдачей, невзирая ни на что.

Северуса, когда его распределили на Слизерин, тут же взял под свою опеку Малфой, бывший тогда старостой, а Нарцисса училась на третьем курсе. Но Люциус уже тогда объявил своему маленькому подопечному, что это — его будущая миссис Малфой. На Слизерине в то время учились еще две блондинки — Мелисса Хаммерсмит и Оливия МакКой, но только Нарцисса была похожа на маленькую снежную фею — белоснежная кожа, легкие светлые пушистые волосы, розовые губы и голубые глаза, тонкая изящная фигурка.

Долгое время народ вокруг сомневался, что она урожденная Блэк — в этом роду все представители были черноволосы, и считали, что Нарцисса — или приемыш, или подкидыш, а возможно — плод мезальянса покойного Альтаира Блэка, троюродного брата Друэллы и Вальпурги, который заставил жену воспитывать его внебрачного ребенка. Да и имя у нее было необычным — всех отпрысков по обычаю называли именами звезд или созвездий, а Нарциссе дали имя прекрасного и нежного весеннего цветка, которое как нельзя подходило ей, но полностью выбивалось из семейных традиций. Это тоже вызывало массу кривотолков и сплетен.

Сама девочка спокойно, даже отрешенно относилась к волнениям вокруг ее персоны — она вообще не отличалась семейным буйным темпераментом Блэков, что опять-таки наводило на подозрения. Ее характер напоминал Северусу тихо, без шума текущую широкую реку с прозрачной чистой водой — ни всплеска, ни волн. Кому-то из-за этого она казалась слишком простой, скучной и нудной, как говорили — без искорки, без изюминки, но Северус, в полной мере испытав шумных скандалов, криков, ссор, визга и назойливых преследований в школе, был только рад побыть рядом с девушкой. Ему часто хотелось тишины и покоя, которых невозможно было получить даже в библиотеке. А так они с Нарси сидели рядышком в самом дальнем уголке Слизеринской гостиной, в этакой небольшой скрытой нише, укрытые Пологом Тишины, и занимались каждый своим делом: писали эссе, контрольные и сочинения, а Нарцисса частенько давала угрюмому малолетке почитать древние фолианты из библиотеки Блэков. За это Снейп обеспечивал девушку зельями от мигрени, которой часто страдала будущая миссис Малфой, куда потихоньку подливал сильные витаминные добавки — ему она казалось очень хрупкой и прозрачной, даже нездоровой.

Поэтому, несмотря на беспокойство за Кеттлберна, Северус решил, что поставит пока основу для пары зелий, которой надо покипеть на медленном огне и настояться, потом пошлет Грейди со списком ингредиентов в покои профессора и к аптекарю в Косом переулке, чтобы все приготовил, а сам вечером, после отработок с балбесами побывает в Малфой-мэноре, чтобы докопаться до истины. Ему казалось крайне подозрительным равнодушие Нарциссы к мужу. Сам он давно смирился с тем, что подло и предательски обманывает подругу с ее же собственным мужем, но отказаться от Люциуса, который никогда не был с ним груб и жесток — не мог. Он любил Нарциссу как родную сестру, а Люца... как Люца.

Да и Драко... малыш был для него всем. Сам Северус твердо решил никогда не заводить собственной семьи — не мог представить, что сможет любить кого-то сильнее, чем Драко и Люциуса. Да и зачем ему семья? После той последней ссоры с Лили он понял, что предпочитает быть один — по крайней мере, ему не придется разрываться надвое между семьей Люциуса и своей. Они его не предадут, а вот посторонний человек — запросто. С некоторых пор Северус вообще перестал кому-либо доверять, полагаясь лишь на себя. Вот сегодня он и расставит все точки на «i» и получит ответы на волнующие его вопросы.

Сказано-сделано, и с трудом вытерпев до вечера, с сильнейшим желанием поубивать убийственно тупых студентов, которое было частично погашено выпитым горячим крепким кофе с молоком, Северус вместе с Грейди поздним вечером переместился прямо в маленькую гостиную Малфой-мэнора. Эльф, тащивший с собой кусок сырого птичьего мяса, сразу же отправился в ястребятник, подкормить своего любимца, которому он по разрешению хозяин придумал имя, а Снейп, обнаружив пустую комнату, решительно направился в спальню к Нарциссе.

Как и положено у аристократов, личные покои и спальни у супругов были раздельными и находились в некотором отдалении друг от друга. Люциуса сегодня вечером дома не было — он отправился в элитный клуб, который посещал каждый вторник, согласно обычаю. Хотя и жаловался, что лучше бы проводил вечера дома. Но там можно было в приватной обстановке обсудить коммерческие дела, выгодные сделки и вложения, послушать полезных сплетен, а такими вещами Малфои не пренебрегали в любое время — хоть война, хоть мирное время.

Северус постучал в дверь. Время было не очень поздним, и он надеялся застать крестника, пока его не уложили в постель. Так и вышло. Мать и сын весело возились на огромной кровати, покрытой бирюзовым атласным покрывалом с кучей разнообразных подушек. Молодой человек присоединился к парочке и они все вместе немного поиграли в крепость и осаду, потом постреляли из катапульты подушечками, и наконец, построили палатку, сделав ее из того самого покрывала с рюшечками. Рядом с сыном Нарцисса казалась полностью счастливой и умиротворенной. На щеках играл нежный румянец, губы постоянно улыбались, глаза следили за каждым движением ребенка.

Снейп исподтишка наблюдал за молодой женщиной, пытаясь понять, что с ней не так, нет ли признаков наведенной порчи или отсроченного проклятия... Но на вид все было чисто и идиллично. Счастливая мамочка с любимым сыном... Вот только куда делось ее и так небольшое либидо? Северус был в курсе, что Нарцисса очень сильно любила мужа и была привязана к нему, но в постели оказалась весьма спокойной, отнюдь не ураган и торнадо, как гордо хвастался всем Рудольфус Лестрейндж, женившийся на сестре Нарциссы — Беллатрикс. Эта особа с пышными формами, с копной кудрявых черных, как ночь, волос, с сочными красными губами и бешеными глазами и в жизни была весьма решительна и напориста, как мужчина.

Наконец маленький Драко, беспрерывно смеявшийся и прыгавший на постели, устал и стал сонно моргать серыми глазенками, и Нарцисса поручила его домовухе-няньке, которая унесла ребенка в его спальню. Друзья остались наедине.

Нарцисса упорно отводила взгляд в сторону, пытаясь болтать о разных пустяках, вроде того, сколько уже зубов прорезалось полностью у сына или о том, кого из знакомых таскали в Аврорат, но Снейп не отрываясь, смотрел ей в лицо. И она не выдержала.

— Северус, я знаю, что ты хочешь от меня. Полагаю, вчерашний визит Люциуса тебе о многом поведал. В отличие от моего мужа, который считает наше отдаление всего лишь моей женской причудой...

— Да, признаться, я сразу насторожился, услышав от него, что ты дала ему добро на любовные похождения, в этом случае — со мной.

— Вот именно — с тобой. В противном случае, я бы делала вид, что все нормально, и у меня постоянно болит голова, а Люциус потихоньку гулял бы, устав ждать жену в своей постели. Но... я знаю, я точно знаю, что он с тобой в безопасности, и поэтому...

— Поэтому что? Что ты сделала с собой и зачем, Нарси? Только не надо делать вид, что ты не понимаешь, о чем речь. Ты изменилась, очень резко. Может Люц этого и не замечает, в конце концов, он привык жить с тобой, и считает твои капризы само собой разумеющимся, но я-то вижу тебя не каждый день и способен отличить тебя сегодняшнюю от тебя годичной давности. Пожалуйста, расскажи, что с тобой случилось, и мы вместе поищем выход. Ты же знаешь, я всегда поддержу тебя и помогу всем, чем только можно.

Нарцисса опустила голову и вдруг из глаз ее полились слезы. Северус поспешно сел рядом, доставая платок и нежно собирая соленые капли. Напряжение, столь долгое время державшее женщину, отпустило ее, и она заплакала навзрыд, сотрясаясь тонким хрупким телом. Снейп бережно обнимал подругу, чувствуя, как самому становится тревожно и горько, и понимая, что сейчас он узнает нечто страшное. Так и случилось.

— Понимаешь, Сев... Я, наверное, и правда, неизвестно кто. Я не могу любить людей вокруг, меня гнетет и давит присутствие шумных, сопящих, вонючих и орущих созданий рядом, у меня сразу начинает болеть от этого голова. Мне кажется иногда, что я чувствую физически их зависть, ненависть, злобу и желание причинять друг другу боль. Они липнут ко мне как грязь. С Люциусом и с тобой я чувствую себя спокойно и мирно, а вот стоит мне выйти в публичное место или на улицу... как сразу начинает дико болеть голова...

— Похоже, ты волшебник-эмпат. Это очень редкая способность, и часто она причиняет больше вреда, чем пользы. Надо просто поучиться окклюменции, или ставить ментальные щиты, защищающие от нечаянных эмоциональных вторжений. Я сварю тебе специальное притупляющее зелье, и если хочешь, займусь с тобой окклюменцией. Договорились? — Cнейп ласково гладил Нарциссу по мягким пушистым волосам.

— Да-да... это все само собой разумеется, но... есть еще кое-что. Северус, я никому не говорила до этого, ты первый. Даже не знаю, cтоит ли сказать об этом Люциусу? — подняв голову, с тревогой сказала Нарцисса.

— Сначала расскажи мне, а потом вместе решим, стоит Люцу быть в курсе или нет, — ободряюще произнес Снейп.

Нарцисса со вздохом высвободилась из его объятий и села прямо на пол, на пушистый серый ковер.

— Ты знаешь, у меня всегда было туговато с чувственностью. Ну вот такая я ледышка... Или это оттого, что я в школе слишком уж чувствовала всю вот эту похоть, низменные желания подростков с гормональными созреваниями, липкие взгляды, пошлые мыслишки и жаркие беззастенчивые признания школяров друг другу... Лапанья, объятия, стоны... Да, я понимаю, что веду себя как невинный цветочек, но если я эмпат, то у меня все это обилие неприкрытой животной, неосознанной в полной мере сексуальности предсказуемо вызывало брезгливость и отвращение. Такое ощущение, что мне бы лучше было в каком-нибудь магловском монастыре. Ну и... просто я так привыкла, что Люциус — мой будущий муж, что от этих мыслей мне не бывало плохо или противно, да и Люц ведь веселый и красивый не только внешне. Он и как человек мне нравился, и ты тоже. В вашем обществе я чувствовала себя полностью защищенной. Но все опять изменилось, когда я забеременела. Ты помнишь, что я носила сына очень тяжело, постоянно лежала в постели, болела и всякое прочее. Измучила я тебя тогда, Сев...

— Перестань, Нарси. Это наоборот, хорошо, что я мог быть рядом и помогать тебе, потому что не доверяю всяким шарлатанам, зелья они варят просто убийственные. Не то что помогут при тяжелой беременности, наоборот, как бы выкидыш не спровоцировали, — проворчал Северус, донельзя тронутый.

— Ну да, это верно. Так вот, когда я, наконец, родила Драко, и мне подали его, спящего, такого крохотного, розового, завернутого в белую пеленку... Белые волосики, личико ангелочка... Я сразу поняла, что он для меня все! Я не смогу потерять его, не смогу знать, что он мучается или ему причиняют боль, унижают, пытают и мучают! Это было как... как будто нож проворачивают в открытой ране, само осознание, что с ним может такое случиться! А ведь может, в наше неспокойное время! И сейчас и в будущем. Я вовсе не уверена в этом шатком перемирии, которое сейчас установилось, поэтому и хотела так сильно уехать отсюда подальше. Но Люциус... он такой упрямый! Такой самоуверенный, думающий, что происходящее никоим образом не повлияет ни на него, ни на нас, ни на его дела. Но я ведь чувствую, что все это затишье перед бурей! И добром не кончится. Ах, если бы он послушал меня и мы все убрались бы отсюда... Но теперь уже поздно.

— Так вот, я не могла вынести неизвестности и пошла к Бурой Локусте, — Нарцисса встала и подошла к столику с вином. Налила два бокала крепкого эльфийского и подала питье Северусу, который застыл как статуя при упоминании имени.

— Ты... ты с ума сошла! — заорал Снейп, отшвыривая бокал с драгоценным напитком. — Она могла забрать тебя всю, целиком! Да как ты вообще смогла выбраться от нее живой и невредимой? Как? О чем ты, вообще, думала? Уж точно не о себе и не о нас! Хотела оставить ребенка сиротой?

— Да, ты прав. Я не думала ни о ком, кроме моего сына! — не моргнув и глазом, подтвердила Нарцисса. — Потому что все мы люди взрослые и можем постоять за себя или умереть с достоинством, а вот Драко — нет! Он совсем малыш, и я хотела точно знать, что с ним все будет в порядке.

Cеверус, шумно дыша, бегал по спальне взад-вперед. Он был в ужасе. Даже Темный Лорд и тот не осмелился пойти к этой мрачной могущественной ведунье. Она жила обособленно, в самой глубине Шервудского Леса, в доме, построенном на огромном старом дубе. Дерево было окружено мощными защитными чарами, магия для которых шла из самой земли. И подходить к ее обиталищу следовало только босиком, в одной мантии на голое тело, без палочки и какого-либо оружия. Сила ее была велика, она могла менять судьбы и забирать жизни на расстоянии, но никогда не принимала ничью сторону в каких-либо войнах, которых на ее памяти было немало. Также болтали, что старуха — провидица, и если ты ей понравишься — она напророчит тебе счастливую богатую жизнь, а если нет — то скорую и неизбежную смерть.

Поговаривали, что когда Гриндевальд начал бесчинствовать в Европе, Дамблдор наведывался к ней вместе со своим другом Николасом Фламелем, но она выгнала директора Хогвартса вон, оставив только Фламеля.

После этого Дамблдор выжидал еще несколько лет, прежде чем вступил в бой с Гриндевальдом. Правда, до этого момента погибло очень много маглов, но когда это волшебников интересовали какие-то простаки, которых по всей земле как грязи?

И вот теперь Нарцисса в своей слепой материнской любви сделала такую глупость! Что же она отдала в уплату за знание?

— Мне было очень страшно, но я пошла. Северус, у тебя нет ребенка, и ты никогда не поймешь, что значит испытывать чувство беспомощности. Когда ты осознаешь, что отдашь все, буквально свою жизнь, здоровье, часть себя, лишь бы твое дитя было всегда в безопасности. Локуста сказала, что магия материнской жертвы очень сильная и может победить даже самое большое зло. Я спросила ее, что ожидает моего сына.

Она долго смотрела в котел с водой, в которую опустила любимую погремушку Драко, мое обручальное кольцо, перстень Люциуса и флакон с твоим зельем. Она сказала... сказала... — Нарцисса опять начала всхлипывать.

Но Снейп не стал ее утешать, он чуть не лопался от желания побыстрее узнать все.

— Ну, что? Говори быстрее, что она сказала? Мерлин, как же меня достали эти пророчества! Не успел от одного отойти, как тут другое на подходе! — простонал он, закрыв лицо ладонями.

— Она сказала, что не видит ничего хорошего для моего сына. Что я, будучи постоянно в тревоге, буду баловать его непомерно, что он своим поведением снищет себе на голову много неприятностей, что, в конце концов, станет ли править миром Свет или Тьма, мой сын окажется рабом и у тех и у других! Что он будет не более, чем просто постельной игрушкой, развлечением для сильных мира сего, которые захватят власть законом или обманом, не суть важно. Его будут унижать, пытать, мучить... И я, если буду жива — стану наблюдать его беспросветную жизнь и плакать кровавыми слезами и жалеть, что вообще произвела на свет младенца. Моргана, она говорила такие страшные вещи! Про всех нас! Что всех слизеринцев истребят, до единого. А кто останется в живых — сгниет в тюрьме или станет грязью под ногами Победителей! Это все ради общего блага! И все это с кривой улыбкой на лице. Страшнее зрелища я не видела... Я сто раз пожалела, что пошла к ней, но отступать было поздно. И я собралась с силами и спросила, какую плату я должна, чтобы избавить Драко от этой участи, — задыхаясь шептала Нарцисса.

— Она удивила меня. Локуста улыбнулась и сказала, что для столь сильно и беззаветно любящих матерей у нее огромная скидка. В отличие от чокнутых маньяков, желающих мирового господства, непомерной власти, сумасшедших денег, чужих жен, имений и состояний. Она сказала, что направит судьбу Драко по другому пути, и он не окажется бесправным созданием на цепи, которого все будут мучить и унижать. И он будет жить достойной спокойной жизнью, вдали от Британии. Взамен она потребовала все лишь... — Нарцисса замолчала.

— Что потребовала? — тихо спросил потрясенный Северус.

— Мою любовь к Люциусу, — просто ответила Нарцисса и улыбнулась — светло и легко.

— Но...

— Это оказалось не так и трудно, Северус. Видишь ли, дело в том, что почти все женщины сложные натуры. И им невыносимо видеть, как их муж общается с друзьями, любовницей или любовником. Они желают все его внимание только себе. Таковы мы, собственницы и ревнивицы. Если бы я продолжала любить Люциуса со всей страстью, то вскоре сожрала бы себя изнутри, потому что ревновала бы его к тебе, а тебя бы потихоньку возненавидела из-за Люциуса. Человек слаб, и не всегда контролирует свои эмоции, и я не исключение. А я ведь не только могу чувствовать чужие ненависть и зависть, я могу и сама генерировать эти чувства обратно, на людей. Но я люблю тебя как друга, как брата, от тебя единственного я не чувствую отрицательных флюидов, и это говорит о том, что ты тоже искренне любишь и уважаешь меня, и не хочешь причинять боли, хотя и проводишь немного времени с Люциусом. Я не хотела бы упасть во Тьму.

Поэтому я ни секунды не колебалась — мне достаточно будет и того, что я люблю своего сына. Он теперь для меня все, и я постараюсь, чтобы с ним не случилось того, что Локуста предопределила. Но она обещала, что все будет в порядке. Я... она что-то сделала со мной, и собрала в хрустальный флакон золотистую собстанцию, похожую на воспоминания. И сказала, что моя любовь к мужу теперь принадлежит ей. И засмеялась. У нее был такой странный смех — как будто лесные колокольчики зазвенели после дождя, и повеяло утренней свежестью.

— Да ведь у тебя такой смех, Нарси, — тихо сказал Снейп.

— Но я после этого почувствовала себя такой свободной, что мне хотелось лететь, как на крыльях, — продолжала женщина. — Я считаю, что поступила правильно. Наверное, я никогда и не была приспособлена к плотской любви и утехам, а оставлять мужа кому попало — тоже не хочется. Все-таки он отец моего обожаемого Драко. Так что мне еще повезло, что вы любите друг друга. Ведь я всегда хотела именно такого друга и брата, похожего на тебя, а не на дурковатого взбалмошного Сириуса. Не люблю я такую вот наигранную удаль и бахвальство, наглость и самомнение, — поморщилась Нарцисса, вспоминая непутевого кузена, совершившего после беглянки Андромеды настоящую революцию в особняке Блэков.

Северус смотрел на Нарси во все глаза. Ему даже казалось, что он видит вокруг женщины сияние, но нет, это свечи на столике отражали свет от прекрасных волос Нарциссы. Такого поворота он не ожидал. Мало того, что миссис Малфой добровольно отказалась от собственного мужа, по которому пускала слюни половина Британии, как мужчины, так и женщины, так она еще и отдала его ему, нищему полукровке, которому чисто случайно повезло оказаться в компании блестящих аристократов. И если бы не его феноменальные знания зелий и ЗОТИ, может на него и внимания бы не обратили! Не хотелось думать, что его приблизили только из выгоды и корысти...

— Перестань, Сев. Я просто вижу твои мысли у тебя на лице! — засмеялась Нарцисса и ласково взяла Северуса за руку. — А еще окклюмент! Ты совершенно не умеешь прятать свои эмоции. И ничего подобного мы не думаем в отношении тебя. Ты и сам прекрасно знаешь, что от отца-магла у тебя только фамилия, на самом деле ты — истинный Принц, которые в нашем обществе веками славились непревзойденным талантом в зельеварении. А я считаю, что зелья — самая важная часть в нашей магической культуре. И ЗОТИ, кстати, тоже. Все это, вкупе одно с другим по настоящему спасает жизни. А вовсе не какая-то дурацкая трансфигурация, которую в школе изучают даже больше зелий! Я вообще считаю этот предмет ложью и отмазками. Потому что убить Авадой нельзя ни в коем случае, и это сразу Темная Магия, а вот прикончить человека трансфигурированным ножом, топором или сжечь огнем — это нормально, раз после убийства орудие превращается в безобидную палку или ветку! Что за ужасающее лицемерие!

— Ну, сама МакГонагалл так не думает, — со смешком сказал успокоившийся Северус. — Она утверждает, что трансфигурировав в сыром темном лесу теплое покрывало из мха или листьев — вы гарантированно не замерзнете до утра!

— Какая чушь! Из мха! Зачем это нужно, если я в секунду могу наколдовать Согревающие чары? Или у меня вдруг заваляется в кармане пузырек Бодроперцового твоего изготовления? Иногда мне кажется, что Трансфигурация — это какая-то лженаука, направленная на оправдание плохих поступков и не несущая особой ценности. Что от нее толку, если ты будешь падать, к примеру, с высоты? Крыльев себе ты наколдовать не сможешь, и землю внизу в подушки — тоже не успеешь. Особенно учитывая длинные заклинания и сложность вообще таких чар. Проще или аппарировать, или левитировать и замедлить падение. Можно еще Облегчающие Чары применить, да много всего, только не Трансфигурация!

Вот кстати, и прокормиться ею нельзя! Еду-то не трансфигурируешь. А Авадой можно запросто добыть себе в лесу кролика или оленя!

— Да, возможно ты и права. Только МакГонагалл все равно не убедить, что проще применить на квиддичных игроках мой якобы унизительный Левикорпус, нежели бежать срочно на поле и заколдовывать траву на стадионе в набитые пухом подушки. Да и надо же ей где-то работать! — засмеялся Снейп, у которого от облегчения даже волосы распушились.

— Ох, Сев, знаешь, поделилась с тобой, и еще легче стало на душе! Хорошо, что ты пришел сегодня. Я сама не знала, как рассказать кому-то из вас. Думала, что смогу достаточно долго скрывать это, а Люциус успокоится, и будет ходить к тебе, раз я такая капризная супруга и не исполняю супружеский долг. Как ты думаешь, нам стоит рассказать ему про это? Или он сильно рассердится?

— Считаю, ты должна ему рассказать сама. Потому что он тоже имеет право все знать и иметь возможность защищать своего ребенка от неприятностей. Будет гораздо хуже, если его подобная новость оставит равнодушным. Расскажи все, как было. Ведь он тоже очень любит Драко и тебя, — Северус крепко обнял Нарциссу, про себя радуясь, что Локуста взяла не так уж и много. Интересно, почему он пошел не к ней, а к Темному Лорду и к Дамблдору? Ведь она помогла бы ему на честных условиях — а не так, как его прежний и нынешний работодатель. И Лили, возможно, была бы сейчас жива, и он свободен от обязательств. Эх, все дурацкая мужская привычка недооценивать женщин! А ведь издавно именно женщины были гораздо сильнее мужчин в колдовстве! Взять хоть ту же Моргану... Да, сглупил он, сильно сглупил... Переоценил Дамблдора и не обратил внимания на эту странную ведьму... Кажется, у маглов это называется мужским шовинизмом?

— Нарси, я обещаю, что буду опекать и беречь Драко как собственного ребенка. Ведь кроме него и вас у меня никого нет, и не будет. Вы — моя семья. Я даже предположить не мог, что... стану частью вашей семьи, — пробормотал Северус. — Мне всю жизнь, и в школе и дома твердили, что я никчемный урод и мое существование оскорбление для окружающих, поэтому я долгое время считал, что вы общаетесь со мной просто чтобы посмеяться в один прекрасный день над полукровкой, который возомнил, что его друзья — Малфои!

Нарцисса засмеялась.

— Северус, ты опять забыл, что я эмпат. Я сразу почувствовала тебя, ты был чист как горный источник, от тебя веяло только печалью и сожалением, что твоя Эванс попала на Гриффиндор. А отчаяние, злость, уныние и ненависть стали появляться позднее, и вовсе не ты был в этом виноват. Окружение... оно действовало на тебя так же пагубно, как и на меня. Таким, как мы, лучше всего жить где-нибудь на острове, в тишине и покое, которые мы так любим!

— Ты права. Учеба в Хогвартсе не была для меня радостью. Скорее, вынужденной необходимостью. Но с другой стороны, хорошо, что случилось так, как случилось. Иначе бы меня не было рядом с вами.

— А мне кажется, мы все равно рано или поздно столкнулись бы. Но хорошо, в самом деле, что это случилось рано! И все мы живы, здоровы и относительно счастливы.

В таком положении, обнявшихся, их и застал вернувшийся Люциус.

— Что это? Жена и любовник слились в страстных объятиях, пока муж в отлучке? По законам жанра, я обязан умертвить в гневе вас обоих, — шутливо зарычал Люциус, набрасываясь на друзей и жестоко щекоча их. Визг и смех поднялся на весь мэнор, так что эльфы затыкали уши, радуясь, что хозяева веселы и радостны.

Потому что домовикам хорошо, когда у хозяев все в порядке.