Исход Тьмы

Глава 4

В следующую неделю все было относительно спокойно: старшие школьники, хоть и нехотя, но воспринимали его в качестве преподавателя. А младшие классы и вовсе вели себя весьма примерно — им было просто интересно. Гриффиндор поутих, наверное, МакГонагалл все же провела воспитательную беседу с наиболее агрессивными представителями своего факультета, и они временно легли на дно. МакРафферти, который был их заводилой, больше не предпринимал попыток саботировать уроки Снейпа, а остальным факультетам оказалось все равно. К тому же, многие опасались снятия баллов.

Северусу хотя бы не пришлось больше применять Обливиейт, за что его по голове бы не погладили, но, как правильно говорил один мудрец: «Мир не вертится вокруг тебя. Происходит много всего, что интересно другим, и если ты даже чем-то и выделился когда-то, то время рано или поздно все заметет пылью и тленом». Древние римляне выражались еще проще, вроде того, что «Слава мирская проходит». Но приходилось быть постоянно настороже. Если нарвутся — получат в лоб заклинанием. Он не мог позволить, чтобы его авторитет подвергался сомнениям и осмеянию. Иначе он, как самый молодой декан Слизерина, не сможет защищать своих подопечных.

Старосты Слизерина с готовностью пошли ему навстречу, с ними Северус подробно обсудил стратегию и тактику поведения слизеринцев в школе. Школьники не должны были ходить поодиночке, лучше всего втроем, и с кем-нибудь из старшеклассников. Также Люциус прислал двух домовиков — присматривать за младшими курсами. Еще одного дал Нотт. В итоге, вместе с Грейди эльфы контролировали передвижения младших курсов и не подпускали к ним вражески настроенных школяров, семьи которых пострадали от Пожирателей. На удивление, Хогвартс спокойно пропустил посторонних домовых эльфов из откровенно враждебных семейств, видимо, чары, наложенные самим Основателем Салазаром, действовали во благо и на защиту всех членов змеиного факультета без исключения.

Слизерин, и правда, оказался в самой настоящей осаде — то и дело в коридорах вспыхивали стычки и ссоры между уже взрослыми студентами, у кого в семьях кто-то погиб или пропал в ходе войны, и которые напрямую обвиняли во всем змеиный факультет. Те же держались максимально надменно, до разговоров и провокаций не снисходили, но и не давали себя в обиду. Змеи тоже переняли от грифов привычку ходить кучей — ведь те отнюдь не гнушались нападать группами. Традиции Мародеров цвели и пахли. Баллы в те дни слетали с обоих факультетов только так! Макгонагалл пребывала в ужасе, впрочем, она особо не разбиралась — сдирала со всех по десятке. Снейп был более жесток, потому что прекрасно знал, кто именно в большинстве случаев является зачинщиками.

Отработкам не было конца, на радость школьному завхозу Филчу. Вся эта боевая суматоха и кутерьма стихли только к Рождеству, потому что детишки, наконец, выдохлись. Да и магическая общественность уже устала праздновать блистательную победу младенца Поттера над самым могущественным Темным волшебником и занялась, наконец, своими личными делами.

На следующий день, после покупки сапсана, Снейп написал длинное письмо Кеттлберну, которое Грейди понес в Малфой-Мэнор. Для Снейпова питомца домовик прихватил кусок прекрасного сырого мяса, чтобы подружиться с птицей и подкормить ее перед дальней дорогой. Вернулся он радостный, с докладом, что сокол принял его благосклонно, и письмо отправлено. Оставалось только с тревогой и нетерпением ждать ответа.

Также они с эльфом провели несколько экспериментальных перемещений. Оказалось, что домовик может спокойно доставить Северуса в Малфой-мэнор и обратно буквально за секунду. Противоаппарационный щит Хогвартса роли не играл, потому что домовики перемещались по принципу порталов, или еще как-то, Снейп пока так и не понял способа, но по вечерам, после нудных отработок с наказанными студентами, он частенько отправлялся к друзьям, которые всегда были рады видеть его у себя, где отдыхал после выматывающего учебного дня, державшего его в напряжении — преподавать оказалось вовсе не так легко. Особенно Зелья — небрежность и расхлябанность студентов были воистину вопиющими. И это невзирая на то, что Северус провел у всех курсов без исключения большую контрольную по правилам безопасности на уроках зельеварения!

Люциус тоже уладил свои дела с Министерством. Его пару раз вызвали повесткой в Аврорат, но так как предъявить ему было нечего, с него лишь взяли обещание не выезжать за пределы страны без особого разрешения. Малфой охотно подтвердил, что покидать Британию не собирается. И сообщил доверительно, что на него неоднократно пытались наложить Империус, дабы заставить заниматься противозаконными вещами, но с древнего потомка Малфоев Империус слетает буквально за пару часов. И нет, он не поддерживал политику Лорда. Да и зачем ему? У него достаточно денег, чтобы не бороться за какие-то мифические права и свободы. И вообще, он на следующий год собирался баллотироваться в Визенгамот, а у члена этой организации руки и репутация ведь должны быть кристально чисты, не так ли?

Рядовые авроры, мелкие сошки, бекая и мекая, пытались предъявить Малфою какие-то сомнительные обвинения, флаконы с мутными на вид воспоминаниями, показания свидетелей-маглов на листах залапанного грязного пергамента, но тот держался уверенно и требовал более весомых улик и доказательств, нежели свидетельства очевидцев о том, что они видели некоего блондина с длинными волосами в маске Пожирателя Смерти.

Он возмущенно ответил, что встреченные им несколько раз эти бандиты всегда были еще и в капюшонах! О каких таких длинных белых волосах могла идти речь? Их увидеть было ну никак невозможно! Все равно, что он бы увидал человека в черном плаще и рыжего, и заявил, что этот Пожиратель точно является кем-то из обширной семейки Уизли! Это, наверное, попытки дискредитировать его в глазах магического электората, который станет голосовать за него, как за члена Визенгамота от Лондона! Нет, он категорически против! Руку показать? А где ордер на личный досмотр? Нету? Ну, на нет и суда нет, не так ли? Хотя... ему не жалко! И Люц великодушно оголял белоснежную аристократическую конечность благородной лепки и по очереди совал под нос каждому присутствующему в комнате аврору.

Снейпа, как и ожидалось, никто не вызывал в Аврорат, но как-то раз и к нему наведались в школу лично. Знаменитый параноик Аластор Грюм, друг Дамблдора, собственной персоной.

После уроков камин в его комнатах полыхнул зеленым огнем и медоточивым голосом Альбус попросил зайти к нему, на чай. Северус скривился, но отказаться причин не нашел. Пришлось тащиться наверх, к лестнице с горгульями. Войдя, он чуть не споткнулся при виде визитера: Грюма ненавидели почти все Пожиратели, и остальные заключенные тоже. Старый аврор не гнушался ничем, и за неимением разрешения на Непростительные, изощренно применял заклинания режущие, колющие, сдавливающие, сплющивающие — весь набор бытовых. Выяснилось, что они отлично подходят в качестве пытательных. И Круцио никакого не нужно. Хотя... Круциатус по крайней мере, был бескровным. От заклятий же Грюма кровь лилась рекой, ногти слетали с пальцев, как шелуха с семечек, кожа отслаивалась, словно рыбья чешуя, а мясо было прекрасно отбито в нежнейший бифштекс, хоть прямо сейчас бери и жарь, прямо на ноге или руке. И никаких претензий — ведь Темных заклятий не применялось!

Те немногие, кому удалось правдами и неправдами спастись от этого маньяка, ненавидели его всей душой, и даже пытались отомстить, в результате кому-то наиболее упорному в достижении мести попытки эти удались, и Грюм в стычках потерял глаз и ногу, которые в Мунго восстановить не удалось, и их заменили искусственными. Поэтому выглядел он теперь еще кошмарнее, чем раньше.

— Проходи, мой мальчик, присаживайся! Тут Аластор хотел бы с тобой побеседовать, ты ведь не против? — сладко произнес старый пройдоха, старательно ковыряясь узловатыми пальцами в коробке с леденцами Берти Боттс. Снейп, глядя на это, поклялся про себя, что ни за что не возьмет ни одной конфетки из директорских запасов.

— О чем? — едва шевеля онемевшими губами, спросил Северус.

— О твоих подельниках. Точнее, о соратниках, — хохотнул довольный произведенным впечатлением от визита Грюм. — Мы тут с Альбусом беседовали на тему, что вроде как Пожирателей были сотни, если не тысячи, а в Азкабане сидит жалкий десяток... Ну и подумали, может, ты знаешь, кто из них смог удрать и избежать правосудия. Сам понимаешь, за проклятыми масками ничего было не разглядеть. А нам нужно преступников ловить, нечего им разгуливать на свободе. Подскажешь пару десятков фамилий и адресов... подтвердишь свою преданность Альбусу словом и делом.

— Я ничего и никого не знаю, — решительно сказал Снейп, моментально возводя в сознании окклюментативный щит. Еще до визита к директору он по привычке выпил собственноручно изобретенный антидот к Веритасеруму. Ну никак не доверял он упорным, почти маниакальным, попыткам Дамблдора напоить его чаем. — Я работал сутками в лаборатории у мистера Лавкрафта, и ко мне никто не заходил, кроме него.

— А если ты хорошо подумаешь? — мерзко осклабился Грюм. — Ну-ну, мальчик, не строй из себя святую невинность, мы все тут знаем, что ты Пожиратель смерти!

— Докажите, — равнодушно пожал плечами Снейп. — Предъявите доказательства, улики, свидетельства очевидцев, что я кого-то убил или покалечил, будучи в плаще и маске Пожирателя.

— Да что тут доказывать. Достаточно задрать левый рукав — и путевка в Азкабан тебе обеспечена, — хмыкнул недовольный аврор. — Ну, сам покажешь, или тебе помочь? У меня отменно выходят Ступефаи!

Снейп подошел и поднял широкий рукав мантии — он как раз снял сюртук и переоделся в домашнее.

— Гм... чисто. Странно даже, — Грюм больно потыкал кончиком своей грязной палочки в предплечье, бормоча какие-то незнакомые заклинания, видимо на опознавание. — Так ты нам не скажешь имен своих дружков, не так ли? — еще раз спросил Грюм.

Дамблдор, отхлебывая чай и загадочно мерцая глазами, спокойно взирал на эту сцену.

— У меня нет друзей, — ровно произнес Северус. — Мальсибера и Розье убили ваши люди, а я дружил в школе только с ними. Директор может вам подтвердить, что мало кто стремился близко сойтись со мной.

— А как же Малфои? — прищурился старый одноглазый циклоп.

— А что Малфои? Вы всерьез думаете, что столь блистательные аристократы станут водиться со мной, нищим полукровкой? И потом, насколько я знаю, им не предъявлено никаких обвинений. Сам начальник Аврората приносил извинения за беспокойство.

— А ты откуда знаешь такие подробности?

— «Ежедневный пророк» вам в помощь, — равнодушно сказал Северус, пожимая плечами. — Малфои — известные люди, про них часто пишут в «Светской хронике», и такой момент, как проверка бдительного Аврората не мог пройти мимо редакции газеты. Надо же им как-то рейтинг повышать и читателей привлекать! Журналисты бегают за такими новостями как ошпаренные.

— А мне вот кажется, что ты в участке будешь более словоохотлив, — облизнулся Грюм. — Может, прогуляемся до одиночной камеры в Азкабане, устроим тебе экскурсию?

— Ордер, — кратко сказал Снейп, чувствуя внутри лишь омерзение и странное холодное равнодушие. Сидит тут, раскинув ноги на диване, одну свою, другую неприятную когтистую деревянную, вращает бешено круглым магическим глазом и думает, что Северус испугается. Да плевал он на дементоров. Окклюментам его уровня не страшно влияние этих тварей — достаточно закрыться несколькими ментальными щитами и ни одна эмоция или воспоминание не достанутся этим пиявкам. Темный Лорд неоднократно проводил такие эскперименты с ментальной магией, потому что на полном серьезе собирался привлекать этих существ себе на службу. И ему необходимо было оградить своих последователей от пагубного влияния дементоров.

Но выяснилось, что многие Пожиратели переносили присутствие дементоров не так остро, видимо в силу того, что страшных моментов-то у них как таковых почти не было. Они все росли в роскоши, холе и неге, с детства привыкли к тому, что у них все есть, и бояться в принципе, им было нечего. Так какие ужасные проекции дементоров на свой разум они могли увидеть? Никаких, правильно. К тому же, многие из них носили фамильные старинные артефакты, предохраняющие от ментальных атак, что сильно помогало защищаться от влияния дементоров. Аристократы не терпели никакого помыкательства и насилия над собой. А амулеты к тому же не давали накладывать Империус. Однако дознавателям об этом знать было не положено, потому многие отмазались именно наложенным Непростительным.

— Какой ордер, ты, слизеринская гадина! — хрипло засмеялся Грюм. — Сейчас наша власть, мне и ордер не нужен будет, чтобы тебя запереть на годы! Никто тебя искать не станет, раз нет ни друзей, ни родных!

— Вы все равно ничего от меня не добьетесь. А на случай, если вздумаете применять свои фирменные пытки — предупреждаю, я пью зелье, которое превращает кровь в кислоту. Если только одна капля попадет на вас — разъест до кости. Знаем мы ваше аврорское объективное расследование и правосудие, наслышаны, — издевательски сказал Северус, пытаясь подавить тошнотворную брезгливость.

— Ты за дурака меня принимаешь? А Щиты на что? — загоготал аврор, крутя палочку в толстых пальцах.

— Зелье проходит сквозь любой Щит, прожигает насквозь. Хотите проверить? — равнодушно ответил Снейп, полуприкрыв глаза.

— Врешь! — подался вперед Грюм.

— Я покажу, — Северус взял со стола директора нож для разрезания бумаг.

— Прекратите! Аластор, имей в виду, что мой преподаватель Зелий — высший Мастер. Он и не такое сварить может! — довольно резко прикрикнул Дамблдор. — Он не врет. И прекрати уже пугать мальчика. Он вообще ни при чем. Поговорил и хватит! Твои шуточки уже всем действуют на нервы. Северус, присядь, выпей чайку!

«С Сывороткой Правды», — подумал Снейп. — «В ад тебя вместе с твоим чаем и твоим дружком!»

— Нет, профессор Дамблдор, спасибо, но мне еще нужно проверить у трех курсов сегодняшние контрольные, так что, я, пожалуй, пойду, если вы не возражаете.

— Иди, мой мальчик, иди! Аластор просто немного пошутил, — приторно улыбнулся Альбус.

Северус торопливо, не прощаясь, вышел из кабинета. На площадке, под сочувственными взглядами ухмыляющихся горгулий, он передернулся от омерзения. Поговаривали, что в аврорских застенках существовали забавы поизвращеннее пыток бытовыми заклинаниями. Это развязывало языки даже несговорчивым преступникам. Так что, попади он в такую ситуацию, не задумываясь, применил бы кислотное зелье, которое активировалось кодовым словом. Смерти он давно уже не боялся. Видимо, Дамблдор понял это по его лицу, поэтому и прекратил свое небольшое развлечение. Интересно, это он так пытался ему намекнуть, что может в любой момент засадить в Азкабан? Напугал, ей-Мерлину! Малфой вытащит его оттуда за полдня. Деньги, особенно большие, открывают любые двери.

К тому же, директор не мог не знать, что ментальные мастера не особенно боятся воздействия дементоров. Главное — спрятать эмоции и воспоминания поглубже в сознании, лучше всего в искусственно созданный кокон. Выставив Щиты в виде широкой, медленно текущей реки или бесконечно движущегося с дюн шуршащего песка в пустыне, можно не опасаться, что дементор присосется к тебе — он просто пролетит мимо. Значит, просто показал, что в любой момент может ограничить его свободу, если Снейп станет брыкаться или спорить.

Ну что ж, ладно! Зато Альбус понял, что тюрьмой его не напугаешь. С ним в такие игры играть не выйдет, лучше по-хорошему. Господин директор так и не понял, что даже Мародеры в школе не смогли его прогнуть под себя, а Лорда он почитал за знания и могущество ровно до тех пор, пока тот не отправился убивать Лили Эванс. Уважать же Дамблдора Северусу было и вовсе не за что. Мало того, что тот в школе никак не пресекал открытой войны Слизерина и Гриффиндора, так еще и обещания сохранить жизнь его единственной, хотя и бывшей, подруге не выполнил. Так что пусть теперь не обижается.

Войдя в свои подпольные покои, Северус торопливо направился в ванную, чувствуя себя грязным после разговора с Грюмом. Хороши же у директора друзья, бррр! И это так называемые светлые!

Горячий душ отлично смывал плохое настроение и ощущение липкого похабного взгляда на коже. Снейп только надеялся, что не будет часто сталкиваться с директорскими гостями. Ни один не вызывал в нем приязни, только холодное презрение и отчуждение, потому что видно было, что искреннего альтруизма нет ни в ком — одни только пафосные слащавые речи о равноправии и благоденствии для всех. Да не бывает так! Никогда не будет счастья для всех без ущерба для других. А значит, Дамблдор твердо намерен в своей политике добиваться этого самого мифического счастья именно за счет уничтожения одной четверти магического общества — слизеринцев, само собой. Будет чистить мир от темной скверны.

Северус хмыкнул, крутя в удивлении намыленной головой. Что Темные, что Светлые — одной масти тестралы! Черным-черные, если быть точным...

Выйдя в гостиную в махровом банном халате, он наткнулся прямо на Люца, который прибыл с Грейди, и сейчас привычно развалился в любимом кресле Северуса, играя дорогой тростью со змеиной головой, которая в семье переходила по наследству.

— Северус, с тебя подарок. Твой сокол сегодня доставил письмо. Кажется, профессор Кеттлберн до сих пор жив, — пошутил Люциус.

— И ты не мог отправить его с Грейди, обязательно надо было самому появиться? — не удержался от ворчания Северус, в глубине души весьма довольный, что друг пришел. Он очень скучал по Люциусу, по его объятиям, поцелуям и ласкам. Не знал, догадывается Нарцисса об их отношениях, или нет, но отказаться от них совсем не мог.

— И что же тебе подарить за благую весть? — улыбнулся Северус, вытирая полотенцем длинные мокрые волосы.

— Ты знаешь... — лукаво улыбнулся Люциус. — Я хотел остаться сегодня у тебя...

— А Нарси? — спросил Снейп.

— Она отпустила меня.

— Послушай, Люц... Нарси... мне очень неудобно перед ней. Она тоже мой друг, и получается, я бессовестно обманываю ее... с тобой. А она ведь тебя любит, она твоя жена, мать твоего сына. Я... я проявил слабость, знаю. Но теперь... Может... нам не встречаться? — cтрудом, проглотив комок в горле, произнес Снейп.

— Глупости. Нарцисса давно знает, что я люблю тебя так же, как ее. И не могу отказаться ни от одного из вас. Таких, как она — еще поискать. Она совершенно не против наших с тобой отношений. Как бы то ни было, моя жена пошутила, что предпочитает делить мужа с другом, нежели с незнакомым человеком, которого бы она не знала или ненавидела.

— Все равно, мне... очень совестно перед ней. Если бы я только мог жить, не видя тебя хоть изредка... — молодой зельевар сел рядом с Малфоем на кровать.

Люциус взял его за руку.

— Послушай, Сев, я люблю Нарси, но... вот уже два года, как мы с ней не делим супружеского ложа. Сначала ей было очень плохо, когда она носила Драко, да ты сам знаешь, ты же ей лечебные зелья варил. Потом, когда она родила, ушла целиком в воспитание сына, восстанавливалась сама, ну и как-то так случилось, что в спальне мы с ней не пересекались. А где-то полгода назад... она сама заговорила со мной о тебе. Что ей было бы спокойнее, если бы я... ну, не искал себе сомнительных партнеров, а был с тобой. И что она совершенно ничего против не имеет, и знает, что я бисексуален. Нарси так искренне говорила со мной, что я поверил... И я вижу, кроме Драко ее ничто больше не интересует. Она и раньше была сдержана в плане эмоций, а сейчас и вовсе стала спокойной и холодной, как айсберг.

— Тебе не кажется, что такая резкая перемена подозрительна? Я-то знаю, как Нарцисса раньше относилась к тебе. Она сильно любила тебя, Люц. С ней что-то случилось. Может, кто ей подлил Отворотного? Хотя нет... Отворотное заставляет ненавидеть и избегать человека, а она с тобой очень нежна и ласкова. Просто... как с еще одним ребенком! Путает тебя с сыном, или ассоциирует Драко с тобой прошлым? Мерлин, запутаться можно! — Северус со стоном откинулся на постель.

Люциус, конечно же, не упустил шанса прильнуть к другу всем телом.

— Ну, вот видишь! А мне каково? Два года! — пожаловался он, запуская руку под халат Снейпа. — Северус...

— Постой, Люц. Мне стало как-то тревожно от того, что ты сейчас сказал. Вспомни, вас ведь считали самой красивой парой в Британии, может кто-то из зависти наложил заклятье или порчу навел... Сам знаешь, в Лютном можно еще и не такое проделать! Мне надо будет срочно поговорить с Нарси, не могла она перемениться к тебе вот так внезапно, на пустом месте. Обязательно должно быть что-то...

— Приходи завтра. Тогда и поговоришь, — Малфой пыхтя, пытался выпутаться из своей шикарной темно-синей мантии, расшитой мелкими бриллиантиками. — Мордред, этот бархат ужасно ворсистый, надо было шелковую надеть!

Северус валялся от смеха. Забавно было смотреть на друга и любимого, который обмотался в ткани подобно гусенице в коконе и никак не мог распутаться. Люциус вполголоса ругался по гоблински, и, наконец, разобравшись с мудреными застежками, бросил дорогую вещь на пол. Туда же полетела и трость, с которой он не расставался.

— Погоди, есть еще одно... — с трудом уняв смех, сказал Северус. — Меня сегодня вызывал пред свои светлые очи Дамблдор.

— Чего хотел этот мерзкий старикашка? — Малфой продолжал разоблачаться, кидая одежду куда попало, однако внимательно слушал друга.

— У него был Грюм.

В спальне воцарилось молчание.

— Грю-ю-ю-юм... Этот шизофреник и параноик? Начальник Аврората, Стивен Крейг, сам не рад такому аврору. На него очень много жалоб было, особенно в последнее время. Садист и извращенец. Надеюсь, он тебе не причинил вреда?

— Он хотел, чтобы я сдал наших, — кратко поведал суть дела Северус.

— Поня-я-я-я-я-тно. Самим работать, значит, не сильно хочется, да и наши многие не дураки, приняли меры, чтобы обезопасить себя, вот и рыщет как шакал, ищет источники. Стивен и сам не особо рад такому чересчур ретивому работничку. Он же подряд и виноватых и невиновных калечит, а Стивену потом отдувайся и конфликты улаживай. Мечтает на пенсию спровадить, по состоянию здоровья, так этот тролль уродливый не соглашается! Ему же в наслаждение заключенных допрашивать, а если Пожиратель смерти попадется, так и вовсе — оргазм без рук! — цинично сказал Люциус.

— Ладно мы, нас и так все считают за мировое зло, это уже даже не обсуждается, но как Светлая сторона себе позволяет такое? Причем ведь, пытки заключенных законом запрещены. А если они не виновны и так, мимо проходили? Получается, выбивание из колдуна признания — и впрямь как Инквизиция в средние века. А ведь маглы-церковники тоже уверены были, что благое дело совершают — зло искореняют, — со смешком закончил свою тираду Малфой.

— Но ведь есть законные методы добиться признания. Сыворотка правды, к примеру. Или легиллименция. Не поверю, что среди невыразимцев нет ни одного более-менее способного ментального мага! Туда же лучших берут! — недоуменно сказал Северус, зачесывая пальцами назад еще влажные волосы. Люциус жадно смотрел на него, лежа на животе и подперев голову руками.

— Ха! Снейп, ты наивный, как ребенок. Думаешь, в Аврорате все сплошь ангелы собрались! Да туда идут сплошь гриффиндорцы, вспомни вон хоть своих Мародеров. Они же свою буйную энергию не знают куда выплеснуть. Да и потом, им нравится вот так вот допрашивать заключенных — просто если ты не хорош и не способен ни в чем, кроме тупой силы, то самоутверждаться властью — это для них обычное дело. Она для них как наркотик, даже самая минимальная по статусу — иметь над другим человеком превосходство, хотя бы в том, что преступник сейчас беззащитен, а ты можешь с ним сделать, что угодно! Сломать пальцы, руки, вырвать ногти, содрать кожу, изнасиловать всей толпой... И на это закроют глаза, потому что авроры же — они борются со злом! А зло жалеть нельзя! Даже если закон на этот счет гласит обратное.

— Это называется, чисто по-человечески поступить, дескать, люди не бездушные машины, им надо свои эмоции выплеснуть! Ха-ха. Понял теперь? Таким, как Грюм, все сойдет с рук.

— В стране сейчас бардак, каждый наверху тянет одеяло на себя. Еще посмотрим, кого выберут новым Министром. Потом уже будем плясать от камина.

— Дьявол, я сто раз пожалел, что не уехал тогда в Дурмстранг, — пафосно возгласил Снейп, бросая полотенце на стул.

— Да на континенте сейчас то же самое творится, — пожал плечами Люциус. — Такое ощущение, что в мире разом завелась тысяча Темных Лордов, и все страны усердно борются со злом. Там, говорят, где-то легче, а где-то еще и похуже — даже в рабство отдают. А что такое магическое рабство, ты знаешь. Это похуже нашей Метки будет, если что, — и он подвигал многозначительно бровями.

Северус передернулся от отвращения.

— Да есть ли на земле место, где можно просто жить спокойно? — жалобно возопил он, делая вид, что не замечает попыток Люциуса снять с него халат.

— Есть, Сев! Это мои крепкие, горячие объятия! — захохотал Люциус, опрокидывая друга на кровать. — Приди в мой рукотворный рай и познай небесное блаженство в неге и наслаждении! — провыл он.

— Только без щекотки, Люц, иначе будешь спать на коврике перед камином, — фыркнул Снейп, пытаясь достойно выдержать оборону и отстоять халат подобно целомудренной девственнице-нимфе.

Долгое время в спальне, где, как по волшебству погасли свечи, и которую освещало лишь пламя камина, доносились хохот, фырканье и приглушенные смешки, которые сменились тяжелым дыханием, стонами, а потом тихими разговорами и звуками поцелуев.

Грейди осторожно накрыл шелковым одеялом двух обнявшихся мужчин, черные и белые волосы которых переплелись, как и они сами, не желая расставаться даже во сне. Затем приглушил огонь в камине и с тихим хлопком исчез.